До большого взрыва

На самом деле все было иначе. Она хотела быть рядом, чтобы все трое поддались вскипающим чувствам. Для подростков обратить свои мыслительные конструкции в слова — непосильная ноша. «Поли-отношения», кто знал о таком семь лет назад? Кто мог подумать, что это нормально? — Ты очень мне нравишься, Кацуки. Понравился с первого взгляда. Она не могла сдерживать себя. Остановить череду случайных прикосновений, объятий. Не могла перестать дотрагиваться до его коленей, пока никто — все — не видит. Их первый поцелуй прошел скомкано, и обоюдное неумение целоваться сыграло с уже отравленным разумом Бакуго злую шутку. Он думал, она его оттолкнула. Девушка же хотела углубить поцелуй. Он был холоден. Ей казалось, что ее чувства невзаимны. Даже его признание дошло до нее спустя пару месяцев, когда Кири не выдержал и от обиды и непонимания ситуации вступился за друга, выпалив: «Да он любит тебя!» Шок. Любит… Любит? Да он ведет себя так, будто она ему не интересна! Будто только ей что-то нужно от одноклассника. Безнадежно влюбленная дурочка и друг, который по какой-то причине терпит ее компанию. Но все не было бы так сложно, если бы все действительно не было так сложно. Голову сносит ураганом. Какое, к черту, доверие к людям после случившегося? Негатив нужно было выплюнуть. Выместить непрожитую злость хоть на ком-то. Как обычно и случается, дерьмо было адресовано самому дорогому на тот момент человеку. Юки. Кацуки не вышел на диалог. По-ребячески удалил страницу в социальной сети и закрылся от друзей. В школе — избегал разговора и шугался привычных объятий. Будто она чумная, будто ее внимание ему противно. Пользовались. Им снова воспользовались — так трактовал ситуацию больной мозг. «Я просто удобная опция. Человек на стороне, который сделает для нее все, что она захочет, по первому же щелчку пальцев. Я… Какая-то третьесортная шлюха, которой можно крутить, как вздумается». Случившееся рассыпалось январским снегом, но после — они продолжили общение, хотя все уже было совершенно не так. Уже ничто не будет, как прежде. «Это закончилось в феврале. Спустя три или четыре месяца — точно не вспомню…» — заканчивает свою историю Бакуго в ожидании реакции Киришимы и строки «набирает сообщение». «Если ты не выйдешь на связь, я разошлю твои милые фотографии всем твоим друзьям. И даже те милые видео. Да-да, я записывал их. На память. Глупая-глупая шлюшка». Похуй. Это стало невыносимо. Инцидент со скайпом, который Бакуго чудом объяснил матери под предлогом «делал фотографии, чтобы лучше понять свое тело», стал последней каплей. «Плевать, если он что-то сделает», — решил Кацуки. На всякий случай — скрыть список друзей, а после — заблокировать мерзавца во всех сетях и удалить страницу. Это будет позор. Куча слухов и сплетен, шуток и, возможно, школьная травля. Но это ненадолго. Школа — это ненадолго. Пару лет, и это можно будет забыть, как страшный сон. Но страшного не произошло. Облегчение, смешанное с самообвинением. Если бы наивный подросток знал, что все так обернется, он бы заблокировал шантажиста месяцы назад, но страх разрушенной репутации и публичной порки был сильнее. Но даже его терпению есть пределы. «Это не твоя вина, — конечно, что бы еще написал Эйджиро? — В то время мы не знали, что с этим делать. Сливы интимных фотографий были в новинку…» «Я чувствую себя таким идиотом, — наконец решается ответить в чате Бакуго. — Я ведь просто хотел познакомиться с человеком. Сходить на пару свиданий… Возможно, заняться сексом, как это делал ты. Видимо, я тот еще неудачник». «Мне просто повезло, ты же понимаешь». В то время не было приложений для знакомств. Люди были доверчивыми и не знали, кто скрывается за аватаркой милой девушки. Что фотографии, которые аноним присылает, могут вовсе ему не принадлежать. Что мерзавец присылал Кацуки фотографии других своих жертв, которые точно так же послушно выполняли его «задания», стыдливо прикладывая к лицу листок бумаги со своим именем. «Кацуки, спасибо, что поделился». «Больше пяти гребанных лет прошло. А я все еще не смог это переварить». — Прости, что не отвечал, — выдает Бакуго, когда Мидория отпускает его. Он снимает куртку и разувается, чтобы торопливо направиться в ванную и переодеться. Ему все еще некомфортно раздеваться перед Изуку. По правде говоря, вообще перед кем угодно. — Я… — он замирает перед дверью, не успев коснуться дверной ручки. — Сделаю все, чтобы такого не повторилось. — Я не какая-то там гиперопекающая мать, — торопится оправдаться Изуку. — Просто я переживал. Потому что поздно, понимаешь? — Да. Я бы сам на твоем месте волновался, — соглашается Бакуго и кривит губы. Мидория даже сейчас готов извиняться. Встать на сторону игнорировавшего его Кацуки. Это неправильно. Бакуго такого не заслуживает. — Изуку? — А? — Прости меня. За то, что со мной так… Сложно. Ты заслуживаешь большего. — Почему это звучит так, будто ты собрался меня бросить? — Нет, — медленно качает головой светловолосый. — Но если так будет лучше для тебя, то я приму это. — Ты дурак! Такой дурак! — хватается за голову Мидория, и Бакуго оборачивается, обеспокоенно встречаясь взглядом с юношей. — Неужели ты еще не понял! Мне нужен ты! Ты и никто другой. Если бы я хотел расстаться, я бы уже сделал это. Но я не хочу. — Я… Спасибо, Мидория. — Не за что благодарить меня, Кацуки. Я просто говорю все так, как оно есть! — Изуку размахивает руками. В глазах стоят слезы, от которых изумруд глаз сменяется океанической гладью. — Это не какая-то там благотворительность или подачка, как ты мог себе накрутить, — не часто увидишь темноволосого таким эмоциональным, расстроенным, оскорбленным. Его чувства задеты, искренности его намерений не доверяют. — Может, ты думаешь, что я с тобой, чтобы отдать дань каким-то прошлым пригрешениям, ха! Но мне не шестнадцать лет. У меня нет синдрома спасателя. Я с тобой только потому, что хочу этого. Потому что, — он делает два шага и берет лицо студента в руки, — потому что я люблю тебя, черт тебя подери! Бакуго растерян. Растроган. Растоптан. Сердце бьется так громко, что этот стучащий звук перекрывает все вокруг. В глубине души он знал, что все — именно так, как говорит Мидория. Но больной мозг сопротивляется. Принять все так, как есть, — задача ранга S. Невыносимо сложно поверить, что кто-то настолько идеальный любит его. Просто так. Не за что. Ему не нужно ничего давать взамен. Его не нужно благодарить. Ради него не нужно меняться и перекраивать себя. Переступать через свою боль. Изуку нужно, чтобы этот раненый и напуганный человек просто был рядом. Чтобы он наконец начал принимать его любовь. Не отталкивать, не считать себя недостойным, не сомневаться. Просто прими это, Кацуки Бакуго. Просто будь с ним.