До большого взрыва

Невинная ложь, которую мы говорим себе, чтобы сгладить сложные чувства: гнева, обиды, или даже опасности — стервятники, которые уже ожидают твоего падения и предвкушают сладость разлагающейся плоти. Ты осматриваешься по сторонам, как напуганный олененок, но вокруг тебя — все в дыму, бушует в ритме техно. Первая и единственная страница дневника, точнее даже не дневника, а заметки в смартфоне: «Все вечно говорят о реакции "бей" или "беги", но почему тогда я ощущал, что мои ноги покрылись коркой льда?» «Как же претенциозно», — на этом все. И дальше — только чувства, приторные воспоминания ночи, в которую «не случилось ничего страшного». Так ведь? Или все-таки «считается»? Танец за танцем. Слово за словом. Коктейль за коктейлем. Каких богов благодарить за поразительно стойкий организм? За то, что не вырубило? Не вывернуло наизнанку? За то, что ничего не подсыпали в напиток? Кого благодарить, что тело осталось «чистым» и «нетронутым»? Хотя бы внутри. И если все в порядке, то почему на утро он чувствовал себя облитым слюной дикого зверя? Пропахшим его потом и окрашенным грязью, в которую его втоптали? Почему? Это лицо омерзительно: смотрит глазами девятнадцатилетки, который отважился пойти в клуб со своими подругами вместо того, чтобы подготовиться к экзамену. Который смело ринулся флиртовать с первым встречным мужчиной, годящимся ему в отцы. Который пил без остановки и… «Почему все не прекратилось после первого "нет"?» — действительно. Так ведь работает концепт согласия. Ты говоришь «нет», и все, потенциальный насильник волшебным образом растворяется в пространстве, а ты телепортируешься в теплую кровать, рядом с которой на тумбочке уже стоит стакан холодной воды и приготовлена маска для сна. Если бы все было так просто. «Ничего ведь не случилось… но почему я тогда чувствую себя так?» — больше ни ногой в клуб. Знакомства тоже подождут. Флирт и легкие прикосновения — а как понять, что человек не нарушает твои границы? Как снова научиться понимать, чего хочешь ты? Что это не ставшее родным «замирание», реакция, которую ты когда-то создал, чтобы спастись. Ведь иногда проще расслабиться и замолчать, чем бороться. В противном случае может случиться что-то более страшное.

***

— Иногда, когда меня трогают, я чувствую его присутствие. Точно он за спиной, — Изуку укрывает ладонью свое плечо и поворачивает голову, будто желая удостовериться, что его догадки так и останутся тревожным воспоминанием. — Словно дьявол ждет меня, когда я потеряю контроль… и… тогда он снова затащит меня на танцпол. А я снова не смогу сказать ему «нет». Это был долгий путь, полтора года активной работы над собой, не без помощи специалиста, но Мидория смог справиться. Обрести себя, вернуться в свое тело, согреться и начать доверять людям. Вспомнить, что значит, когда твое тело хочет кого-то, а сердце — бьется чаще от влюбленности, а не от тревоги. — Мне кажется… — Замолчи, — Мидория сжимает руку Бакуго. — Даже не смей сравнивать. Придумывать, что кто-то страдал больше, а кто-то меньше. Даже если бы в ту ночь случилось непоправимое, твоя травма — все еще травма. Серьезная. Долгая. Ты сломлен, но это не значит, что ты сломан. Тебе просто нужно время, поддержка и профессиональная помощь. Как тут не сравнивать? В глазах смотрящего трагедия приобретает реальные масштабы. Свои проблемы легче преуменьшить, обесценить, отодвинуть на дальнюю полку. Другие же — они здесь, у тебя перед глазами, в открытых ладонях протянутых рук. Ты практически можешь потрогать их и уколоться. Боль юноши ранит и рождает ответную боль, которая годами зрела, гнила и требовала высвобождения. — Ты правда думаешь, что мне нужна помощь? — И я буду с тобой. Каждый день. В любое время дня и ночи. Вместе. В одной лодке. Которая теперь точно не пойдет ко дну. — Я вижу твою боль. И я понимаю тебя… — ...Я люблю тебя, — шепчет Кацуки. На смену апатии, гневу и желанию изолировать себя от мира пришло нечто новое: стыд, страх, боль и слезы. Слезы, длиною в семь лет.