Оно спрятано в крови

      Проснулась я от давно забытого чувства, особого типа боли, который встречает обычных людей лишь единожды – при рождении. Непередаваемые словами ощущения. Ломота, от первых вздохов кровь начинает циркулировать по венам, пробивая себе дорогу по нервным окончаниям. А еще жутко звенело в голове, затылок пылал. Понятия не имею, что конкретно произошло, но раз возвращалась реальность с таким набором, то в последнее мгновение сознания умерла.       К счастью, подобное случалось нечасто, а точнее – никогда. Меня сталкивали с большой высоты, пронзали ножом, травили, но я всегда держалась на тонкой грани между бодрствованием и падением в темную бездну. Мое сердце не останавливалось. Насколько я знаю. Судить не возьмусь лишь за первый раз, когда один из вассалов ударил меня в грудь кунаем и столкнул с последнего этажа особняка. После этого момента сплошь тьма, я даже не помню, как лечилась – брат подтвердил, что я приходила в сознание, но он явно о чем-то умалчивал.       – Очнулась, наконец.       С трудом разлепив веки и поборов желание провалиться в сон, обернулась на звук голоса. Первый миг не поняла, где оказалась, почему здесь такое отвратительное освещение и стоял резкий запах спирта. С трудом перевалилась на бок и приподнялась на дрожащей руке.       Холодно. Ноги замерзли. Голова гудела, в ушах словно рой пчел.       Оглядев себя, поняла, почему меня захватило ощущение дискомфорта. Тело покрывали редкие бинты, нижнее белье, да майка. А лежала я не на мягкой перине, а кушетке, покрытой твердой клеенкой: в некоторых местах еще блестела подсыхающая кровь.       – Что?.. Что я тут делаю?       Рой пчел умолк. Нет, не пчел – Орочимару перекрыл воду и положил блестящее лезвие скальпеля на металлический поднос, прикрыв инструменты тканью. Орочимару, лаборатории… точно, я в деревне Звука.       – А ты не помнишь? – спросил мужчина и, отметив мое состояние, уточнил: – Что последнее ты помнишь?       – Последнее?       Хороший вопрос. Я напряглась, перебирая смутные образы, в которых довольно часто фигурировала Карин, а затем мысль ухватилась за юношу в белой рубашке. Свист ветра и молнии, рычание Риндзина и коварная ухмылка перед падением с высоты.       От воспоминаний тело свело судорогой, рука с хрустом сжала клеенку, и не будь я столь ослаблена, позволила бы гневу вырваться наружу. Но боль и усталость позволили лишь поднять на Орочимару озлобленный взгляд.       – Ты… – меня душила обида и раздражение, но на большее не хватило. Любая вспышка злости тушилась болезненным спазмом в груди. – Зачем?        – Вспомнила, значит.       – Зачем ты столкнул меня со скалы? И запечатал чакру – я же могла действительно умереть.       – Хм-м… – нахмурился Орочимару. Он стоял достаточно далеко, из-за ужасного освещения трудно прочесть что-то большее на его лице. – Это последнее, что ты запомнила?       – Это последнее, что тебя волнует?       Поднатужившись, полностью села на кушетке, скрестив ноги. Откровенность позы волновала меня в последний момент, ровно, как и моего собеседника. Сиди я тут хоть голая, он, наверное, и глазом бы не повел.       Да уж, покричать бы хотелось, но силы куда-то делись, и меня хватило лишь на усталый вздох. Выговориться смогу позже, и пока эмоции не переполняли мою голову, лучше воспользоваться моментом и провести конструктивный диалог.       – Так что тебя так беспокоит? Что удалось узнать?       Орочимару помедлил с ответом. Похоже, мое спокойствие и правильные вопросы слегка удивили его. Да действительно, не часто увидишь подобный интерес у жертв эксперимента. Ах да, другие жертвы ведь подыхали.       – Как давно ты установила ментальную связь с демоном?       – Мент… не поняла вопрос. Можно конкретнее?       – Куда уж конкретнее, – пробормотал мужчина, двинувшись в мою сторону. – Я спрашиваю, как давно ты позволяешь демону завладевать твоим телом? Подавлять сознание?       – А-а… никогда. Такого никогда не было.       – Прям никогда?       – Хватит ходить вокруг да около, я ведь пришла сюда за ответами, – не без раздражения сказала я. – В чем подвох?       – Я не просто так спросил, что последнее ты помнишь. Если думаешь, что я принес тебя сюда после этого – ошибаешься. Ты напала на нас.       – Напала? – меня одолело не столько удивление, сколько недоверие. – Даже если мое тело и исцеляется, то не в мгновение ока. Я не могла напасть на вас с проломленным черепом и переломанными костями.       – Пожалуй, я некорректно сформулировал. Напала не ты, а демоническая сущность, которой ты управляешь, она завладела твоим телом.       От неожиданности заявления мне и не нашлось, что ответить. Такого быть не может. Видя мое недоумение, Орочимару снисходительно улыбнулся. Или же здесь крылось куда больше удовлетворения? Ему определенно нравилось разжевывать информацию, а точнее подмечать то, о чем его собеседник и не догадывался. Очередной способ подчеркнуть превосходство. Понимаю.       – За эти недели я изучил твои способности достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. Только не уверен, что хочу рассказывать о них.       Это все равно что подразнить ребенка конфетой, а затем быстро отобрать желаемое лакомство. Я аж открыла рот от удивления, и не столько желание возмутиться лишило меня дара речи, сколько непонимание. Но вместо того, чтобы пускать слезу или бунтовать, я наскребла остатки достоинства, выпрямила спину и нахмурилась.       Молчала, терпя нервирующую тишину и неожиданно колючий взгляд мужчины, скользнувший по мне, словно змея. Так смотрят, когда прицениваются к чему-то.       – Поделишься причиной недоверия?       – Мне непонятны твои мотивы.       – Какие мотивы?       – Почему ты пришла в деревню Звука. Сначала подумал, что тобой руководит глупость и самонадеянность.       – А сейчас?       – Могу добавить к списку любопытство, – произнес Орочимару, – но так и не понял твой главный стимул. Ты вроде как не ищешь силы, хотя у тебя есть потенциал. Если бы ты хотела узнать о своих способностях чуть больше, то давно бы выбралась из своего закрытого мирка или наняла бы ученых. Даже сейчас, после того как я фактически убил тебя, относишься со смирением.       – Что даст тебе мой ответ? – я подобрала ноги к груди, так как становилось холодно. И неуютно.       – Понимание, что мне с тобой делать дальше.       – Что делать? Разве тебя интересует мое мнение? – думала усмехнуться, но отчего-то вырвался тяжкий вздох. – Я тоже время зря не теряла и узнала о тебе кое-что. Обычно ты ни у кого не спрашиваешь мнение, а тут такая честь.       – Во-первых, ты не кто попало, а номинальная глава провинции и деревни Белых Гор. Исчезновение политической фигуры и след, который ведет в деревню Звука, создаст ненужные проблемы.       – Словно тебя так волнует наша маленькая провинция.       – Честно говоря, ни разу не волнует, однако ваша так называемая провинция находится под протекторатом страны Земли. Перевалочный пункт на огромном горном массиве. Или лучше сказать между молотом и наковальней – относительно независимая территория, контролирующая один из коротких путей между Ветром и Землей. Ввязываться в политический конфликт хотелось бы в последний момент.       – Это говорит человек, спровоцировавший нападение Скрытого Песка на Скрытый Лист? Интересно.       – О, смотрю, ты проводила время с пользой, а не только тратила мои деньги.       – Допустим, верю, – проигнорировав едкое замечание, я вернулась к теме: – Я пока и сама не могу сказать с уверенностью, почему сорвалась с места. Наверное, надоело деградировать. Я выжала все из своей деревни, и больше она мне ничего не может дать. Ничего нового. А заказное похищение из далекой деревни – это прям что-то новенькое.       – Ты так спокойно об этом говоришь.       – А как мне, черт возьми, еще об этом говорить? – ощутив неожиданный пыл, не побоялась я выразить раздражение. – Я не могу вести обычный образ жизни, по молодости заработала себе такую репутацию, что никто в здравом уме не захочет со мной сближаться ни в каком смысле. От управления деревней меня постепенно сместил мой младший брат, который не боится меня. Я просто птица в клетке, которая сходит с ума от скуки и ежедневной рутины. А я хочу движения, изучать что-то новое, использовать свои способности по назначению, раз осталась с ними навеки вечные. Пылиться на полке – это хуже смерти.       Сбежать от комфортной беспечной жизни в объятия преступника и безжалостного ученого. Видимо, дела у меня обстояли куда хуже, чем я могла себе представить, раз скука душила так сильно.       – Понятно, – без каких-либо предисловий заключил Орочимару, хотя сюда подошли бы идеально мои слова «допустим, верю». – Что касается твоих способностей.       Я чуть оживилась, навострила ушки, как говорится. Возможно, проявила чересчур яркую бодрость, что заставило мужчину помедлить.       – Пока ясно одно – регенерация твоего тела происходит за счет чакры демона, а не твоей собственной.       – Это из-за цепных печатей?       – И да, и нет. Пока рано судить, мне нужно больше понаблюдать за тобой, но цепи, которыми ты удерживаешь демона, питаются твоего чакрой.       – А как же…       – Дай договорить, – бесцеремонно перебил меня Орочимару, сверкнув недовольным взглядом. – Ты сказала, что нарушила ритуал запечатывания демона, и тогда твой отец ударил в тебя своими цепями. В этом стоит убедиться наверняка, но я практически уверен, что ваш ритуал построен на сцеплении потоков чакры. Вы всегда первыми сцепляли хранителя, так?       – Да, – кивнула я, – заклинатели первым делом наносили печати на носителя, а затем, цепь за цепью, ловили Риндзина.       – Твой отец разорвал не все цепи, чтобы перебросить их на тебя, верно?       – Верно, некоторые он оставил целыми, чтобы удерживать Риндзина.       – От хранителя к демону. От того, кто отдает к тому, кто будет забирать. Твой отец стал неким посредником, но после его смерти цепи сохранились, и они уже вели от демона к тебе. Ими как раз и оказались спаяны ваши чакры.       – Получился замкнутый цикл? Но во время призыва Риндзина появляются только мои восемь запечатывающих цепей, остальных я никогда больше не видела.       – Они и не нужны. Точнее, они ведь иной природы. Но благодаря этой сцепке ты неосознанно используешь силу демона, поэтому твое тело и восстанавливается вне зависимости от твоего желания.       – Хочешь сказать, что меня восстанавливает Риндзин? Бред какой-то. Он ведь демон без сознания…       – Ты с ним никогда не общалась?       – В общепринятом смысле – нет, но научилась чувствовать его настроение.       – Тогда спешу тебя расстроить – он вполне сознательное существо.       – Что?!       Услышать подобное оказалось сродни треску льда под ногами. Сердце замерло, а затем тело покрыла холодящая душу дрожь. Сознательное существо? Да, конечно, такое могло быть, ведь Риндзин откликался и на мои эмоции, но это похоже больше на общение жестами, чем словами.       – Теорию замкнутой связи подтверждает, что в момент смерти, когда твое сознание угасает, демон вырывается на волю. Ему не важно состояние твоего тела, объемы его чакры довольно быстро восстанавливают его…       Не сразу оторвалась от своих мыслей, чтобы уловить сомнения в голосе Орочимару.       – Но ты не уверен.       – Не уверен, что это можно назвать регенерацией. Как я уже выяснил, твои клетки ни мертвы, ни живы, это больше напоминает не регенерацию, а восстановление исходного материала.       – Словно состояние стазиса, к которому возвращается организм после повреждений? Застывший момент?       Погодя секунду, мужчина удовлетворенно улыбнулся и с какой-то хитринкой прищурился, что заставило меня напрячься.       – Верно. Когда тело и разум ослаблены, демон может проецировать свое сознание через тебя. И то, что я увидел, говорит о том, что ты вполне сможешь использовать его чакру для своих техник. И для обучения ниндзюцу в том числе.       – Ниндзюцу, – ага, знакомое слово, и я даже знала теперь, что это означает. – Но я не знаю ни одной техники.       – Это поправимо.       – Не поняла, – выпрямившись и даже удивившись возмущению, промелькнувшему в голосе, я скинула ноги с кушетки и уточнила: – Ты из меня ниндзя собрался делать?       – В качестве шиноби ты можешь принести мне огромную пользу. А не только быть лабораторной крысой. Я уж думал, ты большего о себе мнения…       – Я не об этом. То есть… – несмотря на заманчивость предложения, интересовала меня в первую очередь не возможность махать кулаками. – Да, я бы хотела обучиться, но мне интересны знания иного рода: медицина, инженерия. А ты, видимо, в этом разбираешься.       – Хочешь, чтобы я обучал тебя медицинским техникам?       – Не только. Я хочу узнать о природе твоих экспериментов. Это может принести куда больше пользы.       – Уж извини, но нет.       – Почему? – упрямилась я.       – Ты же ни черта не знаешь, даже элементарной базы. Какой смысл тебя обучать?       Видимо, моя просьба настолько потрясла Орочимару, что он аж скривился в пренебрежении, будто к его ценным знаниям кто-то посмел потянуться своими грязными ручонками.       – А какой смысл обучать ниндзюцу, там я тоже элементарной базы не знаю.       – Мне не нужно, чтобы кто-то у меня постоянно мешался под рукой. И разжевывать каждое действие только пустая трата времени.       – Вот сколько у тебя шиноби, а сколько хороших ассистентов?       – Ты и ассистент? – не скрывая пренебрежения, усмехнулся мужчина. – Ты девица, которая только и сидела всю жизнь на мягких подушках, ты хоть представляешь себе работу в лаборатории? Это не просто смешивать вещества в пробирках, довольно часто приходится испытывать техники на живых образцах.       – На людях, не скромничай, – скривилась я от раздражения. – Да, я понимаю, чем ты занимаешься, и как. И если я выгляжу на двадцать, это не значит, что мне двадцать. Думаешь, я все годы просто показывала Риндзина людям и они боялись? Нет. Если ты достаточно хорошо изучил обо мне информацию, то знаешь, какими методами я пользовалась. Почему меня боятся в деревне, почему родной брат держит свою семью от меня подальше. Да, за последние годы я размякла, потому что какой толк в бессмысленных пытках и запугиваниях? Все и так прекрасно понимают, что к чему.       – А еще пререкаешься и дерзишь, что для подмастерья последнее качество в рекомендации.       – Чего?       – Язык у тебя длинный говорю.       – У меня-то?       Шутку он, похоже, не оценил, и действительно не был настроен идти у меня на поводу. А мне тоже не хотелось соглашаться с каждым его словом. Я сюда пришла за возможностью узнать больше о своих способностях, а не обучиться техникам ниндзя. Меня интересовала информация, которая помогла бы раскрыть секреты ритуала, да и мира в целом. Но если так подумать, ниндзюцу также таило в себе много любопытных и полезных вещей. Кое-что я могла бы в последствии показать племянникам, внести свой вклад в их развитие, а не только запомниться им «теткой, которая запугала до смерти всю деревню».       – Тогда придется пойти на компромисс, – развела я руками. – Ты позволяешь мне наблюдать за своей работой в лабораториях и учиться. А я пройду курс обучения ниндзюцу, которые ты посчитаешь наиболее подходящими для меня, и буду сотрудничать с тобой на постоянной основе.       Долгое мгновение Орочимару молчал и буравил хмурым взглядом, от которого хотелось забиться в угол, но когда он тихо засмеялся, то я и вовсе пожелала провалиться под землю. Но держалась невозмутимо до последнего. Пугающий человек.       – Ты, дорогуша, все еще не понимаешь, с кем имеешь дело. После такой дерзости для собеседника этот разговор становится последним. Последним в жизни.       – Но я не обычный собеседник, давай начнем с этого. Не какой-то оборванец с улицы, а политически выгодный собеседник.       – Ты мне ведь сама говорила, что брат отстранил тебя от дел. Думаю, с твоей смертью, он только вздохнет с облегчением.       – С моей смертью ему придется вступить во внутриполитическую войну с другими кланами, чтобы удержать провинцию. Не важно, где я буду находиться, пока я жива, никто не посмеет поставить под сомнение силу и власть клана Кушинада.       – Что я получу?       – Как минимум хороших воинов, а также земли, где можно затеряться. Слышала от Карин, что у тебя во многих странах есть убежища. Уж поверь, если хочешь затеряться, то отправляйся в провинцию Белых Гор. Тебя днем с огнем не сыщут.       – Хм, – ухмыльнулся Орочимару, – этого недостаточно.       – Это я могу сказать и про тебя. Я фактически заключаю союз с международным преступником и отдаю себя и свои силы в его распоряжение. Ты покушался на мою жизнь, убил меня, если на то пошло. Одно мое слово – и люди Белых гор, а также Скрытого Камня станут для тебя большой занозой в заднице. Ну так что, мы договорились?       Беседа явно утомила Орочимару, да и я уже не чувствовала пальцы на ногах от холода. Мы могли и дальше продолжать спор, бодаться, словно бараны, да только убить меня не позволял политический конфликт и, собственно, природа. А вступать в схватку с мужчиной тоже не видела никакого смысла.       – Ладно, – все же сдался Орочимару, – только прими к сведенью одну важную вещь. Согласовывай все финансовые вопросы с Кабуто, прежде чем что-то делать. Еще раз он придет ко мне жаловаться на твой счет, убью вас обоих.