Одиннадцатое февраля 1939 года. Двадцать один день до растворения колец.
Два предыдущих дня прошли для ДжоДжо неведомым калейдоскопом из тренировок и бесцельных скитаний по жилому крылу; узнать что-то новое о Рине у него пока не вышло. Но он дожил до благословенной субботы, и, открывая глаза в уже привычные шесть утра (пышущий здоровьем и юностью организм легко перестраивается на новое время), Джозеф понял, что спешить ему некуда. «Отличный день — суббота; я могу полежать в постели до семи. И первая тренировка будет короче на целый час! К тому же, может, у Рины с настроением будет куда лучше — сон ещё никогда никому не портил жизнь», — думал полусонный Джозеф, переворачиваясь на другой бок. Без пяти минут семь — лежать смысла уже нет. ДжоДжо не спеша выбирается из-под одеяла и смотрит в окно — пока темно, но день за днём световой день становится длиннее, и сегодня солнце встанет на пару минут раньше, чем вчера. Отличный день. До поры до времени. Первые неприятности нашли ДжоДжо в столовой, в виде… кота. Замечательного на вид, гладкого и ухоженного кота. Этот красавец встретил юношу прямо в дверях, соблазнительно лёжа на спине. Джозеф не имел большого знакомства с кошками, да и не сильно их любил, но открытость животного и довольная морда располагали к себе. Любуясь мохнатым животом, ДжоДжо потянул к нему руку, чтобы погладить, и был атакован острыми когтями и даже зубами. Покусал-то он его несильно, а вот расцарапанная ладонь чуть не побудила рассерженного и обманутого ДжоДжо выпнуть кота из столовой, но он сдержался и лишь покрыл зверя отборной бранью. Коту было немножко плевать на злую физиономию, застывшую почти в двух метрах над ним, и он, довольный, перекатился на бок. На звуки громогласной ругани пришла Рина и, увидев исполосованную руку Джозефа и лежащего на полу кота, не смогла сдержать усмешки. — Эта тварь расцарапала мне руку, а ты ещё смеёшься надо мной! — обиженно воскликнул Джозеф. — Откуда он здесь вообще появился?! Рина проигнорировала юношу, спокойно потянулась к коту и взяла его на руки, не встретив сопротивления. — Что, Кондотьер, глупый большой человек попался на твою уловку? — улыбаясь, проворковала Цеппели. — Больше так не делай, ладно? А то совсем испортишь бедняге настроение. Иди, — девушка опустила кота на пол. — А про меня ты, случаем, не забыла? — вновь дал о себе знать Джозеф. — А? — как ни в чём не бывало, откликнулась Рина. — Ах, да, рука. Сходи перевяжи быстро, а я постараюсь не скормить Кондотьеру твою ветчину. — Ты издеваешься?! — Может быть, — усмехнулась Цезарина. Да, Джозеф не ошибся — с утра у Рины отличное настроение. Только причина в несносном кошаке. — Ладно, сбегай за бинтом, сейчас сама всё сделаю, — сжалилась над жертвой обстоятельств девушка. ДжоДжо вернулся с марлевым мотком в столовую, готовый к насмешкам со стороны Цезарины. И встречен был на удивление спокойно. Рина посадила его подле себя, взяла покалеченную ладонь и внимательно её осмотрела. Смочила спиртом, перевязала бинтом, чтобы грубая ткань митенки не раздражала кожу. Кот всё это время сидел у неё под боком и безмятежно наблюдал за движением её рук. — Так чей это кот? — внезапно задался вопросом ДжоДжо, уже сидя за завтраком. — В некоторой степени, он мой. Но чаще всего он сам по себе. Может, вместе с какой-нибудь лодкой здесь появился. Впервые я обнаружила его котёнком, копающимся в клумбе с цветами, около четырёх лет назад. — А что за имя у него такое — Кондотьер? Не слишком ли пафосно для бродячего кота? — Нет, оно идеально ему подходит, — возразила Рина. — Я назвала его в честь кондотьера Гаттамелаты, наёмного полководца и правителя Падуи. «Гаттамелата» — прозвище, означает «Хитрая кошка». Здорово, правда? Джозеф не захотел отвечать; но глубоко в душе не без раздражения признал, что кличка коту и правда подходит.***
К обеду день стал ещё немного хуже — сегодняшняя тренировка с Логгинсом и Мессиной у моря была последней, после этого они поочерёдно будут тренироваться в других локациях на острове. Сегодня наставники только смотрели на успехи подопечных за неделю — проверка на скорость, выносливость, технику и бой. Проверка показала заметное улучшение характеристик Рины и ДжоДжо; каждый раз, когда кто-то из них хотел выделиться и терпел крах, наблюдающие с отмели учителя посмеивались и кричали что-нибудь вроде «Не спеши!» или «Не лезь на рожон!», продолжая зорко бдеть за успехами молодых людей. Настало время тренировочного боя, второго на неделе. Джозеф и Рина, подобно дуэлянтам, встали лицом к лицу, с каким-то яростным предвкушением глядя друг другу в глаза. Обернувшись, сделали по десять шагов от точки расхождения. Рине пришлось сделать ещё пару шагов, чтобы пройденное ей и Джозефом расстояние сравнялось. Сейчас они вновь стоят лицом друг к другу. Мессина поднимает руку, что равноценно команде «Приготовиться», и махом её опускает. «Старт». Рина идёт в атаку, на этот раз в прыжке с Пузырькомётом; Джозеф собирает руками половину пузырей, и на них остаются небольшие порезы и раздражение от хамона; от остального потока он уворачивается и ждёт, когда Цеппели с брызгами приземлится на зыбкую поверхность воды. В стойке у Рины мало шансов отразить все удары ДжоДжо, ведь какой бы шустрой по сравнению с более крупным юношей она не была, принять все сильные удары сразу она не сможет. Джозеф вмиг оказывается перед Цезариной и целится по рукам, но противница не растерялась и, подняв хаотичным движением ноги волну брызг, сделала из потока воды стену. Кулак Джозефа врезался в щит, сразу же опавший при соприкосновении. Свою роль он выполнил — всего лишь задержал атаку и отвлёк внимание юноши перед стремительным выпадом Рины. Цеппели применила прямой удар в корпус, отбросив Джозефа на два шага и оставив в уязвимом положении. Вновь приблизившись к оппоненту, Рина подготовила амортизирующий пузырь, — и вовремя, ибо ДжоДжо мигом оправился и замахнулся для удара. Растянутый мыльный конгломерат, пронизанный хамоном, поглотил оба предплечья Джозефа, начисто лишив его возможности атаковать. Вмиг он был сбит подсечкой в воду, впервые уступив победу Цезарине. Под водой концентрация хамона на общую площадь значительно уменьшилась — это позволило ДжоДжо лопнуть злополучный пузырь и выплыть на поверхность прежде, чем маска начала душить его. Пока все лавры доставались Рине, ДжоДжо брёл по каменистому дну, по колено в воде, и пытался зализать мокрые патлы назад, чтобы те не мешали ему идти. Добравшись до берега и выслушав свою долю шуток и полезных советов от наставников, он направился к подготовленному полотенцу, которое ему с готовностью протянула Рина. — Ага, спасибо, — сухо пробормотал ДжоДжо. До особняка они дошли молча — Рина торжествовала, а Джозеф негодовал. Взглянув в её блестящие глаза, он внезапно сказал: — Вот увидишь, Рина, в следующий раз я сравняю счёт! — Жду не дождусь, — даже не глядя на юношу, беспечно ответила Цеппели. В столовой их встретила Сьюзи Кью, и её чуткий взгляд уже зацепился на хмуром лице Джозефа. — Ты прямо как в воду опущенный, ДжоДжо! Всё хорошо? Внезапно Рина разразилась таким звонким и заразительным смехом, что вызвала недопонимание Сьюзи и поставила перед величайшей дилеммой ДжоДжо — смеялась она над ним, и было это неприятно; но как она над ним смеялась! Услышав такой заливистый хохот, остаться в стороне было трудно, а порою просто непозволительно. Всё ещё пристыженный и раздражённый поражением, ДжоДжо еле выдавил из себя улыбку, скрывая за сведёнными судорогой мимическими мышцами желание смеяться на пару с Риной.***
Следующая неприятность настигла Джозефа в башне Лизы Лизы. — Сегодня у нас суббота, одиннадцатое, так? — тихо начала Лиза Лиза, сверяясь с крошечными числами и буквами на циферблате массивных наручных часов. — В следующий четверг, шестнадцатого числа, у одного моего хорошего знакомого, уважаемого в Венеции человека, будет праздник, куда я приглашена со своими учениками, — взгляд Мастера бегло читал выражения лиц Джозефа и Рины. На лице юноши проступило смущение. Взгляд остановился на нём, как бы отдавая право голоса. — Кому в будний день вздумалось закатывать вечеринки? — недоумённо спросил ДжоДжо. — Тому, кто не обременён тяжёлой работой. Меньше всего ДжоДжо хотел во время своего вояжа по Италии таскаться на праздники всяких знакомых-перезнакомых богачей. В разных фешенебельных местах, куда его водили почтенный дядюшка или принявшая титул супруга бабушка, было достаточно таких «уважаемых людей». Несколько праздников Рождества, Нового года, Пасхи и ночей Гая Фокса он провёл на званых вечерах по праву уже «взрослого мальчика» по меркам Спидвагона, и назнакомился с кучей таких мерзких глупцов и хвастунов. Многие люди были нечестивы и грубы, принимая здорового пятнадцатилетнего лба с них ростом за глупого ребёнка. Их лицемерные жёны ходили за ними хвостиком, увешанные мишурой, не способной скрыть растущие морщины, а иногда и папилломы. Другие такие «взрослые мальчики и девочки», как ДжоДжо, не сильно отличались от родителей невежеством и выдающимся умением сорить деньгами, и это-то после Великой Депрессии. Не многие уважаемые люди в тех кругах были достойными. Из отдающих праздным шумом воспоминаний его вновь отвлекла Лиза Лиза: — Это означает, что нам нужно явиться при параде. ДжоДжо, у тебя есть фрак? — Откуда мне его взять, если я приехал тренироваться, ду… — не успев договорить, Джозеф стиснул зубы от боли: Рина, бесшумно подняв руку к его голове, беспощадно сжала в кулаке волосы на темени ДжоДжо и, чуть оттянув их, отпустила. Юноша схватился за больное место обеими руками. — Значит, в воскресенье надо зайти и купить, — перебила юношу Рина, — я помогу тебе с выбором. — И ещё, — вновь заговорила Мастер, — не забудьте, мы обязаны явиться к девяти часам вечера. В четверг вечерняя тренировка будет короче, чтобы успеть на паром и такси. Теперь приступим к тренировке. Занятие прошло для ДжоДжо без издевательств судьбы, где-то он оказался даже лучше Рины; но при спуске по узкой винтовой лестнице его угораздило удариться побаливающим теменем о низкий потолок. — Эй, Рина, — внезапно заговорил Джозеф, выходя с собеседницей из столовой, — ты когда-нибудь замечала, что Лизы Лизы вообще не бывает в жилом крыле, и с башни она уходит многим позже, чем мы? — Ты просто по этажу выше не ходишь — как раз-таки там у неё апартаменты. А у нас на этаже ей нет нужды находиться, — ответила Рина. — Что до башни — какое тебе дело? Этот особняк до последнего кирпича принадлежит ей, как и весь остальной остров. Не нам об этом заботиться. — Да, конечно, — рассеянно ответил ДжоДжо. И, обнаружив, что пора расходиться, задал вопрос, ещё далеко не последний: — А ты часто у неё бываешь? — Когда только приехала — да. Многому она меня научила, помимо использования хамона. И тогда я часто нуждалась в её советах. — Она тебе как мать, — вспомнил фразу Цеппели юноша. — Да. Почти что вторая мама. — По крайней мере, у тебя была родная. — А ты разве приёмный? — наполовину в шутку, наполовину в укор, как бы подчёркивая некорректность фразы, ответила Цезарина. — Нет, конечно! — усмехнулся ДжоДжо. — Я о том, что ты её помнишь, а ты помнишь, правда? Я вот свою — нет. Бабушка говорит, они с отцом умерли на войне, когда мне не было и года. И показывать фотографии она не хочет — очень больно ей о них вспоминать. — Прости, ДжоДжо, — вздохнула Рина. — Не надо жалеть, ведь проще, если ты совсем родителей не помнишь, чем когда ты успел их застать в сознательном возрасте, — глаза юноши блестели изумрудами, и в них не было ни капли грусти или тоски. — Может, ты и прав, — задумчиво сказала Рина, смотря на отражённую в зеркале лохматую каштановую макушку. Такой ответ от Рины опоздал минут на двадцать и скорее был результатом её размышлений. Джозеф услышал и не обратил на это внимание. Вытер лицо жестковатым махровым полотенцем и подошёл к Рине, заранее поворачиваясь спиной, чтобы она закрепила маску на затылке. На том и разошлись, впервые не забыв пожелать друг другу спокойной ночи.На следующий день.
Воскресенье, двенадцатое февраля — день, гораздо более интересный для Джозефа, нежели прошлый. Как минимум потому, что им не придётся идти на утреннее занятие с Логгинсом и Мессиной! В пользу чего? В пользу дел в Венеции! ДжоДжо надеялся, что раз они идут с Риной вместе, то и груз они разделят на двоих. И был удивлён, когда на первом этаже поместья Сьюзи выбежала ему навстречу и передала просьбу Рины прийти в каретный сарай — флигель во внутреннем дворе. Двери сарая были уже распахнуты, а под потолком светила висящая на хлипком проводе лампа накаливания. Яркий жёлтый свет залил натянутую крышу, капот и лобовое стекло машины, играя на глянцевых поверхностях бликами. — Это что, — разинул рот ДжоДжо, — «Фиат — 518» «Ардита»..? — Джозеф медленно подошёл к авто. — Четырёхдверный кабриолет, задний привод… — юноша проводит рукой по крылу колеса, не в силах оторвать глаз от редкого автомобиля. В Италии таких выпустили девять тысяч штук! Резко поворачиваясь к стоящей перед ним Рине, Джозеф хочет узнать лишь одно, — Какой год выпуска? Цезарина улыбнулась, довольная произведённым на ДжоДжо впечатлением: — Тридцать седьмой. Один из самых свежих. В свете яркой лампы напитанные тёмной зеленью глаза Джозефа отдавали тёплым жёлтым блеском — от этого его заинтересованный взгляд был больше похож на звериное любопытство. — Я такие только в журналах видел! — Что, «Роллс-Ройсы» настолько неинтересные? — Нет, но это же итальянское производство! Таких за границей нет! — Вообще-то, в Польше в этом году начали производить, — поправила Рина. — Сдалась мне твоя Польша! Рина заткнула за пояс тряпку, которой она протирала капот. Остался главный вопрос. — Кто поведёт? — Ну, я могу! — Справишься с венецианским трафиком? — Справлюсь, конечно! Что может пойти не так? — Раз так уверен, то договорились, — подытожила Цеппели. — Пошли поедим перед паромом. За завтраком спросили наставников, едут ли они с ними. Логгинс ответил, что Синьора всегда сама следит за закупкой продуктов. Мессина продолжил, убедив учеников в том, что им с Логгинсом не обязательно покидать остров. К половине восьмого утра, как раз к прибытию парома, Джозеф успел пригнать на причал автомобиль (не без инструкций Рины, разумеется) и разобраться в нехитром управлении. Повезло, что системы измерения в Европе не сильно разнились между собой, поэтому можно было легко понять, с какой скоростью едешь и сколько бензина в баке. Несмотря на крайне небольшой стаж вождения, ДжоДжо удалось аккуратно заехать на паром, что очень обнадёжило Цезарину.***
По указаниям Рины, хорошо знающей географию Венеции, ДжоДжо с горем пополам доехал с причала Сакка Фи́зола до одноимённого рынка. — Как выйдешь из машины, задержись у неё немного, — украдкой посоветовала Рина, складывая кошелёк в сумку и надевая её застёжкой к себе. — Зачем? — Чтобы видели, с кем придётся иметь дело, — ответила Цеппели, — всякое бывает. Странно, конечно, но они всё-таки идут на рынок — тут полно людей, и среди них достаточно воришек. Но как только высоченный ДжоДжо и такая же высокая и грозная Рина показались из-за дверей авто, кто-то глубоко в толпе, поначалу позарившись на содержимое салона, сразу же сказал соседу: «Оно того не стоит, Джакомо, видишь того амбала? А эту девицу? Они либо военные, либо боксёры!» Остановив свой взор на элегантно одетой барышне (ясно, как день, богачке!) и ещё одной девчушке, выходящих за ними, товарищам напрочь расхотелось изучать автомобиль и сумки в белых ручках замечательных спутниц и, тем более, личные вещи примечательной парочки. На рынке Сьюзи и Лизе Лизе предстояло купить свежие овощи, фрукты и свежие мясо и морепродукты впрок, которые будут позднее перемещены в морозильный ларь. ДжоДжо нечасто доводилось бывать на рынках, и он никогда не был на рынке в Италии — душном, шумном и ярком месте, напитанным всеми различными запахами, где есть всё, что душе угодно, главное только уметь торговаться, ибо без торга рынок не будет таковым. И, судя по всему, Рина и Сьюзи вполне успешно торговались. Джозеф едва успевал мотать головой и осознавать, откуда чем пахнет или даже откровенно несёт, что в каком углу продаётся, какие люди снуют вокруг, на удивление плавно обтекая его, учитывая царящую здесь суету. Что-то он впервые видел свежим, как оно есть — например, различные травы и салаты, целые кочаны капусты брокколи или новые для него фрукты и коренья, которые привозят из Африки через Египет и итальянские колонии. Конечно, не сравнится с тем, что порой привозят из Индии на Британские острова, но ДжоДжо всё равно был в восторге, как минимум потому, что сам оказался во всей этой многообразной суете, такой высокий и плечистый, среди тщедушных и тучных, низких, средних и высоких, атлетов и Венер, и все говорят на таком самобытном и эмоциональном языке, так певуче и мягко рычащем и тянущем гласные, складывающиеся в дифтонги и трифтонги. Джозефу всё больше и больше нравилась Италия.***
Управившись с покупками на рынке, Лиза Лиза, Сьюзи Кью и Джозеф с Цезариной разошлись — первым нужно было в обувной, вторым в магазин за фраком. Но для начала нужно было из приморской окраины добраться до центра города, рассечённого по вдоль и поперёк каналами. На этот раз за руль села слегка отчаявшаяся Рина. — Tentar non nuoce, ДжоДжо, может, в следующий раз. Сейчас поведу я, иначе ты взорвёшься прежде, чем мы доедем до нужного места. В принципе, Джозеф был не против такого расклада. Натаскавшись с пакетами, ему не хотелось давить на все три педали сразу, высматривать путь среди людей, машин и изредка коней, лавируя по тесным улочкам. Ему бы как-нибудь пережить поход за фраком, не то что водить. Наступил его звёздный час: они наконец доехали но пункта назначения, сквозь проулки, большие улицы, итальянскую ругань Рины и возмущения Сьюзи по этому поводу, а также через полуденное солнце, активно греющее кожаный салон авто, и разошлись по своим делам до встречи в ресторане через час. «Земля мне пухом», — вяло мыслил ДжоДжо, подходя вслед за Риной к прилавку. Их встретил очаровательный усач средних лет и слегка полноватого телосложения с добрыми карими глазами. — Добрый день, синьора, синьор! Чем могу помочь? — участливо обратился к вошедшим хозяин бутика. Джозеф, не знающий язык, но догадывающийся, что говорит усач, решил тактично промолчать, не строя из себя полиглота. — Добрый день, синьор, — вежливо ответила Цеппели. — Видите ли, молодому человеку нужен фрак, найдётся ли на него размер? — девушка похлопала юношу по плечам. И вспомнив о чём-то, добавила, — И белая рубашка, разумеется. Оглядев молчаливого гостя с головы до ног, на лице усача читалось лёгкое замешательство, пока тот размышлял. Щёлкнув пухловатыми пальцами, он воскликнул «минуточку!» и исчез за тяжёлой портьерой. Не прошло и пары минут, как хозяин бутика вернулся с одеждой в руках. — Попробуйте этот, — пробормотал усач, укладывая на предплечье ДжоДжо шерстяной фрачный костюм и передавая плечики с белоснежной хлопковой рубашкой. Чувствуя, что ответа от него он не дождётся, оглядывается на Рину, — Ещё что-нибудь? — Да, пожалуйста. Нам нужны туфли, — оборачиваясь к ДжоДжо, спрашивает на английском о размере и тут же отвечает владельцу бутика по-итальянски. Видя некоторое смущение, с которым он смотрит на лицо Джозефа в маске, украдкой ему говорит: — Это медицинское оборудование для лечения тахикардии. Очень плохо — лгать, но если ты встречаешься с этим человеком впервые, чтобы больше никогда не встретиться, то Бог простит. И ДжоДжо тоже. Нагруженного одеждой Джозефа отправили в тесную примерочную, и спустя пару минут и примерно столько же проклятий из-за шторки показался практически другой человек. Фрак подошёл идеально; опытный портной, усач смог подобрать костюм по размеру. ДжоДжо поглядел в напольное зеркало (было трудно), и был очень доволен результатом: он недолюбливал выходные костюмы и фраки, но сейчас он выглядел замечательно, отчасти потому, что уже не был нескладным подростком, и шерсть с хлопком легли на широкие плечи и натренированное тело прямо как на этих замечательных набриолиненных блондинов, рекламирующих модные ателье в журналах и сборниках выкроек бабушки. Рина была в восторге. Достаточно рассмотрев Джозефа с головы до пят в разных ракурсах, спросила не жмёт ли обувь и удобно ли ему во фраке, и на оба вопроса получила положительный ответ; глаза её заблестели — что может сделать с неопрятным юношей хорошая одежда.! И ещё лучше было бы с укладкой, но сейчас это — несущественное условие. Так или иначе, с таким соучеником идти на званый вечер точно не стыдно. «Как бы он не хотел туда идти, его мнение поменяется с первым завистливым или заинтересованным взглядом», — подумала Цеппели, вспоминая, как воодушевляет ДжоДжо конкуренция. — Берём? — Берём! — Погоди, нужно ещё кое-что. — Бабочка? — Совершенно верно. Решили выбрать белую. С основными покупками было покончено, но у них оставалось ещё много времени, и Цезарина решила отшлифовать новый образ Джозефа хорошим парфюмом. Удачная покупка, не занявшая много времени, придала ДжоДжо сил, и, погрузив плоскую коробку с костюмом и коробку с обувью в машину, он направился за Риной к парфюмеру. — Думаешь, мне нужны ещё и духи, чтобы быть самым лучшим? — Несомненно. А то ты пахнешь дешёвым одеколоном из универмага, — съязвила Цеппели. — Спасибо за комплимент, мадам Шанель, — подыгрывая, отозвался ДжоДжо. — Обращайся! Здесь выбор зависел целиком и полностью от Цезарины и её таланта подбирать нужные вещи. Три самых подходящих по её мнению аромата было дано на пробу будущему владельцу. Считаясь с его вердиктом, она подобрала один, лучше всех подходящий юноше. Парфюмер к ним даже не подходил, будучи занятым другим клиентом. После приобретения духов у Рины и Джозефа оставалось ещё чуть более десяти минут — достаточно, чтобы оставить флакон в машине и дойти до ресторана. За столиком в углу уже располагались Лиза Лиза и Сьюзи; к ним присоединились Джозеф и Рина. Выпили по чашке кофе, обсудили покупки, оплатили счёт и направились к авто. Паром забрал их ровно в 13:30, и спустя полчаса пути морем «Фиат Ардита» был вновь на острове, в своём душноватом каретном сарае, а Лиза Лиза со своими верными помощниками и послушными учениками — за обеденным столом.***
Пропущенная с утра тренировка как минимум наполовину была восполнена после обеда; Джозеф настолько утомился, что пока он устало плёлся по винтовой лестнице даже ни разу не задел потолка, так как сильно ссутулился. — Что, нет больше сил держать такие сильные плечи? — отрываясь от бутыли с водой, хлопнула юношу по спине Рина. Он на миг выгнулся в спине, после чего снова расслабился. — Это вы, злые фурии, истязающие людей плетьми? — устало и с толикой язвы ответил ДжоДжо. — Не-ет, Джоозеф, это твоя со-овесть! — протяжно завыла Цезарина. — Совесть, скажи мне, где я на этот раз провинился? — У тебя ритм дыхания был быстрее моего на задании с синхронизированием. — Ладно, каюсь. Пережив такую тренировку, ДжоДжо был вдвойне рад отдохнуть и, желательно, в одиночестве. Даже такие люди, как Джозеф — активно ищущие компанию — знают цену тишине. Юноша распластался на кровати, думая о своём. Мечтая о будущем, как всегда любил. Он думал о том, как натренируется и станет сильнее Рины, победит Людей из Колонн и вернётся в Америку, будучи героем для Спидвагона. А дальше уж как пойдёт — быть может, он пойдёт в лётное училище, прямо как отец? Будет здорово — смотреть на бескрайнюю Землю с высоты в разы большей, чем птичий полёт, выполнять боевые учения, миссии, вновь и вновь побеждать! Но… Если бабушка не пустит? И старик обязательно кинется вторить ей и убеждать, что можно заняться чем-то более безопасным. И что тогда? Престижная академия, форменные жилетки и одногруппники-нарциссы? Но во всём нужно искать плюсы! Может, он построит небывалую карьеру и будет помогать людям. А может, бросит учёбу и уедет колесить по миру? И в Италию обязательно зарулит! А тут и Сьюзи, и наставники, и даже Лиза Лиза и заносчивая Рина. Представляя во всех красках любой из путей своей жизни, он даже не заметил того, как к нему пришла Цезарина. Чтобы тот умылся, наверное. — Мне кажется, будто я зашла не вовремя, — заговорила девушка, — ты был где-то далеко. — Да, — задумчиво ответил ДжоДжо, — я думал, что со мной будет после всего этого. — И что же надумал? — спросила Рина, расстёгивая крепление маски. — Всё, что угодно. Жизнь — такая непредсказуемая штука, что исходов может быть огромное множество. — Да, так и есть. — И от тебя снова несёт табаком. — Чисти уже зубы. Снова махровое полотенце, ставшее чуть нежнее после пары дней использования. Снова маска. И вопрос: — Как думаешь, Рина, что будет в твоей жизни после Людей из Колонн? — Рим, братья и сёстры, как и было до Них. На работу устроюсь, образование я уже получила. Может, когда-нибудь будет своя семья, если повезёт. — Ты говоришь о семье чересчур уныло, не считаешь? — ДжоДжо, я не могу знать, как сложится моя судьба. Может, мне сделают предложение уже через месяц? — Будет весело, если так! Я даже не знаю, соберусь ли вообще жениться! — Да, ты тянешь на вечного холостяка, — ухмыльнулась Цеппели. — А как насчёт спора? — внезапно предложил юноша. — Раз уж мы говорим о всех этих матримониальных темах, то условия спора таковы: если тебе сделают предложение раньше, чем я снизойду до мыслей о браке, я… — Продашь свои комиксы. — Хорошо, продам все свои комиксы. Но если я сделаю предложение «той самой», — он изобразил жестом кавычки, — раньше, чем ты станешь чьей-то невестой, то ты бросишь курить! Цезарина недоверчиво выгнула бровь, немного подумала и уверенно протянула Джозефу ладонь: — Что ж, договорились! — Отлично! — Джозеф с силой пожал Рине руку. Они смерили друг друга пылкими взглядами горящих из-под сведённых бровей глаз, и Рина ушла к себе.Осталось двадцать суток до растворения колец.