***
Следующий день не обещал ничего хорошего. Плохая погода, которая принесла в их городок дождь, опаздывающий трамвай и, наверное, самое ужасное – первая пара. Юноша, который сидел около окна, печально разглядывал сонный город, быстрые машины и прохожих с зонтами, ловил себя на мысли, что в такую погоду хочется просто кофе, пледа и, желательно, кровать. Все люди за стеклом выглядели уставшими от будней, замерзшие и промокшие, будто бы котята, сидящие около подъезда. Появилась жалость, которую всеми силами пытался отогнать от себя Антон, но больше его удручало то, что сегодня, как и следующую неделю, рядом с ним будет пустовать место. Казалось, хуже дня не могло и быть.***
Пары проходили медленно, немного скучно. Учителя монотонно разъясняли программу, диктуя новую информацию и проверяя знания учащихся. В их группе никому не хотелось в этот день что-либо делать, тухлая погода говорила сама за себя. Да даже вечно улыбающийся Арсений куда меньше веселился, но этот юноша так и не отставал от сидящего перед ним, постоянно привлекая к себе его внимание. - А у тебя когда КВН? – Шепотом поинтересовался Попов, укладываясь грудью на свою тетрадь и слегка привставая со стула. - После твоей театралки. – Язвительно ответил Антон, усаживаясь в пол оборота, смотря на брюнета. - Ой, а ты будешь с нами там сидеть, получается? – С искренней улыбкой и блеском в глазах, Арсений не отводил взгляда от своего собеседника, полностью игнорировал Сережу, который скривил недовольную физиономию, явно имея что-то против такого милого общения. - Да. Схожу в магазин, куплю что-нибудь и приду, – пожимал плечами Шастун, медленно отрывая взгляд от улыбающегося парня и переводя его на Матвиенко. – А ты, клоп, куда после пар? Будешь со мной ошиваться или домой на час? - С тобой. Мне дома делать нечего сегодня, там у родичей собрание всемирное, – бухтел хвостатый, хмуря брови и вспоминая, сколько имен он услышал перед выходом при перечислении списка гостей. – Там человек девять будет. - Ужас какой. – В унисон пролепетали внимательно слушающие его парни - Там на КВН же девчонки будут, может с ними познакомлюсь. – Мечтательно прикрыл глаза Сережа. - Ага, а еще уйдешь оттуда с косой заплетенной, – посмеивался Тоша. – Они в прошлый раз… - Его всего передернуло от хлопка по столу, а скрипящий голос учительницы заставил обернуться. - Антон Шастун, имейте совесть хотя бы сидеть не спиной ко мне! – Громко проговорила преподавательница математики. С подавленным смехом, но слегка трясущимися плечами, Попов выпрямился, а повернутый к нему, вместе с Матвиенко, сел ровнее. Обоим стало стыдно. Одному – за то, что из-за него поругали друга, а второму – что ему прилетело при всех. И так продолжалось до самого последнего звонка. Вечно косые взгляды от учителей, недовольное ворчание и замечания, прилетавшие ученику, который то и дело поворачивался к парте сзади. Матвиенко подшучивал, что они как магниты, один из которых колеблется и привлекает к себе лишнее внимание, а второй провоцирует и подставляет второго. На эту и множество других шуточек, он слышал только смех и оправдания, которые лишь больше подливали масло в огонь. И все же прозвенел долгожданный звонок, оповещающий о том, что ребята свободны. Антон взял на себя роль экскурсовода, чтобы проводить Арсения к нужной ему двери, а Сереже показать, куда им потом надо будет возвращаться. Попов поблагодарил ребят за такой приветливый жест и попросил Тошу купить ему что-нибудь вкусное, пообещав отдать деньги после репетиции.***
- А что он любит? – Уже выходя за порог учебного заведения, поинтересовался Шастун, опуская взгляд на рядом идущего друга. - Все что к стене не прибито – все ест, – заверял его Матвиенко. – Главное, чтобы это было ни кислое и ни горькое. - А так хотелось ему лимона купить. – Мечтательно смотря куда-то в хмурое небо, прошептал долговязый. Под смех и жалобы Сергея на кошку они медленно шли по тротуару. Низкорослый рассказывал о своей Сабрине, которая то и дело висела на шторках, кусала за ноги и постоянно вставала на дыбы. Как стало ясно – она бродячая, рыжая и в меру пушистая киса с ясными зелеными глазами. Она вечно царапалась во время игры, и мама юноши грозилась лишить ее когтей. Сам же хозяин этого бедствия был категоричен против любых докторов, не подпуская их к пушистому комочку, беспокоясь, что она вновь будет целую неделю сидеть под диваном. В самый первый день, когда она оказалась дома и было решено ее оставить в семье, Сабрину повезли к ветеринару, чтобы сделать нужные уколы, избавить от блох и возможных клещей. - Мне так жалко ее было, когда уколы ставили, – бурчал под нос замерзающий Матвиенко. – Так плакала и смотрела на меня с таким ужасом, будто я всю ее семью на шаверму пустил, а ее из-под венца выкрал. - Я бы на ее месте тебе в тапочки нагадил. – смеялся Антон. - Так она так и сделала! – Воскликнул хозяин главного героя этой истории, подходя к белым дверям магазина. Громкий собеседник прыснул смехом, спотыкаясь о небольшой порожек перед теплым помещением и почти падая на пол. Это послужило только большему смеху, привлекая взгляды непонимающих покупателей и работников на кассе. Проходя мимо спиртных напитков и удивляясь ужасающим ценам, Сережа попросил не разбить ничего у чуть покачивающегося юноши. Бедный и немного раскрасневшийся Шастун с облегчением смог выдохнуть только около холодильников с молочными продуктами. Под непонимающий взгляд друга, он открыл стеклянную дверцу и достал два творожных сырка. Матвиенко не стал стоять на одном месте и ускорился в сторону хлебобулочных изделий, чтобы снова найти там булочку с маком. А все еще стоявший Шастун вертел в тонких пальцах шуршащую обертку, разворачивая краешки и смотря на дату. Они были сделаны только вчера, а значит, уж точно не могли за этот короткий срок испортиться. Вслед за ними он достал с деревянных полочек две булочки с вишней и направился в сторону напитков. Смотря на железные баночки с разноцветными картинками, рука чесалась взять тот самый, который уже давно был единственным, который он пил, но, вспоминая, как недовольно на него смотрел Арсений, в руке оказался тот самый, который выбирал актер для себя позавчера. Его выбор подметил и друг, стоящий в шаге от него и тоже выбирающий один из многих. - Ты Арсу или себе? – Как-то уж слишком спокойно поинтересовался он. - Нет, я себе, – отмахивался от него долговязый, бегая глазами по железному стеллажу. – Как думаешь, какой ему взять? - Возьми чай ему ягодный, – указав пальцем на прозрачную, пластмассовую бутылочку, на которой были нарисованы ягодки, он улыбнулся. – Обычно ему нравится. - Думаешь? – Доставая ее и преподнося поближе к лицу, он бегло прочитал состав. - Я знаю. – нараспев протянул низкорослый, беря и себе освежающий напиток. Купив все то, за чем они пришли, ребята направились обратно в колледж, разговаривая на отстраненные темы. Они затронули недавно вышедший фильм, обсуждая его сюжет и прекрасную актрису, являющуюся главным персонажем. Конечно, она была до жути умная в некоторых моментах, но, взяв во внимание тот век, который предстоит прожить только их внукам, они сошлись на том, что так и должно быть. Пройдя мимо вахтерши и сдав куртки в гардероб, они с неохотой начали подниматься по лестнице на второй этаж. Сил под конец тяжелого дня не хватало, особенно осознавая, что им придется ждать окончания игры актеров, а после - окончания своей. Без стука они тихо открыли высокую деревянную дверь с красивыми позолоченными ручками, цвет которых уже стирался. И, перешагнув через порог, перед Сережей открылся прекрасный вид: высокие стены, вылепленные ветви винограда, его плодов, вытянутые колонны, стремящиеся ввысь; там была и большая, деревянная сцена, в углу которой стояло потрепанное пианино, табуретки, столы, декорации и коробки, а прикрывали их плотные бордовые шторы. На нее были направлены прожекторы, а напротив нее расположились бархатные стулья прекрасного изумрудного цвета. Казалось, сейчас перед ним не учебный актовый зал, а театральный. - Ого! – Все, что мог выдавить из себя Матвиенко. - А то. – Посмеялся тихо Антон, шагая к задним рядам, где расположилась половина команды КВН. Пара девушек и три парня - все они помахали пришедшим ребятам, улыбаясь им и стуча по спинкам мягких кресел. Они были рады увидеть нового члена команды, которого представил молодой человек. Послышались голоса, обладатели которых медленно выходили на сцену из-за угла. За ним находилась деревянная дверь, ведущая в гримерку, где обычно хранились вещи и еще часть декораций. - О, смотри, Арс. – Указывая пальцем на черную макушку, идущую среди толпы, он хотел было подняться и крикнуть, но широкая ладонь долговязого опустила его за плечо. - Не мешай. – Коротко и ясно протянул Шастун строгим голос.***
Шла игра будущих актеров и любителей, которые то и дело разыгрывали различные сценки, на которые поглядывали их первые зрители. Были видно, как Попов неоднократно погладывал на тех собравшихся в одном углу и улыбался, натыкаясь на две пары глаз. Улыбка тонких губ красовалась на лице, а в Арсении горело то самое желание блистать ярче всех. Этот азарт радовал двух друзей, которые единственные еще не притронулись к еде, ожидая окончания репетиции, чтобы поесть вместе с, так называемым, актером. Сидящий поодаль от всех Шастун, поджав ноги и закинув одну на спинку стула, что-то тихо чиркал у себя в блокноте, увлеченно покусывая губы. К нему близко никто не подходил, даже Матвиенко отговорили под руку лезть. Но, наверное, единственный человек, который все же подошел к нему - была Оксана. Невысокая девочка с длинными прямыми каштановыми волосами. Ее серые глаза заглянули в листок, а пухленькие пальчики плавно легки на худые плечи, через которые она и смотрела. Ее бордовые губы растянулись в улыбке, и, глянув сначала на сцену, а после на медленно плавающий карандаш по бумаге, аккуратно тыкнула пальцем в него. - А тут что будет? – В пол голоса поинтересовалась девушка, наклоняясь к его уху. - Хочу мультяшно сделать тут. – Спокойно пояснял он, быстро делая набросок в указанном ему месте. - У птиц немного по-другому лапы сгибаются. – Все так же тихо говорила она, присаживаясь сзади него, на ряд дальше от самой сцены. - А как? – Оборачиваясь на собеседницу, протянул Антон ей свое маленькое сокровище. Девушка с улыбкой взяла книжку, обтянутую коричневой кожей и небольшой закладкой - веревочкой с затяжками, с распускающимся концом и испачканной краской. Из тонких пальцев она забрала красный карандаш и небольшой кусочек ластика. Доставая из кармана телефон и быстро что-то печатая, ее серые глаза устремились на корячащегося парня, который аккуратно перелазил к ней. Он медленно опустился на сидение рядом, чтобы хорошенько разглядеть, как она будет поправлять его неумелые каракули. - Вот, смотри, – показала ему Оксана красивого, черного ворона с поджимающимися лапками. – Получается у него колено не вот тут находится, а чуть-чуть выше и пальчики у него не настолько кривые. На листе цвета слоновьей кости она мягким карандашом поправляла крылья, стирая часть конечностей птицы, переделывая их. Ее легкие штрихи придали ворону реалистичность, все больше и больше удивляя Шастуна. Его неопрятные наброски после ее помощи становились будто бы живые. Весь разворот был изрисован одним персонажем – Арсением, пойманным во время игры. Вот он стоит напротив зеркала, со вздернутым подбородком смотря на отражение, а вот уже сидит на краю сцены и смотрит куда-то вниз, болтая ногами и разглядывая носочки кед; его фигура вновь с мечом, от взмаха которого брызжет кровь, а над головой летают вороны, прямо над самой короной, немного скатывающейся на бок. Самое мило, по мнению девушки, это его маленькая, упрощенная версия в округленных линиях. Может он и немного не похож на себя, но знающие люди – одобрят. - А говорили, чтобы никто не подходил. – Тихо пробубнил Сергей, складывая руки на груди и хмуря свои темные брови. - Оксана художку закончила, – пояснил один юноша, смотря в экран своего телефона и что-то листая в нем, рассматривая и улыбаясь. – Так что не лезь под руку столяру, а то отрежет тебе пальцы по локоть. - А что он вообще рисует? – Наклоняясь к собеседнику, хвостатый парень с интересом поглядывал на отстраненных от них подростков. - Да мы не особо лезем, – донесся голос еще одного члена команды, который решил тоже подключиться к разговору. – Обычно это девчонки любопытничают, а на нас он ворчит, как дед старый. - Он обычно актеров рисует, – пояснила улыбающаяся девушка, волосы которой выгорели, а на нос были спущены кругленькие очки. – Очень красиво выходит. - Он даже нас один раз рисовал, – Подключилась еще одна барышня, но уже с более худыми чертами лица, большими глазами и естественным макияжем. – У него прям руки из правильно места растут, – задорно и твердо заявила девушка, выпрямляясь и улыбаясь чуть шире. - Вот тебе на, – поднимал брови Сережа. – А сразу и не скажешь, что художник. – Посмеивался он, не отрывая взгляда от своего друга, который вновь покусывал губы и бегал глазами. Он будто бы на иголках сидел все оставшееся время. Насыщенно-зеленые глаза метались по стенам, на которые Антон чуть ли не лез, на сцену, на актеров, которые то и дело громко восклицали свои реплики, да и на рядом сидящих ребят. Но ободряющее похлопывание по плечу от подруги, которую он считал таковой, заставило улетучиться всем плохим мыслям и волнению. Она была той самой для него, с которой было не страшно поговорить на творческую тему. К этому делу он относился бережно и доверял свои планы на будущие рисунки только ей, разрешая смотреть все развороты без разбора, стараясь при этом заглядывать ей в рот и ловить каждое слово в адрес своих работ.***
Прозвенел уже второй звонок, и все ребята со сцены медленно начали расходиться. Кто-то ушел в гримерку за вещами, а кто-то начал собирать вещи с кресел. Арсений не был исключением, поэтому так же, как и остальные, волновался за свой рюкзак и телефон. Взяв сумку и попрощавшись с новыми знакомыми, он направился к друзьям. Антон уже пересел поближе к команде, держа в руках блокнот и пребывая в ожидании. Этот загруженный взгляд говорил сам за себя – он чего-то ждет или о чем-то серьезном думает. Подушечки пальцев правой руки блуждали по рельефной корке, прощупывая каждый бугорок, каждую складочку и потертость. Его колени были сведены, а стопы направлены ровно в сторону разговоров, которые он ненароком слушал. - Закончили? – Поинтересовался задравший голову Матвиенко. - Да, – с облегчением выдохнул Попов, смотря сначала на друга, а после на Шастуна. – А ты чего такой серьезный? – С улыбкой заглянул брюнет ему в глаза, присаживаясь прямо напротив долговязого. - Думаю. – Бурчал Тоша, следя за движениями собеседника. - Насколько я хорошо получился? – С издевкой протянул он, наклоняясь вперед и перевешиваясь через спинку сидения. – Покажешь хоть? – Уже более тихо спрашивал юноша, боясь спугнуть художника. - С чего ты взял, что я тебя рисовал? – Хмурился Шастун, слегка отстраняясь от пододвинувшегося к нему лица. - Ну, ты так смотрел на меня во время репетиции, а после что-то очень активно рисовал. - Я смотрел не на тебя, баклан. – Посмеивался светло-русый, подмечая растерянный вид Арсения. - А кого тогда? - Девушку одну, – отмахнулся он, дотягиваясь до стоящего рядом рюкзака и подтягивая к себе его. Он легким движением убрал в него блокнот и начал доставать шуршащие пакетики с булочками, бутылку с черным чаем, творожные сырки с черничной начинкой и одну банку с энергетиком. – Меньше болтай К Попову протянулась одна худая рука, в которой была купленная для него еда. Окольцованные пальцы сжимали перекус, а зеленые глаза смотрелись уже как-то поспокойнее. Невзначай дотронувшись до руки друга, у Арсения пробежались мурашки. Такие холодные худые конечности повергли его в шок. Казалось, что это и вовсе не живой человек, а медленно плавящийся кусочек льда. - Спасибо! – Воскликнул Попов, притягивая к себе шуршащий пакетик и с удовольствием его открывая. - Да не за что, – усмехнулся юноша с зелеными глазами, наблюдая как довольный друг не менее довольно начинает есть за обе щеки булочку. – Приятного аппетита. - Спасибо. И тебе, – сверкнув глазами от удовольствия, он краем уха услышал шуршание сбоку. Вывернувшись так, чтобы увидеть того, кто сидит за его спиной, он с улыбкой добавил, обращаясь уже к Сереже. – И тебе приятного аппетита. - Ох, спасибо, ваше высочество. – Саркастично кланялся он так, что коснулся колен грудью. Это насмешило рядом сидящих, которые стали тоже свидетелями такой небольшой сценки. До начала КВН оставалось пару минут, которые ребята потратили на еду и небрежные разговоры. Сидящий рядом с командой шутников Попов, медленно жующий булочку, забавлялся манерой общения этих ребят. То они строят из себя очень душевных людей, подбирая слова так, чтобы юноша не обиделся, то они делают агрессию пассивной, направляя ее друг на друга. В один момент они все резко замолкают, и слышится незнакомый женский голос. В дверях показалась женщина в деловом костюме, с короткой стрижкой и черной папкой в руках. Она обвела взглядом присутствующих и махнула кому-то рукой, приглашая зайти. Под ее жест из проема начали выходить парни и девушки, глаза которых метались по красивым стенам. Они все встали около стенки под внимательные взгляды давно сидящих в актовом зале. - Кто у вас в команде главный? – Подала старшая голос, смотря на ту небольшую компанию людей. - Ну, я, – Шастун поднял руку, а затем и во все встал на ноги, чтобы его было лучше видно. – А что случилось? - Молодой человек, подойдите сюда. – Поманила его женщина пальцем. С непониманием и нежеланием юноша опустил плечи, громко выдохнув через нос. Он неуклюже переступал через колени своих ребят, брови которых игриво подпрыгивали, когда длинные и худые ноги переступали через них. Посмеивались и девушки, слыша, как недовольно бурчит заместитель Димы, явно не довольствуясь такой подставой от друга. И все же, Шастун сумел преодолеть этот тяжелый путь и спуститься к подошедшим. - Чем могу помочь? – Учтиво протягивая руку женщине поинтересовался второкурсник. - Меня зовут Елизавета Семеновна, я куратор команды ВКН с третьего и четвертого корпуса. – Представлялась она, пожимая руку высокому парню, дыша ему почти в грудь. За ее спиной начали пробираться опаздывающие члены команды Антона. Они с несильным восторгом смотрели на стоящих перед ними, молча спрашивая Тошу: "Что тут происходит?". Но в ответ лишь кивок в сторону задних рядов, где находились остальные. - Меня зовут Антон Шастун, я замещаю капитана команды первого и второго корпуса. – Отпуская ее весьма нежную ладонь, он выдавил из себя улыбку. - Очень приятно. Ребят, запомните его. Антон Шастун, – Оборачиваясь на десяток пар глаз, пролепетала Елизавета. – Я договорилась с Павлом Алексеевичем, что пару репетиций вы проведете вместе. - Мне ничего про это не говорили. – Хмурил брови долговязый, пряча руки в карманы розовой толстовки. - Извини, Антон, но вам придется немного потесниться, пока у нас ремонт. – Пожимала женщина плечами. - Да без проблем, просто заранее надо было говорить, – вздохнув, он потупил взгляд, прикусывая губы и нервно постукивая носочком обуви. – Ладно, сейчас придумаем что-нибудь. Не прощаясь с ними, а лишь прося постоять на месте, юноша направился к уже обеспокоенным ребятам. Они все смотрели на него как голодные воробьи, заприметив кусочек хлеба. Но как на зло, парень замедлил шаги, не отрывая взгляда от пола, нервно вгрызаясь в бедные губы. Подходя уже ближе, он, наконец, сфокусировал взгляд и стал более серьезным, плечи распрямились, а руки зашли за спину. - Значит, у нас тут накладка. Видите тех? – Мотая головой в сторону выхода, он вновь прикусил губы. – Они будут с нами тут отрабатывать, так что, любим и жалуем, они все тут ненадолго. - Ну, охренеть, – не довольствовался один парень. – А ты раньше нам сказать не мог? - Он же сказал, что это – накладка, – вступился Попов, протирая рот рукой, смахивая с губ небольшие крошки от булочки. – Это значит, что он сам только об этом узнал. - Да, именно, – поддакивал Антон. – А теперь слушаем и запоминаем. Еду - убрать, нам Сережиных друзей тут не надо, сумки все закрыть и оставить тут, – посмотрев на друга, смотрящего на него такими ясными и голубыми глазами, голос смягчился и стал тише. – Арс, посмотришь за вещами или ты уходишь? - Я посмотрю, – отмахнулся он, щуря глаза, подозрительно лукаво улыбаясь. – А с тебя рисунки мне показать. Я же не просто так буду охранником работать. - А если за пожалуйста и не лезь к моему скетчбуку? – Наклонившись над ним, худые пальцы зарылись в темные волосы и начали их ворошить, да так, что Попов начал жмуриться и посмеиваться. – Потом покажу, там смотреть не на что еще. - Ладно уж, поверю. – Смеялся Арсений, снимая с себя чужое запястье и поправляя растрепанные волосы.***
Почти целый час Арсений сидел один на задних рядах, вальяжно разместившись в мягком кресле, уложив ноги на стоящие спереди спинки, и с улыбкой проводил время. Его веселили миниатюры, о которых он раньше и не мог подумать, но даже настолько отдаленный молодой человек чувствовал напряжение. Два капитана из разных корпусов, делили сцену между собой. Было видно, как нервничает и злится его друг, как он топает ногой, теребит звенящие браслеты и сверкает глазами, смотря на юношу в очках. Он чем-то напоминал Диму, вот только он не был настолько шумным и ворчливым, в отличие от незнакомца. Все же, он не понравился Попову, подмечая эти хитрые, карие глаза и гаденькую улыбочку. Парень все время лез к Шастуну, трогая за локоть, приподнимаясь на носочки и шепча что-то, от чего светло-русый тихо посмеивался, но быстро отстранялся. Все это и многое другое заставляло что-то шевелиться внутри у Арсения, неприятно покалывая за чувство собственничества. Голубые глаза подмечали и соперничество между командами. Одни хотели показать, как они могут, как они великолепны, а вторые хотели вернуть свое место. Эти косые взгляды, перешептывания, усмешки над провалами, недосказанные слова - все это давило на атмосферу, которая медленно рушилась за этот бедный час с хвостиком. Но больше разочаровывало то, что худые плечи опускались все ниже и ниже, а зеленые глаза будто бы выгорали. Но как бы трудно не было, все заканчивается и даже это. Из зала, как горох, посыпались нежданные гости, прощаясь с новыми знакомыми и симпатичным, но крайне злым, Антоном. Юноша лишь кинул короткое: «Пока» – в ответ на пожелания хорошего вечера. Всего его передергивало, плечи то и дело поднимались и опускались, а ноги еле плелись. Обессиленно падая на бордовые сидения, запрокидывая голову за спинку, он громко выдохнул через рот. - Дерьмо. – Протяжно простонал уставший парень, смыкая тяжелые веки. - Устал? – Тихо поинтересовался Арсений, чуть приподнимаясь и подавая сумки ребятам, которые не хотели перелазить через актера. - Нет, просто под каток лечь хочется. – Бухтел Шастун, вытягивая ноги между кресел и с облегчением выдыхая. - Да пиздец, они половину всего испортили, – не довольствовался Сережа, падая рядом с друзьями на один ряд с Поповым. – Я думал убью Ваню. - Это капитан той команды? – Заинтересованно поднял брови Арсений, сжимая губы в полоску. - Этот придурок, – прорычал долговязый. – он ни хрена не может ребят собрать, пускает все на самотек и даже не видит косяков. Тупой придурок. – Пыхтел как паровоз парень, почесывая ладонь, чувствуя недостаток никотина внутри себя. Хотелось покурить. - А придурки могут быть умными? – Посмеивался голубоглазый, смотря на взъерошенные пшеничные волосы. - Ну, ты же у нас есть. – Один уголок губы приподнялся, а голос уже звучал куда приятнее нежели пять секунд назад. Недолгая тишина и рука с красной нитью на запястье, зарылась в немного вьющиеся волосы. Пальцы сжали пряди и начали их дергать в разные стороны, пока инициатор шипения от боли тихо смеялся. Попов не знал, как к этому относиться, вроде и назвали умным, а вроде и придурком. Опустив юношу, он поднялся и протянул единственным из оставшихся их сумки. На удивление они были легки на подъем в сторону выхода. Хоть и кряхтел Антон, как старый дед, отслуживший уже ни один десяток на службе, он, вместе со всеми, весело перешагнул за порог учебного заведения.***
Трамвай ехал медленно, могло и показаться, что шаг любого человека будет быстрее скорости транспорта, в котором находился Шастун. Из его ушей торчали запутанные наушники. Их провод тянулся к телефону, на экране которого был виден диалог со множеством голосовых сообщений. Для удобства была создана беседа на троих – Антона, Диму и Катю. Влюбленная пара скрашивала медленно тянущиеся минуты в пробке, присылая ему свежие фотографии и хвастаясь, как же было им хорошо не вставать в шесть утра. Тиха посмеиваясь в ворот куртки, натянутую на самый нос, он все еще чувствовал горький запах сигарет, а его зеленые глаза с усталостью следили за своими пальцами, составляющие сообщения в ответ на слова Позова. Но тут же прекратил, когда с профиля Екатерины пришла фотография. На ней лежал его друг, спящий, в расслабленной позе, а на лбу у него красовался аккуратно выведенный черной ручкой писюн. Но поражали глаза в нижнем углу, смотрящие с азартом в экран и будто бы говоря, как девушка рада свой шалости. Следом поступили короткие записи крика Кати, умоляющей перестать ее щекотать, и недовольное бурчание от Димы. В такие моменты ты чувствуешь себя лучше, даже после такой нервотрепки как сегодня. Ребята без росписи создали свою маленькую семью, принимая в нее и Шастуна, радуясь вместе с ним и делясь трогательными моментами. Меж слов они называли Тошу своим ребенком, а когда встречались все вместе, что было крайне редко, проводили вечера в обнимку. Катя обычно лежала между парнями, поглаживая их головы и увлеченно смотря в экран телевизора, пока молодые люди, под шумы фильма, сладко спали. Дима не ревновал, Катя была рада, Антон же находился в спокойствии и в уюте.***
Спустя час, вместо положенных сорока минут, юноша переступил через порог своего дома. Вновь тишина, мрачность коридора и закрытые двери - все это встретило его. Возможно, он бы так и ничему и не удивился, если бы не приятный запах с кухни. Через маленькую щелку двери сочился теплый свет люстры, а из-за нее слышался тихий звук готовки. - Мам? – Протяжно мяукнул Антон, снимая куртку и заглядывая в яркий экран, на котором даже восьми вечера не было. - Не мама! – Глухо донеслось сквозь шум и стены. Это была Ира. – Идем кушать, Антош! Один только голос заставил все тело почувствовать опустошение. Это был не голод и не одиночество, а что-то похожее на отторжение. Плечи под рюкзаком начали опускаться, а ноги ели плестись на тихие шумы за деревянной преградой. За ней уже стояла приятная девушка около плиты ворочает в сковороде мясо, на столе стоят два стакана с теплым чаем, рядом вазочка с печеньем, а на заднем фоне тихо играет спокойная музыка.ка. - Как у тебя день? – Не оборачиваясь, спрашивает Кузнецова. – Дима сказал, что у тебя день тяжелый. - Ага, – буркнул хозяин квартиры, присаживаясь за стол и стягивая с себя лямку сумки. – Оставил меня одного, а я хрен разобрался с двумя командами, – Доставая из рюкзака переносной аккумулятор, юноша воткнул в телефон проводок, по которому быстро побежал заряд. – Пришли ребята с третьего и четвертого корпуса, заняли половину места, да еще и вели себя как шавки, – не довольствовался он. – Еще и Ваня, тупой придурок, – хмурил он брови, беря теплый и пузатый стакан. - Ваня это кто? – Оборачиваясь через плечо, тихо спросила Ира. - Тот, кем не является, – делая первый и короткий глоток, смачивая обветренные губы, он ядовито сверкнул глазами. – Капитан он. Лез ко мне все время, аж тошно становится. - Может он подружиться хотел? – Доставая тарелки из навесного шкафчика и попутно выключая газ на плите, добавила: - А что они забыли у вас? - Совесть свою забыли. У них, видите ли, ремонт затеяли, вот и спихнули их к нам, – вздохнул Антон, облокачиваясь на спинку дивана и прикусывая губы. – А ты пришла, потому что мама попросила? - Да, она позвонила и сказала, чтобы я что-то покушать приготовила. – Улыбалась она, быстро накладывая в тарелки вкусный, только что приготовленный ужин. - Спасибо. – Усмехнулся юноша. Его бесило все. От самого начала этой жизни, до нынешнего момента. Этот день вымотал все нервы, заставил сильно понервничать, так еще и под конец его не оставили в покое. Только сейчас он понял, что надо было тактично забрать у девушки ключи, чтобы таких внезапных визитов не было. Он и был бы рад, что за ним ухаживают, но не сейчас, не в таком настроении. Даже тихая мелодия, исходящая из портативной колонки, начала капать ему на нервы. Если бы сейчас к нему подошли и начали бы спрашивать что-то, наверное, кто-то бы получил вилкой в глаз, несмотря даже на то, что на ней были еще макароны и соус. Было бы не жалко.***
Ужин подходил к концу под тихий лепет Ирины. Она рассказывала про своих подруг, сломавших ногти на физкультуре, про парней, рядом сидящих, которые пинали ее стул, про злую вахтершу, запретившая одной девушке идти в бахилах. Все и многое другое Шастун слушал и делал вид заинтересованности, сам же он почти спал. Сухо описав прогулку с Сережей до магазина, он продолжил свой рассказ тем, что рисовал Арсения, что Оксана помогла вновь с построением и о том, что Дима все еще такой же козел. И вновь маленькая, но такая уютная комнатка при теплом рыжеватом освещении заполнилась девчачьим рассказом. В один момент, после снятия теплой толстовки Антоном, она поменялась в лице. Ее веселые глаза будто бы потухли, уголки губ, приподнятые секунду назад, опустились на законное место, а жестикулирующие руки опустились на теплый стакан. Напряжение так и повисло над ними, от чего невольно поежился юноша. - Что-то вспомнила? – Аккуратно и тихо поинтересовался Шастун. - Да, – голос был холоден, будто бы скрежет железа прорезал своим звуком лопоухого. – Ты не хочешь мне что-то рассказать? – Встающий в смятение Антон даже разомкнул покусанные губы. Нечасто от девушки можно было услышать что-то подобное. - А что я должен был рассказать? – Медленно крался он к тому моменту, когда карие глаза сидящей на против станут вгрызаться в него. - Может ты не только с Сережей гулял? – И вот он, выпивающий силы и все слова взгляд. Хотелось спрятаться от нее, чтобы не чувствовать, что сейчас в него что-то полетит или раздастся крик. - Нет, ты чего? – Сдерживая из последних сил дрожь в голосе, он потупил взгляд, стараясь вспомнить, могли ли его освежить женскими духами, целовала ли его одна из членов команды, чтобы осталась помада на нем, от этого он нервно начинал крутить кольца на холодеющих пальцах. - Точно? – Чуть ли не рычала она, медленно наклоняя голову в бок. Сейчас она была похожа на сову, злую, голодную и обиженную птицу, которая смотрит на дрожащую мышку, перед тем как вспорхнуть и напасть. - Ир, ну ё-моё, скажи мне прямо. – Строя брови домиком и с надеждой смотря на хищника перед собой, он в который раз прикусил губу. - Кто это сделал? – Строго спросила она, кивая в сторону юноши. - Что сделал? Кто? – Лепетал собеседник, слегка поднимая плечи от непонимания. - Вот это. Кто сделал? – Громко, со злобой, чеканила она каждое слово, буквально впиваясь своим небольшим ноготком в шею сидящего на против. Стоило девушке дотронуться, как по худому телу прошелся разряд. Невыносимая боль заставило помутнеть весь мир в зеленых глазах, на столько раскрытых, что они могли вот-вот выкатиться. Глотнув воздух, он отдернулся от теплой руки, качнувшись в сторону конца диванчика. Прикрывая пораженное место, зудящее, горящие и просто приносящее ноющую боль, Антон с каким-то ужасом посмотрел на свою девушку. - Ты больная? – Еле слышно протянул хозяин квартиры. Было больно шевелиться, внутри груди что-то надломилось. – Ты че сделала? - Это мне интересно, что ты сделал? А точнее кто тебе это сделал! – Уже почти кричала Кузнецова, вставая из-за стола и направляясь в сторону двери. – Пошли, освежим тебе память, может даже вспомнишь имя этой шаболды! – Оборачиваясь через плечо, скалилась кричащая на него девушка. Не теряя времени, Антон выскочил за ней, направляясь в сторону ванной, в которой зажегся свет. В дверях его встретила растрепанная девушка, видимо, она зачесала со злости волосы назад и непослушные пряди решили лечь как им вздумается. Ее дрожащая рука указывала на зеркало, весящее над старой, белой раковиной, слева от которой была не менее староватая ванна. Но стоит заметить, что она была глубокая и большая. - Смотри! – Воскликнула она, заводя руки за спину, чтобы не врезать своему парню. Все еще не понимающий и возмущенный молодой человек с неохотой подошел и посмотрел на свое отражение, придерживаясь за бортики под ним. Смотрел на него уставший, немного побледневший от нервов и усталости человек, с кругами под глазами, малиновыми губами от вредной привычки и немного взъерошенными волосами. На худой шее красовался краснеющий след от губ. Не веря своим глазам, он наклонился ближе и с непониманием начал рассматривать его. Оставленный, судя по всему, девушкой засос, между губами которого красовались небольшие вмятины зубов. Кожа была красная, с небольшим вкраплением и синеющими углублениями от ровного прикуса. Его края немного выпирали, будто бы нарочно привлекая к себе больше внимания. - Ир, это не то, о чем ты могла подумать, – оборачиваясь, начал молодой человек. – Я клянусь. - Не верю, – равнодушно отмахнулась она, с легкой дрожью на губах. – А если и так, то каким образом он появился на тебе? Прилетел внезапно и решил остановиться на тебе? – С наигранным смехом, она сделала один шаг в его сторону, заставляя прижаться к холодной раковине. – Как ты это оправдаешь? – Тыча пальцем в грудь стоящему в пару сантиметров от нее, она чувствовала, как внутри все рвется и ломается. - Я не знаю, – честно и тихо отвечал Антон, дотрагиваясь до больного места подушечкой пальца и тут же его отдергивая. – Я говорю правду, никто не мог это сделать. - Да? – Рассмеялась она в пол силы, наконец чувствуя легкий запах сигарет от него. – Еще и курил. – С раздражением цедила она сквозь сжатые до боли зубы. - Конечно курил. – Напряжение уже росло и у него. Было обидно, что ему не верят, тошно от одной только мысли, что Ира сейчас стоит рядом и тычет в него пальцем, хотелось просто закричать благим матом и начать поддаваться лжи и сказать простое – Да. - Ну и как это, курить после секса? – Выпрямляясь, с натянутой улыбкой она сделала шаг и быстро запрыгнула на стиральную машинку. – Не получил тут, пошел и взял у другой или у другого? – Вздергивая брови она с желчью говорила каждое слово. – С асексуалом то не поебешься. - Да что ты говоришь? – Рычал на нее молодой человек, делая шаг в перед. – У тебя совсем крыша уехала? - Вместе с твоей верностью! – Рявкнула она, напоминая собой маленькую собачку, которая без умолку тявкает и трясется. - Да не изменял я тебе! – Ударяя ладонями по корпусу стиральной машины, его губы приподнялись и оголили беленькие зубы. - Скажи мне, что это от соулмейта тебе перешло! - Между парой повисла тишина. Долгая и мучительная для обоих. Никто из них не двигался, а лишь изредка моргал. Шастун не мог поверить, что такой расклад мог случиться. Быстро прикинув сколько он людей повстречал за это начало недели, его бросило в дрожь. Отступая от девушки, присаживаясь на бортик ванны, его взгляд потупился. Столько имен девушек и парней было в голове, столько глаз он повстречал, чего стоит только одно пополнение в его группе. - Блять. – Тихо выругался Антон, подпирая голову рукой, прижимая локоть к джинсам. И вновь тишина. Находящаяся рядом Кузнецова померкла. Взгляд стал пустеть, злоба уходить, а внутри все также скреблись кошки. Если молодой человек и вправду повстречал соулмейта, ей стоило уступить этой барышне место и лишь радоваться за них. Причинять боль юноше ей совсем не хотелось, но и оставлять такого неловкого, трусливого мальчика не было желания. Вставая на ноги и присаживаясь перед парнем, она аккуратно заглянула в зеленые и потемневшие глаза. Становилось тоскливо только от одного взгляда, а зная ситуацию, оставалось только сожалеть. Не факт, что он узнает из толпы ту самую, не факт, что они поймут друг друга, да и не было гарантии на что-либо вообще. - Антон. – Тихо позвал его родной голос. - Это и вправду может быть? – Напугано смотря на Иру, он прикрыл второй ладонью зудящую часть шеи. - Давай сначала узнаем, что это за след, а потом уже будем делать выводы, – улыбнулась Кузнецова, вставая на ноги и протягивая руку. – Пойдем, чай остынет.***
После они разговаривали на разные отстраненные темы пару часов, сидя в комнате, пропахшей краской, всего с одной включенной гирляндой. Так прошел их вечер. Почти под самую ночь Шастун неохотно вызвал девушке такси и с тяжестью на сердце попрощался с ней. Вернувшись домой, его встретила тишина и приятный запах мяса с макаронами. Становилось холодно только от одной мысли, что сегодня он будет спать в одиночестве и за стенкой от него не будет сладко посапывать мать. Она была на второй смене, отрабатывая за коллегу, у которой заболела маленькая дочка. В такие моменты и Антону хотелось стать маленьким, чтобы мама не оставляла его ночью одного и по одному только стуку в стенку, прибегала с подушкой к нему. Принять душ оказалось не так просто, теплая вода обожгла шею, а в след за ней и спину. Вновь эта боль, ток, горение и нытье кожи. С опаской, быстро заканчивая смывать с себя тяжелый день, зеленые глаза посмотрели в зеркало через плечо, убеждаясь, что на спине такой же след, но только в форме худенькой и маленькой ручки. Вытаскивая из кармана спортивных станов, которые он сменил перед принятием водных процедур, он быстро щелкнул себя в зеркало и моментально отправил пользователю – Ирина Кузнецова. Антон Ш.: -Прикрепленное фото- Антон Ш.:- Ир, что мне делать? Антон Ш.:- Я не знаю как с этим быть… Пару минут он сидел на холодном полу в одной только майке и боксерах, смотря на яркий экран. Девушка зашла в сеть и не сразу прочитала его сообщения. Сердце начало быстро биться от страха, волнения и адреналина, когда вместо «Онлайн» появилось «печатает». Ирина К.:- Давай без паники Ирина К.:- Да, это трудно, да, это больно, но нам надо найти ее. Если в крайние сроки не найдем, будет плохо и больно. Ирина К.:- Или же его. Я не знаю… Округлив глаза и облизав губы, Шастун с явным ужасом начал вспоминать. В этом году уже обжегся об человека один раз и больше не хотелось. Не хотелось вновь видеть на себе взгляды прохожих, когда любимый человек просто берет тебя за руку или слишком долго смотрит в твою сторону. Просто не хотелось. Куда проще, когда ты подходишь под стандарты, поэтому с Ирой ему было спокойнее. Антон Ш.:- Не говори глупостей. В нашем мире может быть все! Лесбиянки – тоже не исключение! Ирина К.:- Да хоть обезьянки, Антон, надо что бы человек снял с тебя это. Тебе будет больно, дурачок. Антон Ш.:- И как ты себе это представляешь? Антон Ш.:- Я буду подходить к каждому и просить поцеловать меня в шею?) Ирина К.:- Да хоть так… Лишь бы помогло. Она была явно расстроена подобным. Любимый человек, по течению судьбы, становится привязанным к другому, к тому, кто был уготовлен для него с самого рождения. И даже наука не могла дать точный ответ, встретитесь ли вы за всю свою жизнь хоть раз. Но Антон стал счастливчиком, он встретил соулмейта и обменялся с ним именами. Хотя, это смотря как посмотреть на это, хорошо ли это или плохо, знать только молодому человеку. Антон Ш.:- Интересно, а может человек умереть от этой боли? Ирина К.:- Дурак! Это было последним сообщением, после которого девушка вышла из сети и, зная ее, откинула телефон в сторону. Шастуну это даже нравилось, что он может предугадать действия человека, но печалило то, что им придется отвыкать друг от друга и мириться с изменениями в жизни. - Может это и к лучшему. – Шепчет он, вставая с пола и натягивая на себя штаны, на миг убирая из рук смартфон. Посмотрев в зеркало еще раз и убедившись, что этот след сильно выделяется, он с тяжестью вздохнул, выходя в коридор и закрывая дверь, не желая больше смотреть на себя. Слишком больно и неприятно. Слишком стыдно перед девушкой. Слишком обидно за все это. - Лучше бы я вообще ни с кем не общался, – бухтел он себе под нос, падая на кровать лицом вниз. – Отвратительно. – С этими словами он закутался в одеяло, тихо шипя от боли в спине и поджимая ноги. Он еще какое-то время смотрел в окно, за которым уже стемнело и решил все же выкурить одну сигарету.***
- Кто же ты? – Шептал он в открытое окно, склонившись над подоконником. – Не дай боже ты будешь чмырем. – Тихо посмеивался Антон.