Мы все когда-нибудь погаснем, как и свет

— Ужас в том, что я сама прекрасно понимаю, что веду себя как идиотка. Но это совершенно ничего не меняет! — Все мы ведем себя как идиоты, — примирительно сказал я. — Просто некоторые особо одарённые экземпляры это о себе знают, а все остальные — нет. Так что добро пожаловать в ряды интеллектуальной элиты.

      Замок наконец-то посетила весна — тёплая, солнечная, быстро преобразившая всё вокруг. Сады залились бело-розовой пеной цветения, наполнились писком, свистом, щебетом и чириканьем, принося радостную атмосферу. Лукас довольно прищурился, как кот на солнце, и улыбнулся попутчику:       — Только ради этого можно было потерпеть одного противного старикашку. Если директор каждый раз будет готов отпускать с работы в огороде, я готов хоть трижды в день играть на пианино перед полковником. — Обернувшись, Лукас посмотрел на друга, который был вынужден слушать его все эти дни без возможности вставить хотя б слово. И вовсе не потому, что он много говорит, — молчаливое времяпровождение было их прерогативой. Задумчиво покусывая губы, Лукас устремил взгляд на прозрачную синеву неба. Он не слишком жаловал директора приюта. Тот отличался некоторой своенравностью. Порой он мог быть добрым, чаще — жестоким, когда его раздражали собственные неудачи. Его маленькие злые глазки и лицо наливалось кровью, и беда тому, кто попадет под горячую руку. Лишь перед высшим чином он смирнел, стараясь выслужиться перед военными.       Полковник же не так часто заглядывал в их скромную обитель, поэтому отлынивать каждый день не получалось. Порой за полюбившуюся игру ему перепадали некоторые маленькие презенты, зачастую сладости. Впрочем, не так много он и работал, сеял зёрнышки всего-то. После того как Лукас грохнулся в обморок на утренней смене, все невольно старались держать его подальше от тяжёлой работы. Никого не прельщало тянуть обратно в комнату незапланированный мешок картошки. Нет, не по доброте душевной, просто никто не хотел становиться крайним и быть наказанным воспитателем. К чести его нового друга, тот моментально отреагировал и помог привести Нельсона в сознание, после оставив отдыхать под персиками.       С наслаждением вдыхая свежий воздух и подставляясь под щедро разливаемые вокруг солнцем лучи, Лука покосился на виднеющийся впереди крепостной ров. Невдалеке блестела тёмная гладь довольно большого пруда, окружённого ивовыми деревьями. Здесь было хоть и красиво, однако довольно прохладно. Прислонившись спиной к старой иве, Лукас спросил:       — И всё же. Дорогой, почему же ты при каждом удобном случае так стремишься сюда? Это место навевает приятные воспоминания? — Нельсон уже привык разговаривать с мальчиком, не ожидая ответа. Зная, что они здесь застрянут надолго, Лукас присел подбирать плоские камешки, которых здесь было пруд пруди. Вскоре пройдя вслед за Лектером на небольшой мостик, принялся привычным движением пускать «блинчики» по воде. Заметив, что подросток с нескрываемым любопытством наблюдает за ним, Лукас, распушившись от гордости, поинтересовался:       — Могу показать тебе, как камешки по воде прыгают, хочешь? Смотри! — аккуратно примерившись, Лукас принялся бросать камешки в пруд, стараясь, чтобы они, делая по воде рикошеты, долетали как можно далее. Удовлетворенно насчитав тринадцать прыжков, Нельсон передал эстафету другу, наставляя. — Прими мою позицию и встань боком, вот так. А теперь тщательно следи за углом между камнем и водой, двадцать градусов было бы идеально. Если угол будет меньше, то трение будет замедлять камень, а если больше, то камень рассечет поверхность воды и потонет. Все понял? — улыбаясь, уточнил Лукас и, получив кивок в ответ, тихо рассмеялся. — У меня получилось далеко не с первого раза, поэтому если что не расстраивайся при неудаче.       Нельсон немного отодвинулся чтобы не отвлекать и присев на мостику, свесил ноги, вцепившись в доски руками. Хотелось опустить в воду, но подумав что та наверняка еще слишком холодная, Лукас просто бездумно создавал волны ивовой веткой. Решив проверить успехи друга, Лукас поднял глаза, минуту наблюдая за чужим успехом. Тонкими и точными движениями руки подросток запускал серебряные камешки так, что они подпрыгивали на поверхности воды, пуская кольца, пролетали дальше, падали, опять подпрыгивали, снова пролетали — и так минимум двадцать раз. Прекрасный глазомер, такое далеко не всем дано. Если бы Нельсон умел свистеть, он бы именно это сделал сейчас.       — Дорогой! Да у тебя прям глаз-ватерпас, — обняв со спины, Лукас не упустил шанса подразнить нелепым прозвищем, опустивши голову на плечо уже порядком вытянувшегося подростка. Подмечать, как его уравновешенный, спокойный и где-то даже скупой на эмоции друг каждый раз застывает или на несколько секунд снимает фасад беспристрастности от таких действий переросло в настоящее развлечение. В кои-то веки Нельсон понял страсть кузена подтрунивать над ним, выводя на эмоции.       Наблюдать за человеком во время разговора, подмечая малейшее изменение лица. Выражение нежности, удивления, ликования или огорчения для него — повод для размышлений. Скорее это семейное, как ни печально осознавать данный факт. Из слов человека можно только заключить, каким он намерен казаться, но каков он на самом деле приходится угадывать по его мимике и ужимкам при высказывании слов, — по тем движениям, которые он делает нехотя. Поэтому Нельсон всегда предпочитал молча наблюдать и не делать замечаний, постепенно угадывая, что из себя представляют его собеседники.       «Ах, всё же прекрасно, что мы можем просто молчать, зная, что для разговоров у нас впереди ещё целая жизнь, но корёжит то, что это результат моральной травмы. Жаль, что я не могу ему сказать, что всё будет хорошо, когда сам не знаю, когда именно исчезнет немота — по щелчку пальцев это не произойдёт — и память о первопричине», — мысленно посетовал Лукас и тут же отвлёкся на причину его размышлений.       — Мм, что… ух ты, чёрные лебеди? Потрясающе, я даже в зоопарках таких не видел, только обычных шипунов. Я был уверен, что они живут только в Австралии или заповедниках. — С неподдельным восхищением следя, как из камышей на чистую воду медленно выплыл огромный чёрный лебедь.       Ганнибал со смиренным видом слушал похвалы в сторону своего венценосного пернатого друга, краем глаза созерцая расцветающую улыбку на миловидном лице его златовласого мальчика с блестящими от счастья глазами. На секунду лишь едва заметная улыбка торжества промелькнула на тонких губах. Нехотя оторвавши взгляд, Ганнибал посмотрел, как плывут через ров чёрные лебеди — пара чёрных лебедей, переживших войну. С ними были два малыша, ещё в пуху, один сидел на спине у матери, другой плыл за ней следом. Но тут лебедь-самец выбрался из воды на берег и на коротких лапах неуклюже заковылял к детям, угрожающе шипя, словно бросая им вызов. Лебедь знал Ганнибала всю свою жизнь, но всё же шел на него, вздымая чёрные крылья — такие огромные, что они скрывали часть неба.       Подивившись такому нетипичному поведению, Лука сжал рукав Лектора, то ли желая загородить плечом, то ли увести подальше от агрессивно настроенной птицы. Вспомнив слова Йонаса, что раньше это место принадлежало семье его нового друга, Нельсон с опаской спросил:       — Он же не станет кидаться кусаться как дикие гуси? Лучше пошли быстрее, лебеди, кажется, как раз происходят из отряда гусеобразных. Ты знаешь, какой у них арсенал острых зубов? Я даже будучи взрослым не рискнул бы к ним подойти, — закончив, Лука тут же стушевался. Напротив в тёмных вишнёвых глазах отчетливо плясали смешинки. Отводя взгляд, Нельсон притворно обиженно надул щёки, стараясь скрыть свое смущение. — Я просто беспокоюсь. Это же ты ознакомлен с их повадками, а не я.       Смотря на мило надувшегося Лукаса, Ганнибал осторожно потрепал белокурые кудрявые волосы, обрамляющие маленькое личико. Нежно погладив кисть левой руки, Ганнибал молча призвал отпустить его рукав и успокаивающе улыбнулся Лукасу, смотревшему с лёгкой тревогой в глазах.       Неожиданно сзади раздался тихий злорадный смех. Нахмурившись, Лукас приметил повыше на берегу рва троих мальчишек постарше, которые наблюдали за ними, раздвинув ветки живой изгороди.       Светловолосый мальчишка по имени Фёдор шепнул своим компаньонам:       — Гляньте, как этот чёрный ублюдок забьёт немого болвана. Выколотит из него кучу дерьма, как из вас, когда вы яйца из гнезда попробовали спереть. Посмотрим, может, немой плакать умеет?       Не обращая внимание на неразумных детей, Ганнибал поднял распростёртые руки на высоту плеч, как научил отец: размах рук увеличивали ивовые ветви, зажатые в кулаках. Лебедь остановился, оценивая более широкий, чем у него самого, размах крыльев Ганнибала, и отступил к воде — покормиться. «Каждый раз повторяем тоже самое, действительно, есть вещи, которые не меняются», — с некоторым облегчением подумал Лектор.       С нескрываемым недоумением Лукас воззрился на бравого защитника от гусеподобных, чьё лицо, красивое и благородное, с ещё детскими чертами озаряло мягкое сияние солнца. В голове крутилась одна единственная мысль: «А что, так можно было?». Он то думал, что друг собирается отпугнуть лебедя, а не провести своего рода церемониальное приветствие. Вспомнив оценивающий взгляд друга, Лука не смог промолчать и, едва сдерживая смех, похлопал его по плечу.       — Поздравляю, вас признал достойным противником достопочтенный лебедь тьмы. Уважаемый рыцарь ордена гус… Кхм, Дорогой, не окажешь ли мне честь отныне защищать меня от разумных с нечистыми помыслами? Место пока не занято, готов сегодня же провести обряд посвящения, — смотря прямо в глаза, негромко проговоривши со всей возможной серьёзностью, но не удержавшись под конец, Лукас прыснул со смеху. Тут же наткнувшись на красноречивый взгляд, Нельсон шутливо поднял руки вверх. — Знаю-знаю, отвратительная шутка, прошу прощение за неподобающий уровень остроумия… ой!       Поздно отскочив от причины звука, Лукас удрученно посмотрел на грязные штанины. Кинутый камень ударил в глину на краю рва, забрызгав грязью ноги. Отметив, что друга постигла та же участь, Нельсон обернулся к ещё не покинувшим их трио и, вопросительно приподняв брови, обратился к Фёдору:       — Ты же в курсе, если я пожалуюсь директору, на следующей игре твою рогатку конфискуют? Чего вы здесь забыли? — скривившись от свиста, Лукас осознал, что впрочем обойдётся без этого умения.       — О, один из членов клуба гробового молчания заговорил, — издевательски проговорил хулиган и, заметив, что Ганнибал смотрит на него, укоризненно качая головой с ничего не выражающим лицом, моментально окрысился. — А ты не видишь? Ваша заносчивость и высокомерие уже кажутся утомительными. Чего ради ты возишься с этим слабоумным? Очень удобно же бить немого, он ведь никому на тебя пожаловаться не может. Это лучшее из развлечений!       Разозлённый Фёдор повторно выстрелил с рогатки. Второй камень ударил в воду рядом с барахтавшимся там лебедёнком. Не теряя времени, Ганнибал поднял руки с ивовыми ветвями и зашипел, отпугивая птиц подальше от берега, куда не долетят камни. Возмущённо посмотрев на столь явный акт проявлении жестокости к животным, Лукас принялся помогать. Если хоть одного лебедёнка заденет, он готов собственноручно утопить наглеца. Хотя чего он врет себе же, быть готовым и хотеть — разные вещи. Если полезет на подростков, в итоге утопленником оказаться может он, пять лет разницы между детьми — это вам не хухры-мухры.       Увидев, что лебеди уже отдалились, и взрослые активно подгоняют свой выводок лебедят к зарослям осоки, Нельсон облегченно выдохнул. Из замка послышался звон колокола. К счастью, Фёдор и его компания повернули обратно, хохоча, довольные развлечением.       — Поверить не могу, иногда такую глупость услышишь, а оказывается — точка зрения, — устало потерши виски подрагивающими пальцами, Лука оглянулся на развернувшегося подростка. — Порой просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить.       Вполглаза наблюдая за чужими действиями, Лукас, спотыкаясь о камушки, прислонился к дереву передохнуть. Круги вскоре улеглись, вода выгладилась, семейка лебедей скрылась, шайка ушла — всё хорошо кончилось. С этими мыслями Нельсон успел только прикрыть глаза на минуту и тут же вскочить, услышав крики. Всё произошло слишком быстро и, решая обдумать произошедшее потом на досуге, Лукас спешно спустился вниз к друзьям Фёдора, побрезговавшим лезть в воду.       Ошеломлённо смотря на развернувшуюся сцену, Нельсон потерял дар речи. Наблюдая, как щуплый мальчишка на голову ниже противника загоняет того в чёрную воду и, держа под водой, колотит по шее ручкой рогатки, стараясь повернуть Фёдора так, чтобы добраться до его лица. Ласковый свет солнца озарял столь знакомое и при этом чужое, поразительно неподвижное лицо, застывшее словно маска, где жили только глаза — яркие, пронзительные, цепкие.       Что-то в этом взгляде будило смутную тревогу. Обычно спокойный мальчик дрался как бешеный мангуст. Казалось, того совсем не смущал крупный размер противника. Он, очень быстро нанося травмы, не позволяя опомниться, при этом не чураясь использовать самые грязные методы, действовал с неизменным хладнокровием. В полном смятении пытаясь сообразить, что же ему сейчас предпринять, Лукас растерянно застыл на месте. Пораженно наблюдая за внезапной жаждой его друга к… справедливости?