Страсти в общаге

Намджун, продолжая свой рассказ об отдыхе, следует за Джином в его комнату, где его рассказ не заканчивается еще некоторое время. Джин притворно перекладывает вещи, чтобы создать иллюзию занятости, пока лидер увлечен рассказом. Когда он понимает, что рассказы сами не закончатся, Джин ближе подсаживается на кровати к лидеру, который на короткий миг останавливается, чтобы перевести дыхание. — Я скучал по тебе и по ребятам, — вставляет свою реплику Джин, пользуясь паузой. Намджун прячет взгляд в пол, потому что именно эту тему никак не мог начать, ходя вокруг да около. — Я хотел об этом поговорить, — бормочет он еле слышно, продолжая смотреть в пол. Джин кончиками пальцев касается его подбородка и поворачивает его лицо к себе. — Правда? А мне так не показалось, — стебётся он, стараясь забыть нескончаемые рассказы про отдых. Но Джун-и все еще не поднимает своих глаз. — Что случилось? — тихо спрашивает старший, видя сомнения в действиях лидера, и приподнимает его лицо за подбородок. Намджун поднимает взгляд и смотрит ему в глаза, затем опускается взглядом к его губам. Слегка прислоняется, будто борясь с собой, тянет шею в направлении губ Сокджина и останавливается в нескольких миллиметрах от него. — Думаю, мы должны прекратить это, — с перебитым дыханием произносит он шепотом в губы старшего. — Прекратить что? — срывает поцелуй и собственнически кладет руки на его шею. Намджун может прекращать что хочет, но прекратить томящееся в Джине желание он не в силах. Не обращая внимания на внутреннюю борьбу Намджуна, он продолжает целовать его в мягкие губы и тянуть за крепкую шею к себе. И когда он стал таким накачанным?! Намджун противится изо всех оставшихся сил, но он хочет этого так же сильно, как и не хочет. Поэтому с учетом желания Джина, «хочу» держит перевес. «Не хочу» говорит он про себя и садится повыше на кровать, не прерывая поцелуя. «Не могу» убеждает себя и хватается за талию Джина, чтобы переместить его с кровати на себя. «Нельзя» шепчет он и крепким объятием останавливает Джина и себя от дальнейших действий. Закрывает глаза, зарывается носом в его шею, поглубже к волосам, вдыхает его аромат, еще крепче захватывает его в объятиях, чтобы быть уверенным, он не двинется. Потому что, любое маленькое движение и он сорвется с крючка. Так сильно он желает этого. — Нельзя, — повторяет за собой вслух. Джин сидит на Намджуне, закинув ноги по обе его стороны и закрыв в замок за его спиной. Руки сомкнуты на его шее. Тело прижато к его телу. Пахом чувствует твердость Намджуна. Слышит громкое сердцебиение и глубокие вздохи, в намерении успокоить разбежавшуюся по венам кровь. Джун-и не хочет чтобы он двигался: не хочет продолжать, но и отказываться у него нет желания. Джин смотрит в стену за его спиной и смиренно ждет, когда лидер скажет что именно нельзя. — Кажется, я становлюсь геем, — через боль, слезы и дрожащий голос произносит лидер. Джин бы хотел сдержаться, чувствуя волнение в его голосе. Он понимает, что эти слова что-то серьезное для него. Но такое странное заявление просто выталкивает из него громкий смех. Он буквально взрывается им и сдерживает себя, прикрыв ладонью рот. — Джун-и, ты о чем? — отталкивается от его плеч и смотрит в лицо. А глаза того закатываются, веки тяжелеют и губы снова тянутся к губам старшего. — Об этом, — между поцелуями говорит он и тянет за талию Джина, сильнее прижимая к своему паху. Ему явно тесно в штанах. Джин это чувствует всем, что прижимается к нему. — Я хочу тебя. Захотел сразу как увидел. Потёк, как только за нами закрылась дверь, — углубляет поцелуй, кусает губы, будто в наказание за желанность. Руками покачивает бедра Джина на себе, чтобы чувствовать как крепнет его член в штанах. — Но этого всего не было, когда я остался с Дахён наедине… — Дахён? — старший отталкивает его от себя, будто увидел привидение. — Какая Дахён? Когда? Ты с ума сошёл? — сыплет вопросами, вскочив с него и стоя уже на полу. Лидер садится ближе к краю кровати, руками тянется к старшему, обнимает за талию и кладет голову на его живот, будто слушает что происходит в нём. Страсть куда-то исчезает. Грудь наполняется слезами. Он чувствует себя потерянным, брошенным, одиноким, слабым и ненужным этому миру. Будто самое плохое в нём вырвалось наружу на глазах у миллионов людей и все увидели его страшную тайну. Будто назад пути нет, все мосты сожжены, а вперед он в таком виде двигаться не хочет. Руки хёна ложатся на его волосы и нежно поглаживают с заботой и вниманием. Его живот отдаёт теплом и согревает заледеневший страх внутри Намджуна, смягчая его и вытягивая наружу, схватив за маленький краюшек. — Расскажи все, — с материнской заботой произносит Джин, хотя сам в страхе от услышанного. Боится узнать, что их всегда разумный лидер совершил самую большую ошибку и вскоре им надо готовиться к лавине, которая сметёт их всех с ног. — На отдыхе я случайно встретил Дахён с семьёй в холле отеля, — тихо начинает лидер, сдерживая подступающие слёзы. — Мы учтиво перекинулись парой слов. Оказалось она остановилась этажом ниже. Тем вечером она пришла ко мне в номер с вином, чтобы отметить встречу. — Сглатывает, ожидая осуждения старшего. Но тот молчит. — Мне показалось грубым закрыть дверь перед её носом, тем более камеры на этаже были отключены по требованию компании. И я пригласил её вовнутрь. Мы перепили и Дахён открыто намекала на близость, — снова делает паузу, чтобы услышать истерический крик старшего. Но тот снова молчит. — Я хотел этого. Я даже прикупил презервативы перед отдыхом, надеясь на что-то такое. Но не смог, — первый выдох вырывается из груди. Но он совладает с собой и сдерживает слезы. — Я флиртовал с ней два часа, подгоняя желание, готов был вцепиться в неё. Она даже сняла пиджак и оголила плечи, раскрыв глубокий вырез кофты. Но мой дружок даже не шелохнулся, — первые капли слёз пробегают по щекам. — И что ты сделал? — слышится голос старшего и чувствуется похлопывание на спине для успокоения. — Я оставил её спать на диване в гостиной и ушёл в спальню. Когда я проснулся, её уже не было, — сильнее прижимается к животу хёна и вытирает слёзы об его футболку. — Хён, я планировал когда-нибудь создать семью и стать отцом. Но если я гей, то этому не бывать, — его сердце разбивается на тысячу осколков при одной только мысли о том, что он не сможет стать отцом. Джин наконец понимает чем так сильно расстроен лидер. Стать отцом — было его самой большой мечтой, после мечты достичь успеха. С тех пор, как они выиграли свой первый дэсан, это стало его главной целью. Намджун в разговорах между мемберами никогда не упускал шанса сказать это вслух, как он мечтает стать отцом, будто от этого он станет ближе к своей цели, будто мечта станет реальней, если её произнести вслух. Мысли и разговоры об отцовстве меняли его, заставляя сиять ярче. Он нехотя проходил мимо детских магазинов, потому что боялся навлечь беду на группу, зайдя в один из них. Но проходил всегда медленно, успевая рассмотреть витрину. В интернете мог часами разглядывать детские вещи, читать полезные статьи о воспитании детей, об уходе за ними, о развивающих игрушках. Джину и мемберам это всегда казалось странным, но им нравилось наблюдать за ним в такие моменты, как он превращался в другого человека, в настоящего себя. Хён понимает боль младшего. Чувствует, как от него откалывается его часть. Ведь, в Корее он никогда не сможет быть открытым геем, его консервативная семья не примет этого, не поймет его, он не сможет построить ту счастливую семью, в окружении заботы и любви которой могли бы расти его дети. Ни в одном из возможных сценариев он не пожалает растить детей вдали от бабушек и дедушек или в скрытности. Он хочет кричать на весь мир о своих детях, гордиться ими и чтобы они гордились им. Чтобы они тоже ощутили всеобщую любовь и поддержку, которой оказался удостоен он сам. И теперь он чувствует, будто это вырвали у него из рук, сломали, скомкали и выкинули подальше. — Джун-и, — шепчет заботливо старший, — один "сбой" не делает тебя геем. И тем более быть геем или нет — это не приговор, который выносит кто-то или решает твое тело. Это выбор, который делает каждый человек сам. — Он прислушивается и понимает, что всхлипы в районе живота прекратились. — Тебе нравятся девушки? Ты хочешь их в интимном плане? — Да, — отвечает младший, — но мое тело… — Мало ли что твое тело, — перебивает его старший. — Я могу назвать тебе тысячи причин почему это могло произойти, и, думаю, ты сам о них тоже думал. Во-первых, ты был пьян. Алкоголь может блокировать твои возможности. Это научно-доказанный факт. Во-вторых, Дахён. Ты же всегда относился к ней как к младшей сестре. Неудивительно, что твоё тело не желало реагировать. В-третьих, тебе сексуальные контакты запрещены контрактом. А ты тот еще приверженец правил. Наверное, сработала кнопка тревоги. И самое главное, все что происходит здесь — это просто забава. Твоё тело реагирует на меня, потому что оно приучено к этому. Потому что, ты знаешь, что это разрешено, что тут «можно». Оно же не реагировало так на других мужчин на курорте? — Нет, — с внезапным осязанием произносит лидер. Он тысячи раз повторял себе эти причины как мантру. Но думал, что все это оправдания. А из уст хёна они слышатся как правда, как нечто вразумительное. — Поверь мне, — уже убедительным тоном продолжает старший, — как только закончится контракт и все, что было «нельзя» станет «можно», тебе надо будет приложить много сил, чтобы удержать своего зверя. — Спасибо, хён, — с успокоением отвечает младший, смущаясь за свою глупость и за свои слёзы. — Желание отпало? — Да, — отпускает старшего и смотрит в пол. — Ну, значит ты опять превратился в обычного, — издевается старший и смеется. — Хён, давай без издёвок, — уже жалеет о сделанном лидер. — Извини, издёвки это святое, без них нельзя, — отвечает старший, ложась на кровать. «Мне уйти?» читает немой вопрос на лице младшего. — Давай, сегодня просто поспим, Джун-и, — предлагает он и хлопает по соседней подушке. А в брюках жмёт, больно до искр в глазах. Но как, он, будучи старшим, прогонит младшего после такого откровения или тем более, предложит продолжить начатое?! Он лежит лицом вниз, чтобы спрятать бугорок, и надеясь облегчиться чуть позже, когда младший уснёт. — Джин-и, — слышится заботливое от лидера, — тебе больно? — Пододвигается ближе на кровати. — Прости! — шепот в ухо с прилагающимся поцелуем в щёку. — Спи уже, — с закрытыми глазами и через силу. Намджун ложится рядом и закрывает глаза. Ему хочется теплых, заботливых объятий после такого откровения, чувств и пережианий, на которые он идет очень редко. Но вместо этого чувствует, как Джин лежит камнем в своей части кровати и в районе бедер вжимается в кровать, чтобы ослабить боль. Лидер запускает руку под рубашку хёна, проходится по позвоночнику, гладит талию и приложив силу, притягивает к себе. — Что ты делаешь? — Расплывшимся взглядом спрашивает Джин, отняв голову от подушки. — Я не могу оставить своего мембера в беде, — отвечает ему лидер, уже вплотную притянув его к себе. Целует в шею, зарывается с языком в его ухо, поглаживает спину, пересчитывает рёбра. Срывает томный стон. Языком и зубами проходится по каждой выпирающей вене на шее, заставляя старшего скулить от желания. Тот ногу закидывает на лидера и трётся, не в силах удержаться. В брюках все горит, просится на ружу, распылаясь огнём и сжигая внутренности. Намджун вторую руку пропускает под Джином и крепкой хваткой цепляется за промежность, удерживая поверх брюк и анус, и пах. Чувствует, как ягодицы расставляются внутри брюк, забиваясь и прорезаясь соединительным швом джинс. Яички мягко вжимаются в плоть. Член надувается сильнее и тянется кверху, будто там достанет свободу. Джин прогибается в талии, телом жмется к Намджуну, руками цепляется за мышцы, не думая о боли, которую может причинить. Глаза то распахиваются широко, словно стараясь рассмотреть космос сквозь потолок, то сжимаются, чтобы не отпускать момент наслаждения. Язык и рука Намджуна продолжают исследовать его тело, каждую жилку, каждую дорожку мышц. Вбивается во впадину в низине шеи и присасывается вакуумом, обильно увлажняя слюной и пробегая языком вверх-вниз по гортани. Джин проваливается в бездну нахлынувших чувств, ныряет с головой, не может дышать. Теряется в темном непросветном тунелле, пинаясь, барахтаясь и стараясь вырваться. Но стоит ему достичь поверхности, увидеть свет, он снова ныряет в этот океан. Воздуха не хватает, но так только лучше. Эйфория не может вырваться из него, перебегая с ног на голову и обратно. Крутится по кругу в нём, просит пространства, чтобы взорваться. — Джун-и… Джун-и… Намджун, — слышится прерывисто, и беспорядочные движения ног старшего прекращаются. Слышится глубокий выдох и рука лидера чувствует намокшие брюки и снижение давления в брюках старшего. Целует контрольно в шею и вбивается в него носом, складывая руки в объятие. Джину сейчас нужно бы переодеться, привести себя в порядок, но когда ещё у него будет шанс испытать заботу лидера о своем мембере?! Он, словно ручной, забивается ближе к груди лидера, обнимает в ответ и сопит довольным сном.