Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Нью-Йорк       На кухонном столе стоит красивая плетеная корзинка с печеньем. Покупным, конечно же, может, даже из лучшей пекарни с того берега океана, но купленного за деньги и сделанного на конвейере бездушными машинами. Стив хотел бы предложить Джеймсу душистую свежую выпечку к кофе, но всё что у него есть — корзинка с печеньем. — Ты видел их когда-нибудь? — спрашивает Капитан, раскладывая перед бывшим, как бы ему хотелось, Зимним Солдатом три фотографии. — Вспомни, прошу тебя.       Джеймс послушно смотрит на глянцевые карточки. На Элизабет Росс, замершую на фоне рождественской ёлки. На серьезную Джейн Фостер с планшетом, тучей блекло-голубых расчетов и спокойной бежевой пустыней за спиной. На Алису Шутер, которую камера поймала рядом с манекенами Ревущих Коммандос. Перед ним фотографии трёх красивых девушек, молодых и полных жизни, улыбающихся или задумчивых, одна рыжая и две русых. Рост, комплекция, уязвимые места, опасность, читающаяся в карих и голубых глазах. Он отмечает эти черты машинально, перебирает в памяти способы убийства почти неосознанно и когда одна карточка сменяет другую, он уже знает, как убрать предыдущую. Но он должен опознать их, а не убить. Никогда этим не занимался.       Наташа внимательно следит за ним, за каждым движением, за каждой мыслью. У неё под свободной одеждой пистолет и ножи, она может броситься в сторону, закрывая живот, если Зимнему Солдату придет в голову выполнить своё задание до конца. Но он кажется спокойным и немного растерянным, сидя на светлой просторной кухне с некогда лучшим другом и его женщиной. — Я мало что могу сказать, — вдруг произносит Джеймс глухо, с какой-то мукой выдавливая из себя слова. — Они не давали мне смотреть, точнее, я сам не хотел. Это не входило в мои обязанности. Но в тех местах, где я ждал команд, я видел много людей, которые не были… Не были одними из них. Однажды меня привели к молодому мальчишке с белыми волосами, сказали, что он слишком быстрый.       Пальцы живой руки дрожат, мнут уголок фотографии Джейн. Стиву бы это прекратить, забрать фотокарточки и думать, как не доламывать друга окончательно, но если Баки говорит, значит, он должен это услышать. Слишком долго тот молчал. — Он лежал, прикованный длинной цепью к полу, он рвался, превращаясь в смазанное пятно, — он вновь молчит, а когда заканчивает предложение, то рубит так сильно, что ничего в тот момент нет громче его слов: — И я сломал ему ноги. — Ты не хотел… — пытается сказать Стив, но его резко прерывают: — Но я это сделал. Не важно, хотел я этого или нет, но я это сделал. Прости, я не могу вспомнить её. Кто она? — Это Джейн Фостер, она астрофизик, работала на ЩИТ, пропала несколько месяцев назад, — говорит Наташа, забирая фото из рук Джеймса.       Рождественская ёлка, увешанная разноцветными шарами и гирляндами в беспорядке, расплывается от ярких огней, на этом фоне фигурка Бетти кажется маленькой. Они поймали этот кадр, когда собирались сделать большую общую фотографию. «Мисс Росс, улыбнитесь!» — крикнул Тони, и в тот же момент её осветила вспышка. «Что? Фотоаппарат тестирую» — возмутился он. — Может, когда-то я спрашивал, зачем это нужно, но я не помню, что мне отвечали и со временем я просто об этом забыл, — Джеймс сам не понимает, почему говорит всё то, что стучится в его голову.       Стив просто попросил его говорить всё, что вздумается, даже самое нелепое, даже то, что он бы не хотел никому говорить. Так проще, решил Капитан, так легче понять, что творится в разрушенной памяти и разорванном на клочки мозге. Он уже однажды позволил молчать, хотя мог бы уловить в разрозненных предложениях и цитатах: «Я не хочу тебя потерять, потому что уже потеряла однажды», «Я не хочу беспокоить тебя, потому что я — не то, о чем нужно беспокоиться». Пока Баки не осознал всего, пока он так открыт и доверчив, ищет себя и собирает по осколкам, то его можно попытаться понять. Потом всё станет гораздо сложнее, он уверен. — И её я тоже не видел, — Джеймс откладывает в сторону фото Бетти. — Это Элизабет Росс, специалист в области биологических наук, пропала около полугода назад при странных обстоятельствах. А она занималась поисками, — Романофф указала на третью фотографию, фото Ал, — и скоро будет четыре месяца, как её не видели.       Стив раскладывает по тарелкам омлет, наливает в чашку Наташи чай. Джеймс не замечает завтрак, он проводит пальцами по рыжим волосам, очерчивает подбородок, с минуту разглядывает прилипшую к фотобумаге улыбку. — Я не знал, что у вас есть дочь, — с легким удивлением произносит он.       Наташа даже не доносит вилку до рта. — У неё твой подбородок, — Джеймс поднимает взгляд на Стива. — И глаза, как у твоей матери. Её звали Сара, по выходным она иногда пекла нам яблочное печенье.       Женщина тоже смотрит на него, а Роджерс спокойно убирает фартук на место и садится за стол. — Да, маму звали Сара, глаза у неё были голубые, как у меня, но разрез и форма глаз у Ал точно от бабушки по моей линии, — улыбается он. — Ал? — переспрашивает Джеймс. — Алиса, — пожимает плечами Стив. — Но ей кажется, что она будет выглядеть суровее и старше, если её будут звать, как химический элемент алюминий. Кстати, он тоже иногда печет яблочные пирожные, даже умеет заворачивать их розочками, как мама.       Наташа вспоминает все их разговоры об этом, думает, что после разморозки Стива прошло не так много лет, чтобы он имел почти двадцатилетнюю дочь. Но эти двое действительно похожи не только в их стремлении защитить справедливость и мир, но немного есть и внешнее сходство. Еще Алиса достаточно хорошо для американки говорит по-русски, и она рыжая, обожающая огнестрельное оружие, что склоняет чашу весов в сторону самой Наташи. В её характере и привычках масса бартоновского, поэтому женщина думает, что постарается ограничить общение Клинта с малышом, когда тот родится. — Так ты видел её? — спрашивает шпионка, напоминая о цели их собрания. — Нет, — коротко отрезает Джеймс, но не спешит отдавать фото.       На Алисе проклятая футболка с изображением щита Кэпа. И рубашка в клетку, висящая на узких плечах. А ближайший манекен к ней наряжен в форму Баки Барнса. И она такая же худая, как Стив до сыворотки, и почти такого же роста. Ощущает ли Баки такую же потребность защищать её, как ощущал, глядя на отчаянного Стива Роджерса из сорок второго года? — Я знаю несколько мест, где могут держать заложников. Мы могли бы проверить их, — подтверждает опасения он. Джеймс смотрит немигающим взглядом, будто оценивает, продумывает тактику.       Поэтому Наташа всё еще не доверяет ему — она знает, как может опасен быть наёмник, получивший цель. Они в тишине продолжают завтрак, Стив откладывает все три фотографии в сторону и подливает Нат сока. Будто они семейная пара и оставшийся на ночь хороший друг.       Летящий в окно снаряд первым замечает Джеймс. Он хватает Наташу за плечо и тянет под металлический крепкий стол, одновременно кричит Стиву: «Вниз!». Снаряд врезается в Башню парой этажей выше кухни и взрывается, выбрасывая чёрную волну копоти и дождь из осколков бронированного стекла, которое их не спасло. Коротко визжит и затихает Уилл, лежавший до взрыва у окна. Стив подхватывает Нат под руку и быстро тащит в сторону выхода. Тони строил дом для команды так, чтобы отразить любую атаку, и усиливал защиту каждый раз, когда на них нападали. Снаряд гранатомета вырвал значительный кусок из внешней стены и не совсем критично разрушил толстые перекрытия, но со вторым жилым этажом, кухней и одним из этажей лабораторий им придется попрощаться. — Джарвис! — кричит Капитан, бегло осматривая пострадавших. — Общая тревога! Уровень красный! — Bozhe! — вскрикивает Наташа по-русски, ощупывая живот. Она в крови из-за разлетевшихся осколков стекла, но Джеймс успел прикрыть её, принимая на себя основной удар. Он присыпан бетонной пылью, из живой руки торчит внушительный кусок стекла, который он, поморщившись с досадой, выдирает, едва они оказываются в относительной безопасности маленького коридорчика, что проложен между общей гостиной и кухней. — Нам нужно уйти вглубь Башни, — говорит Стив.       Они быстро минуют гостиную с огромным панорамным окном, когда раздаётся второй взрыв, заглушающий визг сирены. В коридоре, ведущим в жилые комнаты, появляется Клинт, в домашних штанах и футболке с синими тройняшками Джеем, Джимом и Джейком, но с луком и стрелами наизготовку. Он, быстро ориентируясь, отступает в сторону, направляя Нат к лестнице. — Отведи её в лаборатории! — говорит он Стиву. — Там безопаснее. — Я могу помочь! — кричит женщина, пытаясь заглушить страшный грохот, когда яркая молния взрывает следующий снаряд прямо в воздухе. Тор появляется на вертолетной площадке как раз вовремя, чтобы начать отводить хотя бы часть атак. — Защити малыша! — Капитан осторожно кладет раскрытую ладонь на живот, второй рукой поддерживает будущую маму за спину. — Это твоя единственная задача сейчас, — говорит он, быстро передвигаясь по лестнице вниз.       Наташа вздыхает, но понимает, что он прав. Безопасность малыша — единственное, о чем она должна думать, поэтому ей придется остаться в стороне. Она достает оружие, спрятанное в складках просторной одежды, и протягивает его последовавшему за ними Джеймсу. Тот коротко кивает, забирая пистолет и ножи. — Я люблю тебя, — тихо говорят они друг другу, обмениваясь короткими, скользящими поцелуями.       На одном из этажей бизнес-центра снаряд разрушил систему радиооповещения. «Серьёзно, нам нужно сделать убежище в этой Башне», — думает Клинт, открывая шахты в стенах, что проходят паутиной по всему зданию. Это даже не вентиляция, Тони сделал это специально для него, но назвал это «на случай эвакуации». Бартон обвивает трос ногами и спускается на несколько этажей, в бизнес-центр. Он мог бы воспользоваться лестницей, но даже в таких условиях в нём играет дух авантюризма. — Так, уважаемые, без паники, переходим на нижние этажи! — крикнул Клинт.       Персонал Старк Индастриз с шумом ссыпался по лестнице. Почти весь, только молоденькие девушки в кротких юбчонках, несмотря на общую панику, подбежали к нему за автографом. В который раз Бартон порадовался, что у них отдельный лифт, вход и их жилые этажи изолированы. Жить в постоянном страхе того, что в твоей постели окажется парочка сумасшедших фанаток, немыслимым образом попавшая в штат, он не хотел. — На выход, на выход! — строго прикрикнул он, и девчушки, обидевшись, убежали.       Когда Клинт занимает место на крыше и осматривается, то вся картина предстаёт перед его глазами. Внизу, у основания Башни стоят стрелковые установки, чуть дальше — бронетранспортеры, таранные машины, есть несколько танков… Ощущение, будто небольшая армия пришла стереть их с лица Земли. Гражданские внизу рассыпаются в своих ярких одеждах, как разноцветные драже, если случайно уронить на пол упаковку. Жителям окрестностей, да и вообще всего Манхеттена уже давно пора бы привыкнуть к тому, что на Башню постоянно кто-нибудь нападает, кто-то устраивает провокации и просто сносит всё на своём пути из бессильной злобы и ненависти. Цветные горошины постепенно растворяются в черной массе военных, пришедших, чтобы уничтожить их.       Сэм с шумом реактивных двигателей летит вниз, ловко маневрируя. Тор призывает больше молний, чтобы рассеять нападающих. Клинт легко нажимает на переключатель на рукояти, ощущает спиной, как в механическом колчане соединяются наконечник и древко. Тихий щелчок, означающий, что стрела готова, он не слышит, но он отдаётся в суставах и натренированных пальцах. Лук и стрелы выглядят смешно, когда под ногами современное вооружение, а в воздухе парень с механическими крыльями и бог. Заряд попадает точно в цель, электромагнитный импульс поражает одну из машин, деактивируя её на время и давая Сэму место для манёвра. Тот складывает крылья и камнем падает вниз, только перед самой землёй закладывая головокружительный вираж. Красуется. — Как я и думал – Г.И.Д.Ра! — говорит он в наушник. — Что они тут делают? — спрашивает Старк. Несколько его «легионеров» вылетают справа и врезаются в толпу солдат в чёрном обмундировании. Нескольких из них сразу же сносят мощные залпы. Самому Тони сейчас не влезть в броню, он всё еще восстанавливается после операции, так что ему остается только сесть за пульт управления и дистанционно направлять в бой пустые оболочки. — Наконец-то сподобились напасть, а не прятаться в тёмных углах, — громко говорит Тор, быстро опускаясь вниз, чтобы разбить асфальт под ногами.       Башня сотрясается новым взрывом, как будто изнутри.       «Господа, у нас прорыв периметра!» — сообщает Джарвис с истинно английским спокойствием. — Барбара, где ты?! — кричит Клинт, оставляя свой пост на крыше. Вне здания разберутся и без него, он принимает решение идти внутрь, отбивать проникновение. — Между пятым и четвертым! — отвечает женщина под топот своих же ног. — Теперь между четвертым и третьим! — тогда же эфир разбивает автоматная очередь. — Это плохо, — Бартон вновь прыгает в свою шахту, цепляется за трос и быстро скользит вниз.       Когда он вернулся утром, совершенно тихим и безмятежным утром, то совершенно не предполагал, что через несколько часов агенты Г.И.Д.Ры сами придут к нему. Клинт приходит по утрам, меняя шум просыпающегося Нью-Йорка на свою глухую тишину, мельком смотрит на часы. Принимает душ, не слыша, как гремят трубы, и разбивается вода о кафель. Одевается, перебирая скомканные вещи, беззвучно громко передвигая скрипучие ящики и металлические вешалки. И идёт завтракать. Дальше день растворяется в бессмысленности. Точнее, это бессмысленность для тех, кто видит его, но не для него. Бартон готовится, он должен быть вооружен и готов выдвинуться в любую секунду, едва только появится потребность. Он впал в какой-то транс после больницы, мир проходит мимо, его не волнует ничего. Возможно, это из-за обезболивающих, которые ему всё же пришлось пить, или из-за последствий сотрясения мозга. Или из-за того, чем он занимается ночью.       Кажется, вчера с утра в доме было какое-то движение, но он не волновался. Он бросил грязную, пропахшую гарью и потом, одежду в корзину для грязного белья и пометил на карте те линии и станции, которые успел обыскать за ночь. Да, идея была безумной, но это хотя бы отвлекало его от собственного вынужденного безделья. Ночные вылазки по тоннелям метро могли принести результат. Что если Ал была в плену у Г. И.Д.Ры, и смогла сбежать, или если она боится идти в Башню, не зная, что ждёт её после распада ЩИТ? Она знала карту метро наизусть, прыгала с линии на линию, катаясь в поездах, она жила там до того, как прийти сюда. Она могла прятаться там, пусть на это и был небольшой шанс. Подземка была безопасна, могла закрыть её, напуганную и раненную, скрыть в себе.       Там, под землёй кипела другая жизнь. Ремонтники, диггеры, бродяги… Холодная тьма и пропитанные страшными легендами стены. Вокруг бетонные стены и металл. Клинт проводил пальцами по бетонному крошеву и думал, что это самое паршивое место для жизни, которое только можно найти, но самое лучшее укрытие. Днём ты можешь раствориться в толпе людей, муравьями кишащих в поездах, а ночью утонуть в безопасной тишине, общаясь с призраками тоннелей. Передвигаться под землёй безопаснее, чем на поверхности. Но там никто не видел Алису Шутер.       Наёмники Г.И.Д.Ры расползаются по залам и лестницам, как зараза, черная масса. Откуда-то они знают планы здания, все секретные ходы и выходы, даже его шахту — Клинту приходится разжать руки и пролететь вниз, когда пули сверкают рядом с ним. Люди кричат, наёмники прорвались к эвакуационным выходам и теперь расстреливали беззащитных работников. — Я здесь! — Бобби буквально врезается в толпу, мелькают её боевые шесты. — Как в старые добрые, да? — весело спрашивает она, прижимаясь спиной к его спине. — Не отвлекайся! — коротко бросает он, отталкиваясь вперед. Даже когда его мозг переходит в автоматический режим, когда он не должен думать ни о чем, кроме защиты гражданских и (желательно, но не обязательно) собственной жизни, он отмечает: за его спиной не Алиса. По позвоночнику пробегает мерзкий холодок.       Они едва успевают отрезать наёмников от гражданских, когда стену пробивает Тор. Он лежит в груде камней и арматуры, что когда-то было стенами, пытаясь прийти в себя. Бог или нет, но несколько одновременных попаданий тяжелого вооружения сказались и на нём. Его алый плащ растекся под ним, как лужа крови. Через секунду он приподнял голову, осмотрелся, стряхивая крошку цемента. — Простите, друзья, это было слегка неожиданно, — он тряхнул головой и быстро поднялся. — Доблестный Халк сменит меня на улице.       В разломе с рыком проносится Халк, потом слышатся крики и страшный скрежет, когда он сминает стрелковую установку. — Прекрасная Пеппер убьет нас, — передразнивает его «акцент» Клинт, — когда всё это появится в Интернете. — Ничтожные враги скорее убьют нас, пока вы тут состязаетесь в высоких словах! — кричит Бобби.       Наверху раздаётся страшный грохот, Башня трясется, видно, как на улицу сыплется стекло и строительные материалы. Пока все, кто находится в воздухе, отвлекаются на прямое попадание в стену, на оставленную без внимания вертолетную площадку приземляется небольшой самолет. Из самолета быстро высаживается группа людей в усиленном черном обмундировании с автоматами, они оглядывают местность и направляются к входу, к дверям из толстого стекла. Последним из самолета выходит высокий человек в металлической броне и маске, закрывающей всю голову, и машина поднимается в воздух.       Уютная общая гостиная, где пусть и не так часто, но команда собиралась в спокойное время на спонтанные или не очень, вечеринки и просмотр фильмов (документалку, снятую к годовщине «Битвы за Нью-Йорк», смотрели с особым удовольствием, периодически запуская руки в огромную миску попкорна), теперь превратилась в развалины. Зависший над полом один из Легионеров Старка, которого Джарвис послал разобраться с незваными гостями, тут же был атакован, и через мгновение превращен в груду металлолома, уныло сверкающего затухающими огнями. — Найдите его, — приглушенным из-за маски голосом бросил человек в железной маске. Группа рассредоточилась, распространилась чумой по коридору, выплеснулась за дверь на лестницу.       Он видел их всех, изучал то, что собирала по крупицам Г. И.Д.Ра последние несколько лет, с того самого момента, когда взрыв уничтожил половину лаборатории и превратил тощего доктора Беннера в огромного зеленого монстра, дополнял своими рассуждениями и догадками. Он знает их всех: Роджерса, Беннера, Старка, Романофф, Тора, Бартона, Шутер, Уилсона… Он знает, кто и кем является: Солдат, Ученый, Инженер, Убийца, Бог, Убийца, Убийца… Да все они убийцы в той или иной мере, какими бы невинными глазами они не смотрели с ярких фотографий на обложках досье. От короткого, но точного удара большое зеркало у лифта разбивается на осколки, которые затем тяжелая обувь превращает в искрящуюся пыль. — Привет, — говорит он, когда, наконец, находит их.       Джеймс, только что свернувший шею последнему наёмнику вздрагивает, как от удара наотмашь. Стив трогает кровоточащую губу и выпрямляется, вставая между другом и человеком в броне, чей голос уже пробрался в задворки памяти, выстраивая цепочку с определенным образом. — Рамлоу? — хрипло спрашивает Роджерс.       Узнать лидера спецгруппы «Удар» сложно, все его тело и лицо скрыты черной броней, на груди и маске краска содрана до серебристой поверхности, выглядит как пиратский флаг — пресловутые череп и кости. Брок разводит руки в стороны, словно приглашает рассмотреть его во всей красе: плотный бронежилет с крестом на груди, усиленные перчатки, кулаки в металле, сломавшие не один десяток хрупких костей при тестировании. А потом он снимает маску, показывая лицо в страшных ожогах, лицо, с которого содрали кожу и оставили так, в назидание: не верь никому, делай то, что велят, и не верь никому. Даже когда тебе представляют героя войны, того самого Капитана Америку, когда вы вместе проходите через многое, и ты уже готов забыть почему ты здесь. Когда ты почти… Брось, не в этой жизни. — Что с тобой случилось? — Стив, кажется, он не понимает, кто перед ним и зачем он пришел. — Так бывает, когда кто-то роняет на тебя горящее здание, — отвечает Брок, возвращая на место маску. Его легкие и гортань сожжены в пепел пожаром, он сам выжжен до тонкой прослойки между пустотой и бронёй. — Ты достаточно нагулялся, Зимний, пора возвращаться. Работа не ждёт, — Рамлоу чуть отклоняется в сторону, показывая, что разговаривает с тем, кто стоит за спиной Стива, и в голосе его слышится издевка.       Зимний Солдат пытается царапаться внутри, колотится в голову, ломится через рёбра, но Джеймс переводит взгляд на стриженый затылок Стива и упрямо давит в себе этот позыв. Он решил остаться, решил сам выбирать, что делать дальше. Он не знаком со всеми обитателями этого большого дома, но здесь ощущается что-то такое, что отличает это место от тех баз, где он находился раньше. Уют? Тепло? Такие незнакомые слова, но даже отец Лэнтом говорил ему о доме, и в его промороженном воображении рисовалось нечто похожее. Место, где постоянно живут люди, где они ощущают себя в безопасности.       Стив отводит назад раскрытую ладонь, будто останавливает своего друга. Джеймс смотрит в её центр, в переплетение линий и мозолей, смотрит на пальцы. Такая же рука тянется к нему по ночам. Его отчаянно хотят поймать, удержать, спасти, когда он падает, падает в холодную бездну. Кошмар начинается дальше, а до этого у него есть Стив и громкие приятели, говорящие на пяти языках одновременно, но они прекрасно понимают друг друга.       Поэтому Джеймс вскидывает руку с пистолетом и готовится стрелять. — Ну, это тоже вариант, — ни капли не удивившись, отвечает Рамлоу, и гул механизмов в его броне вторит ему.       От первого пробного удара Стив прикрывается щитом, но Брок сразу бьет его снизу в бок. Возможно, после того боя в лифте, где его пытались подавить большим количеством агентов в ограниченном помещении, он понял, что такими простыми средствами Капитана Америку не достать. Он дрался в бруклинских переулках, он знает все прелести узких улиц. Второй удар приходится в голову. Капитан Америка крепкий, Капитан Америка сильный, он прыгает с самолёта без парашюта и выживает при прямом попадании ракет, он встанет, даже если ты бросишь его с моста на движущийся автобус. И не будет сопротивляться, чтобы спасти тебя, даже когда ты превращаешь его лицо в кровавую маску.       Третьим ударом металлическая перчатка попадает в плечо, от сильного удара рука Стива дергается и выпускает щит. Джеймс пытается сбить противника с ног, но он ослаблен лихорадкой, поэтому получается не с первого удара. Рамлоу падает на колени, тогда Стив пытается ударить ребром щита, но его перехватывают, почти вырывая из рук, Брок с силой толкает щит вперед, его край ударяет Капитана в живот, ровно в то место, куда несколько месяцев назад выстрелил Зимний Солдат. Рана уже давно зажила, даже следа не осталось, но воспоминание о серьёзных глазах, без капли узнавания, об обжегшей боли и растерянности до сих пор выбивает Стива из себя. Поэтому он пропускает тот момент, когда железная рука хватает его за горло, приподнимает над полом и бросает в Джеймса.       Только острый слух и реакции двух суперсолдат спасают их от обрушившегося града пуль. Рамлоу держит оружие в обеих руках и стреляет в них. Две-три обычные пули, возможно, ничего не сделают им, но рой крупного калибра представляет опасность. Стив подхватывает Джеймса под живую руку и практически оттаскивает его за стену. — Ты забыл своё место, Зимний! Ты оружие, которому нужен хозяин! — кричит Рамлоу.       Джеймс вздрагивает от каждого слова. Потому что это правда. Ему малодушно хочется спрятаться, слиться со стеной и бежать отсюда. Боль в запястье выталкивает его из пропасти рефлексии, это Стив с силой сжал руку, чтобы он обратил на него внимание. — Это не так, — шепчет Капитан, уверенно глядя в глаза. — Это не так, Баки, ты знаешь об этом. — Я отвлеку его, а ты действуй, — решает он. — Баки, стой!       Джеймс выбегает из укрытия, стреляет несколько раз в Рамлоу. Один из пистолетов ему удается выбить, дуло второго он зажимает металлической рукой, чуть морщится, когда пуля застревает в сочленениях неживой ладони. Стив обрушивается на Рамлоу всем телом, тому приходится отступить. Неожиданный взрыв в здании сбивает с ног всех троих, но Джеймс успевает встать и оттолкнуть Рамлоу к внешней стене, ближе к небольшому окну с разбитым стеклом. Второй взрыв происходит, кажется, под ними, пол проваливается, мёртвые тела падают в разлом. Стена, около которой стоит Брок, разрушается, открывая уличную пустоту, и он падает с обломками вниз.       Толстый металлический прут прокалывает насквозь бедро Стива и тот повисает между этажами, крепко сжимая руку Джеймса. Щит лежит несколькими этажами ниже, заваленный камнями. Джеймс ориентируется и хватается за обломок стены, пробирается выше и осторожно снимает Роджерса с прута. Наушник Стива сломался, когда Брок ударил его по голове, и теперь они остались без связи с остальной командой. — Я думаю, что нам нужно найти Наташу, — просипел Роджерс, отфыркиваясь от пыли.       Когда они, хромая, добираются по развалинам до лаборатории, то видят, что Нат там нет, но есть три наёмника с большими рваными ранами, и из головы одного их них торчит железная труба. Присмотревшись, Стив замечает обломок стрелы и длинно выдыхает. Здесь был Клинт, он помог Наташе выбраться, а если рядом с Наташей Клинт, значит, она в безопасности. — Думаю, нам нужно выбраться на улицу, — тихо говорит Джеймс, удобнее перехватывая друга, который несколько минут назад отбил его у самой Г.И.Д.Ры. — Да, здесь небезопасно, — соглашается Стив и указывает дорогу. Теперь пришел его черед.       Команда в полном составе стоит в ряд посреди разворошенной улицы, брошенной техники и вздыбившегося асфальта. В чём были, как есть, что успели взять. У Наташи руки в крови, он пытается оттереть её полами рубашки, но только сильнее размазывает. Она делает несколько шагов к нему, когда они с Джеймсом выходят из развороченных дверей, оглядывает, хмурится на его «пустяк». Брюс закутан в тяжелый плащ Тора, неловко переминает босыми ногами. У Бартона разбит нос, и левый глаз наливается превосходным фингалом, зато птички на футболке целы, как и он сам. Тони молчит, он тоже смотрит вверх, но пальцы автоматически стучат по плоскому экрану, возможно, ищет выход или запускает очередной твит. Башня изрешечена пулями, побита взрывами, снизу вверх украшена зияющими дырами. — Могло быть и хуже, — говорит Тони, изучив отчет о состоянии здания. — Возвращаться сейчас опасно, но её можно починить. Всё равно хотел делать перепланировку. Так! — Он убирает телефон в задний карман джинсов и хлопает в ладоши. — Кто со мной в Майами?