Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Майами и немного Нью-Йорк       На кухне в столь ранний час пусто, команда ещё отсыпается после вчерашних споров, но не Клинт. Он варит для себя кофе, пьет прямо из кофейника и никак не может прийти в себя после сна. Он рвался идти на Г.И.Д.Ру сейчас, ответить тем же на их «дружественный» визит. И тот факт, что никто его не поддержал, не означало, что он не сделает этого. Просто он соберет знакомых с темным прошлым, воспользуется старыми связями и, если он не может рассчитывать на поддержку свой команды, то сделает всё сам. К чёрту, ЩИТа нет, Фьюри в бегах, отчитываться ни перед кем не придется. — Мистер Бартон, поступил звонок на телефон мисс Шутер, — оповестил его Джарвис.       А это уже интересно. — Переведи на меня, — сухо ответил Клинт, вытаскивая из кармана толстовки свой новый телефон. — Алло? — Здравствуйте, — неуверенно ответил на том конце женский голос. — Могу я услышать мисс Алису Шутер? — Она не может подойти. Что ей передать? — Можно узнать, с кем я разговариваю? — чуть смутилась женщина. — Я Клинт, ее жених. — Клинт, передайте мисс Шутер, что звонила Мэри Маккини. Она поймет. До свидания, — два гудка и писк, означающий, что звонок закончился и телефон перешел в режим ожидания.       Клинт щелкает по иконкам и выходит в телефонную базу данных. Все информационные системы ЩИТ сейчас не работают, понадобится много времени и сил, чтобы их восстановить, но у них остались сами источники. Работать с ними сложнее, но это возможно. Номер абонента перекочевал в строку поиска, за ним и имя — Мэри Маккини. Эти базы работали медленнее, поэтому пришлось подождать, но результат того стоил.       Маккини, Мэри, возраст, год рождения, место жительства, семейное положение… Статистическая чепуха. Но дальше шла информация об образовании и местах работы. Зачем Алисе звонила доктор психиатрии? Просто знакомая или… У Алисы нет просто знакомых, которые не связаны с ЩИТ, и о которых он не знает. Маккини работает в частном медицинском центре по адресу… Сверившись с картой, Клинт вскакивает на ноги и роняет стул. Это тот район, где он выследил Алису в начале лета, когда начали ссориться Наташа и Стив, в тот самый день, когда вернулась Барбара. Яды давали свои плоды, сознание менялось, и Ал предпочла обратиться к врачу. Значит, у него появилась реальная зацепка. Если эта женщина знала больше, чем он, то она может помочь в поисках.       Настоящие, но всё же поддельные, документы ФБР лежат в кармане строгого пиджака, взятая напрокат машина только привыкает к очередному водителю. Наташа на соседнем сидении красит губы в ярко-красный, ничто не помешает ей вновь сыграть свою роль. Как часто они представлялись работниками различных государственных структур, чтобы получить информацию, добраться до цели — и не сосчитать. Есть в этом особое удовольствие. — Еще раз, Клинт, эта Мэри позвонила на телефон Алисе? — Нат чмокнула воздух, распределяя помаду. — И она частный психолог. — С уклоном в психиатрию. — Думаешь, она может знать, где Ал? — Я должен понять, как долго Ал сможет еще провести в плену, и какой я найду её. Я должен знать, что она видела, и что творилась в её голове, пока я разбирался с Бобби вместо того, чтобы быть рядом с ней. — Стив боится, что она может стать следующим Зимним Солдатом… Они уже обработали её психику, кто знает, как близко они подобрались к цели.       Клинт сжимает и разжимает пальцы на руле. Он тоже думал об этом. Но он видел Барнса — оружие, сильное и несокрушимое. Алиса не сможет за короткий промежуток времени стать такой же. Скорее, её будут использовать в других целях: шантаж, источник информации, как разменную монету для достижения скорейшего результата. Алиса слаба, её тело не так сильно, как тело здорового мужчины, главное её умение это хитрость, терпение и выдержка, её сильная сторона как раз малая масса и размеры. Она правильно определила свою роль: снайпер, поддержка, действия за полосой боя, издалека. Здесь важную роль играет не усиленное тренировками тело, а разум, то, что она знает. И пока Г.И.Д.Р.А понимает, что от её мозга больше пользы, чем от тела, то она в безопасности. Но есть много способов убить сознание, сохраняя знания.       В холле клиники чисто и светло, каблуки Наташи стучат по блестящему полу, девушка за стойкой регистрации в белом халате вежливо улыбается и здоровается. — Добрый день! К кому вы записаны? — Добрый день, — Наташа берет всё в свои руки и достает из кармана значок ФБР, Клинт хмуро делает то же самое, осматривая помещение. — Мы бы хотели видеть мисс Мэри Маккини.       Девушка за стойкой побледнела, пролепетала что-то вроде: «Подождите минутку» и убежала, нырнула в дверь, ведущую на лестницу, оставив после себя только удаляющиеся шаркающие шаги. Её место сразу же заняла другая девушка, встала чуть поодаль от «агентов», и искоса смотрела на них. Через несколько минут вернулась, да не одна, а с другой женщиной, в летах, но высокой и стройной, черноволосой, смуглой, и на таких каблуках, которые даже Наташа до беременности бы не надела. Указала на них, что-то шепнула даме и вернулась за стойку. — Меня зовут Камилла Белькур, — представилась дама, по очереди пожав им руки. Голос её был тихим, с каким-то южным акцентом. — Я руковожу этой клиникой. — Рады знакомству, мэм, — почти оскалился Клинт. — Но нам нужна мисс Маккини.       Напарница наступила ему на ногу, придавив большой палец каблуком. Её тоже насторожило то, что вместо нужного доктора к ним привели руководителя, но с другой стороны эта клиника дорожит своей репутацией. Если их просьбу и дальше будут игнорировать, то придется действовать старыми методами. — Мы расследуем дело о пропаже человека. Она проходила консультации у вашего доктора, мы хотели бы поговорить с ней, — как можно дружелюбнее ответила Наташа. — Пропажу человека? Как печально, — Камилла переплела тонкие пальцы, почти все унизанные кольцами, на груди.       В кабинет к Мэри они попадают только через полчаса. Камилла переносит несколько посещений, разговаривает с пациентами по телефону, и только после того, как все формальности улажены, расписание Маккини освобождено на ближайшие три часа, они проходят в кабинет. — Мэри, — мягко начинает Белькур, — это агенты ФБР, они интересуется одним из твоих пациентов.       Мэри, до этого заполняющая информацию в карте, испуганно поднимает голову, смотрит на двух людей в костюмах, но больше на Камиллу. Наташа в какой-то степени с ней согласна, ведь начальница производит впечатление не самого приятного человека. Все эти излишества в украшениях, в макияже, в одежде под халатом, в каблуках… Женщина больше похожа на древнего вампира. — Агенты Нил и Стикс, — представляется, наконец, Клинт. — Мы хотели бы поговорить с вами об Алисе Шутер. — Шутер? — растерянно спрашивает Маккини. — Вы звонили ей сегодня утром, — напоминает он. — Да-да, я помню мисс Алису Шутер. С ней что-то случилось? — доктор встаёт с места, поспешно убирает записи. — Она пропала, мисс Маккини, несколько месяцев назад, — ответила Наташа. — Прошу, садитесь, — женщина указывает на два мягких стула, что стоят возле стола.       Белькур невозмутимо садится на стул возле кушетки, и по коже пробегает мороз. Наташа сравнила её с древним вампиром, теперь же она не уверена, что эта женщина не сосет кровь по ночам, вылавливая припозднившихся, загулявших посетителей каких-нибудь модных баров. Смешанная с алкоголем кровь молодых людей подошла бы этой женщине куда больше. — Расскажите нам всё, что знаете, — сухо сказал Бартон. — Мисс Шутер обратилась ко мне самостоятельно. Мы провели несколько сеансов, потом она пропала на некоторое время, чуть позже мы связались, и она сказала, что ей нужны услуги специалиста того же профиля, но другого направления. — С каким состоянием она к вам пришла, с какими вопросами? — продолжила Наташа. — Боюсь, что я не могу этого сказать, — развела руками женщина. — Эти сведения составляют врачебную тайну. Без письменного согласия пациента я не могу предоставить эту информацию. — Мэри, — сухо напомнила Белькур, — это федеральные агенты. — Тогда они тем более должны знать правила. Мне запрещено сообщать третьим лицам информацию о состоянии здоровья пациента, диагнозе, результатах обследования, самом факте обращения за медицинской помощью и сведений о личной жизни, полученных при обследовании и лечении. Мисс Шутер заслуживает, чтобы я сохранила её тайну.       Не сорваться бы, не закричать в голос, не выбить бы кулаками из Маккини всю правду. Клинт едва сдерживается от применения силы, но Наташа замечает это, осторожно, незаметно толкает его плечом, едва слышит яростное сопение. Она понимает, что Мэри действует по правилам, пусть даже в частной клинике, но она доктор. — Мисс Белькур, спасибо за вашу помощь, но нам нужно поговорить с мисс Маккини наедине, — говорит Романофф. — Я… — Камилла хочет спорить, но одного взгляда хватает, чтобы понять, что агент не просит, а приказывает. Пусть Нат и ходит с увеличивающимся животом, но навыки агента ЩИТ и все знания еще не потеряла. — Хорошо, я вас оставлю.       И только когда «вампирша» покидает кабинет, Вдова дает сигнал напарнику проверить окна и дверь. Клинт быстро проходит по периметру кабинета, опускает жалюзи и закрывает дверь на замок. — Что? Что вы делаете? — с опаской спрашивает Мэри, вжавшись в стул. — Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает, — Бартон снимает пиджак, расстегивает воротник рубашки и закатывает рукава. Прежде он бы несколько раз подумал перед тем, как делать подобные движения, пугающие еще больше, но сейчас его мысли заняты только Шутер, и его не волнует, какое впечатление он производит. — Хотя, как посмотреть. — Прежде, мы хотели бы извиниться, — Наташа тоже расстегнула пиджак, села удобнее. — За причиненные вам неудобства. И в действительности мы не агенты ФБР. То есть агенты, но… Что вы знаете об организации ЩИТ?       Мэри смотрит на них, как на безумцев, как на своих очередных клиентов. И только через секунду начинает понимать, о чем они говорят. А еще через секунду понимает, что все гораздо сложнее, чем приход ФБР. — Рассказывать сложно и долго, но вы должны знать, что ЩИТ и Г.И.Д.Р.А. далеко не одно и то же. Шутер — агент ЩИТ, и она пропала незадолго до того, как был разрушен главный штаб в Вашингтоне. До этого она долго подвергалась воздействию отравляющих веществ, искажающих её психическое состояние. Мы думаем, что к её похищению причастна Г.И.Д.Р.А. Мы только хотим узнать, что вы об этом знаете, что она вам рассказала, и можете ли вы дать нам подсказку, кого мы ищем: нашу Алису или кого-то другого.       Доктор сняла очки и потерла глаза. Она никак не могла поверить, что эта молодая девушка, которой еще определяться со своим жизненным путем, оказалась не такой простой, как она думала. И что её работа на самом деле серьезная и очень ответственная, как она сказала на первом сеансе. Но дело не в этом, если ЩИТ действительно та организация, как говорят, то им проще избавиться от «поврежденного кадра», чем отправляться на его поиски. Во что же Шутер впутала обыкновенного частного психиатра? И почему именно Мэри, почему не профессионалы ЩИТ? Потому что «поймут и постараются помочь», даже если эта помощь будет означать ликвидацию. Алиса не выглядела человеком, который боится смерти. Если не страх смерти, тогда что? Вернуться в строй, быть хорошей боевой единицей? Она служит государству, в шпионской сети, как можно было промыть ей мозги так, чтобы она посчитала свою работу выше своего здоровья. Хотя, чему она удивляется. Возможно, сказали, будешь работать с «Мстителями» или будешь работать хорошо, поступишь к «Мстителям». — Вы с ней работаете? — спросила Мэри.       Наташа кивнула. Доктор перевела взгляд на Клинта и дождалась его кивка. — И кто же она для вас? — продолжила она. — Простите, но мне кажется, разница в возрасте между вами и мисс Шутер имеет место быть. Вы тренируете её, обучаете? Или она знает что-то, что может представлять угрозу? — Не играйте в шпиона, мисс Маккини, — вздохнул Бартон. — Мы спрашиваем вас, пока спрашиваем, если не добьемся информации хорошими методами, то будем действовать плохими. Вы понимаете? — Вы мне угрожаете? — спокойно произнесла Маккини. — Клинт, прекрати! — прикрикнула Романофф. — Мэри, я понимаю, что вы заботитесь о своей репутации и своём пациенте. Но Ал в опасности. Я не знаю где она, я не знаю что с ней. Если я подведу её, если я не смогу её спасти, то, как я посмотрю в глаза ему, — женщина положила ладони на выпирающий живот. — Алиса… Она замечательная, очень добрая, мне кажется, что она не подходит для нашей работы.       Мэри вздыхает, думает пару минут, и встает, направляясь к большому ящику. — Не думайте, что это меня разжалобило, — говорит она, перебирая тонкие папки. — Я знаю, что мисс Шутер не такая, как кажется на первый взгляд, и что-то в ней такое есть, что не соответствует возрасту. Я уверена, что скоро меня отсюда уволят, Камилле важна репутация, а если одним из пациентов заинтересовалось ФБР… — Какие у неё были проблемы? — Клинт, наконец, сел на своё место. — Проблемы, мистер, у вас! — нахмурилась доктор. — Тревожность и повышенная агрессивность. В детстве… — Прошу, простите его, — вновь вмешалась Нат, сильно сжав ладонь Бартона. — Мэри, расскажите нам об Ал то, что мы пропустили, — ласково попросила она. — Алиса Шутер пришла с бредом преследования, — Маккини открыла папку, пролистнула несколько страниц. — Удивительно то, что она прекрасно осознавала свою «болезнь», что большая редкость. Меня удивило еще и то, что она пришла одна. — «Бред преследования»? — переспросила Романофф. — Она думала, что за ней следят? — В этом и дело. Обычно такие пациенты уверены, что за ними следят. Алиса была уверена, что у неё это в голове. Я выписала ей направления на обследования, чтобы отмести нарушения ЦНС и прочие поражения мозга. Обследования нарушений не выявили. — Но что-то пошло не так, верно? — уже спокойнее произнес Клинт. — Вы не смогли ей помочь. — Потому что всё стало хуже, — кивнула она. — После второго сеанса Алиса рассказала мне о приступах, когда неожиданно начинались фантомные боли, носовые кровотечения, удушье. Мы говорили о её прошлом, пытались найти причину в нерешенных проблемах, но всё вышло из-под контроля. В какой-то момент мисс Шутер пропала, не пришла на очередной прием, перестала звонить. Я позвонила ей сама, и она рассказала мне, что немного заболела, хотя по её голосу я бы сказала, что ей очень тяжело. Еще она сказала, что начались галлюцинации. Я дала ей телефон одного моего знакомого, работающего в психиатрической клинике. — Джейкоб? — спросил Клинт, дождался утвердительного кивка, напрягся, чуть выдвинулся вперед. - Что она видела? — Мертвого. Она сказала, что этот человек умер несколько лет назад, она рассказывала мне о многих мертвецах и не уточнила, кого именно видит. Сказала только, что он помогает ей, направляет… Но она сама сказала, что видеть его не нормально. Для человека её возраста, с её жизненной ситуацией, с её умом, понимать, что ты ненормальная, что ты бредишь, что ты шизофреник… Я ни разу с таким не сталкивалась. Может, поэтому она и поняла, что мыслит не так. — Как она мыслит? По-другому, не как мы? — задала вопрос Наташа. — Нет, дело не в этом. Я заметила, что она действует другими путями, находит нестандартные решения, смотрит на вещи под другим углом, не выбирает из предложенного. Её мышление оригинально. Это трудно объяснить, но однажды я дала ей тест на уровень интеллекта, замаскированный под психологическое исследование. Результат перешел границы допустимого тестом. Следующие исследования давали один результат. Алиса Шутер стоит близко к гениальности, она могла бы совершить революцию в науке, могла бы перевернуть мир. В критические моменты её мозг начинает работать в усиленном темпе, как у других людей, можно сравнить это с выплеском адреналина. Только у других всё идет на спад, когда ситуация выравнивается, а она продолжает мыслить, продолжает искать пути, обрабатывать мегатонны информации. Мы или видим картину целиком, или дробим её на части, а она делает всё одновременно. Но её мозг, как бы это не звучало, всё еще мозг обычного человека, с обычными человеческими возможностями. Мне казалось, что причина её проблем в этом. Её мозг просто не справлялся с нагрузкой, которую получал, поэтому появилось что-то, что он не смог обработать. И ей бы успокоиться, съездить куда-нибудь, где нет людей, нет такого потока информации. Но у неё работа, которая требует постоянного напряжения, которая требует постоянной обработки информации. Она была аналитиком? — увлекшись рассказом, ни Нат, ни Клинт не понимают, что Мэри задала вопрос. — Нет, — ответил Бартон. — У неё были немного другие функции в команде, мы не сразу заметили, что она специалист широкого профиля. Она объясняла это тем, что много читала, когда была ребенком, любые книги, лишь бы буквы были, лишь бы занять время, она и сейчас постоянно в книгах. Книги и тренировки. — И при этом бессонница, — устало констатировала доктор. — Когда мы спим, идет очистка так называемого «хард-диска». Информация от органов чувств поступает в наш мозг, но мы запоминаем только небольшую часть. Большую часть мозг признает ненужной и во время сна стирает. У мисс Шутер почти вся информация усваивается. При этом она очень эмоциональный и чувствительный человек. И представьте, что творится в её голове? Вы слова спутали, вложили в них другой смысл, например, сказали: «Она не так загружена работой». Вы могли произнести это, чтобы показать, что человек справляется со своим обязанностями, и ему можно дать еще нагрузку. Вы могли вложить в эту фразу вашу уверенность в ней и доверие, но она услышала: «Она вообще ничего не делает, зачем мы вообще её держим». Вы скажете: «Ты не нужна нам здесь», имея в виду, что её помощь не нужна в данной конкретной ситуации, что она может быть полезна в другом месте. А она услышит: «Мы в тебе вообще не нуждаемся, лучше бы тебя здесь не было, зачем ты вообще здесь». Она сложит все ваши прошлые поступки, слова, взаимоотношения, не сомневайтесь, она вспомнит всё, даже то, что не касается её. — Нет, она так не может, — пытается возразить Наташа. — Вы просто этого не заметите, мэм, — снисходительно улыбнулась Мэри. — Она будет вести себя, как обычно, но где-то внутри все равно будет гнездиться это чувство ненужности. Сначала она попробует вернуть ваше расположение, пусть в ущерб себе, но когда поймет, что ничего не выходит, то самоликвидируется. Вы думаете, что это так просто можно исцелить? Все корни наших проблем в детстве, там, где мы только формировались. Успешные люди, добившиеся всего сами, рыдают на этой кушетке, как дети, рассказывая, как родители били их, как не любили.       Несколько секунд они молчат. Наташа вдруг вспоминает свою старую идею найти Ал друзей из ЩИТ, чтобы она не замыкалась только на них. И понимает, что это и было той ошибкой, о которой говорит Мэри. Она будто сказала: «Ты надоедлива, перенеси все свои восторги на кого-нибудь еще». Ал ничего не сказала, она постаралась, но что-то сломалось. Потом начались эти приступы, вернулась Бобби, забрав всё внимание Клинта, забеременела сама Нат, пропала Бетти, Ал прописали больше тех страшных лекарств… Слишком много вещей отвлекали их, не давали времени просто сесть рядом с ней и посмотреть в глаза. А ведь Ал так и делала: садилась рядом и смотрела в глаза, будто показывала, что все хорошо, что она здесь. Она давала им всю свою защиту и поддержку, а когда с ней случилась беда — они были заняты. Для Алисы действительно нет ничего важнее «Мстителей», команды и работы, она посвятила этому всю жизнь, и когда начала терять силы, то решила, что это конец. — Итак, Алиса Шутер очень самостоятельная и сильная, её мозг постоянно работает в критическом режиме, накапливая и перерабатывая море информации. Я считаю, что если она действительно попала в плен, то уже несколько раз из него выбралась, и идет пешком домой, или осталась на месте и ждет подмоги, потому что по каким-то причинам не может уйти. А если не выбралась, значит, у неё есть план, — заключила доктор.       Больше Мэри ничего сказать не может. Она могла бы рассуждать о проблемах и мыслях, которыми с ней делилась эта странная девушка, но она должна была оставить ей её тайны. Эти люди заботились о ней, пусть и проглядели, не заметили, но заботились, иначе не пришли бы сюда, и не сидели бы потерянные и пристыженные. — Спасибо за помощь, мисс Маккини, — Наташа встаёт, поправляет пиджак. — Надеюсь, что с Алисой всё в порядке. А с её галлюцинациями мы разберемся. — Только все больше мне кажется, что что-то тут не так, — говорит Маккини, провожая гостей до двери. — Может, зря я не настояла на токсикологическом анализе? Мы можем его делать только с согласия пациента, а мисс Шутер не была похожа на наркоманку.       Они тепло прощаются с Мэри, говорят Белькур, терпеливо ожидавшую появления агентов у стойки регистрации, что свяжутся с ней, если будут вопросы, и уходят.       Клинт истерически хохочет, прижимаясь лбом к рулевому колесу. — Вернется, затащу в подвал и к батарее прикую, честное слово, — всхлипывает он. — Вырули на соседнюю улицу, малыш Роджерс проголодался, — женщина не больно бьет его кулаком в плечо. — И вообще, что Мэри сказала нам, чего мы не знали? Что мозг Ал действует по-другому? Через двадцать лет мир заполнят такие люди, сейчас уже рождаются дети, которые в десятки раз умнее даже самых продвинутых взрослых. Что она гений, но ей это не нужно? У тебя самого 156 баллов, но что-то рядом с Беннером и Старком я тебя не замечаю. — У неё 147 пунктов, — тихо ворчит он, и не понимает, как при 147 пунктах можно быть такой дурой! Не доверять, не рассказывать, прятать в себе то, что можно было всегда делить на двоих. Клинту казалось, что когда они наконец-то решили быть вместе, это сняло многие барьеры не только к телу, но и к мыслям. А теперь выясняется, что за Ал кто-то следил, она не могла найти источник и поэтому решила, что дело в её голове. И галлюцинации! Он уверен, что галлюцинацией был чертов Френ! Он бы разобрался, он бы нашел причину, первым делом стал бы проверять радиосигналы в Башне, затем перестал бы давать ей проклятые таблетки. Ага, гений, вот от таблеток бы он не отказался, наоборот, повел бы её к докторам, те выписали бы еще отравы… Похоже, действительно лучший вариант — приковать к батарее. Клинт старается, видит… кто-нибудь, как он старается. Он не понимает, что пишет Мураками, но читает и кивает на комментарии Ал, он ненавидит длинные сериалы, но терпеливо смотрит, временами засыпая. Он безумно хочет Шутер, но ждет и терпит, не желая давить, насиловать.       Машина останавливается на парковке перед двухэтажным торговым центром с вывесками фудкорта на первом этаже. Клинт только чудом не врезается в ограждение. Наташа шипит, что будет совсем смешно, если она сядет за руль в положении и с расшатанным эмоциональным фоном. От дальнейшей расправы и лекции о безопасности движения спасает только телефонный звонок. Романофф смотрит на имя абонента, улыбается и выходит из машины. — Это Стив, — говорит она. — Сходи, возьми нам с собой чего-нибудь, я поговорю с ним. И не ругайся, прошу тебя, ни с кем!       Наташа отходит к небольшому магазинчику с разной сувенирной мелочью вроде бус, фигурок и фоторамок. — Стив? Мы только что выехали из медцентра, — говорит она, рассматривая блестящую в электрическом свете мелочь. — Все странно. У Ал был бред преследования, только ни мы, ни доктор в это не верим. А вот последующие галлюцинации более возможный вариант. — Бред преследования может быть реален. — Она бы нашла, ты ведь знаешь. — Баки вспомнил, — тихо говорит Капитан на другом конце провода. — Баки вспомнил, сказал, что за ней следили, потому что она начала уничтожать базы, а на одной из них был он. За Ал следили, и он считает, что следящее устройство было в ней. — Что еще он вспомнил? — холодно говорит Наташа, ожидая ответа. — Он должен был убить её? Мне даже льстит, за моей малышкой послали самого отъявленного убийцу. — Наташа, не нужно, я прошу тебя. — Я знаю, как Баки тебе дорог. Но моё условие все еще в силе. Или он, или мы. — Следящим устройством, — Роджерс пусть и не мастер дипломатии, но тему переводит мастерски, — можно объяснить манию преследования. Галлюцинации могли вызвать лекарства. Что еще? — Она гений, злопамятный гений. Ал не сломать так просто, но нам не нужно медлить. Я скучаю. Клинт… он ломается. Если бы не позвонила доктор Маккини, то он исполнил бы свой план. Ему нужно делать хоть что-то.       Женщина тяжело вздыхает, кладет руку на живот. — Знаешь, у меня перед глазами витрина с фоторамками, — шепотом говорит она. — Какие они, расскажи, — в голосе из трубки слышится улыбка. — Красивые. Тут есть общие, для одной фотографии, а есть что-то вроде триптихов, с тремя раскладными рамочками. — Нат, я хотел давно спросить тебя… — Подожди, Стив! — вдруг обрывает она.       Взгляд Наташи прикован к ряду фоторамок. Третья слева, выполненная из цветного стекла в цветочных мотивах, привлекает не только своей красотой, но и картинкой, которая вставлена туда, где должна быть фотография. Мужчина обнимает за плечи девочку в школьной форме. На заднем плане школа и резвящиеся дети. И эту картинку она уже видела. В руках Клинта, когда он показывал ей фото своей дочери. — Роджерс, найди Барбару и не спускай с неё глаз, — резко говорит Наташа, расплачиваясь за покупку. Цветочная рамочка в плоской коробке переходит в её руки. — Ври, как хочешь, что хочешь, но задержи её до нашего возвращения. — Хорошо. Что случилось? — Похоже, я нашла еще одну зацепку.