Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Аляска.       Джейн любит свою работу, путешествия, ночное небо со звездами, Choco-Pie с крепким кофе и определенность. Когда в её жизни появился Тор, вся определенность исчезла, мир опасно висел на волоске, качался маятником, но жизнь заиграла яркими красками, зазвучала новыми звуками, раскрасилась новыми вкусами. И это было замечательно. Когда всё рухнуло, Джейн думала, что была готова, она с самого начала была к этому готова, только помолвка и обручальное кольцо притупили эту готовность, заставили поверить в несбыточное. Джейн знала, что делать и, когда появилась возможность, начала глушить свою боль работой. Густое северное сияние над горами, где его никогда не было, а теперь ярко-зеленое, почти жжется. Месяц она проводит в двадцати семи километрах к северу от парка Денали, а потом переезжает к Умсу, ближе к аномалии. В этой глуши, как ни странно, спокойно. До неё здесь тоже были ученые, поэтому ей остается обжитая поляна под фургон и Ричард, который с радостью соглашается привозить ей воду каждое утро и несколько раз в неделю продукты со станции. Ричард называет её и коллег «звездозиками» и, кажется, этот грубоватый мужчина пытается за ней ухаживать: Choco-Pie и прочие сладости вряд ли входят в продуктовый набор.       Но ночью, когда Аляска щедро, как снегом, усыпает звездами небо, сердце тянет от боли. Тор снится ей как в те дни, когда они были только вдвоем, когда все было настолько радужно, что казалось реальным. Джейн страдает от грохота грома, что чудится ей во сне, безжалостно рвет краснобокие коробки из-под любимых бисквитов. Она ведь знала, что так будет, знала, черт подери! Она колотит в стену в ответ на удары стихии, которая стремится похоронить её хрупкий домик под снегом, как она хочет похоронить свою любовь под работой и продолжить жить. Только Джейн, блестящий астрофизик, понимает, что это невозможно. С Тором так много связано, всё, от этого трейлера до звездного неба напоминает о нём, он счастливых мгновеньях и о беспросветной, выворачивающей на изнанку надежде. Ей казалось, что она легко отпустила его, простилась с этим, но это как болевой шок, настоящая боль пришла позже, вгрызлась. Джейн жалеет, что так мало алкоголя входит в продуктовый набор, да и он лишь временное средство.       Доктор Фостер приняла решение жить дальше, простить Тора, он не виноват, никто не виноват, так бывает, а бывает еще хуже. Да и она не Золушка, чтобы войти в королевскую семью. Мечтать принцу можно сколько угодно, развлекаться с простолюдинками, а женится он все равно на асинье, которая будет жить так же долго и править мудро. Она простит, перетерпит, она сама виновата… Эта любовь была как сумерки — такая же магическая, романтическая, неясная, чудилась по-разному… Теперь все рассеялось, стало болезненно-четким и ясным. Расставание было неизбежным. Как две кометы — они встретились и разбили свои миры. Джейн глотает растворимый кофе, потому что кофе-машину аккумулятор не выдержит, и собирается с мыслями каждое мгновение., прогоняя видения счастливой жизни.       Волки вновь воют, из рук Алисы, неожиданной гостьи из жизни-с-Тором, выскальзывает кружка и тяжело опускается на стол, но не разбивается. Девушка удивленно ойкает, поддерживает посуду. Её голос изменился, пробившаяся ростками надежда умерла, рухнула в пропасть. Джейн даже жаль её. Алиса пришла к другу, надеясь на помощь, приходится разговаривать с чужим человеком. — Сними перчатки, будет проще, — снисходительно замечает она. — В этом и проблема, — отвечает девушка, осторожно отодвигая от себя чашку. — Я оказалась на Аляске при нехороших обстоятельствах. Меня взяли в плен, мне удалось выбраться, но перед этим… Есть такие люди, которые пойдут на все ради своей цели, даже если она безумна и нарушает законы природы. — Например, искать мост в другой мир? — Или вмешиваться в человеческую природу, — Алиса стягивает перчатки, кладет руки на стол, ближе к Джейн. Кажется, что на ней еще одна пара дорогих перчаток из питона с накладками на кончиках пальцев. Но мелкие мышцы красноречиво перекатываются под кожей. Джейн отставляет свою кружку, прикасается к теплой и гладкой ладони, ощущая под пальцами чешую. — О, Боже! — вздыхает она. — Я сбежала еще с одной пленницей — Бетти Росс, мы спряталась в лесу. Я пыталась связаться с командой через почту, больше связи здесь нет, но безуспешно. Сегодня я попыталась вновь, но кто-то напал на почтальона и отрезал станцию от внешнего мира. Мне повезло подслушать разговор Ричарда и узнать о том, что ты тоже здесь. У тебя ведь есть интернет или телефон?       Вой снаружи приближается, переходит в рычание около самых дверей. В стены скребутся острые когти. Алиса подходит к окну и немного приподнимает рулонную штору. Перед домиком ходят волки, и пугает даже не их количество, а размер, оскаленные зубы и горящие глаза. Ал много знает о волках, о том, как они живут и по каким принципам охотятся, но эта стая не поддается никаким законам. В большинстве случаев удел волков — слишком молодые или старые, больные особи. Они не подходят близко к домам людей, но если подходят, то убираются, не найдя скотины в хлевах или другой еды. Эти волки были другими, казалось, что их цель именно те, кто в доме, за металлической с деревом обшивкой. — Это странно, — сказала она. В этот же момент один из волков кинулся вперед, ударился в стекло лапами и головой. — Дьявол! — Шутер вздрогнула от удара, а зверь отлетел назад, встал и встряхнулся, готовый напасть вновь. Пусть между ними и толстое стекло, но на той стороне окна уже есть царапина, сколько выдержит маленький домик… Волки не нападают на людей, волки ищут добычу в лесу, но эти пришли сюда, и цель у них одна. Вот значит как, люди погнали чужаков со станции, и безумные ученые вспомнили о силе, которую безопаснее обойти стороной — дикие хищники.       Пищит загрузкой ноутбук, пальцы стучат по клавишам, Ал открывает защищенный канал связи и раздраженно царапает ногтем клавишу с цифрой «0», когда из-за плохого уровня сигнала система тормозит. Трейлер раскачивается от нескольких новых ударов. Джейн берет ружьё и быстро проверяет патроны, вставляет несколько до полной обоймы, кладет коробку рядом. От особо сильного удара со стола со звоном упали кружки. — Моё селение называется Фиора, — говорит Алиса, — от него десять километров к северу, к горам, к охотничьему домику. Мы очень ждем помощи. Расскажи им, что тут происходит. Пусть берегут Брюса.       Когда, наконец, система загружается и принимает экстренный код к обработке, Шутер встает у двери, натягивая куртку: — Я уведу их отсюда, а ты передавай сообщение. Потом быстро садись на снегоход — и на станцию. Уезжай первым же поездом. — Волки не проникнут сюда, — пытается успокоить её Джейн. — Это не обычные волки. Боюсь, что прежде чем перейти на людей, Стернс тренировался на животных, — отвечает Алиса. — Действуй, — девушка резко открывает дверь и бежит вперед.       В окно Фостер видит, как на неё бросается почти вся стая, как острые зубы вцепляются в толстую куртку и рвут, как Ал пытается сбежать, отдав им одежду. Ноутбук напоминает о подключении смутно знакомым электронным голосом, и Джейн приходится вернуться к нему. — Экстренный канал связи активен… — Меня зовут Джейн Фостер, я нахожусь на Аляске, — говорит она, натягивая гарнитуру на уши и поправляя микрофон. — Мисс Фостер, с вами говорит Джарвис, — на экране появляется логотип команды «Мстители». — Сейчас я переведу вас на связь с мистером Бартоном.       Картинка замерцала и изменилась, показывая светлое помещение и всех «Мстителей», неожиданно быстро собравшихся перед экраном. Взгляд прыгает с одного лица на другое, пока единственно желанное и все еще любимое не оказывается в два больших шага перед самой камерой. До Тора, кажется, всего сантиметры, только протянуть руку и запустить пальцы в длинные светлые волосы, коснуться колючей щетины, ощутить, как он ловит губами подушечки пальцев и улыбается. Она боится его жадных, пытливых глаз, от одного взгляда которых всё, что она отчаянно душила, пробуждается с силой ядерного взрыва. Джейн встряхивается и напускает на себя серьезный вид, находит глазами Бартона и старается смотреть только на него. — Добрый вечер, — произнесла она. — Что случилось, Джейн? — задал вопрос Клинт. — Где ты, Джейн? — прервал друга Тор. — Я сейчас нахожусь на Аляске. Меня нашла мисс Шутер и попросила передать сообщение, — Фостер вздохнула, стянула один наушник, чтобы послушать, что происходит за дверью. Почти ничего не было слышно, кроме короткого и глухого взрыва, будто кто-то лопнул небольшой мячик или пакет. — Её схватили и удерживали в плену, проводили опыты по изменению генома. Ей удалось сбежать с Бетти Росс, сейчас они находятся в охотничьем домике около селения Фиора. Их ищут, и лучше бы вам поторопиться, иначе будет поздно.       Вдруг дом сильно тряхнуло, он опасно накренился на один бок, Джейн кинулась в противоположную сторону, но фургон устоял, пусть и обрушилось всё, что возможно. — Всё хорошо, Джейн?! Джейн! — казалось, что голос Тора прошел через все километры между ними, но это только провод наушников выскочил из порта, и включились динамики.       Алиса влетает в окно спиной вперед, прямо на стол с ноутбуком. Она без куртки, под обрывками свитера видны искрящиеся провода. Её штаны истерзаны в клочья, левой штанины вообще нет, как нет и обуви, её ноги в укусах. Стая основательно её потрепала, не дав уйти, и она вернулась обратно. Хотя, ей удалось сократить популяцию. — Что с твоими ногами?! — кричит Джейн, видя измененные ступни и шипы. — Да ты еще хвост не видела! — отвечает девушка, пытаясь выглядеть бодро. — У тебя есть хвост?!       В разбитое окно запрыгивает волк. Он скалит острые зубы. — В сторону! — крикнула Шутер, пытаясь встать. Левое колено предательски подогнулось сразу, роняя обратно на пол. Джейн оказывается быстрее. Она хватает ружье, тратит доли секунд на позицию и прицел и стреляет. Звук выстрела оглушает, ружье дергается в отдаче, но она попадает точно в цель — хищник исчезает в облаке зеленоватого дыма. Щелчки перезарядки, отработанная пустая гильза падает под ноги, еще несколько выстрелов, заметить которые Алиса может только потому, что сама хорошо стреляет, но Джейн справляется так быстро и ловко, будто всю жизнь провела с оружием в руках.       Это завораживает. Джейн нашла цель, она перестала что-либо видеть и слышать. Она единое целое со своим оружием и со своей целью. Она чувствует чувствовать, будто ружье направлено на неё саму и от того как прицельно она выстрелит, будет зависеть как долго она будет мучиться перед смертью. Мобилизованы все силы её души и тела. Её руки крепки, разум холоден, душа спокойна, взор верен.       Последний хищник пытается подойти сбоку, Ал толкает в его сторону какой-то громоздкий ящик и дожимает целой ногой, пока зеленоватое облачко не ставит окончательную точку. — Это было… лихо, — восхищенно шепчет она, рассматривая Джейн с ружьем в руках. — Здесь опасно без оружия, — пожала плечами Джейн.       Женщина не расстается с ружьем, пока находит в беспорядке аптечку и пытается остановить кровь. Первым делом она промывает темным пахучим мылом и водой из бутылки укусы, бинтует, затем пытается изолировать провода, натянув перчатки. — Что это? Может, снять? — спрашивает женщина, указав на испорченный комбинезон. — Нет, просто изолируй, — отмахивается Алиса. В нём осталось немного тепла, накопленного в трейлере, а это несколько дополнительных секунд жизни.       Ей тяжело дышать, кажется, кто-то пытался вцепиться ей в горло, и это почти получилось. Шутер дергает за ворот, глубоко вдыхает, становится чуть легче. В конце перевязки Ал пахнет хозяйственным мылом, она мокрая, как мышь, и очень-очень уставшая. Фостер помогает ей переодеться, вытаскивая свою теплую одежду, охая от вида хвоста и растерзанного комбинезона с датчиками на рукаве. — Что будем делать? — спрашивает Джейн, деловито расталкивая ногами разбитое оборудование. — Я попробую добраться домой, к Бетти, а ты уезжаешь, — Алиса заглатывает еще горстку таблеток. — Хорошо, значит, мы едем к Бетти. — Джейн, нет… — пытается отговорить её Ал, осторожно поднимаясь. — Джейн, да!       В итоге переупрямить не получается, поэтому они собирают вещи первой необходимости, укладывают всё на снегоход и уезжают, оставляя трейлер. Ночь чернильная, даже луна спряталась, дорогу видно еле-еле, если бы не фонарь — не добраться. Алиса за рулем, она знает короткую дорогу в обход станции. Стоит низко наклонить голову, как Джейн с силой дергает сомкнутые вокруг талии руки, надавливая на подживший ожог. Боль помогает проснуться. Ал срезает путь, неведомая дорога мягко ложится под полозья, двигатель шумит, отрабатывая свое до конца. Только концы не сходятся, несколько километров они передвигаются пешком. Армейский марш-бросок, Стив бы посмеялся, без усилий волоча на буксире девушку и едва живого монстра.       Бетти встречает их уже на рассвете. — Я помню вас, — шепчет (или это сознание убегает) Джейн. — Мы виделись на рождественской вечеринке… — Что-то случилось, — шепчет Алиса, хрипя от натуги в связках. Жар тела не выходит с потом, теплообмен сломан, она сама сломана. — Что-то случилось…- повторяет она неведомому слушателю. — Не говори, молчи, — умоляет кто-то издалека, из тумана. В горло льется вода. Тело бросает в жуткий холод, затем вновь в жар. Голова болит, мышцы выкручивает в едином порыве.       Что случилось — она сама толком не понимает. Что-то случилось, и ей плохо, там войны и смерти, что-то с религией в Византии или карнавалом в Готеме. Нью-Йорк разрушен и цветет полем ромашек, высится небоскребами из деревьев и яблок. Голос зовет и зовет, громкий, властный, обещает свободу и отсутствие боли.       Беспамятством не забыться, сейчас не получится. Алкоголь, кофе, зефир… Алкоголь карамельным цветом в низком стакане толстого стекла, кофе в чашке с сердитым Рэдом («Почему он такой злой?»), зефир на чужих губах, которые так хочется облизать. «Я буду на твоей стороне, что бы ни случилось…»       Когда лихорадка немного спадает, Алиса больше не может сопротивляться зову. Она осторожно спускает ноги с разогретой печи, осматривается. Джейн и Бетти сидят за столом, о чем-то в полголоса переговариваются среди раскиданных оберток и бутылочек от лекарств. — Ты быстро… — с недоумением говорит Джейн. — Тело разрушается, это агония, — отвечает ей Бетти. Она встает и обхватывает Ал за талию, выравнивая, легко подводит к стулу и помогает сесть. — Ты уже говорила это утром, — почти смеется Алиса, но слова вызывают новый приступ дурноты. Голос в голове почти кричит, зовет в горы, в «гнездо», где помогут и защитят. — Ничего, — включается в разговор Джейн. Ей страшно видеть прежде симпатичную и хрупкую на вид девушку в подобном теле, и после того, что она узнала от Бетти, ей стало еще страшнее. Нет, не за себя, за обеих сильных женщин, прошедших чудовищно тяжелый путь. — Ничего, — повторяет она, пытаясь взять Алису за руку. Ладонь горячая, а сухая чешуя ощущается лезвием. — Я видела, как был взволнован Клинт Бартон, когда я сообщила о тебе. Думаю, они будут здесь в течение считанных часов.       Алиса усмехается. Этого мучительно много. В одном Джейн была права: если бы «Мстители» хотели найти её, то уже давно были бы здесь. Но, право слово, она сумасшедшая, и это не исправить, зачем команде супергероев подобный груз? Сейчас, когда мозг съедаем лихорадкой и бредом, ей кажется это единственным выходом. Она на Аляске, последнем своем приюте, единственном месте, которое было добро к ней. Не это ли лучшее место, чтобы наконец-то все закончить? — Я вернусь в «гнездо», попытаюсь их отвлечь, чтобы команда успела эвакуировать вас, — говорит она, накрывая ладонь Джейн своей. — Это меньшее, что я могу сделать.       Алиса Шутер одевается, застегивается на все пуговицы и крючки быстро, чтобы не тянуть время. Так быстро, как может, она двигается к горам, ей даже не нужно идти прямо туда, достаточно подойти так близко, чтобы её заметили «братья». Бетти была права, вот они — триггеры, которые Стернс встраивает в сознание, вот как он подчиняет тех, кто пришел к нему не по своей воле. Надавишь на определённые точки в мозгу, пустишь током по нервам, и вот оно, подчинение. Как любовь.       Элизабет Росс догоняет её быстро. Алиса только фыркает, когда та сбавляет шаг, делая вид, что ей стоило больших трудов пробраться через снег. — И для чего тебе это? — спрашивает Бетти. — Ты спасешь нас, а о себе ты не думаешь. Точнее, думая о себе, ты совершенно не думаешь о нас. Думаешь, что «Мстители» простят нам то, что мы погубили тебя? — Я не хочу жить таким уродом. — Если мистер Бартон действительно любит тебя, то примет даже драконом! — Громкие слова, Бетти! — Ал опирается на дерево, устало смотрит на женщину. — Мне так много рассказывали здесь сказок о вечной любви, о чести и смелости. Так много сказок, и ни одна из них не была даже похожа на реальную правду. Иногда не понимаю, о чем именно мне говорит Вселенная. «Пиррова победа», знаешь ли… Я завоевала что-то ценное для себя с огромными потерями, которые этого не стоили. Я сломала жизнь любимому человеку вместо того, чтобы просто любить его. — Сдаешься? Вот сейчас? В конце? — она пытается взять так, намеками на слабость, но получается даже смешно. — Я давно сдалась, мисс Росс, когда позволила себе поверить, что смогу что-то изменить, трусливо спряталась от собственной судьбы, сбежав назад, — а это еще смешнее, потому что сделать серьезную мину при плохой игре она не умеет. — Ты не можешь… — А что они сделали с тобой? — вдруг спрашивает Алиса.       Бетти хочет ответить, превратить в шутку, но все понимает, смотрит удивленно и чуть затравленно. — И давно? — Когда ты сказала о лейкозе. Они делают монстров и лечат от рака — странное сочетание направлений. Эта технология не уничтожает раковые клетки, она изменяет сам геном, заставляя абсолютно все клетки перерождаться, адаптируя организм к болезни. Ты сильнее, чем кажешься, ты легко таскаешь меня, а вес у меня теперь приличный. Ты избавилась от тела, и спорю на что угодно, в доме был кто-то еще, пока я ходила на станцию.       Бетти смотрит на снег под ногами, на свою изношенную обувь, на вытоптанную дорогу. Нужно что-то сказать, но слов нет. Никаких научных выкладок, никаких этических моментов или психологии. Просто ничего. Алиса считает себя уродом, Бетти знает, что она урод, обе они уродки. — Какой у тебя план? — спрашивает она. — Я уничтожу тех, кто ответственен за это, — Шутер показала на себя. — А ты защитишь Брюса. Он всего этого не заслужил.       Когда за ними приходят, то они без слов сдаются, только Ал (вот несносная девчонка!) фыркает, глядя на одного из каним: «Вам понравилось угощение, Гримли?», вспоминая ту банку с маринованным перцем давным-давно, в прошлой жизни. Земля резко уходит из-под ног, когда за плечи хватают сильные лапы.       Оставшийся до гор путь стирается из памяти, смазывается верхушками деревьев и колючим ветром в лицо. Алиса приходит в себя, когда её почти бросают на знакомую террасу, выдолбленную в горе. Бетти ставят на ноги, видимо, ни побег, ни убийства не отменяют того, что к ней приказано относиться, как к доктору, который может продлить вашу жалкую жизнь. — Отведите меня к Стернсу, — требует Ал.       Канимы, одинаково огромные и мощные, с большим размахом крыльев, и так же одинаково уродливые, переглядываются. Гримли выступает вперед и жестом предлагает следовать за ним. Они идут только вдвоем, Бетти остается на террасе с другими канимами.       Тело отогревается, в пещерах высокая температура, как раз комфортная для подобных существ, по дороге им не встречается никто другой, хотя, странно, должно же быть любопытно, как выглядит та, кто бросила вызов этим стенам и тому, что за ними, и выжить. Но коридоры пусты и мертвы, даже за тонкими дверями не ощущается ничьего присутствия. Тяжелую верхнюю одежду Ал оставляет по дороге, отмечая свой путь, чтобы можно было выбраться. Захочет ли она? Только войдя в мрачную комнату с низким потолком, Алиса понимает, что никогда не видела тех, кто создал её. Обстановка комнаты её не интересует, больше интереса она проявляет к гуманоиду за старым металлическим столом перед ней. Дэвида Беннера она замечает по ощущениям тепла и шуму металлических предметов из темного угла. — Так вот ты какая, Алиса Шутер, — тягуче проговаривает Стернс, пытаясь напугать её, пытаясь пролезть в голову, она даже ощущает это вторжение, как выпрямляются извилины и проскальзывают чужие мысли. Мерзко. — Мой сын всегда отличался умением выбирать тех девушек, которые ради него пойдут на невозможное, — откликнулся Дэвид. — Природа компенсирует неудачный выбор родителя, — усмехнулась Алиса, пожав плечами.       Дэвид кивает лохматой головой, выходя на свет. Сейчас он больше похож на человека с фотографии в базах данных ЩИТ, чем на Дэвида Смита, в чистом костюме и с аккуратной прической. Безумие не скрыть за тканью и лаком, оно все равно проявит себя. — Я знаю, зачем ты здесь, — сказал Стернс, постукивая своими уродливыми пальцами по столу, как в старых фильмах о гангстерах. — Тебе, наконец, удалось связаться с командой, но ты не хочешь возвращаться тем, чем ты стала, хочешь вернуться в своё прежнее слабое и уродливое тело. Значит, тебе нужна информация о том, что с тобой делали. И пока ты здесь, мисс Росс ищет то, что тебе поможет. Но это не твой план — её. Ты же просто хочешь умереть, ты решила сделать это так, чтобы ни о чем не жалеть. Те, кто мнят себя героями, считают, что лучшая смерть та, которая даст потомкам считать тебя героем и после смерти. — Забавно, что вы считаете, будто ваша огромная голова сможет просчитать каждый шаг любого человека, — Шутер надоело стоять, поэтому она пошла ближе к столу, села на край, благо он был широким. Хвост умостился по всей длине, лениво постукивая. Странно, что ей это позволили, неужели, он и это предвидел, или это так для неё типично — сопротивляться? По аналогии с гангстерами захотелось курить. — Позвольте сейчас мне сделать предсказание. Десятки лет вы мучились с бездарными студентами, получали мизерное жалование и терпели насмешки более удачливых и умных коллег. После происшествия с Халком вы решили, что стали Богом, и, вырвавшись из ЩИТ, начали «создавать». Но это не просто одному, даже с таким мозгом. Поэтому здесь Беннер-старший. Но даже он не стабилен. А что такое, в сущности, стабильность? Когда в дело вмешиваются посторонние факторы, тем более, такие как радиация и безумие, стабильность не имеет смысла. Тела ваших подопытных разрушаются и не только из-за незавершенности самого процесса. Кем бы вы себя не считали, до изменения генома вашим жиденьким мозгам еще далеко. Вы решили, что можно взять удачный эксперимент и изучить его, усовершенствовать результат. Вы забрали Блонского из «Холодильника» с его вывернутой наизнанку психикой, нашли поддержку у генерала Росса. Отличное начало, кажется, пора заканчивать. Все закончится, когда здесь будет ЩИТ, и от вас и ваших опытов не останется ничего. У вас была удобная камера, Сэмюель? — Твоя уверенность в этом не так сильна, как ты хочешь. Ведь ты уже пыталась, и что? Месяц тебя никто не искал кроме нас, ты была никому не нужна. И теперь… Знаешь ли ты, что ЩИТ больше не существует? Он дискредитирован и распущен. «Мстителям» осталось недолго. И когда мир воззовет о помощи, я и моя армия будем готовы. Сильная, непобедимая, но управляемая и послушная… Представь, природа позаботилась о том, чтобы сделать нас совершенными, нам только осталось взять то, что она предлагает. — Ты лжешь. — Отчего же? — Потому что быть этого не может. Мир рухнет, а ЩИТ все равно останется, поверьте.       Ал улыбается, обнажая двойной ряд зубов. — Клинт, я здесь! — кричит она. Голос ударяется о каменные стены.       Стернс отвлекается на вход. Девушка резко скользит по грязной полированной поверхности вперед, удерживая равновесие хвостом. Она отталкивает ногами пытающегося помешать ей Беннера. Дэвид лишь улыбается, смешно шлепаясь на пол, это даже не сопротивление, одна насмешка, ему не нужен Стернс, чтобы продолжить опыты. Шутер хватает Стернса за маленькие плечи. Она успевает заметить своё отражение в широко распахнутых глазах. Недоумение, как он так просчитался, не рассчитал, не понял, что если она сопротивлялась ему так долго, то с чего она будет слушаться сейчас. Хруст сломанной шеи. Затапливающая мир краснота. Полная пустота в голове, быстро сменяющаяся яростью. Долгожданный покой. Сон.