***
В последний раз Алиса делала что-то подобное лет в десять, когда девочки из Фиоры позвали её на гадания в особенную ночь. Тогда арсенал был примерно такой же: мел, свечи, засушенные травы, кости животных… Любила ли Ал святочные ночи? А кто их не любил?! Катания на санках с горы, колядки, весёлые песни, игры и Френ-ворчун: "Шарф надень!". Корни большинства святочных обрядов, совершаемых в связи с наступлением нового солнечного года, восходят к глубокой древности и имеют ярко выраженный языческий характер. Вместе с тем, на архаичную основу праздника сильное влияние оказало христианство, поскольку к святочному периоду церковью были приурочены события жизни Иисуса Христа. С тем миксом религий и культур, который торжествовал в крохотной Фиоре, удивляться было нечему. Язычество, христианство, различные протестантские течения и ответвления… Вычитывая в этнографических и исторических подкопченных фолиантах статьи об обрядах и находя что-то знакомое, она уже ничему не удивлялась. Попасть в исследовательский институт, где работала Бетти, оказалось "легко". Алиса поправила сумку на плече, набитую разнотравьем, железные банки красноречиво прогремели около специальной рамки. На время расследования инцидента в здании было много стражей порядка, их чёрная с синим форма мелькала чаще, чем белые халаты ученых. Молодой полицейский на посту охраны сурово попросил открыть сумку и выложить всё содержимое, объясняя это повышенными мерами предосторожности. Хотя, скорее всего его напрягало присутствие агентов ЩИТ. Или один конкретный - хмурый Бартон. С нежной улыбкой Шутер раскрыла застёжку-молнию и выставила на стол свои банки и пакетики. Сдерживая дрожь, и поминутно оглядываясь на них, он позвонил кому-то, а потом сообщил, что за ними сейчас спустятся. - Что-то мне это не нравится, - признаётся Брюс, когда они идут по узким светлым коридорам вслед за провожающим их мужчиной. Офицер Гримли – так представился их "надсмотрщик" – поглядывал на них через плечо. Это был очень высокий, очень накаченный мужчина. Полицейская форма сидела на нем немного неправильно, так, будто он никогда не носил одежды такого фасона – обязывающей, сковывающей движения. Когда он неосознанно дёргается, будто от боли, слышится треск ткани. Его габариты немного не пропорциональны – ноги длинные, но колени чуть выпирают, натягивая даже свободные брюки, а походка несуразная, как у малыша, который только учится ходить. В жаркое лето, когда официальным лицам позволено снимать форменные куртки и носить только рубашки с коротким рукавом, и немного расстегнуть ворот, Гримли закрыт до горла, даже нижняя водолазка натянута до самого подбородка, на руках перчатки, и даже в помещении он не снял фуражки. Будь Алиса в чуть лучшей форме, то давно бы заметила неладное, но с ней самой творится что-то странное, поэтому она больше погружена в себя. Но естественно, что на первый план выходила именно Бетти, а значит, что о себе придется ненадолго забыть. Сначала дело, а потом чувства, даже если тревожные звоночки превратились в громогласные сирены. Возможно, если бы в тот момент она внимательнее присмотрелась к Гримли, если бы она только заметила все эти несоответствия, то все вышло бы иначе. Но она шла за ним, погруженная в собственные проблемы. - Из этого кабинета похитили мисс Элизабет Росс, - голос у Гримли скрипучий, глухой, он глотает некоторые части слов, - Похититель вошёл через эту дверь, со стороны лабораторий, - он указал на пластиковую полупрозрачную дверь с электронным замком, за которой виднелись прозекторские столы и оборудование. – Затем он вышел через окно. - Как давно ушла оперативная группа? – спросил Клинт, осматривая покорёженную раму. - Сегодня утром, сэр, - с плохо скрываемой усмешкой ответил Гримли. – Так что вы можете все здесь осмотреть. Алиса дернулась, как от удара. Но грубый и насмешливый голос офицера подействовал отрезвляюще. - У кого мы можем получить предварительные заключения? - спросила она, подойдя к окну. Под ногами хрустели обломки пластикового стекла повышенной прочности. А кто-то сломал его так, будто это был тонкий хрустальный бокал, из которого не пьют, а только ставят на почетное место и никогда не прикасаются. - Вам нужно будет сделать официальный запрос, который рассмотрят в течение десяти рабочих дней и вынесут решение, стоит ли допускать к материалам дела гражданских. - Мы из организации ЩИТ, - напомнила Ал, но вновь натолкнулась на насмешливый взгляд офицера. Тот подошел к ней вплотную, пытаясь задавить своим весом и габаритами. Со стороны показалось, что ему это удалось, поэтому по какому-то инстинкту Клинт дернулся, чтобы прикрыть, но вовремя остановился. Шутер играет вне лиги, для нее размеры противника не имеют значения. Раньше, по крайней мере, это было так. - Насколько я знаю, мисс… - он внимательно посмотрел на приколотый к рубашке бейджик, - …Шутер, ЩИТ не относится к военному ведомству правительства США. Поэтому в зоне нашей юрисдикции вы считаетесь гражданскими, даже если вы бегаете в обтягивающих костюмчиках. - Сэр, если вас привлекают мужчины в обтягивающих костюмах, то это, извините, не к нам. Хотя, судя по тому, как вы смотрите на мой бейджик, а точнее, на мою грудь, девушки вас тоже в какой-то степени интересуют, - пошла в атаку девушка, заправив выбившуюся прядь за ухо. – Но мой парень стреляет лучше Купидона, поэтому озаботьтесь своей шкуркой. Пока Гримли подыскивал подходящий ответ, она достала из сумки несколько невысоких свечей, а затем мел. - Что вы собрались делать? – отвлёкся Гримли, заметив се эти манипуляции. - Как что? Я медиум, я вызову духов и спрошу у них, что здесь происходило. Если вы не слабонервный, то можете остаться, но это, знаете ли, не очень эстетичный процесс… Клинт отвернулся и закашлялся, пытаясь скрыть смех. Нести чушь с умным лицом – необходимый навык, вырабатывающийся в процессе службы. Но то, как Алиса это иногда говорит – просто потрясающе. Прочитать лекцию об Ыхтинуйских лопарях-голиках, выдав себя за ассистента ученого-биолога, когда они на одном из заданий попали в очень неловкую ситуацию – бесценно. Боевики, с которыми им было приказано расправиться, даже приободрились и напоили потерявшуюся экспедицию горячим чаем. Легенда сработала, пусть и на время, но у них была возможность закончить свою операцию. И сейчас, расставляя по кругу свечи, она рассуждала о духах, призраках, их роли в мировых религиях и религиозных ответвлениях. Офицер Гримли ретировался примерно на моменте, когда она достала из банки что-то склизкое, ярко-красное с белыми подтёками. - Господи, это ещё что такое? – Брюс даже не рискнул подойти к содержимому банки. - Маринованное мясо, - улыбнулась Ал, возвращая кусочек говядины обратно в сливочный с перцем маринад. – Так и знала, что за нами будут следить, поэтому решила применить такой экзотический метод избавления от нежелательных наблюдателей. - А если бы он не ушёл? - А если бы он не ушёл, то стал бы свидетелем самого странного и страшного файер-шоу. Если бросить содержимое этих двух банок в огонь, - она выставила на стол густую серо-розовую жидкость и мелко измельченную траву, - то будет много дыма и зелёное пламя. Ещё я могу закатить глаза и начать читать пророчества. А на крайний случай у меня есть снотворное. - Так, потом о спецэффектах, - Клинт заглянул в лаборатории. – Времени у нас мало, начинаем. - Хорошо, - Алиса оставила свою сумку и начала осмотр. Комната, в которой они находились, представляла собой небольшое помещение, что-то вроде рабочего кабинета. Один небольшой письменный стол, несколько стульев, несколько маленьких низких столиков у стен, стеллажи, шкафы. Теперь вся мебель была разбросана и сломана. Следов крови нигде не наблюдалось, это радовало. Следов не наблюдалось вообще – это не радовало. Ал обошла комнату по периметру, внимательно осмотрела покорёженные стеллажи, выломанную раму. Странно, что куски стекла находились внутри помещения, а не снаружи – если неуловимый похититель вышел через окно, то стекло должно было разбиться наружу. Она осторожно выглянула на улицу. Окно выходило на заднюю часть здания, на парковку, высокий решетчатый забор, лесополосу, где-то вдалеке виднелись первые жилые дома. Здания лабораторий и других правительственных объектов обычно строили за городом, дальше от жилых кварталов, чтобы обеспечить ученым спокойные условия без лишних глаз и ушей. Камеры слежения на ближайших столбах были вырваны, как и говорил Росс, торчали лишь провода. Но неужели за этим участком следили только они? Радиус просмотра у обычных камер внешнего слежения велик, а у специальных камер он должен быть гораздо шире, чтобы вычеркивать саму возможность создания "слепых пятен". Значит, необходимо проверить записи с тех камер, которые не были испорчены. Чувствуя себя скалолазом, она выбралась наружу, благо стена была не монолитной и абсолютно чистой от какой-либо лепнины, а имела неширокие парапеты. Осмотр снаружи дал небольшие, но результаты. Над козырьком обнаружились глубокие царапины, больше похожие на трещины, но с ровными краями, будто ножом сквозь масло. От чего могут быть подобные царапины? Ал постучала по стене, проверяя материал, потом провела ногтями – крепкий, обычными "кошками" на такую глубину не прорезать, только если чем-то специальным. Но чем? Какой материал нужно использовать и какую силу прикладывать, чтобы оставить такие следы? И будет ли это отмечено в полицейском отчёте, который они все равно добудут? Если бы дело касалось охоты, и она выслеживала бы дикого зверя, то сказала бы, что здесь орудовал, как минимум, медведь. Очень крупный медведь с острыми когтями, которые могут прорезать плотный бетон. - Сама спустишься? – спросил Брюс, высовываясь по плечи из окна. - Да, - она осторожно, маленькими шагами приблизилась к окну. Далеко же она ушла, рассматривая следы. - Что у вас? - Я не специалист в этом деле, но, кажется, полицейские до нас здесь хорошо поработали. - Скажи Клинту, чтобы осмотрел дверные косяки. Алиса попыталась вернуться в комнату, но заметила ещё одну странность. Стоило ей взяться за верхнюю часть рамы, как её пальцы тут же совпали с царапинами. То есть, если бы эти следы оставил тот, кто выкрал Бетти, то выходил он странно. По идее, при выходе он должен был оставить следы в других местах. Следующая заминка возникла, когда она спускалась на пол. Двигаясь наружу, она этого не заметила, но когда попыталась попасть внутрь, то увидела достаточно чётко – путь был затруднен. Под ноги ей попались полки от шкафа и разбитый монитор. Какой смысл в том, чтобы заваливать выход, ведь при похищении дорога каждая минута? Хорошо, если представить, что это произошло случайно, то должен же был похититель расчистить себе место для манёвра, чтобы выскочить наружу. Тем более, если у него были крылья. Чтобы поднять двух людей (даже если один из них не является человеком), то нужен достаточно большой размах крыльев (на заметку: нужны книги по орнитологии, анатомии крыльев и самолётостроению), а в таком помещении, откуда они выбирались, этого сделать невозможно. Необходимо было, как минимум, выйти на этот козырёк, зацепится и только потом лететь. В принципе, это объясняет, почему следы когтей найдены ещё и дальше от окна. Но получается, то тот некто должен был орудовать одной рукой, потому что в другой руке была бы заложница, а следов много, как от двух. Был ли сообщник? И с чего Алиса решила, что тут замешаны какие-либо нелюди? Ей ли не знать, как при помощи высоких технологий и богатой фантазии создать иллюзию чего-то необычного. Под ногами что-то хрустнуло и больно кололо ступню даже через резиновую подошву. "Стекло", - подумала Алиса. Противное острое стекло резало её любимые летние кеды и травмировало и без того больные ноги. Она попробовала сделать ещё один шаг, и только потом поняла, что острый осколок плотно засел в подошве. Его необходимо было срочно достать, а то она рисковала остаться с больной ногой и без ботинка. Черт с ней, с ногой, заживёт, тем более, будет ещё повод попросить Клинта взять её на руки. А вот обувь терять не хотелось. Что-то вроде инстинкта держать свои вещи в порядке и беречь их, носить аккуратнее, осталось с того времени, когда всё новое было хорошо почищенным и мало поношенным старым. Хорошо, забудем, это те самые кеды, в которых она впервые пошла на свидание с Бартоном. Да, у них было свидание, не надо смеяться. Прыгая на одной ноге и пытаясь нащупать застрявший осколок, она позволила себе вспомнить именно о том походе в кино. Суровый агент ЩИТ мужественно терпел очередной голливудский блокбастер о влюблённом зомби ("Тепло наших тел" – зомби, ожившие скелеты, военные, Апокалипсис – романтика) целых полчаса, а потом заснул, оставив в её распоряжение ведёрко попкорна с карамелью. Алиса оказалась выносливей, она погрузилась в сон, прижавшись к нему, через тридцать четыре минуты. Когда они возвращались домой, то он даже не скрывал своего восторга этим фактом: - Ты меня обнимала, - негромко кричал он, смешно размахивая руками для большего выражения своих эмоций. – Я тебе снился, ставлю сотню. - Ох, ничего подобного. Мне снился тот милый мальчик в красной кофте. - Он же зомби. - Ты спал, пока шёл фильм, откуда ты знаешь, кем он был. - Он не милый, он зомби, - Клинт вывалил язык изо рта, закатил глаза и вытянул вперед руки, изображая замедленную походку живых мертвецов. Алиса улыбнулась. Только он на этом не остановился. Он приблизился вплотную, покосил глазом, а потом сильно-сильно обнял, сжимая до боли и хруста в костях. - Клинт, что…? - Нет, просто, давай так постоим. Я же милее какого-то зомби, правильно? Я теплый и не ем мозги. И люблю тебя не потому, что сожрал мозги твоего предыдущего парня. У тебя не было предыдущего парня, прости. Мне вообще не нужно есть какие-то части тел, чтобы тебя любить. И я в восторге от того, что я у тебя первый. Осколок плотно засел, застряв не только между чертами рисунка, а ещё и погрузился в саму подошву. Алиса притёрлась к стене, изогнув ногу так, чтобы лучше видеть кед. Она быстро извлекла осколок, но что-то блестящее, прилипшее к подошве, привлекло её внимание. С первого взгляда это казалось перламутровой прозрачной пайеткой, какие обычно бывают на костюмах. Она сама пришивала такие к футболке и крыльям, когда ехала в больницу к миссис Макгарден. Но те блёстки, которые она использовала, были меньше и имели в центре отверстие для ниток, а эта… Она была похожа на крупную чешуйку рептилии, чем на пайетку. Ещё один пунктик, который следовало проверить в полицейском отчёте. На заметку, нужны книги о рептилиях. Что за чертовщина здесь произошла? Тишину всколыхнул звонок мобильного телефона Клинта. Он махнул рукой Беннеру, предупреждая, что выйдет ненадолго, и закрыл за собой дверь в коридор. - Бартон, слушаю, - откликнулся он, даже не удосужившись посмотреть на номер. - Клинт, здравствуй, это Бобби, - отозвались на том конце. Он оперся на стену, переводя дыхание. Прошлое иногда бывает слишком настырным, чтобы понять, что оно было прошлым. - Ключи можешь оставить в соседней квартире у Пенни, она мне передаст, - выпалил он. - Какие ключи? – в голосе Морс звучало искреннее непонимание. - Ты ведь звонишь, чтобы сказать, что, наконец, съезжаешь с моей квартиры? Так вот, оставь ключи у Пенни. - Нет, мне… мне нужно ещё время. Клинт, нам нужно поговорить. - Слушаю тебя, - он сложил руки на груди, проводив тяжёлым взглядом одну из лаборанток. Совсем молодая девушка испуганно сделала несколько шагов в сторону, почти вжавшись в противоположную стену, и ему пришлось ободряюще улыбнуться, чтобы не запугать её до смерти. - Нет, не по телефону. Приезжай. - Чёрт, Бобби, я сейчас занят. Что такого ты хочешь мне сказать, что мне нужно приехать к тебе лично? - Боишься, что твоя девочка заревнует? Или она не отпускает тебя на встречи с другими женщинами, потому что боится … - произошло то, чего Клинт и опасался - Барбара Морс перешла в режим "язвительная стерва, спасайся, кто может". - Просто скажи, что ты хочешь, чтобы окончательно исчезнуть из моей жизни? Отступные? Сколько? - Поговорить. Мне нужен только разговор, Клинт, и ты сам поймёшь, что мне от тебя нужно. - Хорошо, - было проще согласиться, чем выматывать себе нервы спором с этой своенравной женщиной, не ведающей границ. – Завтра, в полдень… - В самую жару, - попыталась возразить Бобби, но Клинт даже не обратил на неё внимания, только повторил: - В полдень, в кафе "У Сьюзи". - "У Сьюзи"? Ты издеваешься? Тем более, в рабочий полдень там будет много людей. - А ты ждала ужин в роскошном ресторане? У меня есть девушка, которую я могу водить по таким местам. Знаешь, рыжая такая, у неё ещё забавные заколки в волосах, которые мне нравится вытаскивать. - Оставь эти подробности… Что она с тобой сделала, что ты стал таким размазнёй? Ничего… Я сам… Я делаю с ней то, что не делал с другими женщинами. Я хочу жить, я хочу возвращаться к ней, потому что без неё мне плохо, а ей – ещё хуже. Я хочу вставать по утрам с постели, чтобы разбудить её. Я хочу видеть её в своих футболках, пить приготовленный ею чай из трав или вырывать из её рук чашку кофе. Я хочу жить, Бобби, хочу больше, чем хотел когда-либо. - Она ведьма с замашками Сирены, у неё потрясающий голос и колдовские зелья. Ещё она играет на флейте. Барбара фыркает, бросая трубку, даже не прощаясь, но Клинт понимает – этот раунд Пересмешница проиграла и принимает своё поражение. Гримли вырастает точно из-под земли, заставляя его нахмуриться. Что-то в этом человеке настораживает, понять бы - что именно. - Ваше время выходит, агент, - с шипением говорит офицер, возвышаясь над немаленьким Бартоном на добрые полторы головы. - Да, мы умеем определять время по часам, - с нотками сарказма отвечают офицеру из-за спины Клинта. Сумка Алисы у Брюса, когда они только выезжали, она несла её сама и пресекала любые попытке лучника забрать ношу. Чёрт, да, он становится сентиментальным, она носила и тяжелее и не сломалась, а он хочет оберегать её со всех сторон, чтобы она поняла, чтобы он понял. Иногда ей не нужно быть сильной. Сильным будет он, а ей нужно быть нежной и верить в него. – Вот, возьмите, осталось, положите в духовку на двадцать минут, - она протягивает Гримли банку с каким-то красным месивом, буквально бросает в руки, ухмыляясь от выражения брезгливости, которое проскальзывает на лице офицера. Клинт уже примерно знает, что там перец, много-много красного перца с пряностями.***
Брюс устраивается на заднем сидении, для него эта поездка – очередной стресс, ему гораздо лучше в запертой Башне. Но на кону Бетти, и как бы он не запирал себя внутри или вовне, ему не даст покоя, если с ней что-то случится, если это что-то случится из-за него. - Мне снятся кошмары, - признаётся Бетти, прижимаясь к нему. Они в каком-то загородном домике, когда-то "до", выходные на природе, вне научного пространства и всех захватывающих проектов. Река, лес, деревянный домик, свитера крупной вязки, фотографии на старенький "Никон", сейчас, в эру "цифры", такого не встретишь. Бетти, улыбающаяся так светло и счастливо. - О чём твои кошмары? – серьёзно спрашивает Беннер. Ему важно это знать. Элизабет рассказывает о детских воспоминаниях, военной базе в пустыне, как отец водил её в детское кафе и покупал мороженое. Это больше похоже на воспоминание, полузабытое, полустёршееся, как старый кадр из диафильма, случайно оставленного на солнце. Но потом она говорит, что приходит Брюс, и у него такие страшные глаза, что её бросает в дрожь. Будто он хочет сделать с ней что-то плохое. - Ты же знаешь, я не способен причинить тебе вред, - мягко улыбается он, поглаживая тёплые, пахнущие солнцем и смолой волосы девушки. - Я знаю, - сорвано шепчет она, затихая. Потом был тот неудачный эксперимент и Бетти, бледная, неподвижная на больничной койке в проводах. Он не способен причинить ей вред, но он это сделал, разделив свою жизнь на "до" и "после". Расстояние ничего не портит. Разница в возрасте ничего не портит. Мнение родителей ничего не портит. Даже ядерное оружие ничего не портит. Всё портят люди. Сами.