***
Провожая Клинта на встречу, Алиса не нервничала. Что может произойти? Это ведь Клинт, которого она любила, сколько себя помнила, Клинт, который любил её, с которым она была связана прочнее, чем с самой своей жизнью. К которому она порвалась сквозь время. За которого она сражалась с самой смертью, и знала, что сражался и он, в последний момент вырвав её жизнь из холодного Нигде. Нет, их связывало слишком многое, чтобы всё разорвать из-за какой-то Барбары. Алиса не нервничала, она была спокойна и уверена. По крайней мере, все так думали, когда провожали преувеличенно прямую и твёрдую спину, всматривались тревожно в лицо, ища признаки недавних слёз. Стив неловко мялся на пороге спортзала, когда видел, что девушка пытается повторить его "подвиг" со срыванием боксёрской груши с крепления. Она успокаивается мгновенно, едва только замечает его, улыбается дружелюбно и шутит, что заняла его место. Но на следующий день все повторяется снова. Алиса уверена в своем мужчине, но почему так бьётся сердце, когда звонит его телефон, и он хмурится, выходя за дверь. Она запирается на замок в комнате и снимает с себя одежду перед зеркалом. И смотрит. Обычное женское тело, среднестатистическое – не слишком большая грудь, не слишком широкие бёдра, приличная мышечная масса, и вроде бы все на своих местах и стесняться ей нечего, но взгляд цепляется за кожу, за "украшения", за то уродство, что не позволяет даже дома надеть что-то короткое. Сильнее страдают руки, она закрывалась ими от камнепадов, от атак и пуль. Снайперам их стараются ломать и калечить первыми. Правую руку собрали асгардские лекари, будто ничего и не было: ни раздробленной кости, ни застрявших в мышцах осколков, причиняющих жуткую боль, ни темнеющей под повязкой кожи, на которую Брюс смотрел со страхом, ни произнесенного им в одном из подслушанных разговоров с Капитаном ужасного слова "ампутация". Это исчезло под волшебными руками печально улыбающихся женщин. Но глубоко осталось ощущение бесполезности и никчёмности, слабости. Вернувшись домой, она с энтузиазмом взялась доказывать, что это ничего не значит, что она достойна места в команде. Затем взгляд перемещается на вторую руку, а точнее на плечо с немного выступающей косточкой. Эта отметина вообще была странной, после взрыва выплеск адреналина был такой бешеной силы, что боль пришла только через сутки. Вроде бы там вывих, вроде бы все закончилось хорошо, но откуда тогда этот бугорок? Она смотрит дальше, вспоминает страшное и смешное, вспоминает, как на самом первом задании рухнула на колючую проволоку и пыталась вырваться, из-за чего запуталась ещё больше и чуть не осталась вообще без кожи. Вспоминает пытки и наказания в "Чистилище" – лагере для пленных, которых будут публично казнить. Всё это встаёт перед глазами так отчётливо, будто стоит ей обернуться, и за спиной будет развороченная, распаханная и пропитанная кровью и пеплом земля, стонущая от боли. Пальцы, обходя другие шрамы и ожоги, прижимаются к низу живота, к сетке тонких светлых полосок. Ножевое ранение. Безумные глаза девушки-противницы, только они были видны из-за плотной маски, пропитанной кровью. Злые слова, которые они кричала, вонзая длинный нож, больше похожий на кухонный, чем на военный, в живот Ал, в то самое место, где могла бы зародиться новая жизнь. Её вытащили из того боя, зашили, заштопали, уверив, что всё в порядке, заживёт. Внутри поселилось чувство безысходности. Одно дело быть уверенной, что ты никогда не будешь иметь детей, потому что не хочешь оставлять в этом разрушенном мире кого-то родного, что не сможешь полюбить кого-то кроме того самого лучника, чтобы рискнуть, а без любви, по твоему мнению, ничего хорошего не выйдет. И совсем другое дело получить этому такое подтверждение. Мироздание само не хочет продолжения тебя. Алиса часто раздевается перед зеркалом, запирая комнату. Она сама не понимает, зачем делает это. Надеется, что к следующему разу шрамов и прочих отметин станет меньше? Пытается полюбить своё тело настолько, чтобы без стеснения открыть его Клинту? Однажды это должно произойти, она не уверена, что Бартон, мужчина в самом расцвете сил, горячий, желающий, справляющийся с естественной потребностью организма в удовольствии по утрам всё чаще и чаще, будет ждать так долго. Она внимательно всматривается, будто хочет увидеть следы другой женщины, пусть и шлюхи, которая сделает своё дело и уйдёт. И боится однажды увидеть. Она боится сделать ему больно, её руки не приучены к ласкам, боится сделать что-то не так и разочаровать, боится… Она просто боится этого. Боится довериться, боится доверия. И вместе с этим боится, что ей будут доверять. Ал скорее одевается, затягивает туже шнурки на вороте любимой толстовки с символикой Капитана Америка, будто пытается себя задушить. Ей нужно собраться с мыслями, нужно привести себя в порядок. Она разберётся со всем позже, сейчас важнее найти Бетти.***
Всю дорогу от Башни они проделали молча. Брюс сидел на пассажирском сидении рядом с водителем, рассматривая мелькающие пейзажи. Алиса выстукивала по рулю какую-то дикую мелодию, если в этом невротическом перестуке было хоть что-то музыкальное. У светофора их подрезала какая-то спортивная машина с громким клаксоном. Ал выругалась и слишком резко вдавила педаль газа в пол. Машина дёрнулась, Наташа заворчала с заднего сидения. Шутер глубоко вздохнула, извинилась за несдержанность и переключила скорость. С рычага её рука скользнула не обратно на руль, а каким-то образом оказалась на колене Брюса. Тот подобрался, понимая, кто обычно сидит на этом месте, когда девушка находится за рулём, попробовал стряхнуть прохладную ладонь, но добился лишь того, что его бедро успокаивающе погладили. - Знаете, я хорошо помню свою последнюю поездку в Нью-Йоркском такси, - вдруг сказал Брюс, накрывая ладонь Алисы своей и ненавязчиво отодвигая её в сторону. Та наконец-то заметила, куда забралась её чересчур самостоятельная конечность, покрылась смущённым румянцем и поспешила свериться с навигатором. – Я тогда, наконец, решился встретиться с человеком, который обещал мне помочь с... – он запнулся, почёсывая серебрящийся висок, - Другим Парнем. Таксист нёсся в этом потоке машин, будто за ним гнались все демоны Ада, кричал на других водителей. Это было жутко. Я думал, что если не превращусь прямо в той консервной банке, несмотря на ремни безопасности, точно увижу содержимое своего желудка. Наташа тихо фыркнула, вспоминая, что ей пришлось ехать сразу за той машиной, и она только обрадовалась, когда Брюс и Бетти решились отправиться пешком. Тому вертлявому пареньку, который возомнил себя звездой автогонок в городской черте, она бы сама доступно и популярно со всеми выкладками объяснила провальность его карьеры. - Договорились, намёк я поняла, - улыбнулась Ал, перестраиваясь в другой ряд, ближе к повороту. Брюс улыбается, когда они подъезжают к четырёхэтажному многоквартирному дому в тихом районе. Он знает, что Бетти пришлось сменить институт, в котором она преподавала, из-за тех самых событий, когда её отец развязал целое сражение на лужайке в самое студенческое время. Она просто больше не смогла там оставаться, не могла терпеть косые взгляды коллег и испуганных студентов. Или любопытных, которые все время спрашивали о Халке. Она оставила даже дом, где жила, перебравшись из уютного коттеджа в человеческий улей. Беннер её понимал, или врал себе, что понимал, жизнь в подобном месте создаёт хотя бы иллюзию общества. По этой же причине он выбрал суетную и переполненную Калькутту. Постоянное мельтешение перед глазами, звуки чужой жизни за стеной, шум детей под окнами заставляют тебя чувствовать частью этого. - Значит, здесь? – Наташа захлопнула дверцу машины и приставила ладонь ко лбу козырьком, чтобы осмотреть высотное здание. - Да, - Беннер пропустил перед собой стайку хорошо одетых молодых девушек. Те захихикали, рассматривая незнакомого мужчину, неизвестно какими судьбами попавшего в их район. – Только даже не представляю, как мы попадём внутрь, – он кивнул на домофон, где каждому жильцу соответствовала кнопка с приписанной фамилией. Мимо них прошла пожилая леди в широкополой шляпе и с крохотной лохматой собачкой на поводке. Она удивлённо и с долей скептицизма посмотрела на них, задерживая свой взгляд на Алисе. Видимо, скромно одетый Брюс с его растрепанными милыми кудряшками и добрым взглядом, а так же стильная Наташа не очень её взволновали. Зато молодая девушка в узких светлых штанах из плотной ткани и клетчатой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей внесла сумятицу в её картину мира, поэтому и заслужила раздражённый взгляд. Собачка, будто почувствовав настроение хозяйки, визгливо тявкнула, и с гордым видом прошествовала дальше. - Полагаю, что на помощь соседей мы можем не рассчитывать, - Ал шикнула в след экстравагантной парочке. – Стойте здесь, я попробую найти пожарную лестницу. - Ты уверена? Может, стоит рискнуть и позвонить? - с сомнением спросила Нат, едва девушка сделала первый шаг вдоль дома. - Они скорее вызовут полицию, - Ал дернула подбородком в сторону недавней прохожей. Ответ получился несколько грубым и резким, но Наташа только бросила на нее понимающий взгляд и сокрушенно покачала головой. Как бы ни храбрилась её маленькая рыженькая девочка, она все равно была напугана неизвестностью. Романофф отметила про себя, что если Клинт сделает что-то, что обидит Ал, то Наташа точно сумеет поставить его на место. Шутер зашла за угол и несколько секунд позволила себе передохнуть, привалившись спиной к глухой кирпичной стене. Беспокойство за Клинта, поднявшая голову ревность и поездка утомили её. Она бы не призналась, но сейчас ей совсем не хотелось забираться по шаткой железной лестнице, потом открывать двери, и вообще делать хоть шаг. Ноги стали ватными, в голове стоял туман, казалось, что она тут же рухнет, не в силах даже пошевелиться. В висках пульсировала кровь, отрезая её от звуков внешнего мира, сильно забилось сердце. Вдруг щеки будто коснулось что-то холодное и влажное. Алиса подняла руку, стирая капельку воды. Странно, она подняла голову, но никаких кондиционеров, с которых мог бы капать конденсат, над ней не было, а глаза оставались сухими. И еще странно, что ей стало лучше, прошел мандраж, успокоилось сердце. Алиса забралась на мусорный бак, с него потянулась до металлической лестницы. Хлипкая конструкция, совершенно не похожая на лестницы, по которым взбирались герои-любовники или авантюристы в фильмах, едва могла выдержать её вес, поэтому пришлось быстрее двигаться наверх. Ей повезло найти открытое окно в коридор на последнем этаже, и, понадеявшись на свою заячью удачу, Ал нырнула в него. Внутри дом был таким же чистым и аккуратным, как и снаружи. Светлый коридор был украшен репродукциями известных художников-пейзажистов, на окнах висели красивые полупрозрачные шторы. Несмотря на эту чистоту и порядок, сквозившее в каждой детали подчеркнутое желание казаться благополучным домом, он был каким-то безжизненным. Не то, что шумный, наполненный людьми дом, где жил Клинт. Ал вскинулась и поспешила разобраться с входным замком. Клинт и результат его разговора с Барбарой в данный момент должны волновать её в последнюю очередь. Она просто расставляет приоритеты. И сейчас в приоритете Элизабет Росс. Даже если хочется бросить здесь всё и рвануть в кафе "У Сьюзи", чтобы вцепиться в волосы внезапно воскресшей из мёртвых Бобби Морс и заявить свои права на симпатичную задницу в потёртых джинсах и всё остальное, к ней прилагающееся. В этот момент она пожалела, что не оставила на шее Бартона несколько красноречивых засосов перед тем, как он ушёл. - Солнышко, ты уверена, что всё в порядке? – с сомнением спросила Наташа, когда они поднимались к квартире Бетти. Наташа редко называла её "солнышком", и это отличало её от Нат-из-будущего, которая словам предпочитала прикосновения, приучив её к тактильному выражению чувств. - Да, - нахмурилась она, пытаясь понять, что могло так взволновать женщину. – Что может быть не так? - Хорошо, давай поговорим об этом позже, - легко согласилась Нат. Перед дверью появился ещё один вопрос в их сложной операции проникновения. Если они начнут вскрывать замок, то бдительные соседи точно вызовут полицейских. Брюс со вздохом наклонился и неожиданно достал из-под резинового входного коврика плоский ключ. Он достаточно хорошо знал Бетти, знал, как она заботится обо всех планах и всегда оставляет запасные ключи на случай, если потеряет свою связку. Проблема в том, что мисс Росс была очень аккуратной и внимательной, чтобы когда-либо что-то потерять, поэтому запасные ключи всегда оставались на своих местах. Брюс тщательно вытер ноги о коврик. Пусть хозяйки и не было, но он помнил ещё и то, как она относилась к уличной грязи, принесённой в её жилище. Дверь они плотно закрыли, чтобы не вызвать подозрений. Законы этой страны строго наказывали за проникновение на частную территорию. Может, разобравшись, с кем столкнулись, полицейские и отпустили бы их, но всё же им пришлось бы провести некоторое время в участке. Кажется, Алиса думает не о том. Кажется, у неё кружится голова. Что-то спрашивает Наташа, но она делает вид, что не слышит, обходя небольшие комнаты, соединенные друг с другом будто по кругу. Из просторной гостиной, разделённой с кухней стойкой, идёт выход в небольшую хозяйскую спальню. На бельевом комоде она увидела лежащую изображением вниз фоторамку. Рядом лежала тонкая золотая цепочка с кулоном-сердечком. Из спальни по короткому, в два шага коридору, в комнату для гостей, которую явно переоборудовали под кабинет. Из кабинета вновь в гостиную. Первые два круга она только пыталась осмотреться, понять, за что можно зацепиться. Квартира поражала своей чистотой и уютом. И это понятно, ведь Бетти учёный, вспомнить хотя бы лаборатории Брюса. Там всё так же было чисто, всё стояло на своих местах, если нужно было что-то найти, то Брюс мог, не отрываясь от дела, только махнуть рукой, дать направление или назвать номер шкафа и полки, как искомое тут же находилось. Пальцы девушки рассеянно скользят по тёмной, практичной мебели без каких-либо украшений, декоративной мелочи или кружевных салфеток. Второй раз за последние пару часов она ощущает холодное, будто изнутри прикосновение к себе. В этот раз тонкая хрустящая плёнка льда расползается по шее, прямо под волосами, будто кто-то берёт за затылок и буквально тыкает носом куда нужно. Будто щенка. Алиса помнила, как грубые жёсткие пальцы Наставника так же проникали под высокий воротник куртки и шапку, к тёплой коже. Она повернула голову в ту сторону, куда упрямо подталкивала фантомная ладонь. Алиса стояла на кухне, рассматривая гарнитур: глубокая мойка, рабочий стол, старенькая электрическая плита и два навесных шкафа – один над мойкой, второй - чуть в стороне. В раковине две немытые кружки из-под кофе. Круглые следы от тех же кружек на стойке, что использовалась так же в качестве обеденного стола. Она обернулась. Кофеварка заполнена на половину, в бодрящем напитке уже появилась плесень. Сколько же он тут уже стоит? Больше суток. Шутер осторожно взяла в руки кофейник и оценила масштаб разрастания бело-зелёных пушистых островков. По-своему, наблюдать за ними было забавно. Около плиты стояла бутылка оливкового масла. На дне стеклянной затемненной тары она разглядела тонкую лужицу масла. Но его было слишком мало, для того, чтобы использовать. Такую бутылку необходимо было выбросить. - Алиса? – позвала Наташа, и по голосу стало ясно, что она нашла что-то интересное. Женщина обнаружилась здесь же, на кухне. Она стояла возле раковины и смотрела в раскрытый навесной шкафчик. – Посмотри сюда. Ящички со специями, коробки с хлопьями и мюсли, крупы были небрежно расставлены по всем двум полкам и грозились выпасть. Романофф приподняла изящную бровь и подошла ко второму ящику, в котором были расставлены немногочисленные тарелки и кастрюли. Почему ящик с посудой не висел над мойкой, если по логике посуда должна располагаться именно там, чтобы вымыть и сразу же убрать сушиться. Алиса опустила руки в мойку, воображая, что моет тарелку, а затем понесла её к ящику. Шкафчик для специй располагался слишком низко к мойке, не давая хорошего доступа к крану, приходилось наклоняться. И это при условии, что ростом Бетти был чуть выше самой Алисы. Грязные кружки и пятна от кофе на столе толкали дальше. Бетти аккуратистка по натуре. Не может быть, чтобы она покинула свой дом и не помыла посуду, не убрала грязь. Спешила? Она должна уметь организовывать своё время так, чтобы всё успевать. Кто-то заставлял её спешить? - Ящики перевесили, - голос Наташи заставил испуганно вздрогнуть. - Оставила грязную посуду и мусор, - добавила Алиса. - Её вещи в порядке, но здесь кто-то был, - закончил Брюс. – Около двери грязные следы. Бетти всегда просит вытирать ноги. Возможно, к ней вошёл кто-то, кому она не могла это сказать. И ещё, - он протянул им продолговатый блестящий предмет на ладони. – Она оставила свои очки. Она не выходит без очков, она может видеть без них, но её зрение не идеальное. - Взяла запасные? – предположила Наташа. - Нет, это её любимые, - покачал головой Беннер. – Она предпочитает носить одни и те же, плохо привыкает к новым. Я нашёл её подвеску, - пальцы обвила та самая цепочка с красивым кулоном. – Это принадлежало её матери. Бетти просто не могла его оставить. А потом его взгляд изменился. Стал жёстче, злее, сквозь приятный оттенок горького шоколада пробивались зелёные искорки. Он с силой сжал кулаки. - Брюс, - на его шею легла прохладная ладонь, к пылающему лбу прижался холодный лоб. Он поднял взгляд и столкнулся с глазами цвета молочного шоколада с едва заметными красноватыми проблесками. – Я найду её. Слышишь, держись, я найду её и приведу к тебе. Клянусь. И доктор Беннер неожиданно понял, как именно Алиса Шутер клялась умирающему Тони Старку сделать всё, что возможно и невозможно.