Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

- Я готов, мисс, - электронный голос Джарвиса разносится по просторной комнате вместе с голубоватыми всполохами экранов, висящих в воздухе. Проекторы включаются быстро и сразу показывают доступ к нужным ресурсам: база преступников полиции США, база пропавших без вести, база данных ЩИТ… Когда у тебя есть допуск - тебе открыты многие двери. И не важно, что твой личный допуск не самого высокого уровня, а пользуешься ты шпионскими программами Старка. - Хорошо, - Алиса кивнула сама себе и Джарвису и подтянула к себе стул на колесиках. Она вообще любила стулья на колесиках. Когда она ходила в гипсе (конечно, можно было бы обойтись и без него, но врачи в госпитале попались очень ответственные, или это была месть за несколько попыток побега), то, забросив попытки передвигаться самостоятельно, начала кататься на подобном стуле. Коридоры в Башне были достаточно широкими и длинными, чтобы развернуться, а гонки на стульях неожиданно стали популярным развлечением. - Задайте начальные параметры, мисс. Общие для обоих. - Мужчина. Возраст с двадцати пяти до шестидесяти лет. Телосложение… пусть будет среднее. Белый. Тип внешности европейский.       На мониторах, отвечающих за разные базы данных, появились цифры с отобранными кандидатами. Затем пошла лавина фотографий, они накладывались одна на другую, перекрывали предыдущую и быстро растворялись в ворохе последующих. - И все эти люди попали? – спросила Ал, даже не пытаясь остановить взгляд хотя бы на одной картинке, что появлялись на мониторе с пропавшими. - Да, мисс, - подтвердил Джарвис. – Некоторые преступники скрывают следы злодеяний, попросту закапывая жертву, топя её, сбрасывая в карьеры… Иногда люди попадают в аварии и теряют память. Людей похищают, чтобы продать в рабство, изъять у них органы для продажи на черном рынке, похищают маньяки с физическими и психическими отклонениями, сектанты. Люди просто уходят. Как вы когда-то хотели уйти.       Ей никогда не было интересно, что было бы, если бы она все же решилась бы покинуть Башню после рассекречивания главной своей тайны. Слишком много "бы". Но уйди она вершить своё правосудие по собственным законам, стали бы "Мстители" искать? Не тот вопрос, они, конечно же, сразу развернули бы кампанию по поискам и листовки с её фотографией и фразой: "Вы видели эту девушку?" украсили бы столбы района. Волосы рыжие, очень длинные, глаза карие. Была одета в широкие мужские черные штаны с карманами, черный жилет на молнии, фиолетовую водолазку (от которой всего фиолетового - только приятное воспоминание), клетчатый шарф с кистями, широкую не по размеру куртку с нашивками ЩИТ и большие ботинки. Особые приметы: винтовка, оружие, сумка на поясе за спиной и шрам на лбу. Хм… Очень подробное описание. Нужно где-то спрятаться, чтобы не обнаружили. Только где? Центральный Парк, что прямо перед Башней: огромная территория, можно постоянно перемещаться, много построек и часто бесплатно раздают еду. Или уехать в Бруклин, в любой другой пригород, на окраину, поселиться где-нибудь. Только сможет ли она долго скрываться? Нет. Нет. Еще тогда она решила, что даже шага не сможет сделать без надзора, ведь появилась же камера в углу. "Умное решение", - будто наяву прозвучал голос Клинта в голове. Конечно, умное решение. Когда тебе давят между лопаток, прижимая грудью к стене, предупреждающе хрипя в ухо, лучшее, что можно сделать – не дергаться. Будем честными, как договорились – удержал её здесь вовсе не комфорт, а решение не добавлять проблем с её поисками.       Девушка резко выдохнула и потянулась за очередным прорывом Тони в области… умных машин, которые могут помочь Шутер найти загадочных Джона Доу и Дэвида Смита. Она слишком запуталась в терминах, которыми сыпал гениальный инженер, когда объяснял принцип работы устройства, больше похожего на большие очки со странными наростами с внутренней стороны широких дужек. С подобными вещами она предпочитала жить по принципу: "Если надо, то я могу с этим разобраться, но если кто-то может объяснить принцип действия, то я не буду разбираться". А еще полтора года назад: "Если эта вещь мне не нужна, то я её уничтожу". Как объяснил Тони в перерывах между сборами в Англию на осмотр земли под новое фамильное гнездо, устройство считывало мозговые волны, точно регистрируя реакцию на знакомый предмет. Рискованный эксперимент, но у неё и Бетти осталось слишком мало времени, чтобы думать еще. - Отбор закончен, - на мониторе пропавших без вести светилась шестизначная цифра, полиция оставила ей семь тысяч подозреваемых, еще три по данным параметрам обнаружились в данных ЩИТ.       Ал быстро сосчитала в уме цифру и присвистнула. День сегодня будет очень долгим. Похоже, что это дело задержит её до вечера, и если после такого её мозг еще будет в состоянии думать, то она надеется, что сумеет дойти до любого приспособленного ко сну места, а не заночует прямо здесь или на полу посреди коридора. В последнем случае её обязательно кто-нибудь подберет и отнесет в спальню. Спать в неприспособленных для этого местах ей запрещено. - Начинаем, Джарвис… - она надела очки, закрепила датчики на голове и устроилась в офисном кресле.       Несмотря на скорость мелькания фотографий перед глазами Алиса успевает разглядеть лица. Но это больше похоже на метро в час пик, когда вы просто смотрите на других пассажиров, спешащих в разные стороны – в вагон, на эскалатор, к кофе-автомату или к газетному ларьку. Несколько раз процесс поиска останавливался, когда она больше не могла продолжать из-за головной боли или усталости, но Алиса приказывала себе держаться и упрямо воскрешала в памяти образы загадочных Доу и Смита.       Джон Доу - молодой парень, может лет двадцати пяти-тридцати, очень худой, со впалыми щеками и темными кругами под глазами. У него болезненный вид, официальный костюм болтается на нем, как на вешалке. Но в глазах… В глазах его, даже на фотографии, горит такая тяга к жизни, как у человека, который долго болел, а теперь узнал, что болезнь отступила, и он абсолютно здоров.       Дэвид Смит в противоположность своему спутнику строг и сдержан. Его лицо больше похоже на маску, кажется, что если провести по нему пальцами, то сможешь разорвать силиконовую накладку, а под ней будет нечто ужасное и омерзительное. Он старше Джона, его темные с сединой волосы гладко зачесаны назад, подбородок чисто выбрит, на коже нет ни пигментных пятен, ни глубоких морщин, словом, никаких признаков возраста. Выдают только глаза: зоркие, хитрые, как у человека с большим жизненным опытом, холодные и блеклые. Даже на цифровой фотографии он кажется неприятным субъектом.       Глубокой ночью Шутер засыпает прямо в углу лаборатории. Джарвис включает подогрев пола именно там, где она лежит, а Дамми приносит одеяло. Из трех мониторов остается только один, что призраком висит и светится в глухой темноте. Количество фотографий на нём больше двух, это объясняется тем, что пусть она и представляла себе определенных людей, но компьютер нашел еще несколько совпадений. Возможно, она видела и этих людей в толпе, или замечала объявления о пропаже, или… Раньше Алиса могла не спать сутками, но почему-то именно сегодня её срубила страшная усталость, поэтому она оставила результаты своих поисков и уснула. Уснула. Она просто уснула, положив ладонь под щеку.       Сожаления нахлынули утром. Да, мышцы, отвыкшие от таких экстремальных условий, болели, но сводило с ума другое. Ненависть к себе, яркая, острая, до того отчетливая, что показалась привычной. Она уснула, с какого она позволила себе спать в такое время. Почему она все ещё не напала на след Бетти! Раньше, стоило ей получить в руки информацию от Фьюри, как такие потребности организма, как сон и еда, и, тем более, общение, отпадали сами собой. Внешний мир вообще переставал существовать, а она с головой ныряла в планы операций. А что теперь? Минимум шесть часов сна и не часом меньше, завтраки-обеды-ужины едва ли не по расписанию вместе с лекарствами, в которых уже отпала необходимость. И особенно её забавляла фраза Бартона: "Уж не тебе ли не знать, что свое прозвище я получил не за красивые глазки, а именно за зоркие, поэтому просто поверь – я за тобой прослежу". Алиса билась в истерическом смехе минут пять, смеялась так, что на простреленном боку слегка раскровились недавние швы. Даже сейчас, вспоминая серьезное выражение лица стрелка, когда он, окрыленный ответным признанием, утверждал, что теперь строптивой мелкой никуда от него не скрыться, ей становилось смешно. Право слово, куда она могла от него деться. С кровоточащим боком, гипсом и наркотическим поветрием в сознании? Право слово, куда могла сбежать влюбленная девушка, получившая ворох доказательств серьезности чувств того, кого любила всю свою короткую (в перспективе – длинную, долгую и счастливую) жизнь.       Возможно, кардинальные перемены в жизни происходят именно так. Ты не спишь три ночи из четырех, теперь же тебя заставляют спать четыре из четырех. Ты тренируешься пятнадцать часов из двадцати четырех, а тебя гонят из спортзала через четыре и только потому, что: "Я хочу, чтобы у тебя были мышцы, а не жилы и кости", и сильно сжимают под ребрами. Возможно, пора привыкнуть есть, и спать, и тренироваться, сколько положено и не бояться больше. Вот только лишние глаза, наблюдающие за ней, постоянно не дают расслабиться. Алиса не может спать под этим чужим холодным взглядом. Алиса хочет тренироваться и сражаться с иллюзорными противниками сутки напролет, чтобы, когда этот кто-то решит выйти из тени, она смогла бы дать ему отпор. Потому что она чувствует тревожный вой собственной интуиции. Что-то не так в их сказке о "долго и счастливо", что-то грядет, как шторм в море, грозящий раздробить на крохотные щепки их крохотную лодку. Дело почти не в Барбаре Морс. Дело почти не в Бетти. Дело почти не в слепоте, подбирающейся к ней. Дело в том, что это все смешивается и наваливается сплошным потоком. За которым последует более мощный и сильный. Животные всегда чувствуют приближение стихии. Алиса Шутер все же выросла на инстинктах.       Она идет в душевую спортзала. Это лучше, чем возвращаться в свою комнату и неосторожно разбудить Клинта своим копошением. Пять утра не самое лучшее время для побудки, пусть он думает, что она все же спала столько сколько положено. Минимум шесть проклятых часов, а на два с хвостиком. Вообще когда суровый мужик начинает вести себя как курица-наседка это более чем пугает. Пусть, пусть Клинт делает то, что ему хочется, если ему это нужно, то пусть. Ему сейчас нелегко, когда ему вообще было просто. Алиса небезосновательно считала, что накинула ему еще массу проблем своим появлением. И то, с каким рвением он взялся за неё, вызывало даже не уважение – восхищение. Теперь еще и Бобби с Нэнси… "Долго и счастливо" никак не складывалось, впрочем, когда она начала верить в сказки?       Ал откручивает вентиль с холодной водой, упрямо идет под обжигающе-ледяной поток. Только так у неё в последнее время получается прочистить мозги. Конечно, лучше удариться головой пару раз об стену, но без шишки не получится, а волосы сейчас не такие длинные, чтобы её скрыть. Когда кожа немеет от холода настолько, что какие-либо ощущения чужих перестают о себе напоминать, Шутер добавляет горячей воды. Теперь у неё есть несколько минут одиночества. Она упирается ладонями в кафельную стену и подставляет спину. Вода из лейки колотит по беззащитной коже сильным напором, удары тупой болью отдаются в висках, волосы висят сосульками, под правой лопаткой будто свербит и тяжело с самого пожара. По позвоночнику пробегает знакомое ощущение – она вновь ощущает чужое присутствие. Значит, пора выходить.       В зеркальном шкафчике над раковиной среди разных мелочей находится плоский гребешок. Она промывает его под горячей водой и расчесывает волосы. После толстой и длинной косы, которую она носила в течение стольких лет, проснуться с короткими волосами показалось ей странным. Заново волосы начали отрастать с бешеной скоростью, будто стремились достигнуть прежней длины. Исчезла проблема колтунов, в которые длинные волосы периодически сбивались из-за того, что их было трудно и просто некогда тщательно расчесывать. Алиса пыталась думать о чем угодно, но только не о призрачных ладонях, давивших на затылок.       Она смывает с гребешка вырванные волоски и поднимает взгляд вверх, на зеркало, чтобы проверить прическу. И не кричит от ужаса только потому, что звук застревает в горле плотным комом, когда она видит того, кто стоит рядом с ней, прижав ладонь к затылку. Его голова будто застряла в мясорубке: верхняя часть лица отсутствует, а на нижней рот изгибается в до боли знакомой улыбке и густая с проседью борода залита засохшей бурой кровью. Одежда на нем та самая, у него вообще гардероб был не самым разнообразным, как не ругалась Алиса, штопая …дцатую дырку на старых штанах. Потертая куртка с торчащим из-под воротника мехом, в которой он ходил на охоту; Френсин еще помнит, как он укрывал её маленькую этой курткой в холод, помнит острый запах старой кожи и пота, запах дома и безопасности. Ворот серого свитера крупной вязки из грубой, но толстой и теплой домашней пряжи; чтобы купить её Френсин охотилась четыре дня подряд. И большие беззащитные ладони с мозолями от тетивы и ножа, мелкими шрамами и следами морозных ожогов, навсегда застывших. Но все это залито кровью. Его кровью. Кровью охотника Френа.       Френ именно такой, каким она его видела в последний раз. Изуродованный, мертвый, с простреленной головой. Она закрывает глаза на секунду, чтобы вдохнуть. А когда открывает, то призрака Френа уже нет. Мерзкий холод пробегает по коже, по всем нервам, это знакомо. Холод убивает чувствительность. Она не чувствует чужой ладони, она не чувствует бегущей между пальцев воды. Она вообще ничего не чувствует. Алиса опускается на колени, цепляясь пальцами за край раковины, прижимается лбом к сгибу локтя и старается дышать. Окружающий мир перестает существовать в том его разнообразии, к которому она привыкла. Вокруг будто вакуум, как в том месте, где она оказалась после комы и клинической смерти. Только там она ощущала холод, здесь же нет ничего. Френ забрал то, что дал – возможность видеть. Это конец.       Сигнал к общему сбору бьет по слуху с невиданной мощью. "Мстители, общий сбор!" - раздается по всей Башне по сети радиопередатчиков. "Экстренный сбор" - сигнализирует идентификационная карта. "Всем собраться в квинджете" - добавляет сообщение Капитан Америка. Самое время задвинуть все в глубокую дыру. У нее всегда будет время, чтобы пожалеть себя и ввести в поисковую строку Гугла потерю чувствительности.       Ал неловко поднимается, едва осваиваясь в новом наполовину невидимом мире, и выходит из раздевалки. - Полшестого утра, - Клинт клюет ее в щеку и уходит в арсенал полностью одетый в свой боевой костюм. Дает ей время переодеться.       Форменная ткань даже не ощущается на обнаженной коже, приходится следить, чтобы застегнуть все крючки и карабины правильно. Шальная привычно ложится в руки, вот только как же не хватает ее холодной уверенности и спокойствия. Поясная сумка с привычным арсеналом крепится за спиной, ремень туго обхватывает талию. Перевязь винтовки мягко ложится между грудей. Отточенные до механизма движения спасают от напряжения. Это похоже, это слишком похоже на прошлое, когда нужно оставлять всю свою боль за тяжелым замком и идти убивать во имя жизни.       Ал входит в ангар как раз к тому моменту, когда все собрались. Сегодня их мало, команда успела расслабиться за время вынужденного безделья. Халк, Соколиный Глаз, Колибри, Черная Вдова и бессменный Капитан Америка готовы сегодня ответить на вызов ранних пташек мирового зла. - Капитан, что у нас? - спрашивает Наташа, украдкой одергивая свой комбинезон. Кажется, или он действительно жмет в определенных местах? - У нас гравитационные аномалии, - отвечает Стив и это единственное, что он знает.       Самолет садится далеко от места творившегося беспредела, они просто не рискуют вести машину дальше, чтобы не попасть в вихрь безумных вывертов и не разбиться. Хватит им и того, что они идут туда без поддержки. Рабочие кварталы, куда они приходят, выглядят как обычно – грязь, пожухлая трава, пересекающие и давящие опоры железнодорожного моста, ночлежка под ним. Но то, что здесь что-то не так видно невооруженным глазом. Жители квартала в спешке бегут, направляемые полицейскими. Почти все они – рабочие с ближайших производств, поэтому о технике безопасности и планах эвакуации они осведомлены лучше и бегут правильно, хотя и паникуют некоторые совсем молодые люди и маленькие дети. Кажется, они даже не замечают топчущихся в центре улицы "Мстителей". И это понятно, какой смысл обращать внимание на людей в костюмах, если вокруг творится такое. Все, что раньше лежало на земле - осколки кирпича, обрывки газет, мятые банки, почтовые ящики, коллекторные люки, даже пустые автомобили, - теперь парит в воздухе. Стив инстинктивно выступает вперед, закрывая своим телом озирающуюся Наташу, направляет её в сторону от зависшего булыжника. Алиса тянет пальцы к бутылке из темного стекла, что медленно переворачивалась в лучах сонного солнца. Стоит ей коснуться предмета, как тот медленно уплывает в сторону. Фонарные столбы причудливо изогнуты, будто на картине сюрреалиста, и легко, как из мягкого пластика. Пассажирский поезд поднят вверх, над самой железной дорогой, на путях остался только последний вагон, через который и эвакуируют пассажиров. Рельсы и шпалы собраны в плотный клубок, который валяется под мостом. Из железобетонной конструкции опор моста торчат куски толстых прутов, некоторые из них согнуты в кольца и кажется, замаскированы под огромные подобия цветов. Железные ограждения покорежены не так эстетично, видимо, неведомому скульптору надоело играться, поэтому он просто спрессовал их в ровные и аккуратные кубики. - Итак, кто из наших знакомых может сделать такое, - спрашивает Капитан, когда в него врезается худой чумазый паренек. Его мама тут же оттаскивает нерадивого сына в сторону и бежит быстрее, прикрикивая на отца семейства.       Алиса прокручивает в голове варианты: давняя знакомая Карла Софен из команды "Громовержцев", пойманная ими в прошлом году, Джина Грей, встреча с которой уж точно не принесет ничего хорошего… Сильный и мерзкий скрежет заставляет её подпрыгнуть – поезд, что висит в небе, начинает меняться. Вагон машиниста сплющивается по бокам, сыплются стекла, люди бегут и кричат. Все вокруг похоже на беснующийся хаос, хочется сжать голову руками и броситься прочь. - Брюс! – кричит Стив, бросаясь к искореженному поезду. – Мы с тобой займемся эвакуацией, остальные – на поиски.       Клинт подхватывает Колибри под локоть и тащит за собой, Вдова не отстаёт. Поезд за ними сминается как банка из-под напитка почти с таким же звуком и легкостью. Невидимый кто-то будто развлекается, упивается криками напуганных людей. Халк рычит, удерживая собой вагоны, откуда еще не ушли люди. Капитан пробирается наверх и открывает двери, сбивая краем щита будто приваренные замки, чтобы избежать давки, распределяя потоки. Те, кто может, выбираются на крышу и спускаются к хвосту, благо поезд подвешен так, что спуститься можно. Эвакуация поезда ускоряется. Неведомому "шутнику" это явно не нравится, поэтому он резко меняет свой замысел и обрывает средний вагон. Но и здесь Халк остается на высоте, он быстро ориентируется и подхватывает обрушившуюся часть состава, прыгает вместе с ней вниз. Милая девочка будет им довольна.       Группа поиска разбегается в стороны одновременно. Ал не знает с чего начать, раньше она бы прислушалась к своим ощущениям, пытаясь найти тепло человеческого тела, но теперь она не может этого сделать. Остается только включить мозги и вспомнить, как они работают. Где будет удобнее спрятаться, но при этом все видеть? В одной из квартир, чтобы окна выходили на железную дорогу? На крыше, чтобы была доступна любая точка? Где же, где? Шутер путается в собственных ногах и падает на землю. Но встает и пытается бежать дальше. Только дальше она буквально врезается в фонарный столб в форме бабочки, будто кто-то толкает её в ту сторону. В голове гудит, хотя она и не ощущает боли. Рассыпавшиеся газеты из почтового ящика, парящие неподалеку насмешливо шелестят страницами от ветра, взметаются волной. Шутер держится за то, что раньше было фонарем и вновь поднимается на ноги. Мир вокруг радостно пляшет, извивается и плывет под колотящийся в висках дабстеп. - Колибри, все в порядке? Нашла что-нибудь? – звучит в наушнике. - Просто упала, - отвечает она кому-то, Клинту или Нат, она не различает голоса за этим безумием. – Я в поиске, заметили что-нибудь странное? - Нет, ищем дальше.       Шутер оборачивается к поезду. И неожиданно замечает, что людей вокруг неё нет, что эвакуация уже закончена. Тогда она берет в руки Шальную и снимает с предохранителя. Команду "Запуск систем" винтовка, истосковавшаяся по настоящему бою, принимает с радостью, которая отзывается короткими импульсами в запястьях. Может, Ал и не ощущает то, что происходит вовне, но внутренние ощущения еще не пропали. И это спасает ненадолго. - Эвакуация закончена, - рапортует в наушнике Стивен. – Что у вас? - Проверяю по сканеру, - откликнулась Наташа, - но пока ничего не вижу.       Точно, сканер! Обычно, Ал знала обо всех вещах, что разложены по карманам, но теперь забыла о сканере на дне сумки. Теперь её подводила память. Кожное зрение и идеальная фотографическая память – вот все её преимущества в этой команде, теперь их нет. А зачем этим сверхлюдям её умение сражаться, делать то, что умеет делать каждый. И долго ли ей ждать, когда Стив начнет говорить то же, что и Скотт в свое время: "Ты бесполезна", "Тебе лучше спрятаться и сидеть тихо", "Господи, за что мне такое наказание?!", "Моя дочь? Моя дочь не может ничего". Горло перехватывает спазмом, на глаза наворачиваются слезы, сердце внутри готово разорваться в любую секунду. Она даже может придумать, как это будет. Для начала её начнут ставить на вторые роли, чаще задвигать на самые безопасные позиции. Потом она будет оставаться дома для координации действий, для сбора информации. А дальше… Однажды в команду придет другой стрелок, который не будет таким сложным и изломанным, которому не понадобится чужая опека, забота и постоянное внимание. У которого будет своё сердце и незамысловатая история, и не такая огромная куча трупов за спиной. И хватит ли у Стива смелости сказать ей в лицо то, что так и не сказал ей Скотт? Хватит, а еще у капитана хватит такта сказать это так, чтобы она не обиделась и не придушила его собственноручно.       Сканер в руке показывает, что в соседнем доме есть что-то теплое и живое. Шутер глотает слезы и крепче перехватывает винтовку. - Это Колибри. Вижу что-то, иду проверить. - Стой, где ты?! – кричит Клинт, но Ал предпочитает убавить громкость в наушнике и идти вперед. Её реальность искажается да неузнаваемости, когда девушка вступает в темный подъезд.       Сканер показывает движение на третьем этаже, поэтому она поднимается туда. Входная дверь открыта, будто кто-то её ждет. Возможно, и ждет, но времени думать об этом нет. Квартира состоит из одной большой комнаты, которая одновременно выполняет почти все функции в доме и маленькой кухни, неприметная дверь в коридоре ведет в ванну. В центре жилой комнаты на голом полу сидит спиной к входу девушка. Девушка будто не слышала объявления эвакуации, она спокойно сидела, скрестив по-турецки ноги и разглядывая что-то в небе за окном. Её длинные, немного завивающиеся волосы коричневого оттенка спокойно лежали на плечах и спине, не сдерживаемые не чем, но при этом аккуратно причесанные. Удивление вызывала одежда: странная тёмно-серая больничная рубашка, очень широкая для тонкой фигурки девушки, с длинными рукавами. Вокруг незнакомки были разбросаны обломки кирпичей и прочий мусор. Только тогда Ал обратила внимание на саму комнату. Вся мебель была разбита в мелкие щепки, будто кто-то безумный бросал её об стены. Да и в самих стенах были вмятины, люстра была вырвана с потолка и разбита на сотню осколков.       Алиса опустила винтовку, медленно подходя к девушке, и спросила: - Мисс? Мисс, я могу вам помочь?       Девушка обернулась. Её тонкие обескровленные губы прорезали линию на бледном исхудавшем лице с острыми скулами и запавшими огромными глазами. Ярко-голубыми холодными глазами. Её ладони, спокойно лежащие на коленях, вдруг осветились алыми всполохами незнакомой энергии, осколки кирпича мгновенно собрались в целый камень, будто и не был он разбросан по всей комнате. Шутер рвано выдохнула, замерев. Неожиданно в комнате появился третий человек. Появился ниоткуда и привалился к стене, скрестив руки на груди, молодой парень со светлыми, почти белыми растрепанными волосами, в больничной пижаме и такой же худой. Он смотрел на Ал пустыми холодными глазами того же ярко-голубого цвета. Девушка поднялась, ткань рубашки скользнула по стройным босым ногам, закрывая их почти до ступней. К Алисе потянулись тонкие дрожащие руки, будто в поисках поддержки и защиты, будто действительно за помощью. - Колибри, в сторону! – резко окликнули сзади, послышался звон натягивающейся тетивы, треск электроники в наконечнике стрелы.       Клинт отпускает стрелу в полет, в грудь странной девушки. Алиса бросается наперерез, и не важно кого закрывает - незнакомку или Клинта от изменившегося до неузнаваемости кирпича. Светловолосый парень в мгновение ока оказывается возле Бартона и с немыслимой силой впечатывает его в стену спиной вперед. Ворот одежды Ал затягивается сзади, душит ее, мгновенно перекрывая доступ кислорода, легкие будто сжимается. Пол уходит из-под ног, ощетинившийся острыми шипами камень летит прямо в нее. Хрипя, Клинт пытается подняться, и оказывается прижатым лицом к противоположной стене. Сильный удар размазывает, буквально распластывает Алису по потолку. Кровь капает на пол. Девушка в больничной рубашке поднимает на нее взгляд, а затем и руки с красным всполохами. Потолок и стены начинают расползаться уродливыми трещинами, все вокруг трясется. Прижатая к потолку, не имеющая возможности кричать, почти теряющая сознание Шутер успевает лишь подумать, что эти двое, парень и девушка в больничных пижамах, похожи друг на друга как близнецы.       Когда здание, где находятся Колибри и Хоукай, покрывается сетью трещин, и за секунду обрушивается, оставшиеся на улице "Мстители" едва успевают уйти от густой волны пыли и осколков. Стив подминает под себя Наташу и закрывается щитом. Халк откидывает от себя прилетевшие куски арматуры и бетона. Все предметы, что раньше парили в воздухе, падают на землю, подчиняясь гравитации. С железнодорожного моста с громким скрежетом летит вниз изуродованный поезд. Вопят сигнализациями на все лады покореженные автомобили. Но главное - обрушившийся дом. - Колибри! Соколиный Глаз! Ответьте! - кричит в коммуникатор Стив, бросаясь к развалинам. Он в меру своих сил, не понимая ничего, оттаскивает голыми руками камни. Халк громко и тревожно рычит, отбрасывая в сторону огромные валуны. Наташа стоит в шоке неподалеку. Ее разум мутится и выдает одну мысль страшнее другой. Их нет. Колени бесстрашной и равнодушной ко всему шпионки слабеют. Их больше нет. Она садится на землю, охватывает себя руками и воет от охватившего ее ужаса и горя. - Наташа! - командирским тоном зло выкрикивает Стив. - Агент Романофф, возьмите себя в руки и вызовите спасателей! Живо!       Все сказки заканчиваются так: "И жили они долго и счастливо, и умерли в один день". Сказку Колибри и Сокола можно было бы закончить так: "И жили они недолго, но счастливо, и умерли в один день".