Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

      Экран ноутбука – единственный источник света в библиотеке. Алиса сползает по мягкому креслу ниже и закидывает ноги на журнальный столик. Спать не хочется совершенно, до шести утра, когда обычно отправляется на пробежку Стив, остается еще четыре часа. В шесть он бегает, в семь тридцать – принимает душ и завтракает, в восемь он должен будет поднимать команду на совет. Только если он не решит прогулять пробежку, отоспавшись, или не даст выспаться двум беглецам. Или… Да черт его знает, этого Стива, это первый раз, когда Шутер не может спрогнозировать, когда у неё не получается просчитать. Не взяла же она в расчет тот факт, что их командир безропотно послушается приказа Пирса и пустит в их дом Барбару. Это кажется ей предательством, хотя где-то глубоко в душе она понимает, что у него не было выбора. У них новые сильные противники, двух человек из группы вывели из строя, им нужна любая помощь. Ал стучит немеющими от внутреннего холода пальцами по неудобной плоской клавиатуре. Фотографии и собранные данные теснятся на экране, из-за этого слезятся глаза. Или не из-за этого. Хорошо, это не так важно.       Шутер откидывается затылком на спинку кресла, долго смотрит в потолок, словно там можно найти решение всех проблем. Ты путаешься, Ал, ты опять все перепутала. Соберись и подумай о первоочередных задачах. Пропажа Бетти, появление новой угрозы и Барбара. Теперь расставь приоритеты. На первом месте для тебя Бетти, потому что её поиском ты занимаешься в паре с Брюсом, но, по сути, ищешь одна, потому что тянуть добродушного ученого в откровенную ловушку ты не можешь. На втором месте новая угроза – здесь задействована вся команда и ЩИТ, здесь тебе есть на кого положиться. На третьем – Барбара, потому что с ней ты взаимодействуешь в одиночку, и о себе ты должна думать в последнюю очередь. Так в чем проблема?       Девушка хмурится, просматривая результаты поиска. И очень удивляется, когда понимает, что много не понимает. Первое знакомое лицо на фото – Гримли. Точнее будет сказать, Дук Ханнигер по прозвищу "Гримли" – воровство, грабежи, разбои, незаконное хранение оружия, убийство по неосторожности. Впервые попал в поле зрения полиции в шестнадцать, сейчас ему сорок шесть, вышел из тюрьмы около года назад и исчез. Опрошенные свидетели сказали, что он сам добровольно уехал с незнакомыми людьми. Перед этим как-то обмолвился, что в тюрьме к нему приходили люди из правительства и предлагали участвовать в каком-то эксперименте. Но более вероятной выглядит версия его младшей сестры, с которой он периодически общался, но без особого удовольствия. Мит Хоуп, в девичестве Ханнигер, считает, что он связался с какой-то бандой.       Преступник-рецидивист и вдруг в полиции. Алиса мельком просматривает личные данные и цепляется за еще одну деталь. По данным метрики Дуг среднего роста, но девушка помнит его значительно выше среднего и крупнее, чем на фотографии. Может ли сорокалетний мужчина буквально за год прибавить в росте около тридцати сантиметров и столько в массе? Допустим, что запрещенные стероиды помогают быстро нарастить мышечную массу, но не рост, кости человека растут до определенного возраста! Возможно и, правда, эксперименты…       Драконы… Генерал Росс говорил о хлопающих крыльях, а они нашли органическую частицу неизвестного животного (чешуйка) и следы когтей. Алиса сворачивает не просмотренные файлы и набирает в адресной строке сайт городских страшилок. Группа энтузиастов постоянно просматривает желтую прессу и собирает свидетельства очевидцев. Иногда это страшно, иногда смешно, но мало кто в это верит. Алиса прожила пару лет в тоннелях метро и ничего сверхъестественного там не встретила, хотя иногда читает эти легенды. Скорее всего, она сама была сверхъестественным, поэтому то самое подземельное "зло" её не трогало, оставляя на растерзание злу другого рода. Интересующие её статьи находятся в архиве и датируются концом весны этого года. Люди видели по ночам драконов. Какой-то бродяга рассказывает о встрече с подобным "чудом":       "…У него был толстый хвост, который волочился за ним по земле, и крылья, в которые он завернулся, как в плащ. Головой он доставал до второй ступеньки пожарной лестницы (прим. 2,1 м)"       А теперь женщина:       "Желтые глаза… Он сломал моей бедной Чучи шею двумя пальцами…"       Чуть ниже статьи находился карандашный рисунок предполагаемого ночного обитателя улиц. Он больше похож на прямоходящую ящерицу, чем на мифического дракона. Голова была абсолютно лысой, ровно по центру шел ряд костяных наростов, начинавшийся с середины лба. Все тело покрыто чешуей с замысловатым рисунком. Мощный хвост с такими же наростами утончался книзу и кокетливо обвивал то, что по определению должно было быть лодыжкой. А ноги… На секунду Ал отодвинула ноутбук и придирчиво осмотрела собственные конечности, потом подумала о ногах Клинта – ровных, мускулистых, где каждая мышца будто выделена отдельно. И в этот момент девушка могла сказать, что с точки зрения её как эксперта по мужской красоте ноги этого существа были, мягко говоря, неоднозначны. Длинные, длиннее, чем положено пропорционально при таком теле, мощные и толстые. Каждая мышца на них была будто натянута и грозилась лопнуть от перенапряжения. Форма ступней была значительно изменена. Пятка с шипом начиналась гораздо раньше, чем ступня касалась земли, что создавало эффект того, что чудище ходит на цыпочках или невидимых каблуках. В общем, существо было таким же правдоподобным, как и прекрасным. Точнее, Ал вообще не думала, что может существовать что-то подобное: не пропорциональное и мощное, способное подняться в воздух на тонких просвечивающих крыльях с тонкими косточками каркаса. Портрет настолько качественно нарисован, что при увеличенном изображении можно разглядеть отдельные чешуйки. И вместе с этим возникает подозрение о шутке студентов художественного колледжа.       Ал сохраняет изображение вместе с другими файлами и на минуту закрывает крышку ноутбука, чтобы дать глазам отдохнуть. Летом кажется, не темнеет вообще, поэтому комната погружена в неприятный резкий полумрак. В противоположном углу ей салютует раскрытой книгой Френ и потягивается. "Давно ты здесь", - хочет спросить Алиса, но останавливает себя. Потому что сама не знает, о чем именно спрашивает: давно ли он вместе с ней в этой комнате, или давно ли он ходит за ней вот так. Умирая на горящей скотобойне, она отпустила всех, но только Френ остался с ней до конца и, как оказалось, навсегда. Ей хочется спросить: "Почему ты здесь?", но даже на этот вопрос она знает ответ. Френ отдал жизнь, чтобы защитить её, и если сейчас у него нет тела, то это не значит, что он не должен продолжать защищать её. Только сейчас он готовится перешагнуть ту грань, о которой говорил Старейшина, когда рассказывал о духах-хранителях. Грань, за которой забота и присмотр становятся навязчивыми и сводят с ума. Она отставляет ноутбук в сторону и осторожно подходит ближе к Френу. Тот отвлекается от книги и мягко улыбается ей, мол, как ты? Он протягивает руку к её животу, касается повязки под чистой футболкой, будто проверяет. Как странно, окружающий мир Алиса не чувствует, но холод его прикосновений вполне различает.       Френ кладет свою книгу на столик. Девушка обращает на неё внимание и читает название: "Сторож сестре моей" Джоди Пиколт. Когда-то Алиса брала её с полки, но не начинала читать. История ребенка, которого воспроизвели на свет, чтобы он отдал свою жизнь старшей дочери Кейт, заболевшей лейкемией, по её мнению, ужасна. Всю свою жизнь, начиная с самого первого момента, младшая Анна постоянно даёт кровь и костный мозг сестре. Она подвергается уколам и операциям с младенчества. И вот Кейт требуется почка, это может ей и не помочь, но жизнь Анны уже будет искалечена. Алиса, которая знает, как это, быть нелюбимым ребенком, приносящим лишь горе, совершенно не хочет знать и другую историю – историю о том, как твою жизнь и здоровье медленно и по кусочкам отдают смертельно больному человеку, совершенно не заботясь о тебе. Если подумать, то у Ал была немного похожая ситуация. Её рождение изуродовало этот мир, и всю свою жизнь он разрывал её на части, чтобы исцелить себя. Только Алисе не к кому было предъявить счет, и не было тех, у кого она могла бы попросить защиты от этой постоянной боли. Шутер никогда, никогда не забудет о том, что она такое. Только зачем Френу напоминать ей об этом вновь?       Призрак накрывает книгу ладонью, проводит большим пальцем по слову "сестра". У Кейт и Анны был брат по имени Джесси. Он был лишен родительского внимания, поэтому делал взрывчатку и употреблял наркотики. Джесси и Анна были в чем-то похожи, родители сосредоточились на умирающей Кейт, забыв, что кроме неё у них есть еще те, о ком нужно заботиться. Интересно, как повернулась бы жизнь, если бы у Джины и Скотта появился второй ребенок? Что почувствовала бы Ал, если бы у неё был брат или сестра? Ненавидела бы она его или любила? Дело не в том, что она привыкла быть единственным ребенком, а в том, что она не привыкла быть любимой вообще. Сколько бы ей не было лет - десять, пятнадцать или девятнадцать, – эта боль, эта пустота там, где должен быть дом и родительская любовь, останется навсегда, и будет мучить её до конца дней.       Люди, что напали на них, тоже были братом и сестрой, интересно, что они чувствовали, когда…       Близнецы, точно! - Спасибо, - шепчет девушка, почти бегом возвращаясь к ноутбуку.       Она даже не замечает, как наступает утро, как растворяется в горячих солнечных лучах Френ. Она отрывается от поиска только тогда, когда по внутренней связи раздается: "Мстители, общий сбор!". Тогда пингвин Алиса начинает своё движение в сторону зала сборов, зажав подмышкой ноутбук. - О, как же я рад тебя видеть! – Тор осторожно обнимает её огромными руками. - Ты вернулся! – она хлопает его по плечу, участливо смотрит в потемневшие голубые глаза: - Как ты? - Все хорошо, я потом тебе расскажу, - загадочно отвечает он, поддерживая девушку за талию. - Просто поверить не могу, что вы это сделали, - их подхватывает Брюс, идущий со стороны кухни. В его руке высокий стакан-непроливайка с чем-то густым и белым, который он тут же отдает Алисе. – Это протеиновый коктейль, я добавил немного ананасов и мороженого для вкуса. - Спасибо, Брюс, - она отпивает немного. Как и ожидалось во рту не остается ни вкуса, ни консистенции. Только чувство, как по пищеводу что-то прокатывается и падает в желудок. Но доктор сделал это специально для неё, поэтому Шутер облизывается и стонет: – ммм, как вкусно. - Как ты себя чувствуешь? – с толикой неуверенности спрашивает Тор, чуть замедляя шаг. Он почти насильно останавливает и Алису, а Брюс выходит вперед, будто закрывает вид. - Я очень ценю вашу заботу, правда, - Алиса глубоко вздохнула, сдерживая раздражение. – Со мной все в порядке, я не собираюсь никого убивать. Хотя, соглашусь с тем, что присутствие Барбары доставляет мне определенный дискомфорт, но это то, что нужно просто перетерпеть, ведь она здесь только за тем, чтобы команда не осталась без снайпера.       В их тесный мирок неожиданно вплывает сама Барбара. Алиса окидывает её равнодушным взглядом, чуть сильнее сжимая стаканчик с коктейлем. Бобби слишком выделяется в их домашней теплой обстановке своими высокими каблуками и вызывающе-ярким платьем. Она, как лишняя деталь в головоломке, выбивается из этой картинки. Шутер наклоняет голову назад и чуть вбок, прикрывает глаза, улыбается противно и страшно. Когда её глаза открываются, и Тор видит что происходило под тонкими веками, то он предпочитает чуть усилить хватку, попытаться удержать эту страшную силу в руке. Потому что впервые за долгое время радужка цвета молочного шоколада становится темно-красной, с почти черным ободком по внешнему краю и черным зрачком. В сочетании с покрасневшим от бессонной ночи перед компьютером белком и темными синяками - взгляд у неё чудовищный. Но внешне она спокойна, сдержанная и холодна. Тор хочет посмотреть на свои руки, не обжег ли их холод. Тор хочет посмотреть, не покрылась ли кожа Шутер замысловатыми узорами и не стала ли она синей, как у ледяных великанов. Глаза у них тоже были ярко-красными. Алиса тоже понимает, что что-то не так. Она быстро отворачивается и утыкается в шею Тора, в изгиб, глубоко вдыхает пару раз и отстраняется. Глаза у неё привычного кареиего цвета. - Доброе утро, - вполне дружелюбно улыбается Бобби. – Как самочувствие, Алиса? - Все в порядке, спасибо, - девушка тянет улыбку в ответ, поправляет прижатый плечом ноутбук. - Возможно, тебе стоило остаться в больнице еще ненадолго, - продолжает эта женщина. – Все же, такая рана… - Мне нужно работать, - отрезает Алиса. – Пусть я не могу выходить на задания, но я все еще могу заниматься поиском и обработкой информации. И, да, я все еще часть команды, поэтому моё место здесь.       Получается резко и почти грубо. Тор переглядывается с Брюсом, будто спрашивает, что делать. Ал прибыла только ночью, и, естественно, не знала о решении присматривать за Бобби. Уж слишком странным казались обстоятельства, которые привели её сюда. План был хорош, но только не для них, они оба не имели подобного опыта. Брюс чаще прятался, чем следил, а Тор не имел должного терпения, чтобы скрупулезно искать зацепки. Мужчины спешат отойти от Барбары с извиняющими улыбками и почти оттаскивают разъяренную Шутер. Её злость не отражается на лице, она так же спокойна и немного удивлена, но они оба чувствуют силу, исходящую от неё волнами. Как оказалось, гамма-облученный человек и бог очень восприимчивы к сильным эмоциям.       Она расслабляется, только когда дверь в зал закрывается с негромким щелчком. Вся команда уже в сборе, даже Клинт, бледный и осунувшийся, со стаканом воды и блистром обезболивающего, сидит ближе к темному углу. Рядом с ним свободный стул, и даже не нужно думать для кого это место. - Привет, солнышко, все хорошо? – Наташа, удивительно на себя не похожая, какая-то мягкая и теплая (новая прическа? Платье?), притягивает к Шутер руку и легко обнимает за шею. И тем удивительнее становится прикосновение теплых губ ко лбу. Алиса не чувствует ни тепла, ни прикосновения ни дыхания. Но ей передается щемящее чувство материнской нежности. И желание обнять, прикоснуться в ответ, впитать, взять себе больше. Только нельзя. Это все не её, не для неё. О Наташе было приятно думать, как о маме, лелеять глубоко в душе мечту о том, что когда все изменится и она родится заново, то Стив и Наташа заберут её себе, и её детская колыбелька с музыкальной каруселькой будет стоять в их комнате. Смешно, но когда Ал заходит к ним, то неосознанно выбирает место для кроватки ближе к окну. Будто до сих пор надеется. - Будешь? – девушка ставит перед Бартоном остатки своего коктейля. – С ананасом и мороженым. - Беннер тебя балует, - ворчит он, допивая густую жидкость. – Мне нужно ревновать?       Девушка улыбается и трет пальцем его небритую щеку. Жесткие волоски проскальзывают под ногти, царапаются, цепляются за её заусеницы. Когда они целуются, от этой щетины остается раздражение на коже. Но все равно Ал любит его небритые щеки. Может, дело в воспоминаниях о Френе с его густой, аккуратно подстриженной бородой. Может, дело в том, что со щетиной Клинт выглядит уютным и домашним, словно: "Эй, доброе утро, я здесь, я весь твой, я всегда твой" - Прости за вчерашнее, - просит она, стараясь поймать его взгляд. - Было бы хуже, если бы тебе было совсем все равно, - выдохнул он. – И ты всегда будешь моей самой хорошей. - Джарвис, проверь каналы связи и изолируй помещение, - скомандовал Тони, плюхнувшись напротив. – А вы двое прекратите целоваться, а то отправлю обоих на карантин.       Большие, во всю стену, окна будто заволокло туманом, включился верхний свет. Алиса подсоединила к ноутбуку провода проектора и включила программу. Она мельком осмотрелась, заметила, что вся команда была в сборе. Барбары не было, она лишь замена выбывшим, текущие дела её не касаются. На большом мониторе, прикрепленном к соседней от окна стене, замигала полоса загрузки, высветилось предупреждение безопасности, а через секунду перед ними предстал директор Фьюри. - Рад вас всех видеть, - поздоровался он. – Мне уже сообщили о том, что вы двое, - мужчина строго посмотрел на Клинта и возившуюся с настройками Алису, - нарушили больничный режим. - Лучше бы вам сообщили, откуда под окнами больницы столько крапивы, - фыркнула Ал. Не то, чтобы ожоги доставляли ей дискомфорт, но белые волдыри покраснели за ночь и выглядели как аллергическое высыпание. - Крапива? – с сомнением спросил Директор. – Как ты оказалась в крапиве? - Мы не ищем легких путей, сэр! - Что со скипетром? – Стив прервал их дискуссию о диверсионных насаждениях крапивы. - Я был с проверкой в хранилище, куда мы его отправили, - Ник сложил руки домиком. – Его там нет. И никто не знает, куда он пропал. Я проверил все записи с камер наблюдения, все записи посетителей, запросы. Этого сектора даже никто не касался. Получить туда доступ сложно, только через руководителей ЩИТ, то есть все запросы в этот сектор одобряю только я или Александр Пирс. Я приказал своим людям провести масштабную проверку. - Он вообще там был? – неожиданно спрашивает Наташа. – Я помню, как после захвата Локи, отдала скипетр одному из наших агентов, тот положил его в специальный ящик и погрузил в машину. - Да, его должны были проверить на радиоактивность. Проверили, вновь закрыли и отправили в хранилище, - ответил Фьюри. - Когда я начала проверять посетителей лаборатории в день похищения Бетти, - Ал оторвалась от компьютера. Как оказалось, даже занимаясь своим делом, она умудрялась слышать все, что происходит в комнате, - то узнала, что она сама не появлялась там уже две недели. Как можно похитить то, чего там и не было, вот о чем говорит Наташа. - Положим, что кто-то забрал скипетр, - развил мысль Брюс. - Но вопрос, что он будет с ним делать и как управлять? Локи все же был магом. Еще предположим, что сила скипетра зависит от эмоций владельца, - смутился ученый, вспомнив, как в разгар ссоры на Хеликарьерре его руки сами собой потянулись к смертоносной игрушке. – Но чтобы научиться управлять им нужно время. - Поэтому гипноз и слаб, - припечатывает Алиса, наконец настроив проектор. – Поэтому они с ним и борются, - она с улыбкой человека, который провел всю ночь в поисках и все же нашел то, что искал. Она действительно думает, что близнецы боролись с собой. Иначе, почему её жизненно важные органы не задеты, хотя пробит защитный костюм и собственный подкожный слой жира у нее, кажется, отсутствует. Иначе, почему парень мог размазать Клинта по стене, но просто ударил его. Почему когда рухнул дом, они отделались лишь царапинами и легким испугом?       С еще одного экрана на "Мстителей" смотрели молодая девушка и парень, такие разные, но одновременно похожие. - Это они? – спросил Стив. Добытые им размазанные снимки не смогла восстановить ни одна компьютерная программа. - Да, - Алиса была горда собой. – Ванда и Пьетро Максимофф, двадцать три года, они действительно брат и сестра. Переехали в Штаты из Европы, в полицейском досье на Пьетро записано, что они воспитывались в цыганской семье, но были приемными детьми. Пропали три года назад, сначала Пьетро, за ним и Ванда. О пропаже сообщила соседка Ванды по комнате в общежитии колледжа, - Шутер переключила что-то на клавиатуре, и вместо фотографий показалось полицейское дело на Пьетро. – Пьетро Максимофф задерживался по подозрению в семнадцати эпизодах краж, но его отпускали за неимением доказательств. Из семнадцати три раза у него находили украденные вещи, но доказать, что он сам их украл, не могли, - следующая комбинация щелчков являет на экране короткую анкету Ванды на сайте колледжа. – В противовес ему Ванда Максимофф, прилежная ученица, участница команды поддержки, активистка "зеленых". В принципе, полиция задерживала её только за это. - Как ты их нашла? – прищурился Тони. – Опять третировала свои мозги? Джарвис, я же просил присмотреть, чтобы она ничего мощнее миксера не трогала. - Джоди Пиколт, "Сторож сестре моей", - девушка пролистывает еще пару страниц. За столом тихо, поэтому она смотрит на Тони и объясняет: - Я нашла книгу в библиотеке. По сюжету старший брат был наркоманом и пироманом. Поэтому я решила поискать в полицейской базе белого парня до двадцати пяти лет со светлыми волосами, у которого есть сестра близнец. Потом в списке из семидесяти шести личностей нашла его. В личном деле была записана и Ванда, как член семьи. - Подожди, - Тони машет руками. – Тебе помогла книга? Даже не какая-то книга, а романчик для девочек-подростков с сопливым и пафосным названием? - Во-первых, Тони, художественная литература не является растопкой для печи, - вздыхает она. – Во-вторых, если я уже несколько лет не живу в лесу, то не нужно думать, что я перестала быть охотником и перестала читать знаки. Я все еще это прекрасно делаю. - Кто-то еще хочет спросить меня, почему я схожу от неё с ума? - подал голос Клинт. - Они мутанты, - неожиданно говорит Ал, понимая, во что выльется этот разговор.       Зал затихает. С четверть минуты все взгляды обращаются на неё. Шутер пожимает плечами и захлопывает ноутбук. Экран, на котором была информация, мгновенно темнеет. - Это была одна из первых казней мутантов. Они не придумали ничего лучше, чем казнить два десятка человек в десятую годовщину гарлемского пожара. И они не придумали ничего лучше, чем несколько месяцев крутить особо яркие фрагменты на уличных мониторах, - она ежится, страх десятилетней девочки в толстовке с символикой Капитана Америка и плюшевым Халком в большом кармане возвращается, вновь терзая хрупкую детскую психику тепличного растения, высаженного на уличную клумбу. Она почесала запястье, рассматривая раздражение от крапивных ожогов. – Их имена показались мне знакомыми, поэтому я просмотрела свои материалы. - Ты не удалила их? – Стив, до этого внимательно её слушавший, наклонился вперед. Он сам предложил сжечь все старые и ненужные Ал вещи, он сам месил палкой в баке горящую одежду и вещи, которые Клинт с жуткой бессонницей и темными кругами под глазами носил на крышу. Особенно хорошо горели планы и материалы её миссий. Он сам сидел рядом с Наташей, подбирая цветовую гамму для новой формы Колибри. Он сам сидел за её ноутбуком две с лишним ночи, чтобы зачистить все электронные документы. - Не важно, - отзывается Алиса.       Не важно. Тьма внутри поднимает голову и скалится миллионами улыбок.       Не нужно. Не важно. Не здесь. Не сейчас.