Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

      Они странные. Они действительно странные, не понимают, что она лишь хочет помочь. Она выбыла из актива на срок лечения, исчезновение чувствительности тоже играет роль, делая её значительно слабее. Но это не значит, что она не может думать и действовать. У Алисы трясутся руки, когда она выходит из зала. Тьма внутри плещется, как море в шторм, радуется, что вернулась. Кажется, голова сейчас взорвется. Мыслей много, ощущений внутри много, ощущения из внешнего мира ничего не дают. Боли внутри много, а сил мало.       Ал забивается в угол комнаты, под подоконник, это создает лишь иллюзию уединения. Это выматывает её. Все это. Убийца просыпается внезапно, с новыми силами бросается на прутья своей клетки, те гнутся, но пока выдерживают. Охотница слаба, слишком слаба для сопротивления. Алиса прислушивается к себе, словно хочет вновь услышать тиканье часов, отмеряющих остаток её жизни. Если они не стучат сейчас, то скоро хронометр запустится. Есть такое понятие, как ремиссия – полное или частичное исчезновение симптомов хронической болезни. Но когда период ремиссии заканчивается, то болезнь наваливается с новой силой. И, кажется, сейчас у неё получиться дойти до того самого конца. Если подумать, то на что она рассчитывала? Её двадцатый день рождения уже близко, она специально не хочет узнавать ничего о Джин, не хочет знать, сохраняет в себе эту иллюзию независимости.       Она становится опасна для окружающих. Раньше, когда выходила на волю Шутер – грациозная походка хищника на охоте и наметанный взгляд, жаждущий крови, – она могла отделять своих от чужих. Запах, ощущения, реже голос, ведь зрение пропадало. Теперь же, теперь, если бы она не знала, что люди рядом – её друзья, то возможно ли, что она могла на них наброситься? Посчитать их врагами?       Иллюзия уединения, иллюзия независимости, иллюзия жизни. Кажется, в её жизни все – иллюзия. Иллюзия собственного обмана.       Телефон напоминает о себе неожиданно громкой музыкой. Голову простреливает болью, когда Ал подскакивает и бьется макушкой об подоконник. Выбросить бы его к черту, открыть окно и узнать, как далеко можно метнуть плоское прямоугольное тело весом чуть меньше плитки шоколада. Но один телефон она уже уничтожила, бросив в огонь и рассматривая, как он растекается лужицей по земле. Девушка даже не успевает вспомнить номер, что высветился на экране, она просто не хочет думать и перебирать цифры в возбужденном мозгу. Если это из ЩИТ с вопросом, почему вы сбежали, и приглашением на допрос, то пусть, не важно. В крайнем случае, можно опять прокусить губу изнутри и пустить кровь.       - Слушаю, - получается сухо и с присвистом, горло перехватывает и тянет внизу живота.       - Мисс Шутер? Это Мэри Маккини, психиатр, - уверенно отвечают на том конце.       Алиса прижимается лбом к стене. Сколько она уже пропустила сеансов? Достаточно, чтобы любой специалист начал волноваться, тем более психиатр. Мания преследования на фоне обострившейся шизофрении – это вам не шутки, как говорила Дона Жура из бразильского телесериала "Клон".       - Да, Мэри, здравствуйте, - выдыхает она, собираясь с мыслями.       - Добрый день. Надеюсь, у вас все в порядке? Я давно вас не видела.       - Я… Я немного болею, - выдавливает Ал.       - Надеюсь, ничего страшного? – участие и волнение в голосе слишком искреннее. Алиса не помнит, чтобы за неё так волновались по сути своей чужие люди.       - Да, ничего страшного, но я не могу выйти из дома.       - В любом случае, поправляйтесь. Как ваши, - доктор отдельно выделила это слово, чтобы Алиса поняла, - дела?       Девушка оглянулась, словно в комнату мог кто-то войти, посмотрела внимательно на свое отражение в оконном стекле. Рядом появилось другое лицо, улыбчивое, с густой, аккуратно подстриженной, бородой.       - У меня... начались галлюцинации, - с трудом выдохнула она.       Френ в отражении нахмурился, приложил пальцы к губам, задумался. Начал переживать, заволновался. Он приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать. Но передумал, пошевелил указательным пальцем, будто хотел что-то проверить, и отошел в сторону.       - Что вы видите? - мягко отозвалась Мэри.       - Я вижу человека, который умер несколько лет назад, - Ал опять оборачивается, но Френа рядом нет. В комнате пусто, как и было.       - Что он делает? Он пугает вас?       - Я бы не сказала, что он меня пугает. Он мне даже помогает. Что-то подсказывает, где-то направляет. Но ведь это не нормально, да, Мэри? - голос срывается вновь. - Это совершенно не нормально.       Френ просто есть, как всегда был, Алиса замечает в нем черты Клинта. Или черты Клинта в Френе? Но есть и различия, пусть и в мелочах. Френ заставлял ее всегда убирать волосы - они могли мешать при передвижении по лесу, - а Клинт превращает ее прическу в хаос, когда добирается до заколок и лент. Клинт старается всегда быть рядом, в то время как Френ настаивал на большей самостоятельности. Для Френа она была принцессой, со статусом Клинт еще не определился. Френ умер - потерять Клинта Алиса не сможет. Френ всегда был ее призраком, скользил в тени за ней, вместе с другими. Но даже когда грани между тьмой и светом растворились, он не обретал плоть. Иногда Шутер хочется закричать: "Ты не существуешь!". Но она знает, что не закричит.       - Помни о мертвых, береги живых, - на том конце слышится грустный вздох. - Вы так его любили?       - Я всегда буду любить его. От того что человек умер, его нельзя перестать любить, особенно если он был лучше всех живых, - она проводит ладонью по лицу, будто сбрасывает морок. - Помните, вы говорили о клинике?       - Да, запишите телефон, - Маккини шуршит бумагами одновременно с Ал. - Это мой добрый друг, мы вместе учились. Я говорила с ним о вас, предупреждала, но не думала, что так далеко зайдет. Скажите, что вы от Мэри, он вспомнит.       Руки трясутся, когда она записывает номер телефона, цифры выходят смазанными, приходится часто обводить. Когда-то Ал могла просто услышать эти цифры один раз и запомнить. Возможно, и сегодня запомнит, но настолько она уже себе не доверяет. Две строчки на цветном листочке из пластиковой коробки: ряд цифр через два тире и имя "Джейкоб".       - Удачи вам, мисс Шутер, - желает Мэри, и вместе с прерывистыми гудками хлопает входная дверь.       Клинт входит неожиданно, приближается широкими шагами, встает за спиной. Алиса вздрагивает, всхлипывает, сминая в руке записку. Последнее, что она сейчас хочет - объясняться с ревнивцем.       - Что это? - мужчина указывает подбородком на шарик листочка.       - Это? - Ал сжимает кулак сильнее, перебирает пальцами, формируя более плотный комок. - Так, хочу проверить, попаду ли я от двери душа в корзину подобным предметом. Он же очень маленький и легкий, - притворяйся, играй. Спрячь все, что может выдать тебя.       - Там было что-то написано, - не успокаивается Клинт.       - Ручку расписывала, думала, что это повлияет на вес, - пожала она плечами. – Давай, Клинт, - девушка шутливо толкнула его локтем в бок, отходя на намеченное расстояние. – Посмотрим, не потеряла ли я свои навыки, валяясь на больничной койке.       Шарик бумаги стукнулся о край стола, не долетев до мусорной корзины. Алиса медленно опускает руку, словно удивляется, как так могло получиться. Это ведь просто, отточенные до бессознательного движения, когда-то она бросала так ножи: отмечала цель, отворачивалась и метала лезвия по памяти. Когда-то ей стоило просто запомнить расположение цели и с любой точки её поразить. А здесь… бумажный комок и мусорная корзина. И промах. Алиса смотрит на свой импровизированный снаряд. Складки и заломы на нем сложились так, что можно нафантазировать насмешливый прищур и едкую ухмылку.       Клинт в свою очередь видит неудачную, слишком заполошную попытку скрыть от него что-то. Строчка цифр на листочке и имя "Джейкоб". Номер телефона незнакомого мужчины. Он заметил, он долго учился замечать подобные вещи, запоминать за секунды. Пусть он и снайпер, но шпионаж тоже входит в его сферу деятельности. Иногда в прицел легче рассмотреть то, что не видно близко. Мужчина кладет раскрытую ладонь на её загривок, перебирает пальцами тугой узел, в который она связала волосы.       - Я могу помочь тебе помыть голову, если ты хочешь? – мягко предлагает он. – А потом расчешу с этим средством, которое пахнет жженым пенопластом.       - Прекрати, - глухо произнесла она, мотнув головой, сбрасывая его руку.       - Что?       - Это. Прекрати. Это, - раздельно выговаривает Шутер, зло, отрывисто. Превращаясь за секунду из растерянной девушки в фурию.       Ей нужно побыть одной, ей нужно сосредоточиться и собраться. Ей нужно все это прекратить.       - Это ненадолго, Алиса, - вздохнул мужчина. Он осторожно обнял её за бок одной рукой и повел к кровати. – Твоя рана скоро заживет. Послушай, я понимаю, что тебя выводит это из себя. Твое вынужденное безделье и необходимость замены. Но я говорил, что это нужно лишь перетерпеть.       - Если я не могу принести пользу физическим участием, то буду стараться изо всех сил, чтобы принести пользу любым способом. И если для этого мне придется провести одну ночь за работой, то я это сделаю. И не потому, что чувствую себя слабой или уязвленной. Да, чувствую. Да, я не понимаю, почему именно Барбара. Да, я боюсь, что могу тебя потерять. Да, я боюсь, что команда не будет во мне нуждаться, а Стив отстранит меня от любой работы и отправит куда-нибудь в бумажный отдел. Потому что это моя жизнь и по-другому я не умею.       "Вам следовало дать мне умереть..." повисает в воздухе.       Алиса срывается, открывает все потайные дверцы своей души и выбрасывает сомнения и тревоги. Срывается, потому что, черт подери, это нужно кому-нибудь сказать. Клинт выслушивает этот гневный бессмысленный сумбур и делает то, что в таких ситуациях всегда помогало: он толкает девушку на кровать. Она ойкает, матрас мягко пружинит, чуть подбрасывает ее.       - Давай спать, я очень устал, - с улыбкой просит он.       Шутер долго укладывается, колотит по подушке, будто хочет выбить из нее все свои кошмары. Ворочается и ворчит, копошится, и это очень забавно. Клинт старается не смеяться, но периодически получает по бокам острыми коленями и ступнями. Наконец, она затихает, лежит далеко, едва ли не на самом краю, кажется, стоит ей опять закопошиться, и она упадет на пол. Тогда Клинт откидывает одеяло, задирает водолазку девушки и смотрит на повязку. Так и есть: чистая и новая, от Ал пахнет мылом и антисептиком. Она пищит от возмущения, и это уже слишком смешно. Клинт утыкается ей в шею и сдавленно хихикает, смешки отдаются глухим тумканьем в голове.       - Спи, мелкая, - он мокро целует вздернутый с бледными веснушками кончик носа.       В ответ ему только фыркают, что-то бормочут. Но Шутер возится еще с полминуты, пытается отодвинуться, выпутаться из тяжелых объятий, понимает тщетность своих попыток и успокаивается.       Бартон старается дышать ровно и спокойно, контролирует каждый свой вдох и выдох. Ему нужно больше отдыхать, чтобы вылечиться, и меньше думать, но думать меньше не получается. Он дышит и прислушивается к головной боли, ждет, когда подействует лекарство. Ждет, когда Ал будет дышать так же ровно, когда она уснет. Она очень милая, когда спит и когда не говорит о ерунде. Нельзя сказать, что она милая во сне, потому что не говорит. Молчать Алиса тоже умеет. Молчать и смотреть так, что лучше тебе самому начать говорить или убегать от взгляда. Она милая во сне, потому что не говорит и не смотрит, потому что она достаточно расслаблена, чтобы уснуть. Клинт недолго смотрит на сухие губы, на подрагивающие ресницы с бесцветными кончиками, на веснушки. Обычно она не выносит такие взгляды в упор, просыпается или говорит, что смотреть на спящих людей странно и вообще "если сам не спишь, то не мешай спать другим".

***

      Барбара Морс - это длинный список успешно завершенных заданий, два боевых коротких шеста, светлые волосы и долгие, изнуряющие миссии под прикрытием. Барбара Морс - "прошу, называйте меня просто Бобби" - хороший солдат и разведчик. Конечно, ей далеко до капитана Роджерса или агента Романофф, но, в самом деле, она ведь не зеленый новобранец, чтобы что-то доказывать и кого-то превосходить. В ее личном деле, в разделе характеристики и основных черт написано мелким почерком психолога: "целеустремленность, инициативность, высокий уровень приспособляемости, гибкость, вариативность установок". За кадром осталось: непримиримость, язвительность, беспощадность к противникам. "Пересмешница" на самом деле как клеймо, слава, что бежит вперед нее. "Пересмешница" - ядовитый газ, проникающий под кожу и медленно отправляющий жизнь. Зато "Шутер", снежная принцесса, как называют ее даже в команде "Мстителей" - ядерный взрыв, сметающий все на своем пути и выжигающий до основания. "Шутер" - стальной каркас под тонкой кожей, детская наивность и короткий послужной список, короткий, потому что начало его залито кровью и выжжено адским пламенем. И очарование, под которое не попадают только камни.       Пересмешница хочет сломать ее, эту девчонку, посмевшую привязать к себе Клинта. Она хочет обхватить тонкую шею руками и слушать предсмертные хрипы, финальный аккорд к которым будет хруст позвоночника. Она хочет увидеть на светлой нежной коже трупные пятна. Хочет вскрыть ее, распотрошить, узнать все секреты, достать из груди сердце и растоптать его на глазах Бартона. Она хочет... Но пока нельзя.       У Бобби есть допуск к тренировочному залу с голограммами, поэтому, когда команда закрывается в комнате на совещание, куда ее не пустили ("Не обижайтесь, мисс Морс, - Капитан учтив и сдержан, но все же выделяет обращение "Мисс Морс", хотя по документам она еще Бартон, - это дела команды"), она отправляется туда. Женщина тщательно изучает меню программ, выбирает пункт "статистика". Интересно, как часто балуются подобными тренировками герои Америки? В списке много индивидуальных программ, несколько на взаимодействие в парах и тройках, шесть отрабатывается полным составом. Рядом с названием программы записано количество прохождений, лучший результат в минутах, количество уничтоженных противников и последний проходивший программу. Морс выбирает "Вечеринка в техно-стиле", потому что это последняя пройденная Шутер программа. "Принц и принцесса" подразумевает пару с Клинтом, а "Кубинская ночь"... Кажется, это название ярко-рыжего оттенка краски для волос.       По залу пробегают всполохи голограммы, слой за слоем складывается ландшафт: черная земля, разрушенные здания, включаются окружающие звуки. Ветер, будто несущий беду. Холод. И скрип металлических деталей.       - Она поклонница компьютерных игр? - Бобби осматривает площадку, простирающуюся до горизонта.       Женщина достает из-за пояса два коротких шеста, прислушивается и присматривается, выбирает позицию, ждет. Правильная тактика для обычных ситуаций. Неправильная для "Вечеринки в техно-стиле", потому что искусственный интеллект не распознает, опасен ты или нет, есть у тебя оружие или нет, он будет уничтожать тебя, пока ты не уничтожишь его. Какие-либо тактики и техники, стратегии здесь не имеют значения. Барбара не замечает мелкие волнения под землей. Поэтому вырвавшийся на поверхность огромный механический червь становится для неё полной неожиданностью. Земля взрывается фонтаном прямо под ногами, слышится страшный рев и оглушающий лязг, Барбару накрывает волной грязи. Толстая и длинная махина раскрывает зубастую пасть, внутри вращается механизм дробилки, превращающий камни, металл и человеческую плоть в фарш. Червь встает в половину своего роста, скалится и ныряет к жертве. Оглушенная Бобби пытается бежать, но червь ныряет под землю и быстро двигается за ней. "Вечеринка в техно-стиле" оказалась адским мероприятием, где безмозглые металлические твари загоняют свою добычу и расправляются с ней. Червь ломает её укрытие, и женщина едва успевает уйти от обвала. Алиса расправилась бы с этим просто: прострелила бы энергетические трубки или, оседлав его, направить дуло в центральный механизм. Или отсечь голову, но проще её снести. Халк бы без проблем разорвал червя на части, а потом бы повернулся с милой улыбкой: "Я все правильно сделал, милая девочка? Я помог милой девочке!".       Барбара продолжает убегать, двигается по развалинам, царапая не защищенные руки об острые камни. Ей кажется, что она успевает спрятаться за полуразрушенной стеной.       - Помогите… Помогите, кто-нибудь! – слышит она жалобные стоны.       Женщина осторожно оборачивается, ищет глазами того, кто зовет её. Она уже не думает, откуда в боевой тренировочной программе подобные элементы. Она, кажется, забыла, что это голограмма. Бобби видит человека в ста метрах от себя. Молодой мужчина в черной грязной куртке лежит на голой земле в луже крови и зовет на помощь. Морс оглядывается – червь, что гонялся за ней, оставил её в покое, решив не тратить силы на мошку вроде неё, или затаился. Но человеку нужна помощь, поэтому короткими перебежками Барбара пробирается к жертве. Он выглядит относительно целым, на лице несколько глубоких царапин, вместо рта черная складка и нет одного глаза.       - Чем я могу помочь вам, мистер? – спрашивает она, бегло осмотрев молодого человека.       Парень вдруг хватает её за руку с такой силой, что кажется, сейчас сломает кость. В пустой глазнице вспыхивает красный огонек. Огонек мигает все чаще и чаще. А затем кожа на руках человека лопается и из-под неё выползают толстые провода-отростки. Провода оплетают её руки и вонзаются в тело, проникают под кожу. Это больно. Это по-настоящему больно, так не должно быть, это ведь голограмма. Сзади вновь взрывается земля, это червь вернулся за своей добычей. Механическое существо встает "на дыбы" и развевает пасть…       "Программа "Вечеринка в техно-стиле" завершена. Ваш результат - пять минут и тридцать семь секунд. Уничтоженных противников нет. Вы убиты. Хорошего дня" – проговорил механический голос, рассеивая голограмму.       Бобби сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоить себя, рассеянно осмотрела большое помещение, гладки стены, ощутила запах металла. И боль в руках. Она опустила глаза на тонкие порезы, почти царапины. Что за безумец писал программу, которая может покалечить?       В общей гостиной Тор и Брюс что-то обсуждают в полголоса, когда она проходит мимо, то разговоры смолкают. Это напрягает, напрягает, как они следят за ней, как защищаются от вторжения. Как они вообще думают дальше функционировать, или каждый новый член команды должен будет пройти проверку на вшивость? Барбара точно не пройдет, только не после конфликта с Шутер, ведь Шутер любимица команды. И что они в ней нашли? Женщина запирается в своей комнате. Кажется, "Мстители" будут единственной командой, в которую ей будет трудно влиться. Бобби терпеть не может таких как Алиса Шутер: смазливых, слабых, хрупких и милых настолько, что люди теряют голову и начинают опекать и заботиться.       А еще Бобби видела это сегодня, видела, что скрывалось за широкими браслетами. Татуировки, особенно одна – расправивший крылья сокол со стрелой в лапках. Неужели Клинт разрешил девочке такое – нарисовать на коже фактически анималистическую версию себя? Подумал ли он о последствиях? Что будет, когда они расстанутся? А они расстанутся, Барбара уверена в этом, и если не из-за неё и Нэнси, то из-за чего-нибудь другого. Например, когда поймут, что не подходят друг другу. Свести тату можно, но это слишком больно, особенно на таком участке, как запястье. Напоминание о связи со старшим мужчиной останется навсегда, Шутер будет встречаться с другими, но рисунок будет напоминать об этой её ошибке. Или она настолько легкомысленна и глупа, что думает о них, как о чем-то постоянном? Ох уж эти девочки… Не зря говорил Оскар Уайльд: "Ты делаешь из мужчины Бога, и он тебя бросает. Другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстает от неё"       Она даже не представляет, насколько её мысли перекликаются с размышлениями Наташи Романофф, когда Ал только пришла в команду.