Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

      Тор с минуту смотрел на телефон в своей руке. Уже несколько дней он пытался найти свою Джейн всеми доступными обычным мирградцам способами. Он связался с доктором Селвигом, попросил его совета. Эрик, услышав о довольно деликатном деле, позвонил мисс Стивенс, с которой был в состоянии вооруженного нейтралитета, и спросил о Джейн. Выслушав двухчасовые причитания о том, какой непорядочный молодой человек посватался к её дочери, он узнал, что Джейн уехала в Штаты, сказала, что потом её ждет командировка. Она позвонила несколько дней назад, сообщила, что прибыла на место, что все хорошо, плохая связь и "Не волнуйся, мама, я в порядке". Мисс Стивенс только надеется, что эта поездка поможет Джейн забыть того "негодяя". - Тор, что у вас случилось? – Селвиг снял очки и потер лоб. В самом деле, он был хорош в квантовой физике, космологии и еще во многих областях науки, но не в межчеловеческих отношениях. - Я хотел познакомить Джейн с родителями, поэтому отправился с ней в Асгард. Отец не принял её и отправил домой. А я как дурак растерялся и ничего не смог сделать. Когда я вернулся на Землю Джейн уже уехала. Она не берет трубку, Эрик, я не знаю, где она и что с ней. Вдруг она в опасности!? - Перестань паниковать, - оборвал его Эрик. – Я уверен, что с Джейн все в порядке. Я постараюсь связаться с несколькими знакомыми из Университета, может, они что-нибудь знают.       Но данные о командировках сотрудников, и тем более Джейн Фостер засекречены, даже секретарь, его давний знакомый, не может ему ничего сказать: "Эрик, друг, ты ведь понимаешь, как все серьезно". Эрик пытается связаться с Дарси, но та тоже не в курсе происходящего. Да, Джейн ей звонила, да, говорила о командировке, но Дарси отказалась по семейным обстоятельствам, поэтому никаких подробностей девушка не знает. Похоже, что Джейн сама сознательно скрыла свои следы. Что за ребячество?       Тор мрачно выслушал рассказ астрофизика по Скайпу. Да, теперь он с особым рвением осваивал это средство связи. Видеть собеседника, хотя и с помехами из-за расстояния, было все же лучше, чем просто слышать. Так можно было быть уверенным, что тот, с кем ты говоришь, тебе не лжет. А Эрик не лгал, Тор был достаточно проницателен, века жизни с увертливым братом и постоянно интригующими придворными, научили его этой мудрости. Люди были проще, прозрачнее, поэтому Тор так их и любил, он видел их насквозь, и видел их горящие сердца.       И Джейн… Он обидел её, очень обидел, сделал больно, не смог защитить. Кто же он после этого. Что делать сейчас он не знал.       В противовес Наташе, которая тоже не знала, что делать, но наслаждалась этим незнанием. Внутри неё зародилась новая жизнь, маленький человечек, который увидит свет только зимой. Наташа, когда остается одна, осторожно прикасается к своему животу, задирает футболку и смотрит в зеркало. Она читает форумы для беременных. Она заглядывает на сайты интернет-магазинов детской одежды. Она думает, что стоит выбрать место, куда она уедет, когда особое положение перестанет быть секретом в силу объективных причин. Другой город или другая страна? Там, где её никто не знает, где никто не будет мешать её тихому счастью. Но потом она вспоминает о команде, о своих обязанностях, об Алисе, за которой должна присматривать. Странно, что она будто забыла о Стиве.       Наташа перебирает имена, тихо-тихо произносит их и представляет, как будет держать на руках малыша с таким именем. Ее, конечно же, не интересует, кто это будет: мальчик или девочка, она выстрадала эту жизнь внутри себя, и не важно, кто, важно, чтобы был здоровый. "Ма-ма, ма-ма…" – в её мечтах лепечет крохотное чудо с большими влажными глазами и пухлыми щечками. И смешно причмокивает во сне, как это делает иногда Стив. "Мамочка" – бросается в объятия ребенок, когда она приезжает забрать после школы. Тонкие волосы и маленькие ладошки, в которых не удержишь толстую книжку, поэтому мама посадит на колени и почитает тебе, пока ты рассматриваешь яркие картинки. А когда ты уснешь, она отнесет тебя в кроватку и поцелует в лобик. Ей так хочется скорее почувствовать, как он толкнется, тронет её изнутри, будто скажет: "Мама, я здесь!"       И ещё сильнее она хочет взять свое дитя на руки, увидеть и почувствовать, как крохотные влажные пальчики цепляются за её палец, а маленький беззубый ротик открывается в приветственном плаче. "Привет, малыш, привет, мой хороший".       Женщина вздрагивает, когда рука, обнимающая её всю ночь, соскальзывает с талии, но не шевелится. Это Стив встает на пробежку, она уже привыкла. Каждое утро, в одно и то же время, ни минутой позже, ни минутой раньше. Сама же Наташа предпочитает тренажеры и понежится в постели подольше, тем более что сейчас нужно изменить нагрузки. Но через несколько минут после ухода Роджерса она просыпается от голода. Что ж, если малыш хочет кушать, то не стоит его ограничивать. Приходится выбираться из теплой постели буквально через силу под бодрое ворчание желудка.       Чай с черной смородиной, хлопья, бутерброд с ветчиной и остатки печенья из заветной коробочки. Они растягивали это удовольствие, как могли, но теперь Шутер дома, и можно надеяться на свежую порцию одурительно вкусной выпечки. Наташа смотрит на свой завтрак, потом переводит взгляд на пейзаж за окном. Давно уже светло, но вид восходящего солнца, которое скоро вновь будет выжигать улицы, тянет полюбоваться на него ближе. Поэтому она берет свой чай, зажимает подмышкой коробку с печеньем и идет на крышу. Утро не желает быть до конца хорошим, потому что на крыше уже стоит с утренним кофе Барбара. - Привет, - как можно дружелюбнее здоровается Наташа, умело скрывая своё раздражение.       Бобби лишь кивает в ответ, расправляя на коленях свежую газету. Обычно утреннюю почту приносит Стив, когда возвращается с пробежки, как давно на ногах Морс, если уже поднялась с прессой? Но вместе с этим Наташа замечает расцарапанные руки бывшей жены Бартона. Глубокие свежие царапины длинными алыми чертами пересекают предплечья от запястий до локтей и дальше. - С кем подралась? – слова срываются с языка прежде, чем Вдова успевает их осознать. - Посетила техно-вечеринку, - глухо отзывается Барбара, не отрываясь от газеты. - Хорошо повеселилась, я так посмотрю, - Нат скрывает усмешку белой с голубым рисунком чашкой. – Какой результат? - Пять минут, - ей приходится отложить газету, когда становится понятно, что так просто от разговора с "коллегой" не отделаться. - Мало. Алиса держится больше получаса. Пять минут… - Романофф качает головой, что-то прикидывая, - получается, что тебя убили почти сразу. - Я не думала, что придется сражаться с машинами. Тем более с такими огромными. Кто придумал это? Я могу предположить, что механические монстры это заслуга Старка, но мерзкое сочетание с плотью и техникой? Чья это извращенная фантазия? - Ты думаешь, что мы здесь в игры играем? – получается зло, но гормональный взрыв, происходящий в её организме способен и не на такое. Наташа спокойно собирает мелкие кусочки со дна коробки, но внутри бушует вулкан. – До появления Тора никто из нас не имел дела с космическими технологиями. До атаки на Нью-Йорк мы не сталкивались с космическим вторжением. Нас вообще многому не учили, мы не имеем шансов борьбе со многими вещами. Но так получилось, и не известно, что нас ждет дальше. Если это будут роботы, то без сомнения, мы будем к этому готовы. - Вы сумасшедшие. Эта техно-вечеринка, ваши голограммы, которые могут убить… Какие еще у вас есть развлечения? Одну ночь в году вы бегаете друг за другом с ножами и топорами? - Нам хватает линчевателей в обычной жизни. А если ты хотела поиграть, то могла бы выбрать стандартную одиночную тренировку без голограмм, или пойти в спортзал. Все же, то, что делаем мы, тебе не по плечу.       Барбара забирает свою чашку и газету и уходит с террасы. Наташа улыбается и расслабляется. Пикировка с утра бодрит не хуже крепкого кофе. Может, она не права, может, не следовало так поступать, но какая разница, Нат носит под сердцем долгожданное дитя, она имеет право на взрывы настроения.       Все они имеют право на такие взрывы, и не важно, кто окажется в эпицентре. У каждого это выражается по-своему. Кто-то, как Наташа, язвит и ругается. Кто-то, как Пеппер, поджимает губы и черкает в листах на планшете. Кто-то, как Алиса, идет в спортзал.       Шутер просыпается, когда за окном еще по-летнему темно. Из-за травмы она сбила весь режим, бодрствуя по ночам. Или вернулась к старому порядку. Пока они спали, Клинт умудрился сплестись с ней ногами и почти подмять под себя. Ал снился кошмар, поэтому проснуться с душном плену чужих рук и ног было пугающе странно. Обычно она брыкалась и кричала, и тогда Бартон быстро просыпался, обнимал и шептал успокаивающие глупости на ухо, пока Шутер приходила в себя. В этот раз она не кричала, молчала, парализованная не ужасом, не страхом, а… безнадежностью? Она привыкла сражаться, но не сейчас, не теперь, она будто принимала то, что видела во сне и не сопротивлялась. Это было не будущее прошлое, мир не горел в огне и не тонул в крови. Мир жил своей жизнью, в единственном настоящем, которое он знает. И только Алиса хотела умереть, уже знала, что костлявая в балахоне стоит за её спиной и монотонно точит косу, и лягание это совпадает с последними ударами сердца жертвы – ровное и спокойное, неторопливое. - Прости, я… - в глазах лед, он не раскаивается, это окончательное решение, и ничего нельзя изменить. – Ты ведь понимаешь… - наверно, так ощущаются осколки зеркала снежной королевы, которые впивались в сердце Кая, заставляя его замерзать. – Прости, но то, что было между нами, было ошибкой с самого начала, - Клинт смотрит равнодушно, и с таким же равнодушием медленно вонзает в её грудную клетку пальцы, добирается до сердца и резко дергает на себя. Боль, возможно, адская, но Ал сцепила зубы и терпит. Мужчина достает подаренное сердце и давит его в кулаке, решая, что ей это больше не нужно. Может, и, правда, не нужно. Ей не остается ничего, даже голубого джемпера, который давно один на двоих. Ей остается только боль, и это все, что когда-либо оставлял после себя этот человек.       Поэтому, едва скинув морок и удостоверившись, что это сон и чужая женская рука ей просто приснилась, она идет в тренажерный зал. Беговая дорожка, настроенная на режим ходьбы, плеер с обычной музыкой для таких моментов – громким и рычащим тяжелым металлом, где не разобрать слов, - и можно начинать. Если она не должна беспокоить мышцы пресса, то простая ходьба и небольшие гантели будут отличным выбором. Алиса идет, перебирает ногами в прогулочном темпе, бежать с места в карьер нельзя без соответствующей разминки, которая пока под запретом. Вот заживут немного шрамы, и можно будет и на перекладину забраться и на брусья, и на любимую стену для скалолазания.       Боль от кошмарного сна медленно проходила, словно не желала отпускать полностью, будоражила разум, подбрасывала полу стертые картинки, обычно забывающиеся после пробуждения. - Ты уверена, что тебе можно тренироваться? - голос Бобби звучит неожиданно, перекрывая музыку в наушниках. Но она даже не думает останавливаться, только прибавляет скорости, переходя на легкий бег.       Барбару не устраивает то, что ее игнорируют, поэтому встает рядом с беговой дорожкой. И тогда Шутер приходится снять наушники. - Что-то случилось? - как можно невиннее спрашивает она. Грохот металла и рычание Lordi отлично отражают настроение. - Почему при всей безумной любви к тебе, никто не следит, чтобы ты соблюдала режим? - соперница выделяет начало предложения, подчеркивая свои наблюдения. - А тебе какое дело? - Ал продолжает идти, не меняя темпа. С Барбарой не действуют нормы морали и правила поведения, мозги будто отключаются или наоборот, работают в аварийном режиме, когда налет цивилизованности теряет свое значение. - Боишься, что тебе придется задержаться здесь дольше положенного? Можешь уйти прямо сейчас, тебя сюда никто не звал. - Попридержи язык, девчонка, - Бобби злится, это что-то новое. Алиса мысленно себя хвалит, ей удалось вывести из себя эту женщину. - У тебя есть хоть какое-то уважение к старшим?       Эта злость лишь раззадоривает. Звуки ударных отдаются прямо в голове, бьют по нервам, крик солиста режет слух и хочется завыть, подражая ему. Ровный темп шага совсем не успокаивает, а, наоборот, от диссонанса музыки и шагов мысли путаются. Они выстраиваются ровным рядами, а через мгновение разбиваются, разлетаются. И Алиса солжет, если скажет, что ей это не нравится. Это заводит. Внутри все приходит в движение, мозг посылает опасные сигналы, зудит от предвкушения. Руки начинают трястись, потеют ладони. Lordi начинают петь о монстрах, и, кажется, что монстр действительно сейчас явится, разорвет тонкую кожу и выберется наружу под звуки ломающихся костей. - Что ты сделала, чтобы заслужить мое уважение? - Шутер плавно спускается с дорожки, даже не тормозя, не меняя настроек, просто сходит с движущегося полотна, будто законы физики отключаются по ее желанию. - Ты пришла в мой дом, хочешь разрушить мою жизнь, смеешься надо мной и действуешь мне на нервы своим присутствием, - разница в росте, комплекции и опыте становится незаметна, когда она наступает.       Их движения потрясающе синхронизированы, как в танце, как в смертоносном женском танго. Шаг вперед - шаг назад. Из-за людей, подобных Морс: злых, гадких, желчных, провоцирующих, и желаешь этому миру гореть, чтобы выжечь скверну. Только Шутер, пережившая конец света, знает цену этому пожару. - О, вот как, - тянет Барбара. - Твой дом, твоя жизнь... А отнять их у тебя, что будет? Кем ты будешь, если вдруг станешь им не нужна, если им надоест играть с тобой, милая куколка?       Она сжимает двумя пальцами подбородок девушки, буквально сминает губы, а затем несильно, с оттягом, откидывает ее голову в сторону. Рыжие волосы, слипшиеся от пота, бьют по лицу. Алиса только ухмыляется, не успевая удивиться самой ситуации. Кровь горит, раззадоривает, ноют зубы от желания впиться в белое горло, выгрызть мерзкие слова из глотки и запихнуть их обратно. Особенно те, которые Барбара произносит в эту самую секунду. Танго меняет свое направление, ведущая роль переходит к Морс. - Ты такая смелая, потому что думаешь, что тебя поддержат? Но однажды они откажутся от тебя и забудут. Сегодня ты им нравишься, они холят тебя и лелеют. Потом они устают от тебя, уговаривают поиграть с кем-нибудь другим, потом начинают уделять тебе все меньше внимания, ссылаясь на занятость. И в ужасный день ты понимаешь, что больше им не нужна. Они наигрались с тобой, насытились. Ты будешь раздражать. Они забудут тебя, быстро забудут, это в человеческой природе - быстро забывать.       Больно. Больно. Больно. Алиса чувствует, что воздуха не хватает. На место прожигающей ярости приходит бессилие, как срывают шелуху, обнажая суть. Люди слишком быстро находят тебе замену, вроде вчера ты казался нужным, а сегодня остался ни с чем. Ты ведь думала об этом, не правда ли?       Победная улыбка Барбары Морс стирается от удара в лицо. Она растерянно смотрит, будто не ждала и удара, и такой силы. Через мгновение она блокирует второй удар, в этот раз коленом в живот. Танго выходит из-под контроля. Наушники остались на панели управления тренажером, тяжелый металл отлично послужил бы для нового танца.       Женские драки хороши только на телевидении в постановке. Шикарные красотки в мини-бикини таскают друг друга за волосы в бассейне грязи или мыльной пены на потеху зрителю - зрелищно и рейтингово. Но когда драка настоящая - здесь уже не до шуток. Женщины злее и более жестоки, чем мужчины, они выносливы и свирепы, когда дело касается личного. Женщины хитры, они продумывают каждый свой шаг, контролируют каждое движение. Женщины стерегут очаг, пока мужчины на охоте. И исторически у них больше доступа к опасным предметам. Некоторые ученые выдвигают теорию, что всемирная история делится на мужскую и женскую, и сейчас имеется тенденция, что "history" скоро превратится в "herstory". Эти факты справедливы и для всего мира, и для двух женщин-агентов, сцепившихся в спортзале.       Рассчитывала ли Бобби, что ситуация повернется таким образом? Думала ли она, что их соперничество перейдет в открытый конфликт, и они будут бить друг друга в тренажерном зале не в попытке спарринга, а в настоящей драке? Барбаре кажется, что она дерется не с девушкой, у которой рисунок мышц только-только проявляется под кожей, а с опытным участником боев без правил. Женщина еще блокировала её колено, когда получила второй удар в лоб и упала на спину. Женские драки имеют свою психологию и отличаются от мужских. Например, у мужчин есть правила "не бить лежачего" или "до первой крови". У женщин такого нет, они видят соперницу и понимают, что опасность нужно уничтожить. Это остатки древнейших инстинктов – защищать свою территорию, когда не на кого больше положиться.       Через десять секунд Алиса хрипит, держась за живот, а по белой футболке растекается красное пятно. Удар был легким, почти скользящим, но Барбара знала куда бить. Возможно, это против правил, но правил не существует вообще. Джарвису требуется время, чтобы настроить систему пожаротушения, время, чтобы выждать, когда они обе окажутся в нужном месте. Он вызывает Тора на подмогу, когда острые зубы Шутер впиваются в руку Морс. Бог Грома вбегает в зал одновременно с ледяным дождем. Положение, конечно, не завидное, он даже не знает, как поступать, никогда раньше он не был свидетелем подобных боев. Это не бой даже, а обыкновенная драка, участники её, пусть и достойные женщины-войны, вели себя не достойно этому званию. Он ждал многого от нового агента, переведенного к ним, пока два товарища больны и не имеют возможности сражаться. Но он не ожидал, что Шутер будто взбесится. Кажется, женщин не остудила даже холодная вода, острые тонкие потоки били их, больно жалили, но их это не останавливало. Решение пришло мгновенно, стоило увидеть кровавые разводы на белой, прилипшей к телу ткани (О, Папа, это ведь Шутер, это как окатить водой младшую сестру, которой у Тора не было!). Он перехватил Алису поперек груди, стараясь одновременно фиксировать руки и не травмировать еще больше. Девушка использовала его как опору и выпрямила под прямым углом ноги в попытке достать Барбару. Тору пришлось вывернуться сторону, но пол был слишком скользким, а движения - резкими, поэтому он потерял равновесие и упал вместе с драгоценной ношей. Алиса продолжала брыкаться, пытаясь освободиться, Тор лишь сильнее прижимал её к себе, не понимая тщетности попыток – она не чувствовала его, она не чувствовала ничего. - Она бешенная! Она ненормальная! – кричала где-то вдалеке Барбара, ей кто-то отвечал. Тор прижимал неожиданно сильную Алису собой к полу, та била его, куда придется в попытке вырваться и закончить то, что не закончила. Сверху лилась обжигающе ледяная вода, они вдвоем барахтались в огромной луже, в которую превратился спортзал.       Все закончилось неожиданно, Тор даже не заметил, когда его перестали щекотно тыкать коленями и локтями. Ал затихла на мгновение, а потом сдавленно проговорила: - Эй, я дышать не могу, слезь.       Мужчина откатился в бок. Шутер, избавившись от тяжести, медленно встала сначала на четвереньки, а потом и на ноги. Она нелепо моргает, трясет головой, пытаясь отбросить мокрые волосы, машет руками, в попытке обрести равновесие. Наташа, которая до этого спорила с Бобби, оказывается рядом, подхватывает за окоченевшую руку, распрямляет сжавшиеся в кулак пальцы. А потом обхватывает ладонями её лицо и заглядывает в глаза. Радужка не красная, обычная, как молочный шоколад, даже чуть светлее. Алиса в сознании, она контролирует себя, она делала это осознанно.       Бобби зажимает укус на предплечье. Кто же мог знать, что у обычной девушки зубы острые, как бритва, и могут прокусить кожу. Она думает, что эта команда, эти "Мстители" – большое шоу уродов, и целесообразно держать их в клетках, а не давать разгуливать на воле. Мало им одного монстра, их двое, двое сумасшедших. Какие ещё сюрпризы подкинут эти люди, призванные защищать мирных жителей? Стив питается детской кровью, чтобы сохранить молодость? Тони экспериментирует над соединением людей и роботов, не случайно ведь в программе, которую она проходила, заложены такие противники? Тор в полнолуние превращается в дикое языческое божество и выходит на охоту за припозднившимися людьми? Неужели Клинт и Наташа, агенты ЩИТ, тоже примкнули к секте безумцев?..       …В Башне Старка нет изолятора. Пусть Тони и перестраивал её с поправкой на толпу супергероев, но не учел, что понадобится место, где провинившиеся будут нести наказание. В армии, будь они солдатами, Стиву было бы проще, он мог бы посадить обеих в изолятор на несколько дней. Но это не армия, а они – не солдаты. - Что-то мне это очень напоминает, - задумчиво говорит Брюс. Наташа настороженно смотрит на него. Когда-то, она точно так же подралась с Ал, только крови было меньше, та больше защищалась, чем пыталась причинить вред.       Барбара отчитывается о произошедшем сразу, как Стив приглашает её на разговор, даже демонстрирует след от укуса. Алиса молча сидит напротив и смотрит на своего командира. Она уверена, что Барбара уже все сказала, что её слова ничего не решат. В этот момент она настолько не верит никому и не хочет никого видеть, что уходит в свою комнату. Она не понимает себя, не понимает, почему не смогла сдержаться, это было похоже на адреналиновый угар, который оставил после себя чувство неудовлетворенности. Чтобы отвлечься, Алиса включает проекции фотографий из квартиры Бетти и просматривает их, пусть и понимает, что ничего нового не увидит. Клинт цепляет её за ворот футболки и поднимает с пола, почти бросает в кресло. Он тоже ничего не говорит, но и не нужно, она видит его разочарование. Она знает, что проиграла. Они переглядываются так несколько минут, а потом мужчина уходит, оставляя её одну. Кажется, её кошмар оказался реальностью, Ал щиплет себя за руку, в надежде проснуться, но этого не происходит. Она не ощущает ничего.       Она чудовище, она не может себя контролировать, сегодня она напала на Барбару, а завтра на кого-нибудь еще. Звериная натура, которую она старалась контролировать, раздвоение личности, шизофрения, переданная от матери с её Фениксом, пожирающим все вокруг, взяли над ней верх. Больных бешенством животных отстреливают, Алисе пора сделать то же самое, не дожидаясь помощи. Девушка взвешивает в руке пистолет, потом кладет на место. Не здесь, не в доме, который приютил её, не при людях, которые её любили, и которых любила она. Хватит с них. И хватит с Мэри, никакой психотерапевт и психиатрическая клиника ей не помогут.       Шутер автоматически одевается, размышляя об этом. Проверяет содержимое карманов. Скользит тенью по Башне к выходу. Ей нужно кое-что проверить, а дальше она будет решать свою проблему. Все эти метания, попытки что-то сделать, попытки жить не привели ни к чему хорошему. Алисы нет, и не было, кончилась, если вообще была.       Уже скоро, и эта надежда на скорый финал будто воодушевляет. Она уже приняла решение. В этот дом ей хода нет.