Просто закрой глаза

      Гермиона не могла избавиться от чувства тревоги, возникающего всякий раз, когда в Большой зал залетали почтовые совы с корреспонденцией. Каждый день за завтраком она отставляла в сторону чашку с чаем, брала газету и быстро, по диагонали, проходила взглядом по пахнущим типографской краской страницам «Пророка». Потом ждала, пока Гарри откроет свои письма, беспокойно оглядывалась, пытаясь рассмотреть в лицах учеников намек на плохие новости.       Намеков не было, плохих новостей тоже. До одного пасмурного, холодного октябрьского дня.       Краткое упоминание об этом событии было лишь на четвертой странице газеты. Семья волшебников в полном составе исчезла таинственным образом. Там было фото — семь человек, среди них младенец и достопочтенного возраста седовласая волшебница. Их дом в пригороде Лондона был уничтожен Адским пламенем. И больше никаких подробностей.       Гермиона узнала молодую женщину на фото — она видела ее прошлым летом во время одного из бесконечных заседаний Визенгамота по делу о Пожирателях.       Женщина была женой одного из приспешников Волдеморта, мелкой сошки, который избежал поцелуя дементора только потому, что активно сотрудничал со следствием и не был носителем Метки. Жена выступала в поддержку мужа; пыталась использовать свой поздний срок беременности как повод для смягчения приговора. Ему дали, кажется, пару десятков лет в Азкабане. Всё равно что пожизненное.       Гермиона запомнила их, потому что это заседание было в тот же день, что и слушание по делу Драко Малфоя.       Очевидно, Пожиратели отомстили предателю. Она почувствовала, как по коже бегут мурашки ужаса и отвращения, и поспешно отложила газету. Убить младенца из чувства мести? Что за звери способны на такое?       А может, она ошибается, и Пожиратели к этому не причастны? И не было никакого убийства, просто семья волшебников решила избавиться от клейма сторонников Темного Лорда и сбежала.       Но что-то ей подсказывало, что она не ошибается.       — Всё в порядке, Гермиона? — спросил Гарри. Он избегал чтения газет, потому что до сих пор почти в каждом номере писали о нём и о победе над Волдемортом. Иногда он просматривал спортивную колонку, но самые важные новости узнавал от друзей. Она задумалась, как часто слышала в последнее время этот вопрос. Всё ли с ней в порядке? И может ли быть в порядке?       Гермиона замялась. Сказать ему о своих подозрениях, или не стоит? Вспомнив о разговоре с Макгонагалл, она решила, что пока незачем беспокоить Гарри.       — Да, в порядке. Просто вспомнила, что собиралась сегодня позаниматься с Леонардом…       — Позаниматься! — Джинни воскликнула это так громко и с таким нескрываемым торжеством, что притянула к себе кучу взглядов, — Я так и знала.       — Ну, да, — Гермиона вспыхнула. — Мы пытаемся найти контрзаклинание для Фризелиуса.       — О, и как успехи? — спросил сидящий рядом Невилл.       — Пока никак. Хорошо, что профессор Уилкс дала нам время до конца октября.       — А почему ты меня не позвала работать вместе? — с легкой обидой в голосе спросил Гарри. — Забини кидает в меня Фризелиусом каждый день. Я уже не могу.       — Каждый день? — Гермиона удивленно вскинула брови. — У нас ведь защита от Темных искусств два-три раза в неделю.       Гарри рассмеялся.       — Ты шутишь? Вы ни разу не тренировались с Малфоем после занятий?       У Гермионы возникло чувство, будто она проспала последние три недели, и только сейчас очнулась.       — Нет. Это же Малфой, — и она обвела друзей взглядом в поисках поддержки.       — Ну, я с Паркинсон тоже не тренируюсь, — сказал Невилл. — Мы два раза встретились с ней в аудитории, пытались отрабатывать защиту от сглаза, в итоге она на меня наорала. И с тех пор — только на занятиях.       Даже Невилл занимался с Паркинсон. Паркинсон!       Гермиона и представить себе не могла, как подойдет и скажет Малфою, что им нужно устроить дополнительные внеклассные занятия по защитной магии.       К её огромному удивлению, вскоре он сделал это сам.       Они с Леонардом сидели в библиотеке за самым отдаленным столом и шепотом обсуждали предстоящий выход в Хогсмид. Им нужно было проверить разрешения от опекунов третьекурсников, провести краткую инструкцию и провести ребят в деревню, а затем проследить, чтобы все вовремя вернулись в замок. Они спорили о том, стоит ли делегировать ответственность за третьекурсников старостам факультетов, или лучше сделать все самостоятельно.       Гермиона быстро раскусила тактику Леонарда: чтобы убедить ее в чем-то, он использовал принцип трёх «да» Сократа. На неё это не особо действовало, но было приятно послушать его аргументы.       — Ты сама-то идешь в Хогсмид не только работать, но и отдохнуть, верно?       — Да, — в очередной раз с улыбкой отвечала она, заинтригованная, что же он придумает дальше.       — Мы сами отбирали старост факультета и полностью доверяем им, — продолжал он.       — Да.       — Отлично! Чтобы ты смогла отдохнуть, как и я, нужно просто дать больше полномочий остальным старостам. Верно?       — Да, — рассмеялась Гермиона, — но я считаю, в первый выход в Хогсмид мы обязаны…       — О, Мерлин, ты невыносима, — Леонард запустил пятерню в кудри. — Ладно, сдаюсь. Я просто хотел пригласить тебя на свидание, а для этого, как понимаешь, нам нужно немного больше свободного времени.       Он произнес это с улыбкой, будто шутил, но внимательный взгляд остановился на ней. Она почувствовала его нетерпение. А ещё — что краснеет. Не слишком ли часто она заливается краской, как стыдливая первокурсница?       Гермиона не знала, что ответить.       — Ну же, скажи «да», — он сделал жалобное лицо. Брови сошлись домиком на переносице.       — Да, да. Хорошо. Это был единственный способ уговорить меня избавиться от своих обязанностей и передать их другим старостам?       Леонард хитро улыбнулся.       — Похоже на то.       Он на мгновение отвлекся, и лицо его приобрело совершенно другое выражение. Гермиона проследила за направлением его взгляда. В другой части библиотеки, возле Особой секции, она заметила знакомую копну светлых, тщательно уложенных волос.       — Слушай, мне пора на Травологию. У тебя еще есть уроки сегодня?       — Нет. Я, пожалуй, останусь, почитаю немного про создание контрзаклинаний.       — Да брось. От Фризелиуса, судя по всему, вообще нет защиты, мы же перерыли почти всю библиотеку.       — Да, но мы ведь должны создать ее сами, — Гермиона вздохнула. Ей жутко не нравилось, когда она не могла с чем-то справиться, особенно если дело касалось учебы. — Нужно только найти правильную руну. А подобрать словесную формулу будет гораздо проще.       — Ладно, если придумаешь что-нибудь — дай знать, опробуем.       И Леонард вышел из библиотеки, не забыв прихватить с собой несколько увесистых томов для дополнительного чтения, пару из которых ему порекомендовала Гермиона.       Она вернулась к своим учебникам и читала, пока не почувствовала, что что-то изменилось. За ней будто бы наблюдали, а в воздухе послышался слабый аромат, похожий на мяту.       Оторвавшись от книг, она встретилась глазами с Малфоем. Он стоял прямо напротив нее, лениво опираясь локтями на спинку стула.       — Что? — недоумевающе спросила она. Гермиона чувствовала себя некомфортно в повисшей тишине, и Малфой, словно заметив это, ответил не сразу, чтобы понервировать ее.       — Мне сейчас показалось, или ты действительно работаешь над заданием по ЗОТИ с ним? — он взмахнул рукой, неопределенно указывая в ту сторону, куда ушел Леонард.       Гермиона шумно вздохнула, словно собираясь с силами и терпением.       — Во-первых, тебя не учили, что подслушивать невежливо? Во-вторых, тебе-то что?       — А то, что мы должны работать в паре. У меня есть кое-какие мысли насчет этого маленького эксперимента Уилкс, но видишь ли, я не могу испытать заклинание на самом себе.       Лицо Гермионы вытянулось от изумления.       — Ты нашел контрзаклинание?       Этого не может быть.       — Затрудняюсь сказать, ведь ты торчишь тут с идиотом из Когтеврана, вместо того, чтобы отрабатывать защитные чары! Ты знала, что у Забини и Поттера очков больше, чем у нас? А знаешь, у кого столько же?       Про Гарри Гермиона, конечно же, знала. Он поделился с ней этим еще неделю назад, и она почувствовала тогда, как ее кольнула досада, совсем как во время уроков Зельеварения на шестом курсе.       — У Лонгботтома и Паркинсон! — он так сильно повысил голос, что сидящие в читальном зале ученики оглянулись на них.       — И что ты предлагаешь?       — Предлагаю? — Губы Малфоя исказила усмешка. — Предлагаю перестать хихикать с Грейвсом и заняться делом. Не хочу быть на одном уровне с Лонгботтомом. Ни в чём.       — Хорошо, у меня сегодня собрание старостата, и после восьми я свободна.       — В семь в тренировочном зале.       — Я приду не раньше половины восьмого, — упрямо заявила она, глядя прямо в серые холодные глаза.       Малфой удовлетворенно кивнул и вышел из библиотеки.       Гермиона хотела продолжить чтение, но не могла сосредоточиться. Малфой ушел без книг. Может быть, он вернул те, что брал раньше? Он стоял возле Особой секции. Из нее запрещалось выносить с собой какие-либо книги, и мадам Пинс вряд ли позволила бы ему…       Ей пришлось себя одернуть. «Тебя что, правда волнует, что он читает?».       Но в её любопытстве было что-то другое. Нечто тревожное.       Гермиона огляделась по сторонам, словно замышляла что-то предосудительное. Никто не обращал на нее внимания, учеников в библиотеке было мало в это время, а те, что еще оставались здесь, были поглощены своими делами.       Она направилась к стеллажу, у которого видела Малфоя. Она помнила, как он стоял, и чтобы заглянуть на ту же полку, ей пришлось приподняться на цыпочках.       Так-так.       «Известные анимаги 19 столетия». Вряд ли.       «Излучение темных артефактов: меры предосторожности и способы нейтрализации». Возможно.       «Изольда Маккингсли. Полная биография. Дополненное издание». Не то.       «Избавление от следов Тёмной магии и ущерба, нанесенного ей. Том третий».       Её палец, скользящий по корешкам книг, дрогнул.       Избавление от следов Темной магии… Нашел ли он то, что искал?       Гермиона украдкой оглянулась и взяла книгу. Та не проявила никаких признаков недовольства — фолианты из Особой секции могли кусаться, кричать, не давать ученикам заглянуть за обложку, но эта выглядела вполне обычной. Да и у Гермионы были особые привилегии старосты, и если уж Малфой и правда брал ее (в этом она не сомневалась: книга стояла не на том месте, где должна была по алфавитному порядку), то у неё проблем не будет. Разве что с тем, чтобы вынести ее за пределы библиотеки. Малфой сделал это вполне открыто, возможно, зачаровал обложку, но Гермиона не хотела рисковать и просто сунула ее в свою сумку, на которую были наложены чары невидимого расширения.       Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от них. Гарри? Нет, точно не с ним. Он заслужил отдых, хотя бы один нормальный год обучения в Хогвартсе без загадок, борьбы, страха. Можно было написать Рону, но тот бы не понял ее и, конечно же, сразу рассказал бы все Гарри. С Джинни та же история. Невилл… Вряд ли поможет ей, как и Луна.       Макгонагалл?       Возможно. Но Гермионе не хотелось тревожить директора своими подозрениями, более походящими на паранойю. Вот если у нее появятся доказательства…       Доказательства чего?       У неё были лишь смутные догадки. Малфой пропускал занятия, а через несколько дней сообщалось о странных нападениях, одно из которых точно было делом рук Пожирателей. Более того, в то же время исчезала и профессор Уилкс.       Разумеется, если она работала на Министерство, она могла отлучаться как раз из-за этих преступлений. Но она уходила до того, как о них становилось известно. Даже до того, как они были совершены, насколько помнила Гермиона. А возвращалась после. Откуда преподавательнице было знать, что она потребуется на работе в Министерстве? Хотя это не довод, все-таки у аврората свои методы, и в первую очередь они — служба по предотвращению магических преступлений.       Но с чего она взяла, что Уилкс работала именно в аврорате? Из-за обещания написать им рекомендательные письма?       Кроме того, она учила их обращаться с Адским пламенем и сама разработала запрещенное заклинание, основанное на чистоте крови.       «Ну и бред, —Гермиона погрузилась в размышления. — Макгонагалл никогда не приняла бы на работу Пожирательницу или человека, чья репутация была бы под сомнением. А Малфой… Что бы он ни делал, он не убийца. Не убийца стариков и детей и десятков невинных людей, хоть они и маглы».       Эта мысль успокоила ее. После войны Гермиона стала чересчур подозрительна, чувствительна, настолько сильным был страх потерять всё, чего они с таким трудом добились — мира, спокойствия, возможности жить без оглядки и тревоги за близких.       Она решила, что будет внимательна и осторожна, но не более. Нельзя позволить паранойе захватить её, только не сейчас. Она не должна показать Малфою свои подозрения, свою тревогу.       Гермиона вернулась к учебникам и погрузилась в чтение. Она прекрасно понимала механику создания контрзаклинаний; но «Фризелиус Минорио» было хоть и простым на первый взгляд, но никак не поддавалось ей. Что ж, тем интереснее.       Она провела в библиотеке еще пару часов, а потом пошла в Большой зал на ужин, где здорово провела время, болтая о всякой ерунде с Джинни и Гарри, но то и дело отвлекаясь, чтобы взглянуть на стол преподавателей или слизеринцев.

***

      В классе, где они отрабатывали защитные заклинания, тренировались Забини и Поттер. Оба были настолько увлечены процессом, что даже не заметили его.       Драко прошел к единственному столу в классе, за которым во время тренировок обычно сидела Уилкс, и лениво развалился на ее стуле, наблюдая за поединком.       Блейз постоянно держал перед собой защитный барьер, уверенно отбивая атаки Поттера, и практически не двигался, скупыми движениями палочки отправляя в противника то одну опасную вспышку, то другую. Поттер же пытался подойти ближе, то и дело забывая о защите, и часто уворачивался от летящего в него Петрификуса или Ступефая в последнюю секунду. Насколько мог судить Драко, у них была ничья: стиль ведения боя разный, но силы равны.       Он не мог не отметить, что Поттер бил заклинаниями быстро и точно; Забини, хоть и действовал, казалось, вполне расслабленно, был максимально сосредоточен.       Очередная вспышка отраженного заклинания срикошетила и угодила в стену рядом с Драко.       — Фризелиус Минорио, — заорал Поттер.       Забини невербально отбил заклинание и отправил то же в ответ.       — Протего Минор… — гриффиндорец не успел договорить и застыл, когда золотистый мерцающий луч ударил его в плечо.       — Чёрт, не сработало. — Забини опустил палочку и попытался отдышаться.       Прошло секунд двадцать, прежде чем Поттер снова обрел способность шевелиться и покачнулся, когда заклинание отпустило его.       — Вы серьезно, «Протего Минорио»? — Драко засмеялся.       — Есть идеи получше? — Блейз вскинул брови и вытер рукавом лоб.       — Есть, да не про вашу честь.       — Разберемся сами. Мне пора. До завтра, — сказал Поттер и сделал нечто, поразившее Драко. Он протянул Блейзу руку, и тот пожал ее, как ни в чем не бывало. Затем очкарик коротко кивнул Малфою и вышел из класса, оставив слизеринцев одних.       — Это что сейчас было?       — Что именно?       — Ты пожал руку Поттеру?       Драко почувствовал во взгляде друга что-то неприятное. Похожее на жалость.       — Да. Ты, может, не заметил, но этот парень спас наши задницы от Волдеморта. Он тот еще придурок и гриффиндорец до мозга костей, но, оказывается, умный. Да и шустрый. И в дуэлях хорош.       — Чего? Может, еще отсосешь ему?       — Ну и идиот же ты, — фыркнул Забини и подхватил с пола сумку. — Брось, Малфой, враждовать сейчас, после всего, что было — очень тупо. А мне вот не казалось, что ты тупой. Понятно, мы с ними не друзья, но и цапаться без конца надоело.       — Серьезно? И давно ты это решил? Или ты не видел, как все они на нас пялятся? Как на врагов.       — Они пялятся так на тебя. Но, как бы там ни было, все уже успокоились. Просто живи дальше. Я пытаюсь, пока получается.       — И что, нам теперь побрататься с гриффиндорцами, что ли?       — Нет. Просто нет смысла тратить время и силы на пустую вражду. — Забини повернулся к дверям, и как раз в этот момент в класс вошла запыхавшаяся Грейнджер. — А может, я всю энергию на это трачу в дуэлях с Поттером.       Блейз пожал плечами и вышел, оставив Драко в полнейшем недоумении. Спасибо, что Грейнджер не чмокнул на прощание. Но чёрт с ним, с Забини. Драко переключил внимание на гриффиндорку.       — Ты опоздала.       — Да.       Это было всё, что она сказала ему; бросив в угол сумку, она приготовила палочку и встала в стойку.       Драко с сожалением поднялся со стула и прошел через зал, чтобы встать напротив нее.       — Скажешь контрзаклинание? — спросила она, хотя в голосе чувствовалось недоверие.       — Нет, — ответил Драко. — Но я, кажется, знаю, в чем подвох.       — Ну и?       — Сначала посмотрим, какие успехи у вас с милашкой Грейвсом. Фризелиус Минорио!       Он атаковал слишком неожиданно, но она и без этого не смогла бы совладать с заклинанием. И, разумеется, замерла, гневно сверкая глазами.       — Понятно. Твоего дружка, видимо, учеба интересует в последнюю очередь, раз у вас никакого прогресса.       Драко подошел ближе к ней, — так близко, что почувствовал аромат ее сладких магловских духов. Гермиона не могла говорить под воздействием чар, но он был уверен, что знает, что у нее на уме.       Он почувствовал заманчивое желание щелкнуть ее по носу или сделать что-нибудь ещё в том же духе, просто чтобы позлить.       — Так, ладно, — Драко вздохнул, сосредоточился, и сделал осторожное движение палочкой. Карие глаза, не отрываясь, следили за ним.       Её отпустило в ту же секунду.       — Какого чёрта, Малфой? Мог хотя бы предупредить? — возмущенно завопила Грейнджер.       — Это был я, или заклятие само спало? — спросил он с сомнением, словно пропустив ее слова мимо ушей.       — Почти уверена, что ты, — ответила она, всё еще злобно сверкая глазами. — Специально использовал его невербально, чтобы я не услышала?       Он проигнорировал её вопрос.       — Пока потренируем щиты, а потом вернемся к Фризе...       Она бросила в него невербальный Петрификус.       Малфой едва успел увернуться.       — Не зли меня!       — Фризелиус Минорио! — Грейнджер сделала выпад, и ему ничего не оставалось, кроме как отбить его.       Он сделал тот же взмах, что и раньше: заклинание не разбилось о защиту, как было с использованием Протего — оно словно врезалось в Драко, но не подействовало.       — Удивительно! Как ты нашёл его? — Грейнджер смотрела на него если не с восхищением, то точно с уважением. Драко хотел ответить ей в своем фирменном ядовитом стиле, но почему-то запнулся.       — Я его не находил, — нехотя ответил он. — Я запомнил движение Уилкс, когда она снимала заклятие с тебя.       — Но чтобы использовать контрзаклинание невербально, всё равно нужно произнести его мысленно, — как по учебнику оттараторила Грейнджер.       Драко поморщился. И сколько ему придется это выслушивать? Надо быть терпеливым. Иначе он проиграет спор. До такого унижения Малфой никогда не опустится.       — Нет никакого контрзаклинания, чары срабатывают с простым движением палочки.       Гриффиндорка недоверчиво сощурилась. Драко почувствовал дискомфорт от её прямого взгляда. Он привык, что на него либо не обращают внимания, либо смотрят с опаской, украдкой, когда думают, что он не видит — все, не считая приятелей-слизеринцев. А она смотрела прямо, даже будто с неким вызовом. Драко захотелось заставить ее отвести взгляд, не пялиться так открыто, с таким явным безмолвным заявлением: «я тебя не боюсь».       — Покажешь еще раз?       — Ещё чего.       Грейнджер попыталась повторить движение палочкой.       — Давай ещё раз, попробую отбить его.       Он ухмыльнулся и снова бросил в нее Фризелиусом.       Не сработало. Грейнджер зависла на добрых полторы минуты.       Драко не стал снимать с нее чары раньше времени — лениво прошелся рядом, измеряя шагами комнату и разглядывая собственную палочку.       Когда заклинание утратило силу и Грейнджер снова смогла шевелиться и говорить, она пробормотала:       — Я все в точности повторила, как ты.       — А о чем ты думала?       Он заметил, что ее щеки слегка порозовели. Грейнджер что, смутилась?       Драко закатил глаза. Интересно, можно ли наложить чары невидимого расширения на его терпение? Оно ему понадобится, прежде чем он бросит в нее оглушающее и уйдет отсюда, послав к чертям Уилкс и ее заклятия, Забини и его спор и себя и свою азартность с желанием быть лучшим во всем, переплюнуть чертового Поттера и утереть нос Блейзу.       — Я просто думаю что-то в духе: «отпустить». Может, это и есть контрзаклятие. Короче, надо сконцентрироваться. И, наверное, палочкой нужно двигать резче. Всему учить надо.       — Ещё раз, — повторила Грейнджер.       — Где твоя вежливость, Грейнджер? И где «пожалуйста»?       Она недовольно фыркнула.       — Пожалуйста, Малфой, давай быстрее покончим с этим и разойдемся.       — Как будто мне нравится торчать тут с тобой! — и, почти без паузы: — Фризелиус Минорио!       Она сделала взмах палочкой. Золотой луч угодил Грейнджер в живот, и она удивленно коснулась его рукой.       — Получилось! — лицо её просияло. Драко едва не стошнило: это что, гриффиндорка, которая улыбается ему, Малфою?       Он тотчас пожалел, что показал ей контрзаклинание. Во-первых, оно могло бы пригодиться ему в будущем, чтобы заткнуть надоедливую всезнайку. Во-вторых, она наверняка поделится этим открытием и с Поттером, и со своим мерзким дружком с Когтеврана. В-третьих…       — Хорошо, давай теперь потренируемся с щитами. Я атакую первая.       — Нет. С щитами у меня все отлично, а вот ты вечно оставляешь открытыми щиколотки и вообще не следишь, где у тебя границы, — Малфой чувствовал, как стремительно ухудшается его настроение. Радость Грейнджер производила на него странный эффект — словно она испытывала то, что было недоступно ему, то, что он и во сне не надеялся получить. А она просто улыбалась идиотскому защитному заклинанию для грязнокровок. Какой идиотизм.       — Атаковать буду я.       И он, в своей обыкновенной манере, бросил в нее без предупреждения оглушающее.       Они вели дуэль около получаса. Драко устал и отмахивался от атак Грейнджер лениво, рассеянно, но из принципа не хотел заканчивать тренировку первый. Три раза ей удалось его обезоружить, четыре раза обезоружил её он. Два жалящих заклинания угодили ей в ногу, зато она умудрилась ответить ему тем же, только в плечо.       Они оба увлеклись дуэлью и использовали даже те заклятия, что не проходили на уроках Уилкс, словно соревнуясь, кто будет оригинальнее: Грейнджер наслала на него дезориентирующий туман, заклятие, заставляющее безудержно отбивать чечетку (он едва вспомнил контрзаклинание), а также чары, от которых цель двоится в глазах. Драко создал из ниоткуда злобную живую змею (вспомнив дуэль с Поттером на втором курсе: оказалось, Грейнджер тоже прекрасно ее помнила, как и контрзаклинание), заставил онеметь ее правую руку (но гриффиндорка отлично справлялась и левой) и на мгновение заставил класс погрузиться в полную темноту, чтобы ударить Фризелиусом.       Она не успела отбить его, поэтому Драко воспользовался паузой, чтобы перевести дыхание, не обращая внимание на настойчивое мычание Грейнджер, которое, определенно, означало: «Отпусти меня сейчас же, сукин ты сын».       К удивлению Драко, Грейнджер оказалась не так уж плоха в боевых искусствах, как он предполагал. Но вслух он, разумеется, никогда бы этого не признал. На уроках она работала явно не в полную силу, а тут вошла во вкус. Насколько он мог оценить, они справлялись с невербальными заклинаниями ничуть не хуже, чем Забини и Поттер.       Грейнджер опустила палочку первая.       — Думаю, мы неплохо поработали сегодня, — удовлетворенно заключила она.       — Не льсти себе, — бросил ей Драко. — Будь это реальная схватка, от тебя бы живого места не осталось.       — Хочешь реальную схватку? — воинственно насупилась Грейнджер. — Я не против надрать тебе задницу.       — Серьезно? И даже не побежишь жаловаться Поттеру? — Он презрительно усмехнулся, но все-таки перехватил палочку поудобнее на случай, если она решится атаковать.       Грейнджер тряхнула гривой и закатила глаза.       — Нет. Не хочу тратить на тебя свое время, извини.       И, подхватив сумку, направилась к выходу.       — Грейнджер.       Она обернулась, вопросительно глядя на него.       — Завтра в это же время. И не заставляй меня ждать.