* * *
Не нравилась мне вся эта ситуация. Что-то внутри подсказывало, что не стоит доверять Эгилю. Не похоже это на случайность, что поиски Фриты привели его именно к моему дому. Я никому о нем никогда не рассказывал, никого ранее не приводил сюда, но теперь мое убежище стало далеко не секретным местом. Однако, это не самая большая проблема. Фрита и Эгиль не просто так появились именно в этот период моей жизни. И мне необходимо было понять, с какой целью. Я сидел на кровати и предавался думам о былом и грядущем в обществе одного из своих пушистых существ. — Ты думаешь, он знал, в каком направлении ушла Фрита? — тихо шепнул я на ухо небольшой серой крысе, держа ее в обеих руках, кончиками пальцев ласково поглаживая ее спинку. — И не дождавшись ее возвращения домой, решил отправиться на поиски? Зачем? Если она для него пустое место. Не прощения же попросить хотел, точно не извиниться. Или все это притворство? Обман? Но какова его цель? Как ты считаешь? — я наклонился чуть вперед и осторожно коснулся губами мордочки крысы, а потом улыбнулся краешком губ, любуясь, как животина забавно шевелила длинными усами, исследуя запахи, пристально смотря на меня выпученными черными глазами. — Молчишь? Я и сам пока не знаю ответа. Возможно, Фрита мне поможет в этом, когда вернется. Не могу я уповать на то, что в их отношениях с Эгилем все будет хорошо. Пока кто-то не уступит второму, беды не миновать. Не хотелось бы, чтобы эта напасть и меня коснулась. Я вернул крысу обратно в клетку и налил в мисочку свежей воды. К вечеру начался проливной дождь вместе с грозой, которая, скорее всего, пугала некоторых лесных зверей блеском тонких молний, а Фрита так и не вернулась. Мне это показалось странным, ведь в доме все ее вещи, да и лодка на берегу. Не могла же она пойти пешком до Хедебю через лес, полный диких зверей? Там живут волки, лисы и медведи. При случайной встрече с ними можно надеяться только на богов, чтобы они не позволили погибнуть Фрите и ее нерожденному малышу. Что-то внутри подтолкнуло меня теперь самому начать поиски моей вчерашней гостьи. Накинув на плечи легкий плащ, поправив на икрах ремни кожаных сапог и взяв с собой нож, топор, лук и стрелы, а также кое-какие тряпки, завернутые в шкуру, я отправился в лес с большой надеждой, что боги благоволили Фрите на ее непростом пути.* * *
В густом лесу среди низкорослых кустарников и широких, раскидистых ветвей деревьев я чувствовал себя, как дома. Я шел только вперед, с каждым шагом приближаясь к самому сердцу лесного массива. Я с легкостью умею ориентироваться на такой местности, однако вряд ли Фрита может сравниться со мной в умении долгое время блуждать по лесу в поисках выхода на заветную тропу. Через пару часов, когда полумесяц уже ярко светил в синем небе, дождь немного поутих, но никаких следов гостьи я не обнаружил. Не сказать, что меня это задело, но волнение начало вить свою тонкую паутину в моей душе. Мне совсем не хотелось, чтобы с Фритой случилось что-то нехорошее. Я быстро развел костер — стало заметно теплее. Огонь сможет отпугнуть диких зверей, если те вдруг решат, что я для них сгожусь в качестве легкой и свежей добычи, а источник света для Фриты может стать сигналом к тому, что именно к нему надо двигаться, если, конечно, она находится где-то недалеко. Собрав поблизости темные сладкие ягоды, я вернулся к костру, чтобы согреться как можно скорее. И зачем мне все это нужно? Я уже давно не юноша, чтобы бегать за женской юбкой. Может, побег Фриты — это часть какого-то хитроумного плана, а я так наивно попался на крючок... Старею, видимо. Набив полный рот дарами черничника*, я лег на мягкую шкуру спиной к языкам пламени и вдруг заметил в шагах трех-четырех от меня что-то блестящее. Пригляделся... Но издалека сложно было определить, что это такое. Пришлось подняться и подойти ближе. Оказалось, что в траве затерялась золотая фибула. Да не просто какая-то булавка с иглой, это украшение моей жены. Я совершенно точно был в этом уверен. Несколько месяцев назад она приобрела его у какого-то торговца, который пообещал, что эта брошь принесет ей славу и удачу. С тех пор Аслауг никогда с ней не расставалась. Фибула стала важным элементом любого ее наряда. «Странно... — подумал я. — Как же она здесь оказалась? Очень странно!» Моя жена — далеко не большой любитель прогулок по лесу, даже ближайшему к Каттегату. А если ей необходимы какие-то травы, она, скорее, купит их у торговца, чем пойдет сама на их сборы. Все очень непонятно, и я должен был как можно скорее во всем этом разобраться, но при этом сделать это максимально тонко, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Но в первую очередь, необходимо было найти Фриту. Не теряя больше ни минуты, я быстро собрал факел из веток сосны и ели и отправился в лесную чащу. В этот раз мне повезло, и через футов пять я обнаружил свежие капли крови на листьях кустарников, а вскоре и какие-то глухие стоны. Я очень надеялся, что это кровь не Фриты, а какого-нибудь раненного зверя, поэтому шел вперед максимально тихо. К сожалению, я ошибся. Между двумя высоченными столетними елями я обнаружил раненую женщину. При теплом свете огня по лицу, так как она лежала на спине, я сразу узнал Фриту. Волосы растрепаны, ссадина на щеке, кожа содрана на правой руке, на левом плече несколько синяков, одежда порвана, а на платье видны пятна крови. Боги! Ей определенно нужна была помощь! Фрита издала жалобный стон и слабым голосом попросила: — Не бросай меня... — Тише, Фрита, ничего не говори, — мягко произнес я, опустившись перед женщиной на колени. — Потерпи немного. Я нагнулся к ней, желая взять на руки и отнести к костру, но Фрита запротестовала и сама изъявила желание подняться, сказав, что просто сильно испугалась. Что же, я не стал настаивать, но все-таки помог ей подняться. На ногах она стояла очень слабо и сделав маленький шажок, покачнулась и чуть не осела наземь. Я вовремя подхватил ее на руки — решил, что так будет безопаснее для нее, и отнес к костру. У огня я аккуратно уложил Фриту на шкуру и принялся активно искать какое-нибудь лекарственное растение, типа подорожника, способное облегчить боль и помочь в заживлении раны. Такой нашелся неподалеку почти сразу же. Я сорвал несколько листов травы, помял их в ладони, чтобы те дали сок, и положил поверх пораженного участка на правой руке. А затем обернул раненое место тряпкой. — Спасибо тебе, конунг Рагнар, — вполголоса произнесла Фрита. — Ты спас меня и мое дитя, — ее губы сложились в слабой улыбке, а в глазах блеснул огонек надежды. — Глупая, ты могла запросто погибнуть! — сказал я с напором. — Но ты не позволил богам осуществить их замысел, — Фрита приподнялась и села поудобнее на шкуру, прижав колени к груди. Очевидно, чтобы согреться. Я снял свой плащ и заботливо накинул на плечи Фриты, а затем присел рядом с ней на мокрую землю. Кажется, ей не было так плохо, как мне сначала подумалось. — Что случилось? — А разве не ясно? Я пыталась сбежать от мужа, — Фрита тяжело вздохнула и опустила голову. — Ты же понял, что он подобен чудовищу! — Возможно... Его поведение можно объяснить. — Объяснить? — нахмурилась Фрита, слегка развернувшись ко мне телом. — Каким же образом? — Он волнуется за тебя и желает, чтобы ты вернулась домой. — В качестве скотины, чтобы снова избить меня и выставить дурой перед людьми! — громко объявила Фрита. — Эгиль ни на что иное не способен! — она закусила губу и отвернулась. Через мгновение я услышал тихие всхлипы. Не хотел я ее обидеть, но так само-собой получилось. — Ты поранилась... — я осторожно коснулся нежного, как кожа теленка, обнаженного плеча Фриты, которое портила неглубокая ссадина. — Я пыталась спастись от медвежонка. Он погнался за мной, как очумелый. Пришлось бежать так быстро, куда глаза глядят, а потом... — она остановилась и внимательно посмотрела на меня. Смотрела подозрительно долго, будто пыталась что-то понять для себя. — Услышал рык матери, очевидно, и прекратил погоню. Но этого мне хватило, чтобы силы окончательно покинули меня. Мне было... Очень страшно, — призналась Фрита и пододвинулась ко мне еще ближе, настолько, что расстояние между нашими лицами равнялось длине моей ладони. Мне не нравилось находиться настолько близко к чужой женщине. Это опасная дистанция, а я не хотел ни ей, ни себе лишних проблем. — Ты уверена, что спасалась от медвежонка, а не кого-то другого? — задал я тихий вопрос, имея в виду под кем-то другим конкретного человека. Возможно, Фрита и догадается, кого. — Кого же? Ее лицо стало серьезным. Мне казалось, что ранее еще никто так жадно не смотрел на меня. Она будто пыталась запомнить абсолютно каждую черту моего лица: цвета ясного неба глаза, татуировки на висках, спускающиеся к побритой шее, усы и бороду средней длины, неглубокий шрам в виде полумесяца под правым глазом, сужающийся кверху, полученный в одной из битв. А потом настойчиво провела подушечками пальцев по моей щеке. Мне думалось, что таким образом она проверяла, живой ли перед ней сидит человек, бьется ли еще его сердце. А оно билось ровно и спокойно. Мне не зачем волноваться. Фрита жива-здорова и чувствовала себя вполне нормально. Потом она наклонилась еще ближе, осторожно положив свою руку мне на плечо, не отводя при этом теплый взгляд от моего лица. Я слышал ее дыхание и мог догадываться о ее желаниях, чувствовал, что вот-вот может произойти то, о чем Фрита, возможно, пожалеет в будущем. Я тоже смотрел на нее с интересом, пытаясь дать объяснение тому странному ощущению, поселившемуся внутри меня. Что-то подсказывало, что в намерениях Фриты есть какие-то подводные камни, и все, что она совершает, не просто так, а с определенной целью. Возможно, у нее своя игра, правила которой мне пока неизвестны. А что будет, если ей подыграть? Через мгновение ее изящные, тонко очерченные губы легко коснулись моих, а ладонь скользнула ко мне на шею. Это было так нежно! Я совсем не был готов к таким ласкам Фриты. У меня перехватило дыхание, когда я почувствовал, что она еще крепче прижалась к моему телу. Ее запах... Он дурманил меня. Оторвавшись от ее губ, я на мгновение замер, всматриваясь в светлое лицо Фриты, и увидел в ее глазах разгоравшийся огонек желания, а затем провел кончиками пальцев по краям ее мягких губ, и от этого прикосновения они раскрылись. Фрита легонько застонала. Мои руки легли к ней на талию, и я осторожно уложил ее спиной на шкуру, устроился рядом. Она облизала язычком пересохшие губы и снова коснулась моих настойчивым и требовательным поцелуем. Я с восторгом отвечал ей, но при этом прекрасно контролируя всю ситуацию. Я знал, когда должен остановиться. Положив ладонь ей на живот, я провел губами дорожку из легких и коротких поцелуев от ее уха вдоль шеи, остановился на углублении между ключицами. — Рагнар, я... — вдруг сорвалось с ее губ мое имя, но я сразу же погасил ее желание сказать что-либо настойчивым поцелуем в губы, осторожно перебирая пальцами ее светлые намокшие волосы. — Что? — оторвавшись от нее, шепнул я, прищурившись. — Мне... Необходимо... — ее судорожный вздох вырвался из груди. — Что же? — мой полушепот, переходящий в долгие и ленивые поцелуи. — Не важно... — простонала Фрита, подчиняясь моим ласкам. Однако мои ненасытные поцелуи больше не утоляли ее жажду получить мужское внимание и не вели ее вверх к самой вершине наслаждения, они лишь мучили своей неспешностью. Я делал вид, что не замечал нетерпение Фриты, и действовал очень медленно, слушая при этом свое ровное сердцебиение. Эта игра мне не нравилась.* * *
С рассветом мы вернулись в мой дом. Все-таки ночь выдалась достаточно прохладной, а я не хотел, чтобы Фрита подцепила какую-нибудь хворь, которая к тому же потом могла дурно сказаться на здоровье ее дитя. Прервав сообщением, что сам начинаю мерзнуть, нашу любовную игру у костра, я таким образом не подпустил к себе гостью на то достаточно близкое расстояние, на которое у нее имелось желание. Она почти не разочаровалась, потому как сразу же вспомнила мужа, который, по моим дополнениям, ждет ее дома. Однако ему женщина предпочла не только мой дом, но и мое общество. Из нормальной еды в убежище не имелось ничего, поэтому на ранний завтрак Фрита предложила свои услуги по его приготовлению. Из старых запасов, привезенных еще из Хедебю, она достала пару головок лука, маленький кочан капусты, орехи и снова какие-то баночки с непонятной жидкостью. Я был голоден, но есть очередной несъедобный салат Фриты не имелось никакого желания, поэтому я взял с полки казан*, предварительно вытащив оттуда спящую змею — куда только эти создания не заползут, чтобы спать удобнее было! — и поплелся к выходу с намерением быстро соорудить что-то похожее на рыбный суп, если мне удастся поймать пару-тройку чешуйчатых существ. Фрита осталась дома, сообщив мне, что ей необходимо переодеться в чистую и сухую одежду. Я не возражал по поводу этой обыкновенной процедуры. Она присоединилась ко мне довольно скоро, одетая в чистый сарафан и светлую шаль, когда я уже поймал несколько рыбешек, и первой предложила их почистить. Это дело я ей доверил, не испортит она свежий продукт. — Ты, наверное, думаешь, почему я не спешу уходить? — услышал я от Фриты вопрос, когда разводил огонь неподалеку от убежища. Я ведь ее не гнал. Я не могу прогнать женщину и рассчитывать, что боги будут к ней благосклонны. Конечно, у нее есть дом, но там, судя по словам мужа, с некоторых пор ей будут не рады. — Ты можешь остаться, на сколько хочешь. Но ты же понимаешь, что мне придется вернуться в Каттегат к своим обязанностям. Как вождь, я должен быть с народом, должен вовремя решать их проблемы, пока это не сделал кто-то другой каким-нибудь глупым образом. — Ты же конунг, — она грустно улыбнулась и покрепче взяла нож в руку. — Я помню. У тебя тоже есть семья, дети. Расскажи мне о них. Говорят, у тебя много сыновей. Это правда? Спросила ли она меня из любопытства или по какой-то иной причине, я не знал, но и посвящать Фриту в свою личную жизнь тоже не видел смысла. Мы все равно с ней разойдемся в ближайшее время. У нас нет ничего общего и никогда не будет. — Раз говорят, так и есть. Правда, они еще слишком малы для свершения великих дел, — сухо ответил я, продолжая готовить место для приготовления пищи. — Когда-нибудь они станут такими же знаменитыми, как их отец... — задумчиво произнесла Фрита. — Или даже превзойдут его. Тебе не будет больно от этого? Однажды Провидец ответил мне на вопрос, касаемый будущего моих сыновей. Он сказал, что их имена будут известны во всем мире, а их слава превзойдет мою. Что же, я искренне буду только рад этому. Если боги так решили, им ведь виднее. Пускай мудрейший очень часто говорит загадками и не всегда дает четкого ответа на все, что мне бы хотелось знать, но зачастую все его предсказания сбываются. Так что у меня нет причины не доверять ему. — Думаю, к тому моменту, меня уже не будет на этой земле, чтобы чувствовать что-либо. — Ты совсем не старый, чтобы думать о Вальхалле, — улыбнулась Фрита, разрезая брюшко рыбе. — Дело не в старости. А вот в этом, — я приложил два пальца к виску, имея в виду, что возраст не играет значения. Мое сознание прошло слишком большой путь, чтобы задумываться о будущей светлой и спокойной жизни среди взрослых сыновей. Продолжая на автомате чистить рыбу, Фрита вновь засмотрелась на меня. Наверное, я озадачил ее своей фразой. И вдруг провела клинком по кончику указательного пальца левой руки. Из узкой ранки засочилась кровь. Фрита сморщила лицо и, бросив короткое «Ничего страшного», быстро побежала к дому, полагаю, за тканью, чтобы остановить кровь. Хотя зачем? Это легко можно было сделать, лишь опустив руку в воду. Я только успел подвесить казан на толстой ветке над огнем, как услышал громкий и надрывный крик Фриты и тут же рванул в дом. — Что? Что случилось? — с беспокойством спросил я и встал рядом с женщиной, последовал ее примеру и тоже посмотрел на одну из клеток, в которой кверху брюхом лежали две крысы в окружении своих сородичей, пытающихся понять, в чем дело. Они пищали, бегали вокруг мертвых тел, вставали на задние лапки, но все безрезультатно. Мертвые, как это принято говорить у христиан, не способны воскреснуть. Щемящее чувство утраты тут же родилось в моем сердце. Я очень люблю моих животных, и их смерть стала для меня ударом. Причем внезапная смерть. Это слишком странно. Фрита обхватила себя двумя руками и сжалась, словно натворившая что-то плохое, псинка. Я лишь с печалью в глазах посмотрел на нее и осторожно коснулся ее плеча, попросил выйти, рассчитывая на ее понимание. Она кивнула и быстро удалилась. Я медленно подошел к клетке, взял ее в руки и поставил на пол, а затем присел перед ней на корточки, тяжело вздохнул. На душе стало так пусто, словно в пересохшем озере. Так тоскливо и горько, будто я лишился частички чего-то очень важного для меня. Грызуны не виноваты в моих бедах, почему же боги не сохранили им жизни? Почему? Я не мог этого понять, но безумно желал! Злость от такого несправедливого ухода моих созданий охватила меня, и, высунув язык, я издал дикий вопль. Поклявшись перед всеми богами, я принял решение найти того, по чьей вине погибли мои существа. Главное сейчас — не торопиться, проанализировать каждую мелкую деталь и выждать время — то, что я превосходно умею делать.