Бал, изменивший судьбу Малфоев и не только Малфоев

— Драко, знаешь… Э-м-м… Прости, я обычно более красноречива, — Гермиона смущенно рассмеялась, — тогда, на втором курсе, когда была открыта Тайная Комната… Это сейчас прозвучит слегка бессердечно, может, даже слишком жестко, но я думаю, что то, что случилось произошло на благо. Я, если честно сказать, не очень понял, что она хотела сказать, поэтому решил слушать дальше, не перебивая. — Как это ни странно, но суммарно твоя семья внесла огромный вклад в победу светлой стороны. Если бы твой отец не решил избавиться от того дракклового дневника, тайна бессмертия Реддла так и осталась бы секретом. Я уверена, что твой отец даже не знал, что конкретно он подложил в котёл Джинни. Знай он, что это за предмет, он никогда в жизни не вынес бы его за пределы своего поместья. Я уже промолчу о том, чтобы отдать его какой-то первокурснице. А так он, сам того не зная, предопределил ход войны. Да и Джинни не пострадала, и василиска теперь нет. Так что, что ни делается, всё к лучшему. — Я, честно говоря, не очень понимаю, о чём ты, Гермиона. В чем такая уникальность дневника? Я честно не- — Крестраж, — сказала она едва слышным шёпотом. Не слышал о таком. Спрошу: — А что это? Гермиона вдохнула поглубже и тоном исследователя или профессора заговорила: — Крестраж — это волшебный артефакт, созданный с помощью тёмной магии с целью сохранения части души. Для его создания необходимо совершить убийство, затем с помощью специального тёмного заклятия расколоть душу надвое и поместить отколовшуюся часть в выбранный предмет. Том Марволо Реддл, так когда-то звали Волдеморта, был одержим желанием достичь бессмертия. Он создал не один, не два и даже не три, а целых семь крестражей. Дневник — первый из них. Он был создан, когда Реддл открыл Тайную Комнату и убил Миртл с помощью василиска. Когда Гарри принёс Дамблдору уничтоженный дневник, тот стал задумываться о том, как так вышло, что часть души заключена в предмете. Он нашёл ответ, а потом узнал, что Реддл интересовался крестражами у профессора Слизнорта. Тот предоставил свои воспоминания, однако изменил их таким образом, что выходило, что он прогнал Реддла, сказав, что это наитемнейшая область магии, какую только можно себе представить. Задачей Гарри на шестом курсе стало получить воспоминание без исправлений. Там Реддл проговорился, спросив насчёт числа крестражей, которое максимально может создать волшебник. Помимо дневника крестражами были кольцо Мраксов, медальон Слизерина, чаша Пенелопы Пуффендуй, диадема Когтевран и Нагайна. Когда нас привели к вам в поместье, нам оставалось уничтожить чашу, диадему и Нагайну. А из того, как Беллатрису волновало её хранилище, я поняла, что там спрятан какой-то из крестражей, — Гермиона вдохнула, с горячим интересом продолжила, — ведь логично, что, если он отдал на хранение дневник, он мог отдать на хранение ещё что-нибудь! У неё мы нашли чашу Пенелопы Пуффендуй, — тут она выдохнула, покачала головой, посмотрела словно сквозь меня, — во время битвы за Хогвартс мы узнали, что Гарри тоже был крестражем, — я в шоке уставился на нее, — он поэтому пришёл на ту поляну в лесу. Ему нужно было дать Волдеморту убить себя. Каким-то образом вышло так, что убит оказался не Гарри, а осколок души Реддла. Если бы твоя мама не сказала, что Гарри мёртв, и в него была бы пущена ещё одна Авада, Гарри бы не выжил. В финальной схватке Гарри и Волдеморта преимущетсво было у Гарри, так как старшая бузинная палочка слушалась его, а не Волдеморта. Понимаешь? Так-так-так, а кому ранее принадлежала та палочка? До Тёмного Лорда она была у Дамблдора, а Дамблдор мог потерять над ней владение, когда… Мерлинова борода! Я какое-то время был хозяином старшей палочки и даже не знал об этом?! — Я обезоружил Дамблдора, а Поттер меня, а это значит, что, — я закивал: у меня сложилась более полная картина произошедшего. — Да, то есть Малфои внесли значительный вклад в победу, чтобы там ни говорили, — Гермиона улыбнулась, а потом тихо засмеялась. — То есть Темный… — Надо взрослеть, я не боюсь произнести его имя! — То есть Волдеморт не всегда был сумасшедшим? Это крестражи так его довели? — Да. По словам Гарри, в свои школьные годы Реддл представлял собой симпатичного молодого человека. Он был старостой школы, о котором действительно никогда никто не стал бы думать, как о преступнике. Будучи очень расчётливым, он легко склонял людей на свою сторону правильными словами. Это после крестражей он стал проводить круциотерапии и вечера Авады. А я как раз задавался вопросом, какого драккла аристократов на него потянуло. Вот и ответ. Волдеморт когда-то был просто Реддлом. Гермиона хотела что-то сказать, не решилась. Потом она вдохнула, снова хотела начать говорить, но опять не решилась. — Милая, — я улыбнулся, — скажи. Я же теперь не засну, — мы оба засмеялись. Через пару минут Гермиона решилась: — Знаешь, я считаю, что это всё произошло из-за того, что во время обучения не уделяется достаточно внимания Тёмным Искусствам. Нельзя просто говорить «нельзя», «плохо», «это зло» и уж тем более нельзя тождественно приравнивать их к Слизерину. Нужно описывать, какие последствия могут повлечь за собой некоторые разделы, чтобы потом не возникало Тёмных Лордов. Тот же Гриндевальд тоже создал крестраж, однако он ограничился одним, видимо, понимая, к чему это может привести, — Гермиона пожала плечами, а потом махнула рукой. — Светлая сторона попечительского совета такие нововведения в программу никогда не предложит, а подобная идея, к примеру, от Лорда Малфоя, вызовет ужас: «Слизеринские пожиратели хотят утащить Хогвартс в тёмную бездну!», — Гермиона забавно всплеснула руками, покачала головой, — профессор Снейп очень подходил на роль преподавателя ЗОТИ по духу отношения к предмету, но не по способу преподавания. Если бы можно было найти такого же человека, всё было бы куда лучше. Сейчас мы снова занимаемся какой-то фигнёй: теория, теория, теория, а практики ноль. Я за то, чтобы ввести отдельный курс по Тёмным Исскуствам, который шёл бы параллельно с ЗОТИ. Охренеть, не ожидал такого. Понятно, почему Гермиона так долго решалась. — Если ты скажешь всё это моему отцу, он предложит тебе жить в мэноре на постоянной основе, — и это я даже не приукрасил. Сама Гермиона в ответ на это звонко рассмеялась и сказала: — Надо воспользоваться этим! — Я улыбнулся, закивал. Тем временем мы уже дошли до площадки, с которой видно было и Запретный Лес, и озеро, и новую хижину Хагрида, в которой до сих пор горел свет, а из каминной трубы поднимался дым. Я обнял Гермиону сзади и наложил дополнительные чары для согревания. Она вернула мне пиджак, сказав, что ей гораздо приятнее чувствовать меня напрямую, без такого барьера. Я зарылся лицом в её волосы и буквально вжал её в себя. Судя по тому полувздоху-полустону, ей это понравилось. Потом я вспомнил о времени: привычки старосты так просто не уходят. Я бросил Темпус, понял, что обход Гермионы должен вот-вот начаться. — Милая, тебе разве не нужно делать обход? — Спросил я тихо. — Ты хочешь пойти к себе? — Спросила она немного отстранившись. Она решила, что я решил сбежать?! Ну уж нет: — Милая моя, — я снова прижал её к себе, — Гермиона, просто я не хочу, чтобы кто-то из профессоров потом говорил тебе что-то по этому поводу. Я больше всего на свете хочу сейчас держать тебя в объятиях, — я её защекотал, Гермиона облегчённо выдохнула и засмеялась. — А как насчёт того, чтобы сделать обход вместе? М-м? — Спросила она игривым тоном. Гермиона развернулась и стала покрывать лёгкими поцелуями мои скулы, спустилась ниже к подбородку, потёрлась щекой, нашла своими губами мои и с ходу задала настроение поцелую. В этот раз нежности в нём было намного меньше, чем во все разы до этого. Я полностью потерял способность трезво мыслить и погрузился в эти потрясающие ощущения. — Идём, — выдохнул я, когда мы разорвали поцелуй. — Я не прочь понастальгировать по своей прошлой должности. Гермиона чмокнула меня в губы, взяла за руку, и мы отправились на обход.