Весь вечер прошёл для меня как в тумане. Благо, что разговор отошёл от Уизли, и всё в целом было хорошо. Я сидела на коленях у Драко и не могла ни на чём сконцентрироваться, кроме как на его тепле, запахе, его руках на моей талии, я млела от этого всего.
Мои мысли от него отвлекались только на Гарри и Джинни. Мерлин! Какой же Рональд подлец! Я столько раз ему говорила, что он не должен лезть к своей сестре, он должен быть её поддержкой, опорой, каменной стеной! Вот, как близнецы, к примеру. Они ведь ни разу ей ничего не предъявили, но все те, с кем Джинни выходила на прогулки, знали, что обидь они её, получат от Фреда и Джорджа так, что мало не покажется.
Как он мог такое сказать! Ещё и при всех! Ему очень повезло, что Гарри просто уложил его кулаком в глаз. Будь Гарри всё ещё крестражем, Рон мог и не пережить вспышку гнева Гарри. Я видела однажды, на что он был способен в такие моменты. Когда Рон от нас ушёл, Гарри одним вечером признался мне, что часто, когда ситуации были безвыходными или у него эмоции били через край, в нём будто просыпалось что-то, открывалось второе дыхание, при этом оно было очень разрушительным. В такие моменты Гарри приходилось не только выпутываться из ситуаций и пытаться успокоиться: ему ещё приходилось сдерживать это второе дыхание.
Гарри даже признался, что он не смог сдержать его лишь однажды: на пятом курсе, когда Сириус погиб. Гарри сказал, что, когда погнался за Беллой, он даже не чувствовал того, что он объективно слабее, чем она. Он чувствовал, знал, что сможет поставить её на колени. Когда он применил к ней Круцио, в нём будто две галактики столкнулись по его ощущениям: одна была кроваво-красной, от неё шли волны удовольствия от применённого пыточного, а вот другая была успокаивающих цветов: синий, зелёный, они друг в друга переходили.
Гарри сказал, что, когда Волдеморт перед ним появился и предлагал убить Беллу, красная половина почти победила. Гарри даже нехотя рассказал, что палочку он занёс именно для этого, и только в последний миг он понял, что это будет иметь фатальные последствия: Национальный Герой — убийца! Мы же не знали, что всё Министерство явится вовремя, чтобы успеть увидеть возродившегося Волдеморта…
Если бы я и Гарри сделали бы в тот вечер один маленький логический шажочек в размышлениях, то до нас бы дошло, что это за «красная галактика» в душе Гарри. Если разобраться, то это же огромный баннер с надписью «Очнись, ты его крестраж!».
Гарри тогда ещё сказал, что до появления Волдеморта он уже почти падал от потери сил, он был очень подавлен от смерти крёстного, употребил мощное Непростительное: ещё секунда, и он осел бы по стеночке, а с появлением на авансцене Волдеморта у него открылось то самое второе дыхание. Гарри даже пошутил, сказав, что будто силы от Реддла перетекли к нему, что Волдеморт тоже это почувствовал и испугался. Мерлин, хорошо, что испугался, а не понял истинную причину такой связи!
Гарри иногда реально излучал какую-то особенную энергию. Это бывало только в моменты гнева, но чувствовалось ужасно для рядом находящихся. То, что было сегодня вечером, условно говоря, просто прикольное светошоу по сравнению с тогдашними всплесками. Пусть Рон благодарит Мерлина за потрясающее самообладание Гарри!
Я уловила момент, чтобы переговорить с Люциусом про то заклинание, каким он успокоил Гарри: это оказалось обычное усыпляющее. То, что должно вырубить человека, Гарри просто успокоило! Мерлиновы кальсоны!
Люциус на это сказал, что часть души Реддла буквально закалила Гарри и его магию. Окажись Гарри душевно и физически слабее, душа Реддла пожрала бы его изнутри. Гарри удалось её почти подчинить, почти выдрессировать подключаться к событиям только по команде. Люциус сказал, что понял это из коротких рассказов Гарри о своём прошлом.
Я знатно прифигела в этот момент, если честно: выдрессировать часть души Волдеморта… Гарри просто… Титан! По-другому не сказать. Люциус объяснил мне, что Гарри, привыкший за почти семнадцать лет к резерву в виде части Реддла, после его потери медленными и тихими шагами стал его восстанавливать из собственных сил. Люциус сказал, чтобы я даже не спрашивала, как и каким образом это получилось: Гарри первый крестраж в виде живого человека, и сама магия как-то странно на это отреагировала, а на выходе мы получили то, что получили. Люциус напророчил Гарри силу не меньшую, чем та у Реддла. Гарри ведь сейчас имеет «второе дно» в своём магическом резерве.
Он сказал, что решил успокоить Гарри только по той причине, что Гарри мысленно весь был с Джинни и даже не пытался сам себя успокоить. В такой ситуации он мог запросто потерять контроль над своим запасным резервом и навредить кому-нибудь. Люциус сказал, что Гарри научится управлять этим резервом: это ведь уже его силы, его душа и магия, и вечно держать их на поводке как того же Реддла не придется, что Гарри разберётся.
Меня это успокоило, и я уже с относительно чистой совестью вернула девяносто девять процентов своих мыслей к Драко, который сегодня ночью станет моим первым мужчиной. Первым и единственным.
Наконец, мы прошли к нам в комнату. Драко сразу решил расспросить меня о моём состоянии. Мы сели на диван, я его обнимала, гладила, целовала, а потом подумала, что многие девушки говорили, что для первого раза особенно хорошо помогает ванна: она расслабляет мышцы.
— Драко, идём полежим в ванной? М-м? — Драко ищет у меня на лице и в глазах ответы на все свои вопросы.
— Милая, поделишься тем, что тебя так волнует? — Мерлин, как он нежно целует меня, гладит большим пальцем мои скулы, надо найти в себе силы оторваться от него и пойти-таки в ванную!
— Да, идём. — Я повернулась к нему спиной, чтобы он расстегнул на мне платье. Пусть его мысли уже потихоньку перетекают к сексу.
— Идём, — с себя он снял одежду магией.
Сегодня я решила поменять нашу обычную позу для ванны: теперь Драко лежал на мне между моих ног, а не я на нём.
— Твоя мама поделилась воспоминаниями о своей молодости, потом о войне, — я стала массировать ему голову, — Драко, я не буду тебе пересказывать всё, просто скажу, что до меня после её рассказа дошло, что нет смысла держать тебя на расстоянии, не подпускать ближе к себе, я… — Скажу ему правду, — я просто боялась, что эта наша сказка может закончиться, а я, если привыкну, то потом буду сильно страдать. — Я чувствую, как он напрягся, — но я теперь поняла, что она не закончится. Ни ты, ни я не позволим этому случиться.
— Никогда, — он повернулся и очень нежно меня поцеловал.
— Я люблю тебя, — мне так нравится ему это говорить.
Я очень жду, когда он завтра будет открывать мой для него подарок, я сотню раз при этом скажу ему, что люблю его.
— Я люблю тебя ещё больше, — Драко улыбается и тянется за ещё одним поцелуем.
Мы уже вышли из ванной, сейчас ляжем спать, а я хочу не спать…
Я очень волнуюсь, как мне предложить Драко это…
Надо начать с чего-то…
— Драко, — надо хотя бы с чего-то начать, — Драко, мне твоя мама рассказала о том, когда именно Омамори признали во мне хозяйку, — Драко посмотрел на меня с болью в глазах.
— Милая, если бы я мог, я бы лёг вместо тебя, — я взялась ладонями за его лицо и потянула за собой для поцелуя
.
— Драко, — надо собрать свою гриффиндорскую храбрость в кулак, — как насчёт того, чтобы открыть один из подарков прямо сейчас?
— Милая, — он не понял, я прикусила нижнюю губу и продолжила:
— Драко, — я потянула его на кровать за собой, обняв бёдрами.
О, Мерлин, я чувствую его стояк. Да, как же я хочу стать его, его до конца!
— Милая, нет, стой, — почему? Он не хочет? — Стой, я не хочу, чтобы ты делала это на эмоциях от браслета, — а-а, слава Мерлину.
— Драко, я ещё утром об этом подумала.
Я стала под ним извиваться, всё время киской задевая его тело. Я ведь знаю, что уже достаточно влажная, чтобы оставлять след на его коже.
— А знание о браслете избавило меня от долгих раздумий. Драко, возьми меня, возьми меня по-настоящему, давай, любимый, — я поцеловала его глубже и прижалась всем телом. Как же я его хочу!
— Милая, ты уверена? Я могу и подождать, — Драко! А я не могу подождать! О, Мерлин!
— Уверена, — я нагло прижала его лицо к своей шее. Он сразу стал оставлять мокрые поцелуи, я даже застонала. Драко резко от меня отстранился.
— Тогда секунду, — что случилось?
Драко куда-то убежал, потом прибежал, держа что-то в руках.
— Драко? — Мерлин, я не могу терпеть!
— Не переживай, этот браслет — гарант моих самых благих намерений к тебе, он снимется только после свадьбы. Также он обладает контрацептивными свойствами. Нам сейчас рановато детей делать, — он опустился к моей лодыжке и надел браслет, тот будто сросся в месте, где была застежка. Ого!
— Хорошо. Теперь можно? — Я хочу стать твоей, я уже даже согласна на боль и на все последствия!
— Да, теперь можно. Но, наше условие остаётся. Гермиона, милая моя, любимая, одно твое «нет», и я остановлюсь, что бы я ни делал. Хорошо? — Мерлин, он лучший.
— Хорошо. Поцелуй меня.
Драко так нежно меня целует в губы, опускается к шее, от нежности в его действиях сейчас начну млеть и растекаться безвольным мороженым…
Драко уже спустился ниже, стал ласкать мою грудь. Он делает что-то такое, что меня хватает только на стоны и попытки взяться за его руки. Он сам периодически берёт мои ладони, будто говорит, что всё в порядке.
— Милая, позволь, — он предлагает перейти к центру кровати, — чтобы нам было удобнее.
— Конечно, — он сразу в меня войдёт?
Он что, собирается сначала меня приласкать? О-о, да, он уже это делает. Мерлин! Как же хорошо! Драко сегодня делает это нежнее, чем обычно. Он ввёл в меня один палец, как же хорошо! А вот растягивает он больше, чем обычно. Но приятно…
О, Мерлин, я даже дернулась от короткой вспышки боли, когда он впервые ввёл в меня второй палец.
— Больно? — Спросил он обеспокоенно. Мой милый, мой самый лучший.
— Уже нет, будто растянулось и всё, — Мерлин, это очень приятно!
— Если будет больно, скажи, — а-а, он снова стал ласкать языком клитор. Я сейчас кончу. Особенно от того, как его пальцы меня растягивают.
— Милый, я сейчас, — он ускорил свои движения! — Драко! — Я ощущаю, как мои стенки сокращаются вокруг пальцев Драко, он сам всё ещё ласкает меня языком, секунда, и меня затрясло в оргазме.
Драко ждёт, пока я восстановлю дыхание, поднимается ко мне, целует, шепчет на ухо, как он меня хочет, кладет мою руку на свой член, стонет от того, что я начинаю его ласкать.
— Милая, как же я хочу войти в твою сладкую киску, — а я как хочу, чтобы ты это сделал!
— Давай, пожалуйста, Драко, я тоже хочу почувствовать тебя внутри, — он с силой поцеловал меня в шею, там, наверное, будет засос.
— Сейчас, милая, сейчас, — Драко ещё раз меня целует, удобнее ложится между моих ног и проводит головкой по моему клитору, периодически спускаясь ко входу.
— Драко, пожалуйста!
Мерлин! Как же хорошо! Я чувствую, насколько он большой! Я чувствую, что будет больно, но мне без разницы. Я готова сейчас все потерпеть, чтобы нам потом обоим было очень хорошо.
— Милая, если что, просто скажи, не терпи, — я киваю и начинаю тихо постанывать от его движений. Он всё ещё ласкает меня головкой члена.
— Драко, давай, — он приставил головку прямо ко входу, я чувствую её, я чувствую, что сейчас он меня сначала растянет и только потом зайдёт! Мерлин!
Драко вошёл совсем чуть-чуть…
Я так его хочу, я хочу быть его женщиной, быть ею во всех смыслах этого слова, я хочу быть с ним максимально близка!
Он вошёл наполовину, Мерлин! Как же больно… Хотя… Уже и не так больно… Это в смысле всё? Это об этом все говорят с таким страхом?
Ладно, не буду так выпендриваться: после Круцио от Беллы меня мало, что впечатляет. Даже тогда с браслетом мне было вполне себе комфортно без кожи на запястье. А ещё говорят, что к боли не привыкают! По-видимому, привыкают!
— Милая, — он так тяжело дышит, ему тоже хорошо? — Сильно больно?
— Было буквально секунду, уже нет. Войди до конца, — он одними глазами спрашивает, уверена ли я, я киваю.
— Уверена? — Драко еле это выдохнул.
— Да, родной, давай, — он вошёл до упора, боль вернулась лишь на долю секунды, а потом исчезла. Драко застонал в голос и сжал в кулаках простыни.
— Милая? — Я по его лицу вижу, как ему хорошо.
— Драко, не больно, просто дискомфорт от непривычного растяжения. Ты далеко не маленький, — это правда, боль совсем ушла.
Просто дискомфорт, видимо, реально ванна помогает… Мышцы внутри будто сжались до предела, но на деле они, наоборот, пытаются растянуться: во мне же ещё ничего такого диаметра не было.
Мерлин! Я так счастлива! Я его, я полностью девушка Драко!
Мои эмоции, видимо, отражаются на моем лице: Драко со счастливой улыбкой смотрит на меня, даже одной рукой гладит мою щёчку, потом спускается к груди, ласкает её, зажимает пальцами сосок и подушечкой большого пальца гладит его.
— Хорошо, как же хорошо, — он поцеловал меня за ушком.
— Можно я сама сначала, — Драко прервал меня поцелуем в губы.
— Милая, можно, не спрашивай, я ничего не буду делать, пока ты не позволишь, — Мерлин, он лучший!
— Хорошо, — я поцеловала его в губы, а одну его руку вернула на грудь. Он очень приятно меня ласкал до этого, пусть продолжит.
Я стала делать вращательные движения, просто чтобы привыкнутьк его размерам. Потихоньку я делала их резче. Драко со стоном выдохнул и уткнулся мне лицом в шею. Я приподняла голову, чтобы посмотреть на нас внизу, и о, Мерлин! Это так восхитительно и возбуждающе выглядит!
Я застонала и откинулась головой назад, рефлекторно сжала мышцы внизу, Драко от этого чуть ли не зарычал и повернул мою голову вбок, чтобы начать почти кусающими поцелуями покрывать мою шею.
Я чувствую, как ему хорошо, я впервые за все наши ласки тоже смогла почувствовать всплеск магии. Драко настолько хорошо?
Да, буквально через секунду раздался звон, будто вазу кто-то разбил молотком! Мерлин! Сам Драко на это даже не обратил внимания: он занят тем, что оставляет на моей шее засосы. Я повернула голову к нему, стала целовать в висок, ухо, говорила, как я рада, что он наконец во мне.
Для начала я отстранилась совсем немного, а потом опять насадилась так, чтобы клитором упираться в его лобок. Потрясно! Я взялась руками за шею Драко, чтобы он слегка ближе ко мне наклонился: я очень хочу его поцеловать! Он это сделал, завёл свои руки мне за спину, так что он теперь будто обнимает меня. Это ощущение полного единения, безопасности, счастья, любви, да всего, что только можно представить!
Я обняла его бёдрами, Драко застонал вместе со мной, послышался второй звон, это, скорее всего, его посуда в столе в гостиной лопается: столько стекла в этих комнатах только там. Я счастливо рассмеялась, Драко тоже улыбался, целовал меня, говорил, как он меня любит, как он меня хотел, сколько он себе это все представлял, насколько это круче и охренительнее всего того, что он мог представить. Я тоже отвечала ему, говорила, как рада, что он наконец во мне, говорила, что я теперь его, вся-вся его, полностью его, что никого больше для меня не будет, обнимала, целовала.
— Драко, можешь потихоньку выходить и входить? — Пусть сам уже делает, а-то мне не очень удобно в такой позе.
— Конечно, милая, как скажешь, — О, Мерлин! Он вышел немного, а потом медленно вошёл обратно, это охренительно!
— Драко, продолжай, выходи чуть больше!
Честно сказать, я сама в шоке от себя: я столько наслушалась от остальных. «К этому надо привыкнуть», «Первые разы вообще только для парней, не факт, что и потом будешь что-то чувствовать», а тут… Я млею от его члена во мне не меньше, чем от его пальцев и языка.
— Так хорошо? — Меня хватает только на то, чтобы лихорадочно его целовать везде, где могу дотянуться.
— Да! — Я с чавкающим звуком поцеловала его в губы, а он резко толкнулся в меня, заставив запрокинуть голову от удовольствия.
— Прости, — да не, мне понравилось! Не смей аккуратничать!
— Драко, делай так, мне понравилось, давай, — он вышел сильнее и так же толкнулся обратно. Мерлин! Это так хорошо!
— Драко! Сильнее! — Я знаю, что это не то слово, но другое я не помню…
— Сильнее? — он делает толчки резче. Нет, не это слово…
— Plus profond!
(фр. «глубже», прим. автора) — он выходит почти на всю длину, да, именно это «сильнее», но как же оно было по-английски?! — да! Так!
Я с ним часто говорю на французском, и, как результат, когда мне особенно хорошо, два языка будто перемешиваются, а в голове остается по половине слов из каждого…
— Милая, я сейчас, — да, давай, я тоже! Я вижу, что он еле сдерживается, периодически останавливаясь и переводя дыхание.
— Драко, давай, — я-то ведь тоже почти… Совсем чуть-чуть… Если он сейчас себя отпустит и начнет просто быстро в меня входить для того, чтобы достичь своего пика, я тоже кончу.
Мерлин! Он так быстро это делает! Я почувствовала, как внизу будто сжимают очень жёсткую пружину, чтобы потом она с сокрушительной силой растянулась, даруя немыслимое удовольствие. Драко своими толчками задевает ещё какую-то точку, от этого так хорошо! Будто в эти моменты пружину резко сжимают посильнее, а потом вновь возвращаются к обычному темпу сжатия.
— Милая, Гермиона, — О, Мерлин!
Он сжал меня в объятиях с такой силой, что из меня буквально вышел весь воздух.
ДА! Он кончает в меня, это так приятно, я почувствовала, как его сперма выстреливает внутри меня, а Драко делает последние сильные толчки, продлевая своё удовольствие, и мне этого оказывается достаточно.
— Драко!
Я так в него вцепилась, на нём, наверное, потом будут следы от моих ногтей, а у него даже руки не дрогнули. Пружина, которую сжимали внизу, наконец решила избавиться от всей накопившейся потенциальной энергии: она в секунду разжалась так, что перед глазами были блики и всё плыло. Удивительные ощущения! Они ещё накатывали волнами, будто эта пружина всё продолжала сжиматься и разжиматься. Охренеть. Просто охренеть.
Драко не выходит из меня, обнимает и ложится на спину, потянув меня на себя.
— Драко, мне было так хорошо, — я поднимаю на него взгляд, целую, прижимаюсь. Он мне так нужен сейчас…
— Милая, Гермиона, это было охренительно, — я очень рада, что ему тоже хорошо. Он обнимает меня крепче, будто говоря, что он тут, что он со мной. Это так приятно.
— Драко, спасибо. Ты был очень нежен. Я так боялась, наслушалась рассказов… — Он широко улыбнулся. — Я ведь даже кончила! И не от того, что ты помог мне рукой, а от твоего члена, это было потрясающе!
— Милая, — он смеётся, а я уже продолжила:
— У нас еще двадцать дней до Хогвартса. У тебя огромные комнаты. Здесь очень много горизонтальных поверхностей. Я хочу быть оттрахана минимум на десяти разных локациях до нашего отъезда, — Драко явно не ожидал от меня такого напора.
Нет, ну а что? Если многим девушкам секс удовольствия не доставляет, и они смотрят на него как на некий долг в отношениях, я тут причём? Мне всё прекрасно доставляет удовольствие, Драко тоже, тогда зачем отказывать себе в этом?
— Милая, комнаты у нас огромные. Оттрахаю, не переживай.
Драко так мило выделил это «у нас». Я не знаю, почему я никак не привыкну называть все его вещи нашими… Не знаю. Привыкну скоро, наверное.
Драко с улыбкой откинул голову на подушки, всё ещё гладя меня по спине. И я, и он сейчас обдумывали и осознавали произошедшее. Мерлин, это ведь действительно случилось! А как это случилось! Я наш первый раз буду и через сорок лет вспоминать с улыбкой на лице: Драко был так внимателен, так нежен, так осторожен! Он лучший.
— Милая, давай я попрошу Триппи принести мазь, которая уберёт лишние последствия? Это был твой первый раз, а я достаточно сильно и размашисто в тебя входил, вдруг потом болеть будет? М-м? Давай? — Я же говорю, он лучший.
Стоп, а что за мазь? Ого, а я не знала, что волшебники даже на этот случай что-то придумали!
— Такое тоже есть? Если ты думаешь, что это необходимо, давай. Я не видела раньше подобные мази.
— Да, давай, заодно посмотришь, — Драко всё же выходит из меня, целует, укладывает поудобнее на кровать, сам ложится рядом и просит Триппи принести необходимую мазь.
— А что это за приятный запах? — Драко только открыл баночку, а ощущения, будто по всей комнате лили экстракт этого растения.
— Ты просто не можешь поверить, что это то самое растение, — он чмокнул меня в щёку и сел между моих ног, чтобы нанести мазь.
— Это реально малина?!
Вот уж не знаю, почему, но как правило все волшебные мази с отвратным цветом или запахом, и поэтому я действительно тупо не подумала, что малина могла быть использована для приготовления.
— Да, малина, — Драко зачерпнул двумя пальцами достаточно средства, я села так, чтобы ему было удобнее, и он медленно, следя за моей реакцией на свои действия, ввёл в меня оба пальца.
— Очень приятные ощущения: она будто на секунду холодит, а потом греет.
— Да, хорошая мазь, она, кстати, съедобная, — Драко улыбнулся.
— Вкусная? — Я спросила с улыбкой.
— Да, она и как смазка тоже может работать, — это да: пальцы Драко доставляют уже особое удовольствие, а не просто избавляют от дискомфорта…
— Драко, можешь ввести ещё один? — Я уверена, что у меня сейчас очень красные щёки, — это так приятно, а после твоего члена всего лишь двух пальцев недостаточно…
Его так возбудила такая моя невинная фраза? М-м, Мерлин, Драко, надо мне точно установить перечень и тип фраз, которые переводят тебя в режим секс-машины.
— Пожалуйста, — я произнесла это, растянув гласную «а» в середине, Драко чуть сильнее двинул двумя пальцами, вызвав мой стон.
— Как скажешь, милая.
Драко ввёл третий, и, о-ох, как же хорошо это ощущалось. Шикарная мазь: она заживляет растяжения в мышцах, параллельно помогает их растянуть, а по вязкости очень похожа на искусственный лубрикант, благодаря этому всему не самое нежное движение его трёх пальцев во мне дарит мне такое блаженство.
— Драко! Пожалуйста, я прошу, не останавливайся, — он опять так приятно давит на какую-то точку, я чувствую напряжение внизу…
— Не остановлюсь, милая, давай, говори, как мне ласкать тебя, — каждый раз, когда он на выходе сильнее проходится по верхней стеночке, у меня перехватывает дыхание.
— Драко! Да, ты очень правильно понял, да! — Да, эта точка именно на этой стороне… Это даже не точка, это будто особое место…
Я всё смотрела на его руку во мне, видела, как в такт его пальцам двигается всё моё тело, будто подмахивая, хотя я даже не давала такой команды: всё само так получалось, а потом я увидела, что Драко стал себя ласкать.
Мерлин! Я просто откинулась на подушки, желая достичь пика блаженства.
— Драко! — Драко стал ласкать сильнее не только себя, но и меня.
У меня появилось знакомое ощущение, оно и раньше бывало… О, Мерлин! Если он сейчас продолжит, я кончу струйно… Он всегда говорил мне, что очень хотел бы на это посмотреть!
— Гермиона, милая, не сдерживайся, хорошо?
М-м, он тоже понял, что со мной. В какой-то момент внизу было такое напряжение, что я даже не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, а потом меня отпустило, я через стон выдохнула, потом напряжение вернулось, вдохнуть я так и не успела, пришлось просто закусить губу и стонать сквозь закрытый рот.
— Драко! — Я произнесла его имя, когда меня в следующий раз слегка отпустило, он от этого стал ласкать меня ещё жёстче.
Мерлин, какие у него сильные руки! Он ласкает с той же силой и скоростью, будто только начал!
— Милая, кончи для меня, давай, — мне надо привстать, так будет удобнее.
— Драко, делай так дальше, хорошо?
Я еле встала на колени, раздвинула их и крепко взялась за плечи Драко. Я почувствовала, что мне нужна именно эта поза для разрядки.
Драко поймал своими губами мои, меня от его ласк хватает только на то, чтобы раскрыть губы: я ведь даже дышать не могу, а Драко целует меня, пока я бесстыдно позволяю себе стонать ему в рот. Мерлин! Я чувствую внизу у меня потоп, я посмотрела туда, а у Драко по ладони и дальше по запястью и предплечью уже собирается влага и периодически скапывает на простыни. Мерлин!
— Драко!
Мердиновы яйца! Это ещё сильнее, чем предыдущий оргазм! Моё дыхание сбилось окончательно, это должно вообще-то напрягать, что я не могу контролировать свои вдохи и выдохи, но отчего-то только заводит ещё больше. Это настолько хорошо, что я до боли сжала пальцы на плечах Драко, поборов желание прижаться к нему всем телом: он ведь тогда бы не увидел, как я кончаю, а он очень этого хотел.
Меня бьёт мелкая дрожь, я посмотрела вниз, а подо мной огромное влажное пятно, с половых губ всё ещё капает, я вообще не думала, что может быть так… Драко сам стонал и стал дрочить быстрее. Нет уж, мой милый, когда у тебя есть в распоряжении моя киска, зачем тебе твоя рука?
— Драко, войди в меня, так же будет приятнее кончить, милый, давай, твои пальцы достаточно меня растянули, — только Мерлин знает, как мне сложно было сформулировать и сказать это длинное предложение, меня ведь ещё трясет от оргазма!
— Да, милая, я очень хочу войти в тебя, — не знаю, как я это сделала, но я уже сама села на его член. Прям одним разом. Это было великолепно.
— Давай, милый!
— Милая, любимая, — о-о, как же хорошо, его член достает намного глубже пальцев…
— Драко!
Он неожиданно прижал меня к кровати, я спиной легла на то место, где только что так мощно кончила. Мерлин, я потом и сама хочу посмотреть на это… Простыня не просто влажная, её хоть выжимай…
Драко стал так быстро и жёстко в меня вбиваться, на каждом его толчке моя грудь подпрыгивала, он пару раз куснул меня за соски, но я так его сжимала своей киской в эти моменты, что он просто прекратил. Ничего, когда я попривыкну, нам обоим будет легче.
Я вцепилась в его волосы: у них очень удобная для этого длина. Драко ускорил темп, а мне, в принципе, сейчас без разницы: мне так хорошо от прошедшего оргазма, что я готова хоть куклой для него лежать, поэтому я ласкаю его, пытаюсь усилить удовольствие. Драко всегда нравится, когда я его царапаю, это мне тем более не сложно.
Только я об этом подумала, он застонал и прижался ко мне так, что я теперь очень удобно могла бы положить руки ему на спину. Мерлин! Он стал просто вжимать меня в матрас с каждым толчком! Я теперь точно верю, что с обрезанием приходит более долгий половой акт: я опять сейчас кончу, а он ещё будет продолжать меня трахать.
Да! Только сказала себе это, как поняла, что внизу опять сжимается пружина, только теперь-то и Драко уже на грани. Я вспомнила, что положила руки Драко на спину, решила провести ими от плечей до пояса. О-о-ох, это было сильно, но он так застонал, оставил мне ещё один засос на шее.
Мне этих секунд, на которые отсрочили его оргазм мои ногти, хватило, я опять стала кончать, сквозь собственные стоны еле услышала, как он на своём пике произносит мое имя. Мой любимый.
— Гермиона, милая, — как же приятно, когда он кончает внутрь… Это потрясно.
— Ложись на меня, ложись, — да, он нелёгкий, но я могу потерпеть пару минут. — Драко, это было… Я не знаю подходящего слова ни на английском, ни на французском…
Я стала гладить его по спине и краем глаза увидела, что у него там. Прям все десять полос… Мне стало слегка стыдно даже. А сам Драко улыбается как довольный Чеширский кот. Ну ладно, нравится ему и нравится, мне не принципиально. Но залечить надо…
Мерлин! Царапины исчезают! Я это сейчас не просто невербально и без палочки, я это даже без концентрации на определенном заклинании делаю! Мерлин!
— Мой мозг будто отключился, это было сплошное удовольствие, я… Драко, это было неебически охуительно хорошо, — я матерюсь очень редко, но тут только так можно описать все те ощущения. Драко это понравилось, он даже поднялся и поцеловал меня.
— Я рад, — у него голос сел! Надо же, стонала вроде я, а голос сел у него! — Я думаю, что смогу довести тебя до состояния, когда ты опять скажешь «неебически» и «охуительно», своим членом тоже: думаю, я понял, что нужно делать, — мне очень нравится, когда он произносит матерные слова в постели.
— Тебе понравилось? — Пусть ещё что-нибудь скажет…
— Милая, это… Я во всех языках, которые я знаю, не могу найти подходящее слово… Но если выражаться откровенно, то эпитеты «неебически», «охуительно» и «охуеть как охуительно» отражают мои эмоции наилучшим образом.
Мои мышцы сами сжались. Как так получается, что половые органы работают отдельно от мозга?
— Милая, тебе нравится, когда я матерюсь? — Он понял. Мой милый, он очень внимательный. — О-ох, милая, почему я раньше этого не понял? Я знал, что тебе нравятся грязные слова, но даже так, — да, мне нравится.
— Драко, мне нравится, когда ты говоришь грязные вещи, когда материшься, я в такие моменты чувствую себя особенно хорошо, потому что понимаю, что я заставила тебя потерять контроль. Ты ведь редко произносишь подобное…
Я помню, когда он в первый раз сказал что-то матерное, он сразу обратил внимание на мою реакцию, будто испугавшись, что меня это оттолкнет. Ха, как бы не так! Меня это тогда толкнуло в оргазм. Вообще, как можно оскорбляться со слов своего мужчины? Ему ведь хорошо в эти моменты, он говорит такое только в спальне, ну во время секса то есть. Не говорит же он это просто так, вместо пятидесяти процентов слов в каждом предложении.
— Мне нравится, когда контроль над ситуацией и надо мной у тебя, а контроль над собой ты теряешь. Я получаю удовольствие от этого.
Любой бы сейчас сказал мне, что я немного того…
— Моя милая.
Драко очень приятно целует меня! Знает же, что шея — моё слабое место… Он выдохнул и перевернулся на спину, потянув и меня на себя. О-ох, я ещё кое-что хочу ему сказать… Его это не оттолкнет? Где гриффиндорская храбрость? А, вот она, нашлась!
Ладно. Вперёд.
— Драко, я очень даже не против того, чтобы ты демонстрировал силу в постели, — он даже перевёл взгляд на мои глаза.
Как я могла думать, что его это оттолкнёт? Надеюсь, что он прямо сейчас не захочет ещё раз, а то меня уже точно не хватит даже на роль куклы.
— Милая, скажи, чего ты хочешь конкретнее, чтобы я знал, чем мне ограничивать эту силу, — Драко очень нежно и мило гладит меня большим пальцем по щеке, а я сама трусь другой щекой о его грудь.
Как он может одним своим телом создавать мне такой комфорт и спокойствие?
— Я не за совсем уж БДСМ-ные вещи… Не, это не для меня… — Драко улыбнулся мне, будто говоря, что это и не его. Да, он определенно рад тому, что я не это имела ввиду.
— А чего ты хочешь? — Да, да, он рад, что не БДСМ. Выходит, мы оба этому рады.
— Мне нравится ощущать…
Как бы это объяснить
?
— Видеть твои мышцы в работе, когда ты напрягаешь руки, спину, пресс, я чувствую, что хочу тебя. Я бы хотела, чтобы ты без волнений за то, что мне больно, мне не понравится, мне ещё что-то там, брал меня так, как ты хочешь.
Драко слушает меня как заворожённый, он так этого всего хочет? Слава Мерлину. Я боялась крайностей в его реакции, а-ля «Милая я хочу тебя только нежно!» или «Милая, это не для меня!». Ан-нет, мы прям друг для друга сделаны.
— Хочешь меня на коленях перед собой, так просто поставь меня: я знаю, тебе не будет сложно за секунду спустить меня с кровати или просто опустить, если я стою.
Я специально закусила нижнюю губу, зная, как на него это действует. Да, не прошло и секунды, Драко уже впился в мой рот жёстким поцелуем, прикусив при этом мою губу.
— Да, вот это тоже мне нравится. Подводя итог, хочу сказать следующее: если я приду и сяду на твой рабочий стол с раздвинутыми ногами прямо перед твоим лицом, я получу двойное удовольствие, если ты поставишь меня к себе задом, заставишь закинуть одну ногу на стол, одним грубым толчком войдёшь в меня на всю длину, при этом одной рукой прижимая меня к себе за талию, а другой рукой держа меня в почти вертикальном положении за горло, а на ухо при этом говоря, какая я грязная сучка. Я получу ещё большее удовольствие, если ты ощутимо шлёпнешь меня по попке.
Охренеть, это мне пришло в голову буквально сейчас. Мерлин, я хочу так потом…
— Я могу сам тебя отнести к своему рабочему столу и трахнуть в такой позе как последнюю шлюшку, не дожидаясь, пока ты сама сядешь передо мной с раздвинутыми ногами?
Почему его слова про последнюю шлюшку меня сейчас так возбудили?
— Я знала, что ты поймёшь, чего я хочу, — у него в глазах появился огонек, да, милый, меня действительно все это возбуждает, это не попытка подстроиться под тебя.
Мерлин! Как же хорошо. Всё-таки у пары схожие интересы должны быть везде, иначе будет не то… Не те ощущения.
— Я люблю тебя. — Драко это так нежно сказал, что у меня на душе стало тепло.
Драко, любимый, что бы ты ни говорил, я люблю тебя не меньше, чем ты меня.
— Я очень сильно тебя люблю, — я поднялась на нём, чтобы удобно поцеловать его, потом стала гладить рукой его волосы, пальцами очерчивала его брови, скулы, губы, подбородок. Он потрясающий, и он мой. Мой и больше ничей.
Он так на меня смотрит, будто думает сейчас о том, что отдаст всё ради меня. Я не знаю, как я это понимаю… Просто вижу. Мерлин…
— Милая, откуда слёзы? — Он улыбается, стирает пальцами слёзы с моих глаз.
— Прости, я как-то слишком растрогалась. У тебя в глазах была такая нежность.
Я выдохнула, чтобы успокоиться, взяла его за руки и поцеловала в центр ладоней. Надо ему кое-что объяснить. Я же об этом ещё в разговоре с Нарциссой подумала…
— Драко, я тоже всегда буду рядом. Ты, только ты, для меня больше никого нет и не будет. Я хочу, чтобы ты знал, что я не пугливая девочка, я готова стоять рядом с тобой всегда. Я обещаю, что буду делиться своими проблемами и переживаниями, но хочу, чтобы и ты делился своими. Я рядом, хорошо?
Ура, я смогла это выдать без колебаний в голосе!
— Хорошо. Я очень ценю это. Спасибо. — У него глаза заблестели или мне показалось? — Гермиона, я очень тебя люблю. — Драко сильно сжал меня в объятиях.
Я рада, что он понял, что я действительно имела в виду всё, что сказала.
***
Разговор Люциуса и Гарри от лица Люциуса.
— Люциус, это все ведь не из-за руки?
— Гарри, разумеется, не из-за руки. Молодец, что сразу это понял.
— Да, Гарри. Я хотел дать тебе один совет…
Главное, чтобы он не подумал, что я пытаюсь давить. Нет, я ведь просто хочу помочь опытом, как человек уже ходивший по граблям жизни.
— Не подумай, что я лезу к тебе. Нет. Дело твоё, как поступать в итоге… Поговори с Джинни напрямую, в лоб. Она сама никогда не начнёт, будет переживать, а может даже, и плакать в одиночестве, скрывая свои переживания от тебя.
Мерлин, как я потом злился на себя, когда увидел плачущую Нарси. Я… Ох, я думал, что подвёл её, что не был рядом, когда это было важным. Надо было изначально не довольствоваться её односложными «Всё хорошо, дорогой.», а усадить и поговорить.
— Начни разговор сам. Скажи ей, как ты её любишь, скажи, выдели, что для тебя самое главное, что она с тобой. То, что Рональд ляпнул по своей непомерной глупости, то, что он ляпнул и, скорее всего, уже забыл, Джинни просто так не забудет.
Гарри с грустью посмотрел на меня. Он в глубине души рад, что я сам с ним заговорил.
— Люциус, я даже не понимаю, что я вижу в её глазах. Она смотрит на меня так отстранённо,
— ох, Гарри, это не отстранённость.
— Гарри, это не отстранённость, —
я совсем чуть-чуть улыбнулся, — это стыд.
Гарри так забавно вскинул брови и отвёл взгляд! Он, наверное, сейчас думает о том, что ни драккла не понимает такие разные эмоции у своей невесты.
— Гарри, я вижу, о чём ты думаешь. Нет, пока нет, но со временем, если вы оба будете прислушиваться друг к другу, сможете читать друг друга по глазам, как я и Нарцисса. Счастье никогда не достаётся легко, одной любви недостаточно: вы должны работать над своими отношениями. Эта работа не закончится никогда, но, поверь, то, к каким результатам она будет приводить с каждым завершённым этапом, будет стоить того. Научитесь говорить друг с другом. Умение прощать, забывать, принимать какие-то мелочи — это всё очень хорошо, но этого недостаточно.
— Люциус, а что мне сказать? Я… Я умею хорошо, чётко и по делу отвечать на хамство и оскорбления, а в этом деле я двух слов рядом в предложении не могу уместить.
Да, соглашусь: сначала бывает очень трудно говорить обо всём отрыто и без утаиваний. Особенно, когда ещё не знаешь, что вообще надо говорить.
— Гарри, скажи то, что ты чувствуешь. Сосредоточься не на том, какой Рональд идиот, а на том, что ты чувствуешь по отношению к ней, на том, сколько она для тебя значит. В этом суть: оценивайте друг друга сами, не обращайте внимания на остальных. Они никогда ничего хорошего не скажут. Вы должны быть уверены друг в друге, если этого не будет, то всё остальное бессмысленно.
— Спасибо. Люциус, спасибо, действительно спасибо. Я понял, что я ей скажу.
Это очень хорошо. Если бы не понял, то стоило бы задуматься, подходите ли вы вообще друг другу или нет.
— Всегда пожалуйста, Гарри,
— я посмотрел ему за спину, там Джинни стоит и ждёт его.
Бедная девушка. Поведи себя мой сын с моей дочерью подобным образом, я бы вернулся к древним методам воспитания в благородных домах! Этот паршивец потом месяц не мог бы ни сесть, ни лечь, ни ходить.
— Иди, Джинни ждёт тебя, —
Гарри ещё раз кивнул мне, а потом побежал к своей невесте.
Мне тоже надо идти: я даже спиной чувствую, что Нарцисса всё ещё стоит на том же месте и ждёт меня. Если Гарри и Джинни смогут пройти все те этапы, что мы с Нарциссой уже прошли, они вообще не будут знать проблем в супружеской жизни. И я, и Нарцисса желаем им этого от чистого сердца.
