Оллфорд и его группа окружили меня и отца, сам Оллфорд подошёл к нам и вручил ордер со всеми подписями и печатями.
— Мистеры Фредерик и Джордж Уизли, вам необходимо пройти с нами для проведения проверки.
Мы с отцом, помня, что мы играем Фреда и Джорджа, взяли сей документ вместе и прочли его тоже вместе, периодически обмениваясь мыслями по поводу фамилий подписавшихся. Там была пара волшебников, от которых мы такой подлости не ожидали. Хотя-я, может, это они надоумили Оллфорда предупредить близнецов о готовящейся проверке? Если так, то ладно, если же нет, то…
— Разумеется, —
ответили мы хором.
— Пройдёмте в ваш кабинет, это ведь ваш магазин? —
Спросил Оллфорд, словно по названию магазина это непонятно.
— Как вам будет удобно, —
ответили мы снова хором, добавив в голоса издёвки.
Ответили мы так, как сами близнецы ответили бы на подобные фразы: мы уточняли это у них, когда хотели приблизительно понять, какими оборотами и интонациями они пользуются чаще, а что вовсе не говорят.
— Отлично, пройдёмте, —
Оллфорд нацепил на меня и отца анти-аппарационные браслеты. До нашего полного согласия на проверку он не мог этого сделать, а сейчас мы уже в его власти.
— Нам сюда, —
сказали мы хором, указывая на лестницу.
— Ведите.
В магазине пока ещё никого не было: на выходных близнецы решили дать работникам отдохнуть, чтобы те поспали подольше: «Им ведь и так надо выходить на работу, пусть хотя бы выспятся!», сказали они нам. В сопровождении конвоя мы поднялись по двойной лестнице, прошли по коридору к кабинету, открыли дверь, пропустив Оллфорда вперёд. Так было необходимо, чтобы он удостоверился в том, что в кабинете безопасно. Лишь после этого вошли я, отец и наш конвой.
— Присаживайтесь, —
сказал один из конвоя. Ага, вот кто занимается непосредственно проверкой.
Я и отец сели за двойной стол близнецов и ждали следующих указаний. Оллфорд встал напротив нас и заговорил ровным и холодным голосом:
— Согласно закону о разумных существах, статья пятая, пункт третий действующего свода законов о контроле магических существ, вы обязаны пройти проверку, в ходе которой будет установлено, попадаете ли вы под статью седьмую, часть вторую, пункт «Магически одарённые близнецы».
Я и отец просто кивнули. Что тут ответить. Да и лучше молчать, если ничего не спрашивают.
— Поставьте свои магические подписи на этом документе, —
сказал проверяющий.
Прикольно он выглядит, хочу сказать: одет во все цвета радуги. Дамблдор с того света, наверное, смотрит и никак не насмотрится.
— Signature
(лат. «подпись», прим. автора), —
первым поставил я. На документе в нужной графе высветилась надпись «Фредерик Артур Уизли». Следом за мной подписался и отец: «Джордж Артур Уизли».
— Отлично, —
Оллфорд кивнул остальным из конвоя.
Один из них прошёл к нам, положил на стол кейс каштанового цвета, открыл две застёжки, поднял крышку и вытащил на столешницу прибор, точь-в-точь похожий на тот, каким нас проверил Гарри несколько минут назад. Сотрудник установил прибор и отошёл.
Вообще, должен сказать, что автор этого прибора в гробу переворачивается, зная, как и для чего используют его творение. Сам прибор состоит из основного блока и блока печати спектра. Основной блок представляет из себя маггловское радио старого образца, там есть и приёмник, и передатчик. Имеется и шкала, показывающая частоту излучения, фиксируемого приёмником. Сверху, на крышке этой части прибора, ввинчено две большие лампы накаливания: одна в виде пятиконечной звезды, а другая — обычная, грушевидная. Сбоку, в отдельном блоке маленький печатный станок, который после получения сигнала от передатчика выдает красивую картинку всего спектра с указанием области, в которой фонит проверяемый.
Разодетый вытащил из своего кейса формуляр и перо, обратился к нам:
— Перед проверкой вам необходимо ответить на несколько вопросов. —
Вот ирония, он будет записывать ответы пером, которое купил тут! — Отличные перья, кстати, весь отдел ими пользуется, —
сказал он с коротким смехом.
— Спасибо, —
мы с отцом сказали это не так доброжелательно.
— Итак, —
он понял, что мы не собираемся с ним шутить. — Дата рождения?
— Первое апреля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, —
мы держимся так же отстранённо и несколько холодно.
— Вы реальные близнецы?
Мерлинова борода, парень, ты идиот? Ещё спрашивает об этом так, словно этого не видно! И пером на нас тут указывает!
— Нет, мы познакомились в Хогвартсе, сменили фамилии и стали жить вместе, —
сказали мы с усмешкой.
Разодетый сначала кивнул, потом до него дошёл смысл сказанного, он сел ровно и, нахмурившись, сказал нам более строгим голосом:
— Будьте серьёзны при ответе на вопросы, —
о-ох, Мерлин.
— А вы не задавайте смехотворных вопросов, и мы будем серьёзны, —
в кабинет в этот момент зашёл Уоллис, тот самый конкурент, о котором нам рассказывали Фред и Джордж.
— Это точно они, они очень любят хамить хором, —
сказал он, усмехнувшись. Стои́т с такой рожей, словно мы какая-то грязь под его ногами.
— Мистер Джек Уоллис приглашён в качестве свидетеля проверки, —
ох, ещё бы. Другого же не нашли.
— Старина Джеки, как ты только нашёл время для этого? —
Начал я.
— Мы думали, ты весь день занят тем-, —
подхватил отец.
— Что пытаешься взломать наши заклинания-, —
я ухмыльнулся.
— Чтобы подделать очередной наш товар, —
закончил отец, точно так же ухмыльнувшись.
— Смейтесь, смейтесь, хорошо смеётся тот, кто смеется последним. —
Он фыркнул.
— Разумеется, —
пропели мы с отцом хором, а потом продолжил отец, — но помни, что, если нас сейчас упекут за нарушение законов-
— То тебе больше неоткуда будет брать идеи-, —
продолжил я.
— Для «твоих», —
мы взяли это в кавычки, — товаров! —
Закончили мы хором.
Мы смогли сделать всё абсолютно синхронно. Мы молодцы, а Уоллиса даже перекосило. А о чём ты думал, старый болван?
— Довольно, —
разодетый вклинился нашу беседу с Джеком. — Вы когда-нибудь нарушали закон? Привлекались к уголовной ответственности? —
Я и отец ответили отрицательно. — Вы страдали инфекционными заболеваниями? —
Снова отрицательный ответ. — У вас были тяжёлые переломы? —
Снова нет. — У вас имеется зависимость от алкоголя, наркотиков и прочих дурманящих веществ? —
Снова отрицательно.— Тогда приступим. Мистер Уоллис, поставьте вашу подпись здесь и здесь.
Уоллис взял перо из этого магазина, поморщился, поставил подпись, потом поставил магическую подпись палочкой.
— Отлично. —
Всё внимание снова на мне с отцом. — Мистер Фред Уизли, —
разодетый обратился к отцу.
— Кхм, кхм, Фред — это я, —
прервал я этого попугая в лучших традициях иконы в деле выбешивания людей Долорес Амбридж.
— Прошу прощения, —
Уоллис снова поморщился. — Мистер Фред Уизли, —
он придвинул аппарат ко мне. — Приложите палочку сюда и произнесите Люмос. —
Я кивнул.
— Люмос.
Свет с конца палочки засосало в радиоприёмник, он прошёл внутри прибора к тем двум лампам на верхушке. Первая, которая обычная, засветилась белым светом, потом «шарик» света прошёл ко второй, которая в виде звезды, та засветилась синим.
О-о, какие недоуменные лица у проверяющих. Ха-ха, утритесь!
Через пару секунд стрелка на шкале подползла к отметке «646» ТГц. Чисто сработано: середина синего цвета видимого спектра, то есть обычный волшебник.
— Должен признаться, я удивлён, —
выдал разодетый.
Оллфорд в углу приободрился, когда с этой фразой ему принесли распечатанный спектр. Разодетый вернулся к нам:
— Теперь, —
он покашлял, — мистер Джордж Уизли, —
он придвинул прибор к отцу, — теперь вы.
— Люмос, —
всё произошло один в один с тем, как происходило у меня: обычная лампа побелела, звезда посинела, стрелка показала «646» ТГц. Идеально.
— Я удивлён ещё больше, —
разодетый сейчас выпрыгнет из штанов, он будто нечисть какую-то увидел.
Ну, подумаешь, что магически одарённые близнецы фонят не там, где надо, с кем не бывает? Это ведь всё равно что маггл с рождения фонил бы гамма-излучением, ничего такого, ведь так?
— Записывайте результаты в протокол, Уэбб, чего стоите? —
Ох, а Оллфорд-то на нашей стороне!
Уэбб, так оказывается звучит фамилия разодетого, поспешил заполнить бумаги.
— Джеки, —
заговорил отец, обращаясь к Уоллису, — ты чего так побледнел?
— Может, тебе кровопролитных конфет принести? —
Спросил я обеспокоенно.
— Да, чтобы кровь снова прилила к лицу, —
договорил отец, и мы засмеялись.
— Это значит, —
начал он дрожащим голосом, — что они останутся здесь? —
Уоллис перешёл на истеричный крик.
— Да, мистер Уоллис, —
ответил ему Оллфорд совершенно спокойно.
— Джеки, как же мы оставим тебя и твой магазин без пропитания? —
Спросил я.
— Без нас он разорится через месяц, —
договорил отец.
— Мог бы, между прочим, и Мерлина поблагодарить за такой подарок, —
мы ухмыльнулись.
— Мерлинова борода! —
Уоллис захрустел суставами пальцев, — Мерлинова борода! —
Он перешёл на другую руку, — Мерлинова борода! —
Он выбежал из кабинета.
— Куда это он? —
Спросили мы с совершенно невинными лицами.
— Видимо, праздновать то, что вы остаётесь, —
хмыкнул Оллфорд. — Уэбб, от Уоллис же больше не требуется подписей?
— Нет, мистер Оллфорд. —
Уэбб, сосредоточившись, вклеил наши спектры в отчёт. — Готово! Распишитесь, сэр!
Оллфорд прошёл к нам и поставил три подписи, закрепил их магически. Один из трёх экземпляров проверки отдали нам.
— Простите, что отняли у вас время, —
с нас сняли анти-аппарационные наручники. — Счастливого Нового Года, —
они уже собрали все свои приборы и бумаги.
— Мы вас проводим!
Я и отец поднялись с наших стульев и прошли с группой Оллфорда к дверям, где ещё раз обменялись пожеланиями, прощаниями и, наконец, закрыли за ними двери.
— Мерлин, —
тихо выдохнул я.
Вот, что значит, что всё планировал Том: абсолютно всё снова прошло идеально.
— Да, —
так же тихо сказал отец. — Посмотри, они там?
Я вынул свою палочку, постучал по двери, та стала прозрачной с одной стороны. На улице никого.
— Нет, ушли, —
сказал я, уже собираясь возвращать двери нормальный вид, однако задержался…
— Экспекто Патронум! —
Я обернулся, увидел белую волчицу. — Нарцисса, всё хорошо. —
Волчица взмыла вверх и скрылась в потолке. — Слава Мерлину, всё позади.
— Я так не думаю, —
я повернул отца к двери, чтобы тот тоже посмотрел, почему я её ещё не расколдовал: к магазину, насупившись, шёл Рональд.
— Твою же. Что будем делать? —
Отец с этим вопросом повернулся ко мне.
— Я видел, как они взаимодействуют с братом, если что, я мысленно подскажу. —
«Джордж» мне кивнул и постучал по двери палочкой, чтобы вернуть ей нормальный вид.
Точно! Мне тоже достать палочку Фреда, а свою убрать!
Раздался стук. Мы отошли к новогоднему прилавку, который как раз планировали украшать близнецы сегодняшним утром, и открыли дверь с помощью магии.
— Фред, Джордж, —
мы повернулись к вошедшему Рону. — Мне нужна ваша помощь.
Помощь ему нужна, это какая помощь? Научить, как надо разговаривать с сестрой?
Отец еле держится, чтобы не закатить глаза. Это он ещё промолчал про то, что «братец» мог бы хотя бы с нами поздороваться.
— И тебе доброго утра, Рональд, —
проговорили мы хором. — Позвольте-ка узнать, что потребовалось великому Рональду Уизли от двух предателей отцовской фамилии? —
Близнецы мне сказали, что он их так назвал в последнюю ссору.
— Не надо передёргивать.
Отец, дыши, не надо. Это не твой сын, не парься.
— Неужели вас устраивает, что Гермиона и Гарри так легко и просто сбежали к пожирателям? —
Рональд выглядит крайне странно. Он что, с похмелья? — А-а, ну да, вы же тоже к ним переехали. Как живётся в их дворце? —
Спросил он ехидно. — Чего молчите? —
Рон прошагал к прилавку с кусачими кружками. — Сколько они стоят?
Надо смоделировать ситуацию, которая в будущем сможет подтвердить, что перед Роном сейчас стоят реальные Фред и Джордж.
Пять галеонов, Драко!
— Пять галеонов, —
слава Мерлину, отец стоит близко и видит ценник.
— Я ваш брат! —
Возмутился Рональд. Что-то знакомое. А-а, есть идея!
Отец, ответим десять!
— Десять галеонов, —
сказали мы хором. Отец потом продолжил сам, — хотя, такому брату надо продавать за двадцать.
Рональд закатил глаза, поставил коробку с чашкой. Где-то зазвенели колокольчики. А-а, это же прям тут. Ничего, мы всё еще одни в магазине. А Рон-то прям поморщился, он точно много пил, а сейчас страдает от похмелья.
— Я зачем пришёл, —
он отпустил виски, — мне больше не к кому идти, —
хорошее начало, — дайте в долг.
О-о, дружище, это ты по адресу! Отказывать дать в долг Малфои умеют с пелёнок!
— Это как же не к кому? —
Начал отец.
— А как же твой друг из Академии? —
Продолжил я.
— Почему не пойти к великолепному, —
пропел «Джордж».
— И всезнающему Энтони? —
Окончил я.
— Не ваше дело, —
мы заохали.
— Это как же не наше?! —
Спросили мы хором, нарочно говоря относительно высоко и громко, чтобы ещё сильнее надавить на его и без того болящую с похмелья голову.
— Мы же должны знать, кто просит у нас в долг! Вдруг ты уже всем должен?! —
Сказал я в притворном возмущении.
— И ты не будешь в состоянии вернуть нам свой долг?! —
Договорил отец.
— Мне нужно-то совсем немного! —
Уизел снова приложил руки к вискам, — мне не хватает всего сто галеонов.
Эй, парниша, на что тебе не хватает денег, которые в месяц получает младший посредник между гоблинами и людьми, начинающий колдомедик и учитель со стажем в пять лет?!
— Всего сто? —
Спросил я, выделив слово «всего».
— Слушай, может, это тебе надо было к Малфоям переехать? —
Спросил отец.
— А то такими темпами завтра будет всего тысяча, —
пропел я.
— Да, а так хотя бы будет, у кого занять, —
с улыбкой докончил отец.
— Вы не займёте? —
Спросил Рональд, тяжело вздохнув.
— А на кой тебе такие деньги? —
Спросил я, облокотившись на стеллаж.
— Нужно, —
ответил тот раздражённо.
— Наше предприятие не предоставляет кредиты, —
пропели мы хором. — Это всё, что ты хотел сказать? —
Мы вскинули брови в вопросе.
— Да, —
Рональд смерил нас раздражённым взглядом. Снова поморщился, видимо, у него очень сильное похмелье. — До встречи, —
он взялся за виски и вышел из магазина, хлопнув дверью.
— Не, ты это видел? —
Спросил я у отца. — Всего сто галеонов! Всего лишь! Да, как кнат в фонтан кинуть!
— Идём, —
отец прошёл к камину.
Я кивнул и пошёл к камину: надо вернуться в мэнор, там мы с отцом быстро перескажем близнецам произошедшее, и они займут свои законные места.
— Малфой-мэнор!
Хороший камин: я с отцом мало в каком помещаюсь вместе. Хотя, стоп, мы же в виде близнецов, а они на себя камин и делали, логично!
— Вот они!
Нас встретили в полном составе. На этот раз и мама, и Гермиона подбежали к нам и обняли, повиснув на шее.
— Смотри, Фродж, и запоминай этот момент, —
заговорил где-то рядом Фред, — когда тебя обняла такая красивая мадам, —
мама с отцом тихо засмеялись, — вполне возможно, что больше вспомнить будет нечего, —
Фред рассмеялся и получил второй за утро тычок в бок от брата.
— Ну что? —
Рядом в нетерпении запрыгала Джинни.
— Всё прекрасно, —
дамы уже отошли от нас, — сейчас покажем, —
мы прошли к диванам. — Гарри, одолжи-ка нам свой думосбор, —
мы всё ещё говорим хором.
— Да, сейчас. —
Гарри прикрыл глаза, обращаясь к Кричеру, через пару мгновений у меня на коленях был футляр.
— Это что-то, —
мы обратились к Тому, — если бы не твой метод общения, нас бы спалили, —
я улыбнулся, — к нам же заглядывал сам Уоллис, представьте, если бы он заподозрил подмену!
Фред и Джордж раскрывали рты в возмущении, но так и не выбрали, что сказать. Видимо, им оказалось достаточно обругать Джека ментально. Я тем временем отдал отцу футляр, чтобы он спроецировал воспоминание. Сфера раскрутилась у пола и стала показывать всё с момента нашего задержания.
— Как я и говорил, —
Том сидел рядом с Гарри и Гермионой. Между ними, вернее сказать. У милой на коленях Далинда, Мерлин, как? Она же боится!
С нами рядом согласилась, Драко.
А-а, ясно.
Мы уже смотрим момент, когда Уэбб достает перо.
— Вот подлецы! Они нас же нашими же товарами! —
Дальше, видимо, они снова перешли на свою «волну».
Мы сейчас подойдём к моменту, когда мы ответили про Хогвартс.
— Вы реальные близнецы?
— Нет, мы познакомились в Хогвартсе, сменили фамилии и стали жить вместе.
— Будьте серьёзны при ответе на вопросы.
— А вы не задавайте смехотворных вопросов, и мы будем серьёзны.
— Мерлинова борода! —
Близнецы рассмеялись в голос, остальные тоже улыбаются. — Мы бы ответили так же! —
Они похлопали мне и отцу.
Припёрся Уоллис, Фред и Джордж оценили наши подколы в сторону Джека. Интересно, почему Том так странно смотрит на Уэбба. Будто силится его вспомнить откуда-то.
Уоллис в истерике убежал, близнецы сказали, что уже знают, что этот момент они сохранят в памяти отдельно. Мы проводили Оллфорда и компанию. Сейчас будет встреча с Рональдом. Отец поставил воспроизведение на паузу.
— Дальше к вам в магазин зашёл Рональд, хотите посмотреть или нам пересказать? —
Гарри ответил раньше близнецов:
— Включайте, —
и уставился на воспоминание.
— Хорошо. —
Отец пожал плечами и продолжил воспоминание.
На потрёпанный вид Рона внимание обратили все. Заход с пять-десять-двадцать галеонов близнецам пришёлся по душе. Сейчас Рональд назовет свою «маленькую» сумму.
— ЧТО?! —
Близнецы аж подскочили. — Припёрся, ни доброго утра, ни извинений и просит «всего сто галеонов»? —
Они плюхнулись на диван.
Мы досмотрели до конца, Фред и Джордж сказали, что мы правильно поступили, не дав Рональду в долг.
— Совсем обнаглел! Мы и так в течение трёх месяцев одолжили ему суммарно сто пятьдесят галеонов! Мы, конечно, братья, но не свинья-копилка же!
Гарри сидит, нахмурившись.
— Меня больше интересует, на что ему эти деньги, —
проговорил он задумчиво. — На что он занимал?
— Да на гулянки свои академские он занимал, —
махнули руками близнецы. — Не на книги же, —
они усмехнулись, а Гермиона закатила глаза.
У неё вид Рона не вызвал особого удивления, она отнеслась весьма пофигистично, я бы эту реакцию назвал именно так. Мне это очень греет душу.
— Ясно, —
Гарри покачал головой. — Том, а ты чего такой задумчивый? —
Реддл вынырнул из мыслей.
— Я тут просто вспомнил, что уже видел Уэбба.
Гарри картинно застонал и спросил, нужно ли бежать и задерживать этого Уэбба, Том улыбнулся и покачал головой.
— Нет, не нужно, я видел его отца или деда, —
он снова улыбнулся. — Тот Уэбб обладал таким же странным вкусом в одежде, я поэтому его и запомнил.
— А когда ты его видел? —
Спросила Джинни.
— Когда сам проходил проверку, —
все резко повернулись к Тому.
Блейз пробормотал что-то про бороду Мерлина на итальянском, но я не расслышал. Мама и тётя отрицательно замотали головами:
— Какую проверку? —
Спросили мы все почти хором.
— А я разве не рассказывал? —
НЕТ! — Оу, —
Том взялся руками за колени. — И, как я понимаю, мы уже не сможем сделать вид, что я про неё так и не заикнулся?
НЕТ!
— Что же… —
Том вздохнул. — В девятнадцать, через два года после Хогвартса, я прошёл проверку на принадлежность к разумным существам, меня проверял отец или дед этого Уэбба. —
ТОМ!
— Какая проверка? —
В этот раз хор вышел уже стройнее. Гарри сейчас вовсе лопнет от интереса.
— Да, за кого тебя приняли? —
Спросила Джинни. — Явно за кого-то красивого, —
женская половина в комнате закивала, а мужская вздохнула. — Ну же, за кого? —
Том сделал вид, что смущен от таких комплементов, а потом ответил:
— Аваас.
Кто? Я даже не в курсе о таком! А вот отец рассмеялся. Папа, поделись информацией!
Том тоже рассмеялся и поправил прическу.
— Кто, кто? —
Гарри выразил всеобщее возмущение.
— Аваас, Гарри, —
отец почесал отсутствующее ухо. Оно, видимо, реально чешется! А я-то думал, что это просто привычка Джорджа! — Это мужской аналог вейлы, —
все заулыбались, Том гордо поднял голову. — От латинского Aves, птицы. Вейлы — женщины, имеющие родство с птицами, все такие беленькие и пушистенькие, а аваас — мужчины, имеющие дальнее родство с птицами. Они обычно выглядят как Том: красивые брюнеты с синими глазами, они отличаются очень симметричным лицом, густой шевелюрой и высоким ростом. Прям Том. —
Отец снова рассмеялся. — Они, как вейлы не танцуют, но умеют красиво петь. На женщин действуют подобно тому, как вейлы действуют на мужчин. В гневе их черты так же искажаются, а из лопаток вырастают большие орлиные крылья.
Гарри осмотрел Тома и сказал:
— Ты же мой красавец, —
Том аж подавился, — а ты умеешь петь? —
Поттер спросил это с неподдельным интересом. — И чисто так, ты случаем не аваас? —
Реддл закатил глаза.— Не, откуда нам знать, мало ли для чего ты изучил искусство подделывания магических подписей! —
Гарри рассмеялся.
— Нет, —
Том закинул ногу на ногу, — я не аваас, но петь могу.
— Споёшь? —
Ой, Поттер, про вас уже можно снимать комедийный сериал!
— Если будешь себя хорошо вести, может быть, что спою.
Джинни захлопала глазами. Встала. Покачала головой. Села. Снова встала.
— Том, ну-ка покажи свой рабочий диапазон, я хочу услышать тот голос, которым ты поёшь!
Вот, что значит Джиневра Уизли: какой-то там Гарри Поттер заискивающе просит Тома спеть хоть что-нибудь, а Джинни требует показать рабочий диапазон.
А чего это Том так улыбается? Он мотает головой, мол, нет.
— Давай, давай, —
рыжая стоит, скрестив руки на груди. — Или нам Лорда Малфоя позвать? —
О-о, дедушка будет рад вытрясти из Тома хоть что-то!
— Нет, —
Том откинул голову назад. — Мерлин, что не так было с той частью души? —
Он потёр лицо руками, а Гарри подобрался и в нетерпении захлопал в ладоши. Все остальные уставились на Тома.
— То-ом, давай, —
Джинни, а ты бесстрашная, — только не говори, что у тебя открылась боязнь сцены и публики, —
она вскинула бровь.
— Нет, просто, —
То-ом, ну Мерлин мой, спой! Нам же интересно!
— Про аккомпанемент даже не заикайся, —
Джинни настроена решительно, — у Малфоев в зале стоит столько инструментов, что они могли бы принять у себя хоть оркестр.
— Ох, хорошо.
Том сидел, тоже скрестив руки на груди, сейчас он их опустил. Он пропел часть из «Jingle Bell Rock». Мерлин, круто! Гарри захлопал, мы тоже.
— Баритон, очень хороший баритон, —
сказал отец. Джинни умилённо запищала:
— То-ом!
Мерлин, он сейчас провалится в диван! Что вызвало такую реакцию у рыжей?
— А как ты знал, что мой патронус будет лошадью? —
Том на это улыбнулся.
— Почувствовал.
— Да объясните вы, что происходит! —
Воскликнули я и Гермиона хором.
— «All the pretty little horses»! —
Джинни, ну, колыбельная маггловская, что с того? Мелодия очень успокаивающая.
А что нам из этого понять-то?
— То-ом! —
Гермиона, ты что-то поняла? Милая!
— Милая! —
Напомнил я ей о себе, — что всё это значит?
Том спрятал лицо в руках, а Джинни никак не может перестать улыбаться.
— На первом курсе, —
так-так-так, Джинни, продолжай, — в какой-то момент Том мне почти понравился больше, чем Гарри, —
Поттер закатил глаза и посмотрел на Реддла с прищуром, — дневник просто не рассчитал силы, что прикладывал к моему разуму, и, таким образом, подвинул весь мир, в частности и Гарри, на второй план. Том из дневника решил исправить эту оплошность, начал на меня давить так, чтобы я перестала видеть его через розовые очки, —
Джинни покачала головой, — он снова не рассчитал.
Том дал себе ладонью по лбу, видимо, он вспоминает всё то, о чем сейчас она говорит.
— Я вообще на него обиделась. Мне стали сниться кошмары, ужасные кошмары, я боялась засыпать. Я так понимаю, что насылал их дневник? —
Том кивнул, когда Джинни обратилась к нему с этим вопросом. — Когда я дошла до совсем уж отвратного состояния, я впервые услышала ту самую песенку «Все маленькие лошадки». Я в ту ночь спала очень хорошо, на следующее утро спросила у Луны, знает ли она мелодию, она мне рассказала, что эту колыбельную магглы поют своим детям. Разумеется, что я тогда узнала голос, который мне пел, а через неделю я снова взяла дневник, —
она пожала плечами, — можно сказать, что я решила помириться. После этого кошмаров не было. Но я всё это время думала, что дневник был в состоянии петь, так как это было в моём сне и это всё было не по-настоящему, понимаете?
— Том, а твоя версия? —
Спросил я с улыбкой.
— Моя версия — первый блин комом. Какой-то странный крестраж тогда получился. —
Он поморщился. — Так топорно работать, не справиться с ребёнком. —
Том закатил глаза. — Это, конечно, хорошо, что всё так вышло, но, ты просто спросил про мою версию, вот я и ответил.
То-ом, а пел-то ты зачем?
— Том, а к чему такие сложности? То кошмары, то песни, то, —
Гарри развёл руками.
— Гарри, крестраж разозлился, что Джинни на него «обиделась», —
Том выделил это кавычками, — наслал кошмары, снова не рассчитал уровень необходимого воздействия. Дневник хотел наслать кошмары всего на одну ночь, все последующие дни Джинни мучалась из-за своего богатого воображения, те картинки из первого кошмара слишком сильно на неё повлияли. Это не входило в планы дневника, он решил успокоить её сознание. Тетрадь была в состоянии воздействовать лишь вот так вот, создавая ассоциацию моего голоса с чувством защищённости у Джинни. Сработало же, —
он сжал губы и покачал головой. — Джинни, я уверен, что мой голос до сих пор будет оказывать на тебя лёгкий успокаивающий эффект. —
Она закивала. — Прости, я это делаю не специально.
— Я уверена, что не только на меня. Ты им очень хорошо управляешь.
Вообще-то, я с ней согласен. Ты реально интересно действуешь на многих из нас.
— Когда ты позавчера со мной заговорил в кабинете Люциуса, —
продолжила Джинни, — ты заговорил именно тем голосом из снов на моём первом курсе. С меня будто камень упал какой-то, —
она улыбнулась. — Только тогда с дневником я краем сознания ощущала некую, —
Джинни нахмурилась, пытаясь подобрать слово, — некое лицемерие, двуличие, а в тот вечер ты был искренен. Не знаю, как я это знаю, но, —
она коротко рассмеялась и пожала плечами. — Мерлин, я сейчас представила, как твоим голосом звучали бы многие песни, это что-то! Фрэнк Синатра, Луи Армстронг, Энди Уильямс, Дин Мартин, Элвис Пресли, у них же тоже баритон, —
она выдохнула, — женщины по всему миру сходили с ума от голосов этих мужчин.
Мне нравится то, как Гарри не ревнует невесту, а ищет путь к Тому, чтобы попросить его спеть хоть что-нибудь. «Fly Me to The Moon», к примеру. Это Синатра, если не ошибаюсь.
— О-ох, спасибо, Джинни, что приравниваешь мои скромные способности во владении голосом к этим великим исполнителям, —
Джинни цокнула языком, сказала нам не верить этой попытке Тома прибедниться. Сам обладатель потрясного баритона широко улыбнулся и продолжил, — а по поводу того, что ты чувствуешь, искренен ли я или нет в своих мотивах, —
он вздохнул. — Тут есть несколько вероятных вариантов, я вижу наиболее подходящим тот, по которому между нами односторонняя связь из-за тайны, что я закрыл в твоём сердце. Это моя плата за то, что я её закрыл: я не могу тебе солгать, ты узнаешь об этом. —
Том поднял взгляд на неё, ожидая её реакции.
— Реально? —
Она вскинула брови. — Х-м, —
она прикрыла глаза, — нет, я ничего сейчас не чувствую. А ты можешь проговорить несколько утверждений о своей жизни, придумав одно или несколько из них?
Том кивнул, подумал пару секунд и заговорил:
— Я не помню, кто преподавал мне арифмантику. Я не люблю фисташки. Я страдаю трипофобией. Я люблю синий цвет. Я страдаю агирофобией. Я не умею завязывать галстук. Я очень люблю гортензии и розы. Я люблю мясо средней прожарки.
Мерлин мой, я про эти две фобии вообще никогда не слышал!
Гарри еле пытается сдержать улыбку, он ведь тоже своеобразный детектор лжи для Тома и уже, по всей видимости, знает, что из всего перечисленного правда, а что ложь. Рыжая тоже улыбнулась, вдохнула и заговорила:
— Про арифмантику правда, про фисташки ложь. Первая фобия, что на «т», тоже ложь, про синий правда, про фобию на «а» правда, галстук правда, гортензии ты любишь, а розы нет. Про мясо тоже правда. —
Она вскинула брови, спрашивая, как она справилась с такой версией «Верю — не верю».
— Абсолютно точно. —
Том улыбнулся ещё шире.
— Том, а что за фобии? —
Спросила мама.
— Трипофобия — боязнь предметов, имеющих большое количество отверстий.
Гарри ещё сказал, что у его тёти Петунии такая имеется, и заколдовал вазу на столике, она теперь похожа на отвратительную губку со множеством больших дырок. Фу. Отвратительно, но не смертель-
— Мерлинова борода! —
Вскрикнула Гермиона и отвернулась к Тому, пытаясь выдохнуть. — Люциус, у вас тоже объявилась внезапная трипофобия?
Ух ты, отцу тоже нехорошо: он тоже не смотрит.
— Да, Гермиона, это какое-то гадство, —
он смотрит в пол.
Все остальные реагируют как я: поморщились, но не отвели взгляда. У нас, видимо, терпимая форма.
— Давайте я уберу это, —
Гарри вернул вазе изначальный вид. — Так, с этим разобрались, —
он повернулся к Тому, — а второе про что?
А-а, это та, что реально есть у Тома! Так-так-так!
— Агирофобия. —
Реддл нахмурился и передёрнул плечами. — Это боязнь перекрёстков, страх перед переходом через дорогу. Я из-за этого всегда, когда это было возможно, аппарировал прямо к месту назначения.
— Оригинально. —
Гарри покивал. — У Дадли был страх перед тем, что он попадёт под машину в один день, так я этим пользовался и перебегал через дорогу, чтобы сбежать от него. Но у него такой страх появился только после того, как он случайно чуть не угодил под автомобиль, —
Том посмотрел на Гарри, — случайно, без моего участия! —
Поттер шутливо закатил глаза, — а ты как обзавёлся агирофобией? —
Том пожал плечами.
— Так было не всегда, а лет в пятнадцать я это заметил, —
Гарри грустно улыбнулся, — это реакция на сильные нервные переживания.
Мерлин, что же у него случилось тогда?
— Ясно, —
Гарри поспешил сменить тему, — а про галстук? Ты реально не умеешь завязывать галстук? Даже магией? —
Он, не веря, посмотрел на Тома, — как? Ты один из величайших волшебников в истории и не умеешь производить заклинание для завязывания галстука? Как ты жил в Хогвартсе? У нас же это обязательный предмет одежды! —
Реддл рассмеялся.
— Да, Гарри, именно так, я не умею его завязывать. Вечно выходит что-то странное вместо нормального узла. В школе мне это делал Абраксас, —
он покачал головой, — а потом я везде и всегда ходил без галстука, если только тот же Абраксас или Белла мне его не завязывали, —
Мерлинова борода!
— Однако, —
Гермиона тоже тихо засмеялась.
— Да, —
мама и тётя кивнули, а мама продолжила, — Белла с детства научилась этому заклинанию ради Тома. Она ещё даже в Хогвартс не пошла, а научилась, используя палочку из наших запасов. Блэки хранят палочки всех членов семьи, Белла оттуда выбрала себе более-менее подходящую и научилась. —
Том улыбнулся этим словам мамы.
— Да, она экспериментировала и завязывала мне узлы в пятнадцать шагов, —
ух ты, даже отец так не заморачивается! — Я всегда получал комплименты по поводу такого галстука, получалось действительно красиво.
Моё восприятие тёти Беллы за последние два дня сильно изменилось!
— Я много раз специально приходил к вам, чтобы она мне его завязала, даже когда Белла уже поступила в школу, —
мама и тётя с улыбками закивали.
— А разве можно колдовать вне Хогвартса? —
Спросил Гарри.
— Моей палочкой в моём присутствии, разумеется, можно, —
ответил Том, внимательно следя за реакцией Гарри.
Тот угукнул, кивнул. И это вся реакция?
О! До него стал доходить смысл сказанного! Это видно по тому, как меняется его мимика! Гарри нахмурился, мотнул головой, заморгал, снова нахмурился.
— Твоя палочка её слушалась? —
Поттер сейчас подскочит на месте.
— Да, —
ответил Том с широкой улыбкой. — И её, и Меду, и Нарциссу, —
теперь у всех, кроме тёти и мамы на лицах шок. — Разумеется, совсем уж капризные чары они бы не воспроизвели, а так, —
Том закивал. — Белла, если ей не нравился мой галстук, трансфигурацией меняла и цвет, и длину, и ткань, —
Гермиона, раскрыв глаза, посмотрела на него.
— Это со скольких лет? —
Спросила она ошеломлённо.
— Завязывала она с детства, а возмущалась отсутствием у меня всяческого вкуса с первого курса, —
Гермиона выдохнула и откинулась на спинку дивана.
— Офигеть, —
да, милая, я тоже поражён, просто я уже молчу…
— Это не офигеть, —
сказали близнецы, — это… —
Они развели руками, — у нас нет слов! —
Том улыбнулся, — такая трансфигурация с одиннадцати!
— Том, ты вот так просто давал свою палочку маленьким девочкам? —
Гарри вернул его внимание к себе.
— Да, —
ответил Реддл, пожав плечами. — Если бы я увидел, что что-то грозит выйти из-под контроля, я бы спокойно предотвратил надвигающиеся проблемы. Я, по твоим же словам, один из сильнейших волшебников в истории, справиться с тремя маленькими девочками не так уж и сложно, —
Том задумался, — для меня это легче, чем завязать галстук, —
он улыбнулся Гарри.
— Ясно, —
Поттер усмехнулся замечанию про галстук.
— Том, помнишь, как я твоей палочкой перекрасила Сириуса? —
Спросила мама с тихим смехом.
— Конечно, —
Том выдохнул и тоже рассмеялся.
— Предотвратил бы надвигающиеся проблемы, ты сказал? —
Спросил Гарри, вскинув брови.
— Гарри, это был реванш, я не мог воспрепятствовать, —
Том пожал плечами.
— Гарри, не верь, —
тётя подняла бровь, — Нарси изначально можно было всё: Том не стал бы возмущаться, даже если бы она его самого перекрасила в малиновый, —
мама закатила глаза, а Том снова пожал плечами. — Нарси тогда не хотела, чтобы Сириусу возвращали его истинный облик, так Тома его палочка даже «не послушалась», —
тётя взяла это в кавычки.
Ай-яй, Том, нехорошо заводить любимчиков!
— Том, —
Гарри заржал, — это правда?
— Она действительно не послушалась, —
Том, ты не умеешь врать!
— О, Мерлин, —
тётя снова закатила глаза. — Бедный Сириус ходил альбиносом пять часов тридцать две минуты: ровно столько, сколько Нарси до этого ходила малиновой!
Том сидит так, будто это не он пытается сейчас доказать, что его же палочка его не слушалась пять часов тридцать две минуты.
— Альбиносом? —
Спросил Гарри сквозь смех.
— Да, —
кивнула тётя, пока мама смущённо прятала взгляд, разглядывая узор на паркете. — Том, неужели ты сейчас ещё скажешь, что это не ты нашептал Нарси нужное заклинание?
— Гарри, не надо так на меня смотреть! —
Том повернулся к Гермионе. — Гермиона, ты тоже не смотри на меня так обвиняюще! —
Он повернулся вперёд к близнецам и Блейзу. — Заклятие абсолютно безвредное, походил Сириус немного с белыми волосами и светлыми глазами, ничего с ним не случилось, зато он после этого больше не перекрашивал Нарциссу во все цвета радуги.
А-а, тогда я согласен, всё правильно!
— Но Нарцисса сказала, что она случайно? —
Спросила Джинни.
— Конечно, —
тётя кивнула, — Нарси всё делала случайно, Том же рядом, можно всё свалить на случайно, он подтвердит. —
Мама цокнула языком. — Нарцисса! —
Она изобразила тон Вальбурги, — как ты посмела испортить статуэтки на камине!
Тётя пояснила, что у них на камине постоянно были мелкие фигурки фестралов, которых мама «случайно» превратила в единорогов.
— Леди Блэк, я случа-айно, —
тётя сделала тонкий высокий голос, каким обычно говорят маленькие дети. — Да, Вальбурга, Нарси случайно, —
тётя спародировала низкий голос Тома. Все, включая героев повествования, улыбались. — И так всегда. Вальбурга, Нарси это, Нарси то, —
она засмеялась. — Нет, я ничего не говорю, если мы с Беллой что-то просили или нам было что-то нужно, Том помогал и нам, но Нарси он просто обожал, —
Том закивал.
— Да. —
Он всё ещё кивает. — Я даже отрицать этого не буду. —
Гарри пригнулся, чтобы посмотреть на Тома. — Да, Гарри, да, я её даже называл ласковыми прозвищами, не надо так на меня смотреть, —
он тихо рассмеялся.
— А как? —
Сразу же спросил Гарри.
— Солнышко или принцесса, —
быстро ответила мама. — Да, меня выделяли, —
она поправила причёску.
— Да, именно так, —
Том улыбнулся.
— Мерлин! —
Гарри сам рассмеялся. — Том, а возвращаясь к изначальной теме, —
он запустил руку в волосы, — а с чего тебя решили проверить?
А-а, кстати! Хороший вопрос! Том явно скрывает весьма интересную историю, раз с такой радостью уводит разговор подальше от этой темы!
— Ой, —
Том поморщился, — стыдная история, —
он рассмеялся. — Но, как я понимаю, после этого моего комментария ты её из меня клещами вытащишь?
Гарри закивал с улыбкой от уха до уха.
— О-ох, ладно. —
Том сел ровнее и прочистил горло. — Я тогда работал у Горбина, —
начал он со вздохом, — ты знаешь, что я часто наведывался домой к клиентам, —
Гарри кивнул. — В один такой раз мне пришлось зайти к Брирли.
О, я знаю некоторых Брирли! Те ещё люди!
— Да, Драко, эти Брирли. Те, к которым пошёл я, являются прадедушкой и прабабушкой тех, о ком вспомнил ты, и они тоже те ещё люди. —
Том потёр лицо руками. — Я пришёл, а мистера Брирли дома не оказалось, была только его супруга. —
Та-ак, это уже интересно. — Поначалу всё шло как обычно, товар, сумма, торг, —
Том, вздохнул. — Потом, когда уже сделка была заключена…
Чего он так тянет книззла за хвост?
— Миссис Брирли решила напоить меня чаем, я хотел отказаться, но она буквально усадила меня за стол. У меня в тот период плохо работали все рецепторы: я за пару дней до этого напоролся в лавке на проклятую вилку, с тех пор не чувствовал ни запаха, ни вкуса. Горбин обещал, что это пройдёт максимум через неделю, и я смиренно ждал. Так вот, —
Том снова покачал головой, — заставила меня эта женщина выпить чаю, а через пару минут после моего первого глотка я заметил, что моё отношение к мадам резко изменилось.
О, МЕРЛИН! Том, тебя опоили любовным зельем?!
— Нет, Драко, хуже, —
что может быть хуже?! — Я вам просто опишу миссис Брирли, для понимания происходящего нужно иметь в голове её приблизительный образ. —
Том нахмурился. — Ей было тогда где-то семьдесят пять-семьдесят шесть лет, выглядела она хорошо для своих лет: с деньгами её мужа она могла себе позволить все косметические процедуры, все украшения, любую одежду, —
он перечислял это с закрытыми глазами, — но сам факт! Она по возрасту была в четыре раза старше меня! —
Том шумно выдохнул. — Представьте теперь, что я сейчас, в свои тридцать пять выгляжу так мило, —
он нам очаровательно улыбнулся, — представьте, как я выглядел в девятнадцать.
— Лапушка, —
сказала Джинни. — Я, правда, видела только чуть более молодую версию, но сам факт, —
она пожала плечами.
— Да, —
Том поджал губы и кивнул, — меня многие женщины в своих мыслях именно так и называли. Так вот, мадам захотелось развлечений, она решила, что с супругом её жизнь потеряла былые яркие краски, и влила мне в чай возбуждающее зелье в дозе для кентавра. Я не знаю, в ком она сомневалась: в себе, во мне или в зелье, так что влила, наверное, всю бутыль, —
Твою-ю же…
Гермиона и Джинни захихикали, Далинда на коленях Гермионы тоже довольно зашипела. Гарри пытался сдержать смех, но после того, как близнецы и Блейз не выдержали, тоже заржал. Я с отцом тоже решили не держать из последних сил маски «Всё в порядке, ничего смешного!».
— Я смотрю на неё, —
Том сам ржёт, — а мысли в голову лезут крайне странные, —
Гарри сидит, прикрыв рот рукой, чтобы не так было видно, как он смеётся, — Брирли поняла, что зелье подействовало, встала со своего места и села мне на колени, а мой же мозг внутри черепа делал кульбиты, силясь понять, что происходит, —
Том прикрыл глаза руками, — я встал со стула, стал пятиться к стене, да хоть куда-нибудь, а Брирли пошла за мной, —
он сжал переносицу. — Меня прижали к стенке, облапали, —
бедный Том… — А мой-то мозг в отключке! Из-за лошадиной дозы зелья я был дезориентирован, всё плыло перед глазами, мне в какой-то момент уже стало без разницы, что сейчас будет происходить, просто хотелось, чтобы туман в голове рассеялся, —
Том выдохнул. — И тут, —
он усмехнулся, — всё как в анекдоте: возвращается её муж. Картина маслом: я без рубашки, почти без брюк, его жена практически раздетая, —
Том поморщился от этого воспоминания, — и что вы думаете эта курица делает?
Гарри покачал головой, показывая, что у нас даже догадок нет.
— Она отпихивает меня от себя и кричит, что я аваас, который решил ею воспользоваться. —
Мерлин! — Я, поднимаясь с пола, запутался в собственных штанах, —
Гарри снова заулыбался, — а потом еле-еле заплетающимся языком сказал, что будь я аваасом, желающим кем-нибудь воспользоваться, то выбирал бы кого помоложе. Мистер Брирли взашей выкинул меня вот такого раздетого на улицу в мороз, чтобы я «охладился», —
Том усмехнулся, — а его супруга накатала кляузу в Министерство в нужный отдел. Её, видите ли, задело моё замечание про возраст. То, что она меня почти изнасиловала, её не волновало. —
Том закинул ногу на ногу. — Я никогда не забуду те два дня! Мне ведь нельзя было выпить антидот к этому зелью: он бы вступил в реакцию с тем зельем, что я выпил для того, чтобы избавиться от проклятия вилки.
Ты хочешь сказать, что…
— Да, —
Том мне кивнул. — Я два дня страдал от внезапных приступов желания, даже если был один и занимался чем-то бытовым. Это были два адских дня. Проходил проверку я тоже в таком состоянии, она была как раз на следующий день после этого происшествия. —
Охренеть. — Поэтому мальчики, —
он обратился ко всей мужской половине, — не пейте и не ешьте ничего, если не уверены в человеке, который вам это принёс. Мало ли что там намешано будет, —
он рассмеялся. — У меня много таких случаев было, когда меня хотели опоить то любовным зельем, то разными видами возбуждающих, то, наоборот, успокоительными, —
трындец! — Одной даме это даже удалось, —
так-так-так, — я проснулся с ней в её квартире, —
Мерлин! — Она не учла того, что я легиллемент и очень сильным заходом в своё сознание смогу вспомнить, что было накануне. Я пригрозил ей, что напишу на неё заявление в Аврорат, и она меня отпустила с миром после обмена клятвами.
— Том, —
начал Гарри, — Мерлин! —
Закончил он, разведя руками.
— Да, —
Реддл кивнул.— Таким красавцам как я очень сложно жить, да, мой платиновый?
ТОМ! Гарри сейчас заревнует!
Мерлин! Том, ну не смотри ты этот эпизод! О-ох, уже посмотрел… И ржёшь ещё сидишь!
— То-ом, что ты там увидел? —
Спросил Гарри. Его настолько заинтересовала причина смеха Тома, что он проигнорил тот факт, что Том признал меня красавцем наравне с собой.
— Ох, —
Том даже слёзы вытирает. — Не думал, что такое может случиться с Малфоем, —
Мерлин и Моргана!
— Да что же! —
Гарри, может, не надо?
— Если вы уговорите его показать это воспоминание, я вам спою что-нибудь, —
ТОМ!
— Ща, —
Гарри и Джинни сказали это хором, — дай нам минуту!
— Ребят, —
начал я примирительно, — может, не надо?
— Драко! Да что там такого может быть? Том только что рассказал, как его чуть не изнасиловала старушенция, я не думаю, что ты побьёшь эту историю, —
начал Поттер.
— Да, а так Том споёт, давай, —
Джинни захлопала глазами.
Драко, что там?
Мерлин, даже отец спросил это со смехом.
— Ладно. —
Я вытянул руку, чтобы мне дали думосбор. — Вы договоритесь с Томом, что он будет петь: помните, что имеете дело со слизеринцем, —
я посмотрел на него вскинув брови, — для него «что-нибудь» это и песня для поздравления с днём рождения, —
Гарри и Джинни сразу же повернулись к Тому.
— Драко, —
пропела Джинни, — спасибо, как же мы могли упустить эту деталь!
— Да, —
закивал Гарри. — Том, что в твоём понимании значит твое «спою что-нибудь»?
— А что вы выберете, то и спою, —
он широко улыбнулся.
Гермиона же наклонилась вперед, чтобы видеть меня:
— Драко, милый, если не хочешь, то не показывай, Гарри с Джинни обойдутся, —
милая, как же я тебя люблю.
— А мы? —
Спросили близнецы, Блейз рядом закивал.
— Предложи́те Тому свою цену, может, он согласится.
Гермиона цокнула языком, отдала Далинду Гарри, встала со своего места, взяла со столика, что был рядом с ней, две бутылочки, подошла ко мне и отцу.
— Вот, это антидот, выпейте.
О-о, спасибо, милая! Уже хочется вернуться в свой вид! Х-м, на вкус как обычная вода.
— Скажите, на вкус реально как обычная вода? —
Спросил Блейз с интересом исследователя.
— Да, —
и я, и отец кивнули.
— Это хорошо, —
Блейз облегчённо выдохнул, — оборотка имеет вкус, характеризующий человека, в которого вы превращаетесь, а антидот — ваш собственный, разумеется, что для вас он будет как обычная дистиллированная вода.
Ого, я не знал об этом.
— Драко, —
Гермиона забрала у меня из рук бутылочку и села на колени, — тебе идёт горчичный, —
она с улыбкой чмокнула меня в щёку. — А по поводу воспоминания, ещё раз повторю, что это твоё желание. Том его уже увидел и посмеялся, остальные могут и обойтись.
Её прервали возмущённые Гарри, Джинни, близнецы и Блейз:
— Нет, мы не обойдёмся! Гермиона, ты разве не хочешь послушать Тома? —
Она крепче меня обняла.
— Хочу, но и без этого тоже прожить смогу, —
она мягко поцеловала меня в висок.
— Не переживай, милая, —
я усадил её поудобнее, — мне несложно поделиться тем воспоминанием.
Я сконцентрировался на нём, сжав стеклянный шарик в руках, он чуть нагрелся и вылетел из рук. Все недавно возмущавшиеся захлопали в ладоши.
Перед нами Хогвартс, это наш пятый курс. Период, когда мы сдавали пробные СОВ. Хорошая идея, кстати: очень помогает студентам войти во вкус, слегка привыкнуть. На реальных СОВ и ЖАБА потом бывает не так страшно.
Мы сейчас в кабинете, что был выделен вместо Большого Зала: сдавали же мы не разом, а факультетами, места много не требовалось. Помимо наших профессоров, сейчас это Снейп и Вектор, здесь присутствует два сотрудника из Министерства: женщина, миссис Аддерли, и мужчина, его не уже не помню, как зовут.
Во-от, сейчас пробный экзамен подойдет к концу, нас отпустят.
— Мистер Малфой, —
пропела Аддерли, — не могли бы ли вы задержаться, мне необходимо с вами поговорить.
Мужчины уже и след простыл, Вектор закатила глаза, проворчала крёстному что-то, похожее на «Северус, твой крестник, смотри сам.», и, призвав из шкафа сумку, удалилась из кабинета. Сам крёстный вздохнул, попрощался с Аддерли, а проходя мимо меня, в момент, когда мы поравнялись, тихо бросил «Аккуратно.». Пока ничего интересного, да, но ведь это всего лишь начало.
— Разумеется, миссис Аддерли, —
я прошёл к преподавательскому столу и улыбнулся. Мы одни в кабинете.
— Присаживайтесь, —
она призвала стул и поставила его напротив стола. — Мистер Малфой, —
пропела она томным голосом, — я хотела поговорить с вами по поводу проведения пробных СОВ, в Министерстве хотели бы знать, —
она откинулась на спинку своего стула и ловко скинула на него мантию с плеч, — насколько это полезное нововведение и стоит ли игра свеч.
Аддерли закинула ногу на ногу, подалась вперед и облокотилась на стол, демонстрируя прекрасное декольте. Вообще, она довольно симпатичная ведьма. Если бы не моя привязанность к Гермионе, то я бы обрадовался такому выделению меня из толпы подростков.
— Что вы можете сказать по этому поводу, мистер Малфой?
***
— Мерлин, да она же с тобой заигрывает! —
В шоке выдохнула Джинни.
***
— Миссис Аддерли, —
я снова улыбнулся, — мне льстит, что вы выбрали именно меня, чтобы спросить об этом. —
Я вздохнул. — Хочу сказать, что это одно из самых полезных нововведений в нашу учебную жизнь, что за время моего здесь обучения внедрило уважаемое Министерство. Подросткам в пятнадцать лет очень сложно без моральной подготовки не поддаться на реальных экзаменах стрессу и панике и не провалиться по оценкам. А от них ведь практически зависит дальнейшая жизнь, —
я ещё раз улыбнулся. — Сам не могу знать, выдержал бы ли я подобные условия, мне ведь тоже всего пятнадцать.
Я намеренно дважды выделил свой возраст. В нашем мире возраст согласия — шестнадцать лет, и я решил ей намекнуть, что сейчас это будет растлением при любом раскладе, даже при моём согласии. Я понадеялся, что это её отпугнет, но зря мечтал:
— Вам ведь, если мне не изменяет память, —
она тоже улыбнулась, — на момент сдачи СОВ уже будет шестнадцать? —
Я из воспоминания тихо рассмеялся.
— Миссис Аддерли, чего вы хотите, раз ведёте беседу с подобными намёками в Хогвартсе? —
Спросил я, закинув ногу на ногу и положив правую руку на стол.
— Ох, мистер Малфой, —
она тихо, но звонко рассмеялась, встала со стула, обошла стол, подойдя ко мне с моей левой стороны, и опёрлась о край стола. — Не сомневаюсь, что такой прекрасный и умный юноша как вы прекрасно понимает смысл этого разговора.
Моему спокойствию сейчас мог бы позавидовать кто угодно: для пятнадцатилетки, перед которым очень красивая дама так изгаляется, я держусь превосходно.
— Миссис Аддерли, тогда вынужден вас огорчить тем, что я не заинтересован в подобных беседах, —
я с милой улыбкой пожал плечами.
— Мистер Малфой, —
она тоже мило улыбнулась. — Вы уверены, что не заинтересованы в подобных беседах? —
Она нагнулась и опёрлась обеими руками на подлокотники моего стула, её декольте сейчас меньше, чем в двадцати сантиметрах от моего лица.
— Миссис Аддерли, —
я даже тихо рассмеялся, — я понимаю, что у вас тяжёлый разрыв с моим близким другом Ричардом Голдманом, —
она шумно вдохнула, но не отстранилась, — поверьте, это не повод так бросаться на меня, —
я сжал губы и вскинул брови. — К тому же так топорно работая при этом.
— Ах ты, щенок! —
Она крепче взяла несчастные подлокотники стула. — А чего ты ожидал? Что я буду устраивать тут брачные игры павлинов? Посмотрите на него, какой привереда! —
Она возмущённо вдохнула, — топорно работая? —
Аддерли прошипела это почти на парселтанге.
— Сьюзи, —
она подавилась воздухом от моего фривольного обращения, — или лучше тебя называть как Ричард: «моя тигрица»?
О-ох, почему я не вспоминал об этом дне раньше? Ее лицо тут незабываемо!
— Так вот, Сьюзи, —
я сделал более серьёзный голос, — вот это, —
я указал рукой в её декольте, — я на балах и торжествах в своём доме вижу с детства, и поверь, твои не самые прекрасные, что я видел. —
Договорив, я кивнул. — Во-вторых, танцев и игр мне тоже не надо, я видел и их, —
я вскинул брови, — как ты думаешь, мой тигрёнок, сколько особей женского пола какими только методами не пробовали добиться моего расположения? Сьюзан, вы меня удивили, можно даже сказать, заинтриговали исключительно тем, что назвали меня щенком. Такого, по правде говоря, ещё никто до вас не делал. —
Я смахнул с брюк на колене отсутствующую пылинку, — однако это вовсе не значит, что меня интересуют беседы, разговоры или любые другие взаимодействия, подразумевающие моё и ваше участие.
— А-а, —
она усмехнулась, — есть кто-то, кого ты не можешь добиться ни своей смазливой мордашкой, ни папиными деньгами, ни своими брачными танцами?
Гермиона обняла меня за шею. Я в воспоминании ни единым мускулом на лице не выдал того, что её слова попали в десятку.
— О-о, я просто уверена, что я угадала! Милый мой пупсик, —
она смахнула мою ногу с моего колена, — задумайся, может, она тебе и не нужна? —
Аддерли мотнула головой, чтобы убрать выбившуюся прядь, — подумай хорошенько, прежде чем дальше строить из себя великого мачо.
— Сьюзи, —
я приторно сладко ей улыбнулся, — поверь, что она, —
я выделил «она», — нужна мне куда больше, чем ты. Ты и мизинца её не стоишь, так что иди-ка ты к своему Ричарду и проси его заниматься проблемами твоей сексуальной неудовлетворённости в браке. Тигрица, —
я фыркнул и встал со стула.
— Никогда не понимала, что все находят в тебе и твоём отце, —
она усмехнулась, — как по мне, два смазливых хомяка-альбиноса.
В комнате все снова засмеялись, а я в воспоминании развернулся у входа, посмотрел на Аддерли с усмешкой и протянул насмешливым тоном:
— Настоящие? —
Спросил я, указывая на её грудь, — стой-ка, а то у хомяков плохое зрение на далеко расположенные предметы, —
я вернулся к ней.
Я уже в пятнадцать был ростом чуть выше неё, это ещё при том, что она была на каблуках. Аддерли шумно выдохнула, когда я подошёл к ней вплотную и поставил руки по обе стороны от её бёдер, нависнув над ней.
— Даже они в тебе ненастоящие, —
прошептал я ей на ухо, она снова шумно выдохнула и взялась за край моей мантии, — это так ты не понимаешь, что люди находят в смазливом хомяке-альбиносе? —
Я усмехнулся и отстранился от неё, а уже у двери я, не оборачиваясь, бросил, — так и быть. Напишу Ричарду, что ещё немного и ему найдут замену в лице какого-нибудь шестикурсника. Мало ли, вдруг он решит вернуться на роль твоего грязного секрета, —
я вышел за дверь, достаточно громко ею хлопнув.
Послышался звон: вовремя я вышел, вовремя. Ещё бы секунда и ваза прилетела бы мне в голову.
Воспоминание закончилось. Тётя что-то нашептала маме, та засмеялась вместе с сестрой. Видимо, отца когда-то кто-то тоже назвал аналогичным образом…
— Мерлинова борода! —
Отмерли близнецы. — Какие страсти кипели под сводами Хогвартса! А мы даже не знали!
— Драко, а ты мне этого никогда не рассказывал, —
протянул с нотками веселья отец.— Хомяк-альбинос, значит…
— Смазливый, Люциус, —
напомнил Том. — Смазливый хомяк-альбинос.
— И мне ты не рассказывал! —
Завозмущался Блейз. — Хотя, да, я же тебя потом только так и называл бы, —
он заржал, — мой хомячок, —
он снова рассмеялся.
— Мерлин! Том! —
Гарри заржал, — это твоя месть за синеглазого, ой, прости, сапфироглазого щекастика? —
Том с улыбкой от уха до уха кивнул.
— Никакой Драко не хомяк, —
с улыбкой возразила Гермиона, — вы видели, как она чуть не осела на пол перед ним? —
Она вскинула бровь. — Милый, я надеюсь, что для её же безопасности её на наших ЖАБА не будет, —
Гермиона мягко поцеловала меня в висок.
— Будет, —
сказала Джинни, — я уже смотрела списки утвержденных проверяющих, —
рыжая тоже заржала. — Эта красноволосая бестия там будет, —
она поиграла бровями.
— То-ом, —
Гермиона повернулась к нему.
— Хорошо, потом пойдём в здешнюю библиотеку и выберем что-нибудь для этой Аддерли, —
Том сразу согласился.
— То-ом, —
начал Гарри, Джинни тоже подключилась.
— Да, я помню, —
он тихо засмеялся, — говорите, что хотите, чтобы я спел.
Том повернулся к ним и развёл руками в жесте «Я весь ваш!».
