Еще минуту

Они должны стоять через одного, но для третьей это вновь оборачивается не просто правилом, но и проблемой. Даже в такой ситуации не каждый желает брать одного из Птиц за руку. Кому-то проще, типа Дракона или Красавицы, и не все от них воротят нос, а с кем-то приходится повозиться. Стервятник едва касается рук своих соседей, чисто формально, и даже не смотрит в их сторону. Его взгляд направлен только на Помпея. Тот двигается немного нервно, резко дергает головой, поводит плечами, будто разминаясь перед боем, довольно скалится, но глаза его серьезны. Помпей не показывает страха, но чувствовать себя спокойно, когда тебе предстоит бой на смерть с Хозяином Дома — да не важно, с кем — просто невозможно. Стервятнику думается, что Помпей до конца не верит в это «на смерть», но это неважно: если Помпей боится хоть чуть-чуть, Слепой это почует. Стервятник выдыхает, пытаясь заставить себя сделать это медленно, но понимает вдруг, что не может. Понимает, что пульс его молоточками стучит в висках, а в горле ком, разливающий горечь вниз, до самого живота. Помпей ведет себя дерзко, все еще слишком самоуверенно. Стервятник ни на секунду не сомневался в победе Слепого, но сейчас его душит чувство: а вдруг. Вдруг Помпей и правда сильнее, вдруг и правда подготовился или задумал подставу? Что, если секундная удача, фора, чья-то незаметная помощь? И все. Убьет ли тогда Помпей Слепого — не важно, важно, что на вершине пищевой цепи он не просто незримая сила, он жестокий тиран. По крайней мере для Стервятника, для третьей. Что он сделает с ними? Очевидно, ничего хорошего, и тогда уже Стервятнику придется спать вполглаза с ножом за пазухой. Стервятник сглатывает и следит за тем, как Помпей входит в круг. Слишком медленно. Или это уже пелена заволокла взор? Движение Слепого ускользает от глаз, всеобщее гробовое молчание накатывает тяжелой волной, а потом рука в правой ладони Стервятника вздрагивает, и мир возвращается назад, резко взрезая пленку плотного кокона, облепившего его со всех сторон. Стервятник тут же отпускает чужие руки и торопится уйти. Не смотреть. Он боится, что зрение подвело его. Боится, что не сможет побороть желание подойти и пнуть под ребра бездыханное тело. Это было бы слишком неприемлемо, даже в отношении Помпея.

***

Рассказывать о смерти Помпея Ральфу странно. Рассказывать обо всем странно. Мысли скачут в голове и не хотят слушаться Стервятника, ладони потеют и подрагивают, и приходится спрятать их за спину. Ральф смотрит на него так ровно, сосредоточенно, так буднично. И Стервятник ругает себя за то, что раньше не обращал на это внимания. Любовался темными глазами, ресницами, морщинками вокруг, но не обращал внимания на их выражение. Его обычный взгляд, самый обычный взгляд отнимает теперь у Стервятника все его душевные силы. Ральф задает вопросы, Стервятник отвечает, скупо, сбивчиво, а сам ищет в интонациях то, во что хочет поверить — волнение, радость встречи, сожаление о том, что так долго не виделись — но не находит. Ральф не улыбается ему. И Стервятник не улыбается. Свои чувства он не раскрывал никому, но если быть чуточку внимательнее, приглядеться, то можно увидеть, как Птичий вожак бросает взгляды на Ральфа раз за разом, как его улыбка становится чуть больше, чем просто вежливой, как упорно он пытается убедить себя и Ральфа, что его протекция и помощь не нужна. Как боится показаться слабым, как нарочито ярко, но предельно аккуратно подводит глаза, зная, что Ральф это недолюбливает. Как его тянет навстречу и еще целая тысяча таких «как». И если заметить это может кто угодно, то Ральф может и подавно. А что, если уже заметил? — думает Стервятник и не хочет развивать эту тему, но в голове он уже зацепился за эту мысль и крутится вокруг нее, словно на карусели. — Откуда это? — спрашивает Ральф. Стервятник, погруженный в свои мысли более, чем полностью, не сразу понимает, что он имеет в виду шрам над левой бровью, оставленный Помпеем. — Да так, — отмахивается Стервятник. — Не вписался в дверь. Он надеется, что этот след исчезнет раньше, чем наступит новый год. Что Помпей перестанет приходить к нему в кошмарах еще скорее. Он не может сдержаться и вздрагивает всем телом. — С тобой все в порядке? — Ральф кладет руку ему на плечо. Так хочется закрыть глаза. Закрыть и погрузиться полностью в это чувство тепла на плече, в знакомый запах, от которого вдруг странно щиплет глаза. Стервятник держится изо всех сил. — В полном, — кивает он. Как хорошо, что ты вернулся — хочется сказать ему, но он молчит. Так больно вновь чувствовать всю тяжесть собственных чувств рядом с этим чудовищно далеким человеком.