***
— Это, конечно, не заставляет испытывать архитектурный экстаз, — размеренно начал Святослав — но круто, что ты дома одна и все дела. — Была возможность дёшево снять дом в глуши. Я не побрезговала! Ха-ха-ха! — она похлопала Святослава по плечу. — Кто первый отрубится, тот будет носить звание факин слейва, пока мы его в очко драть будем! — торжественно объявил Никита. — Давай! Дава-а-ай! Ура-а-а! — завопила Даша.***
— Я так рада… — Даша попыталась повиснуть на плечах Маши, но та невзначай увернулась. — Я тоже, ребят. — она хихикнула. Никита бережно поставил любимый табурет на пол, погладил и присоединился ко всем. Свет ламп отключен, вместо него для освещения служили тусклые светодиодные ленты сиреневого цвета двадцать первого века. «Ну, поехали». — подумало большинство. Никита подумал «…».***
Тепло разливается по телу. Алкоголь и любовь. Этот момент был особенным. — Маша… Маша… — она бормотала её имя и ещё что-то. Начала перебирать пальцами волосы своего объекта воздыхания. — Я… Маша… — Даже под сильным алкогольным опьянением эти слова давались тяжко. — Что такое, Дашенька? — Сладкий голос развязал язык. — Я люблю тебя. — Последовал долгий поцелуй в губы. Непослушные руки вобрали в себя другие, сминая и гладя. — Я тоже. — Два слова умудрились оглушить. Хоть и были сказаны с почти полным безразличием. — Тогда-тогда возьми меня… Пожалуйста, Маша… — Томный взгляд в сумерках улавливал каждую идеальную линию лица напротив. — Ты правда этого хочешь? — Да, б-блядь… — Даша обняла её, ощутив толчок, но проигнорировала сопротивление. — Я не верю, Даша. Скажи ещё раз, чего ты хочешь. — Трахни меня, возьми меня…забери и при-прис-умоляю… — Голос затихал. — Возьму. Вмиг парочка оказалась на кухне, провожаемая косым взглядом Святослава. — Если мы сделаем это в шкафу, то я буду крайне благодарна. — Как пожелаешь, дорогая. Ничего не предвещало неладного. Никто не собирался им мешать. Лучший день в жизни, не иначе. Двое перебрались в шкаф и продолжили начатое. — Но для начала… — Маша удивила своим рвением, поцеловав в засос. Крик утонул в чужих губах. — Знаешь, что бывает с похотливыми свиньями, вроде тебя?***
Мальчики пили дешёвый алкоголь. Хозяйка поскупилась потратиться, ничего не поделаешь. — Куда они ушли? — Нервозно спросил Святослав посреди разговора про члены и слонов. — Ну, а куда девушки могут уйти после жарких поцелуев? Обсуждать погоду и девичьи дела? — Да как же ты не понимаешь, она- — Ой, ну будет перепихон. Что дальше? Забудут и сё. Нехер им мешать. «Здесь что-то нечисто», — Под странные хлюпанья позади себя, Святослав удалился. Совести не хватило вломиться в помещение с барышнями. Тогда он пошёл исследовать, ибо находиться подле озабоченного мальчика было неприятно, хоть тот и был по стульям. Помещение наполнено изношенной мебелью, чего не заметно в темноте. Цель похождений вдруг нашлась, Святослав взял курс на ванну. Предположение было верным, он попал куда желал. Дверь отворилась, запах сырости ударил в ноздри. Эту комнату не открывали много лет. Лампа перегорела, медленные щелчки утонули в тиши. Оставалось надеяться, что там не было живности. Прикосновений к стенам хотелось избегать. Кран был относительно чистым. Холодная вода вернула здравомыслие. И пришло осознание: «Маша всегда была чистоплотной!». Приезд интернет-друзей — событие значимое. Что же с ней случилось? И речь, как казалось, заметил только Святослав. Она изменилась, веяло фальшью. Он быстро вернулся, ведь в сырой комнатушке можно и рехнуться с такими размышлениями. С кем угодно, но не в тёмной ванной… Нет. Никита лежал на табуретке и дёргался. Видимо, производя своеобразные фрикции таким образом. Святослав решил, что лучше было там. Пошёл расследовать дальше, но породнившаяся с ним за те тяжёлые минуты ванна стала конечной локацией.***
… — Как думаешь, за что я обижена на Ярослава? Он взял меня без моего на то согласия. Шептал свои арабские нежности на ухо, подонок, пока я рыдала. В простонародье этот акт надругательства зовётся изнасилованием. Я потеряла своё очко, но взяла кое-что в ответ! Ногу Даши раскромсали пару минут назад. От боли та корчилась и извивалась, стискивая зубами ткань какой-то ссаной тряпки. Маша достала из кармана и кинула на пол неведомую вещь, которую не удалось разглядеть сразу из-за пелены слёз. — Второй раз стал для него последним. Я отрезала его конец и дело с концом! — Маша тихо захихикала. — теперь ты узнала. Всё ещё любишь? Странная. Удачи с этим, шваль недоношенная. Не шуми. Беззвучный крик раздался, когда дверца шкафа захлопнулась.***
— А где Даша? — Эта алкашня перебрала. Ей плохо и мы пока без неё посидим. — Ничего удивительного, — Никита с рассеянным видом поливал табурет выпивкой. Волнами некая белая субстанция расходилась по поверхности. — видишь? Нечего было волноваться. — Никита оглянулся. — А где этот… Ну… Ай, похуй. Пусть гуляет. — Никита сделал глоток. — Знаешь, Маш… Одноэтажка — это как-то скучно. — Ты не доволен? Извини, Никита, — сарказма в тоне не было. — я могу предложить кое-что.***
Даша пробыла в этом аду, кажется, вечность. Слёз не осталось. Одиночество и животный страх поглотили все мысли. Кусок гнилой плоти дико вонял, к тому же Даша взаправду выблевалась под себя. Тишина давила на уши. Она молилась о потере сознания или быстрой смерти на крайняк. Она убьёт всех, а потом вернется к уставшему телу. И кто знает, какой будет смерть? С ножом в жопе, в глотке? Или её заставят наглотаться стекла, того самого, которым намусорила Даша? А может, не убьёт?.. Глупо надеяться. Даша уже было обрадовалась, что умирает. Начались галлюцинации и боль отступила. К счастью, звук был не в голове, а доносился из вполне себе реальности. Кто-то очутился рядом со шкафом. Уж точно не Маша. Кто тогда? Шкаф по случайности открыть не могли, поэтому непослушное тело постаралось издать шум. Что-то в темноте упало. Человек за дверью оступился и осторожно заглянул внутрь. Это был Алексей. Он вскрикнул. Получив в ответ мычание, дал волю разговаривать Даше. — Услышат, ебалай… Чт-что ты тут нахер делаешь? — Блядь, Даша, ты, конечно, шалава, но что сука случилось? — его срывающийся голос совсем не вписывался в гопарский внешний вид. Он проговаривал это всё, развязывая конечности и высвобождая из плена шкафа. — Там… бухло — одной трясущейся рукой она показывала, другой силилась остановить льющиеся градом слёзы. Вошканье под боком слегка перебивало звон в ушах от всех видов боли. — Ты, блядь, что делаешь? — Этот кретин нёс пиво. — Ты же сама попросила? — Бля-я-ядь… водку бери п-пи[ОСУЖДАЮ]ила тупой. — Где она? — Ищи… — Обессиленно сказала Даша. Мучительные минуты шли, словно вечность. Терпеть никогда не было так тяжело. — Что дальше? — Сука! Дай сюда! Даша без сожаления вылила треть бутылки на рану. Чуть подумав, сама отхлебнула. Самоконтроль был не вечен. Она напрягалась, чтобы не разрыдаться от боли прямо сейчас.***
— Что не так? — Бубнил под нос Святослав, глазея в зеркало ванной. — Что за… Что за пиздец в конце-то концов, а? — Сегодняшние происшествия вводили в заблуждение пуще правителя Новой Мекки. Блудный юноша услышал крик. Видно, Никита сломал свою пипирку. Он не спеша пошёл проверять… И застыл. Перед ним жуткая картина: милая девочка Маша улыбалась и топтала Никиту в подвал. Позже исчезла в нём. Раздался сначала деревянный хруст, позже вопль боли, и девушка вернулась наверх. Довольная и удовлетворённая маньячка заприметила беднягу, чей мир рухнул. Ответов не было, лишь ещё больше вопросов. Святоша вступаре. — Беги, Святослав. — ангельский лепет девушки разорвал тишину. «Почему?!» — Ты не причастен. — будто в ответ на мысли. Святослав убежал в ту самую тёмную ванную и заперся на щеколду. Мало ли, что эта психопатка сделать может. Бросать друзей тоже не очень хотелось.***
— Грабитель, он… — слёзы вполне не наигранно лились. — Там все… я не могу встать. Боже, вызови ментов… я оставила телефон в прихожей… — долгие паузы со всхлипываниями возымели нужный эффект. Смельчак сорвался с места и ушёл. Успокоившись, Даша достала слегка окровавленный телефон из кармана толстовки. Решила было набрать нужную службу, но…***
— Маша! Бля, Ма… — девушка обернулась. На лице сияла добродушная улыбка. — Чего ты так кричишь? Услышат же. — как-то странно сошли с губ эти слова. В помещении был полумрак. Несколько неоновых ламп освещали черты. Этого не хватало для вида полной картины — Кто? Их много? — Также громко. — Мои демоны, солнышко.