***
Поначалу он просто не выносил его. Джей бесил своей экспрессивностью и болтовнёй, шутками и подпеванием песен. Да даже веснушками и кудрями.
Джей был рядом уже около месяца. Жил рядом, тренировался, ел, спал, отдыхал, читал, медитировал, спорил и иногда дрался. И это раздражало. Бесило.
Это было невыносимо.
Он всегда выводил из себя, передразнивал, смеялся, просто дышал — Коул его н е н а в и д е л
Потому что Джей, почему-то, был похож на гея. С оранжевым шарфиком, когда холодно, с манерностью, с трепетом к укладке, со странным одеколоном, с невероятным пристрастием к мелодрамам. С его, блять, костюмом, который голубого цвета!
«Вообще-то, это кобальтовый», — точно так бы возмутился на это Джей.
Но Коул знал, что это пидорский голубой.
И он, естественно, не признавал, что синий его успокаивал, а кудри были презабавными.
Но, вскоре, Джей притёрся. Стал каким-то обыденным, обыкновенно близким, как наличие уродливой бабушкиной вазы: поначалу раздражает, но выкинуть нельзя; теперь же уже приелась и выкидывать не хочешь.
Да и похорошела эта ваза, как-то; перестала быть
пидорской уродливой. Но это только кажется. Джей остался тем же Джеем — с пристрастием к видеоиграм, странным гиком и дурацкими удушающими духами. Хотя, они даже не пахли так сильно.
Зейн, со своим тонким кулинарным нюхом, и то не жаловался. Один раз сказал, что духи интересные, но он не может даже полностью уловить их аромат.
Коул чувствовал этот отвратительный запах за километр, хотя парень и пяти капель на себя не вылил.
А потом появился Кай: менее раздражающий, более заносчивый. Сносный. Получше Джея поначалу.
Но Джей успел стать обычным, и Коул стал с ним разговаривать менее снисходительно. И на гея Уолкер перестал так сильно походить. Скорее на какого-то парня с прибабахом на женские штучки, или в этом роде.
Кай был в этом плане проще: на счёт внешнего вида не парился, да и, кажется, вообще не парился. Он был простым деревенским пацаном с завышенным чувством собственного восхищения. Зато он был симпатичным.
Не таким смазливым, как Джей, но тоже прикольный. Со странными шрамами на лице и широкой ухмылкой. Его было просто оттрахать.
Ну, а Джей? Джей, просто, Джей. С мелькающими и яркими, как триггеры, веснушками, слишком ярко-голубыми глазами и громким заразительным смехом.
Коул претерпел его и даже подружился. Кажется. Вроде то, что они играют вместе в приставку, выносят друг друга без драк и споров, смеются вместе и подхватывают шутки друг друга, называют «дружбой».
Зейн даже сказал: «Рад, что вы наконец сдружились. Сенсей уже начинал бояться, что вы скорее убьёте друг друга, чем станете братьями», — так что теперь они точно дружат. Если можно, конечно, назвать лёгкую
если бы неприязнь Коула к Джею, который, как нахохленный петух носился вокруг Нии и глаз с неё не спускал.
Он так раздражал своим поведением, повадками: скрещивал пальцы, когда просил кого-то о чём-то, раскачивался с пятки на носок, закусывал губу и хрустел пальцами, когда нервничал, дёргал мочку уха, когда скучал, широко распахивал глаза, когда радовался.
Всем этим Джей раздражал. Тем, что сидел рядом, смотрел в глаза, шутил безобидно, но остроумно, похлопывал по плечу, хваля за хорошо исполненную миссию. Оставлял запах своих духов везде, где был, и даже не был.
Например, в душе, где Коул представлял этого раздражающего Джея голым и рядом с собой.
***
— Коул, обернись!
Зейн выглядел испуганно. Парень, взглянув на друга, всё же решил обернуться, уже готовый сражаться, с кем бы то ни был за его спиной. Но его резко толкнули сильные руки, и Коул, потеряв равновесие, полетел на пол, выставляя руки вперёд, не желая столкнуться лицом с полом.
За собой он тянул кого-то ещё. Кого-то, кто стоял сзади.
— Эй! — это был Джей. Тот самый долбанный Джей, который раздражал. Он лишь крикнул от боли, когда стукнулся лопатками об пол, но завидев Коула — смутился и выдал:
— Хэй!.. — так невинно и приветливо.
Его щёки предательски покраснели, и он закусил губу.
«Волнуется!» — пронеслось в голове Коула и тот быстро проанализировал ситуацию. Они до этого делали вид, что ненавидят друг друга
Джей вообще-то не ненавидел его, а Коул сам себе это внушил, а сейчас находятся слишком близко: они почти прижаты друг к другу и Коул отчётливо чувствовал пах Джея.
Уолкер краснел всё сильнее и сильнее, хотя куда уже больше, и его веснушки пропали. Коул понял, что пялится и сам покраснел.
Их молчание, казалось, затянулось. Коул рассматривал Джея, его мелькающие паникой глаза, яркие пятна смущения на щеках, губы…
Поддавшись мгновенному порыву, тому порыву, который заставлял Баккета думать о Уолкере в душе, Коул поцеловал Джея, зная, что будет ненавидеть себя за это, но пока что — наслаждался.
Джей, на удивление, стал резво отвечать, приоткрывая шире рот и позволяя настойчивому Коулу мазнуть языком по ухоженным губам, намазанными вишнёвой гигиеничкой.
«Как по-пидорски», — подумал Коул, а затем его язык коснулся языка Джея.
— Думаю, мы все это предвидели, — заключил Кай, оглядываясь на друзей.
— Да, но разве они не милые? — спросил Ллойд, опираясь на плечи Кая и Зейна, чтобы лучше разглядеть целующихся друзей.
Зейн смущённо смотрел на Коула и Джей, которых, он, получается, и свёл. По его подсчётам, они сначала убьют друг, друга, а потом его самого. С вероятностью девяносто девять и девять десятых в периоде процентов.
— Наконец-то!!! — это была Ния, которая устала от дебильных ухаживаний Джея, которыми он старался задеть Коула.
Потому что все замечали, что между ними что-то происходит. А эти двое смогли это понять, только когда оказались прижаты друг к другу. На полу. Хотя они бы этого не поняли ещё долго, если бы их друзья не решили стать «свахами».
Они ещё долго не смогли бы понять, потому что твердолобые высокомерные ублюдки, которые сейчас целовались на полу, не замечая своих ухмыляющихся друзей.
— Ладно, Ллойд, твоя двадцатка — Кай протянул парню купюру и, приобняв его за талию, вышел из комнаты.
— Какого чёрта? — единственное на что был способен Коул, когда отстранился от Джея с припухшими губами и блестящими глазами.
Остальные вышли следом, оставляя парней наедине. Сложный предстоял разговор.
Испуганно, словно от прокажённого, Коул отпрянул от парня, не понимая своего состояния. Ему…понравилось. Ему однозначно понравилось целовать Джея с его странными причудами, духами и чертовски мягкими губами. И его организму тоже понравилось.
— Вообще-то, ты первый полез, — заметил Джей, широко улыбаясь и садясь ровно, — Мне понравилось. И тебе, кажется тоже.
И Джей был пидором. Противным, совершенно неадекватным пидором, который, видимо, бросается на всех более-менее красивых мужиков. И он был совершенно прав.
Коул резко приблизился к парню, хватая его за его футболку, притягивая к себе, чтобы ударить. Но вместо этого, он снова его поцеловал, приобнимаю за талию.
— Только я не гей, — отметил Коул, когда в очередной раз разорвал их поцелуй.
— Ладно, — хищно улыбнулся Джей, кладя руки на широкие плечи парня, — ты можешь быть кем хочешь.
«Только твоё тело выдаёт тебя», — про себя сказал Джей, прижимаясь к возбуждённому члену Коула.
***
