Спутники

— Не понял, — не понял Брагин. Нарочинской в палате не было. Почему-то стало тревожно, хотя обстановка говорила о том, что Марина просто вышла. Даже телефон оставила. Не лежать же ей привязанной к кровати, в самом-то деле. Пытаясь не анализировать, че он так задергался, Олег позвонил Дубровской: — Нино, мимо тебя там Марина не пробегала? — Михалыч, я ее вообще сегодня не видела еще. Случилось че? — Да в палате ее нет что-то, — на выдохе протянул он, не желая признаваться в собственных переживаниях, — Думал, может, ты знаешь. — Брагин, не параной. Вышла девушка в туалет. Или в душ. Имеет право. — Ну да, ну да, — согласился он, нажал на «сброс» и приготовился ждать. Потому что Нарочинскую он сегодня тоже еще не видел, а без встречи с ней начинать смену не хотелось. Надо же, как быстро он привык к постоянному присутствию в ее жизни. И это при том, что ничего выходящего за рамки дружеских отношений не было. Время тянулось бесконечно, а Марина все не возвращалась. Десять минут, двадцать, полчаса… Брагин уже извелся сидеть на одном месте и начал нарезать круги по палате. И никак не мог отогнать мысль о том, что с Нарочинской сейчас что-то происходит, а он даже не знает, где она. Мужчина довел себя до такого состояния, что, едва заметив ожидаемый объект в конце коридора, выскочил из палаты: — Марина! — он подлетел к растерянной женщине, схватил ее в охапку, параллельно ощупывая на предмет повреждений. — Ты где шляешься? Она подняла на него прозрачные глаза: — Брагин, ты че? — изумление было настолько ярким, что Олегу стало неловко. — Ниче, — буркнул он, затащил Нарочинскую в палату и усадил на кровать. — Тебе лежать надо, а ты ходишь непонятно где. Марина хотела огрызнуться, но разглядела в глазах Брагина хорошо скрываемое волнение. — Я просто по этажам ходила. Устала лежать, — мягко объяснила она. — Ничего не нарушала, ничем не рисковала. — А предупредить? — О чем? — усмехнулась она. Олег сменил тон на более заботливый: — Телефон-то почему не взяла? — Мне никто не звонит, — Марина посмотрела в сторону. У Брагина так и рухнуло все внутри. Его подозрения оказались верны, но от этого стало горько. То, что все, кто мог звонить Нарочинской, не делают этого, потому что навещают ее каждую смену, он в расчет не брал. Мужчина взял Марину за руку: — Ну, хочешь, я тебе буду звонить? — предложил вроде бы в шутку. — В перерывах между посещениями. Нарочинская юмора не поддержала — думала о чем-то своем. Брагин тоже замолчал, но через пару минут не выдержал: — Мариш, посмотри на меня. — Олег, сегодня девять дней, — женщина перевела на него тоскливый взгляд. — А я даже помянуть не могу. Брагин сразу притянул ее к себе и почувствовал, как Нарочинская тряпичной куклой обмякла в его руках: — Владимир Сергеевич не хотел никаких поминок, ты сама говорила, Мариш, — успокаивающе напомнил он. — Зато точно хотел, чтобы ты была здорова. А помнить… Мы и так его помним. И всегда будем, слышишь? Марина не ответила, но Олег ощутил, как стремительно намокает его пижама в районе груди. Нарочинская плакала почти бесшумно, но очень долго. Цеплялась тонкими пальцами за мужские плечи, подрагивала всем телом, кусала собственные губы в попытке успокоиться. Не выходило — слишком долго держала горе в себе. Брагин молчал. Гладил по спине и волосам, укачивал в объятиях, как ребенка в колыбели. Не осуждал. Понимал. Разделял ее боль. Когда слезы закончились, Марина нервно сглотнула и нерешительно посмотрела на Олега. И снова пропала. В темно-карих глазах было столько тепла, что оно обволакивало с ног до головы и проникало прямиком во внутренние органы. От этого даже сердце забилось быстрее и громче. Не зная, куда себя деть, Нарочинская прикрыла веки и тут же почувствовала, как Брагин прижался губами к ее лбу. — Спасибо, — тихо произнесла она. Хриплый шепот у лица запустил мурашки по всему телу: — Как себя чувствуешь? — Нормально. Курить хочу, — да, ей впервые после смерти отца захотелось вдохнуть горький дым. Олег бережно и одновременно сильно сжал ее запястья: — Ты обалдела? — явно испугался он. — Тебе нельзя! Я, я, — задохнулся от собственных эмоций, — я запрещаю тебе, Нарочинская! Марина демонстративно поморщилась: — Злой ты. — С кем поведешься, — мужчина не знал, что придумать, чтобы удержать Нарочинскую от безрассудного шага. — Хочешь, я тоже не буду? Ну, для моральной поддержки. — Как я тебя из палаты-то проверю? — не поняла Марина. — Никак, — сногсшибательно улыбнулся Брагин. — Ты просто верь.