Немецкий дом

      Граф Шпее выписали на утро третьего дня. Сканирования и анализы не обнаружили ничего подозрительного. Даже проверка у психотерапевта, которым почему-то оказалась Готланд, прошла гладко. Если Готланд и выявила какие-то признаки присутствия в ней некой «глубинной» или, что вероятнее, туманной сущности, то умолчала о них.       За ходом их беседы наблюдала Граф Цеппелин. Она тщательно следила, чтобы Готланд обошлась без своих трюков. Так чуть не выяснилось, что у Ла-Платы Шпее сражалась совсем не одна, и просто забыла об этом.       Так как отлет был запланирован на вечер, весь день оставался свободным. Бисмарк предложила Шпее присоединиться к остальным немкам, чтобы вместе прогуляться по городу.       Шпее выдали стандартный комплект одежды, купленный в ближайшем торговом центре: джинсы, футболка, ветровка и кеды. Она нисколько не возражала, по крайней мере, это была неплохая замена больничной робе.       Правда вот, гуляли они мало. После недолгого осмотра достопримечательностей города единогласно было решено направиться в немецкий бар.       Новые знакомые Шпее желали вдоволь напиться «настоящего немецкого пива» перед тем, как вернуться в Японию, где его уже не достать.       В нужном баре их долго не решались обслуживать, так как если Бисмарк и Граф Цеппелин выглядели вполне взросло, то насчет Шпее и Ойген у них были определенные сомнения, не говоря уже о Z1 и Z3. Работники еще долго изучали их документы, прежде чем поверили в тот факт, что даже эти две маленькие девочки старше их минимум на шестьдесят лет.       Было много пива и стандартных мясных закусок: ветчина, колбасы и сосиски, жаренные на углях. Бисмарк просила не сдерживаться, говорила, что необходимо как можно сильнее насладиться моментом, так как это очень важно для поддержания боевого духа.       Шпее было сложно судить о качестве здешней еды и выпивки. Будучи туманным крейсером, она ни разу не была в Германии и не пробовала ничего истинно немецкого, а памяти экипажа человеческой Граф Шпее она не спешила верить. Память вообще играла с ней злые шутки: воспоминания были отрывочными, буквально фрагментными, да и еще воспоминания туманного и человеческого крейсера чередовались друг за другом. Там, где обрывалось воспоминание одной версии, начиналось воспоминание другой. И мало того, что нужно было отыскать эту самую границу, необходимо еще вдобавок определить, кому принадлежит то или иное воспоминание.       К счастью, после трех дней практики и медитации за Гейм Боем проблем с опознанием воспоминаний у Шпее почти не возникало. Да и память стала лучше, правда, почти незаметно. Однако если так будет продолжаться и дальше, то со временем Шпее должна будет вспомнить все, включая жизнь ее человеческого двойника.       А пока что в отношении блюд Шпее приходилось доверять другим немецким кораблям, которые единогласно ставили заведению оценку «превосходно».       Новые знакомые Шпее болтали в основном о своем. О войне, о флоте, об общежитии. Бисмарк сильно беспокоилась, как там справляется ее заместитель. Шпее же чувствовала себя несколько не в своей тарелке, почти все темы разговора были для нее чужими, она лишь изредка вставляла пару слов, чтобы что-нибудь уточнить.       Спустя час в бар зашли новые посетители. Шпее не сразу признала в них Ашигару и Хагуро. Сегодня на них была самая простая одежда. У Ашигары — широкие брюки и блузка, а у Хагуро — джинсы и толстовка.       Парочка села по соседству, и Ашигара тут же потребовала чего-нибудь выпить. Вид у нее, мягко говоря, был мрачный.       Не считая немок, Ашигара и Хагуро были единственными кораблями, с которыми Шпее удалось более-менее сблизиться, почти сдружиться. Поэтому ее всерьез обеспокоило состояние Ашигары. Другие немки тоже это заметили и позвали японок к себе. За столом стало теснее, но никто на это не обратил внимания.       Ашигара попыталась рассказать, что произошло. Это было проблематично. Если она не пила, то невнятно бубнила и всхлипывала, а если не бубнила и не всхлипывала, то пила. Выручила Хагуро, она объяснила все.       Оказалось, что пока флот не покинул Буэнос-Айрес, Ашигара захотела выучиться танцу страсти — танго, надеясь познакомиться с каким-нибудь горячим латиноамериканцем или даже несколькими. Занятие, которое она отыскала, как раз позиционировалось как для тех, кто уже устал искать свою вторую половинку. Но когда они явились на урок, оказалось, что там собрались люди преимущественно от пятидесяти лет. А сам учитель, хоть и выглядел сногсшибательно, оказался женат. Нет, Ашигара танцу успешно выучилась. Но ее моральное состояние было успешно подавлено.       Шпее не знала, как ее можно успокоить. В основном ее утешали Хагуро и Ойген. Они говорили банальные вещи: что все образуется, Ашигара обязательно кого-нибудь себе найдет, да и до старухи, которой она себя называла, ей еще очень далеко.       Шпее плохо сведуща в любовных делах, но по ее сведениям при первом знакомстве чаще всего наибольшее значение придают внешности человека, а с этим у Ашигары, кажется, все было в полном порядке. Ухоженные волосы, привлекательные, по тем же данным Шпее, формы, чистая кожа, абсолютно гладкая, без прыщей. Ашигара вполне подходила под понятие «красивая», что Шпее ей и сказала.       К тому же, глядя на нее, совершенно и не скажешь, что ее реальный возраст — девяносто три года. Ашигаре с большой натяжкой можно было бы дать тридцать, тридцать пять — максимум.       Но вот этого Шпее лучше бы не говорила. Ашигара промолчала и спрятала свое лицо за стаканом пива, который она явно собиралась выпить залпом. А вот Хагуро наградила Шпее взглядом, который молча просил, чтобы больше та такого не говорила.       Пока Ашигара не видела, Шпее одними губами произнесла извинения и дальнейшее утешение несчастной предпочла доверить более опытным кораблям.       Ашигара планировала провести в баре весь оставшийся день, и Хагуро вызвалась с ней побыть. Немки же, понимая, что здесь бессильны, посидели еще немного, расплатились и ушли.       Хотя Шпее выпила всего две пинты пива, она почувствовала небольшое ухудшение пространственной координации. Будучи туманным крейсером с ментальной моделью из наноматериала, она ни разу не подвергалась воздействию алкоголя. В каком-то смысле для Шпее это был новый, интересный и немного пугающий опыт. Однако в то же время память человеческой Граф Шпее, частично подаренная ее же экипажем, сообщала, что такое чувство ей хорошо знакомо. Это немного помогало оставаться спокойной и не поддаваться панике.       Когда они вышли на улицу, Граф Цеппелин заявила, что ей уже срочно нужно идти, и чтобы они продолжали без нее. Насколько Шпее было известно, Цеппелин выполняла обязанности секретаря у Адмирала, поэтому и не удивилась, что у нее было не так много свободного времени. Однако…       — Она слишком ревнивая, — вдруг сказала Ойген, глядя вслед удаляющейся Цеппелин.       Шпее смутилась.       — В каком смысле?       — Ты не заметила кольцо на ее пальце? — удивилась та.       — Какое еще кольцо? — Шпее поняла не сразу: — А… Кольцо… — Шпее недоуменно моргала. — Понятно.       Теперь выяснилось, что Адмирал женился на одной из флотских дев. На корабле. Для Шпее это было, мягко говоря, странно, хотя и, как она заметила, флотские девы имели больше сходств с людьми, чем туманницы.       Однако с другой стороны, чему Шпее удивляется? Ведь она попала в мир игры, в механике которой изначально прописана женитьба на корабле! Ей оставалось только надеяться, что этот Адмирал не один из тех извращенцев, которые строят гаремы, используя свое положение и чересчур лояльных к нему подчиненных.       Спрашивать кого-нибудь об этом сразу Шпее постеснялась. А Адмирала-гаремовода она добавила в свой внутренний блокнот страхов, где уже нашли свое место декоративные юбки, болезнь Альцгеймера, смерть от случайно упавшего на голову кирпича, акне и три десятка других опасностей.              Всю дорогу Шпее раздумывала, насколько велика вероятность, что Адмирал окажется извращенцем, что ей следует делать в таком случае, и какие последствия ее могут ждать. Погрузившись в мысли, Шпее не заметила, как они случайно (или не очень) вышли к кладбищу Ла-Чакарита.       Это немного вернуло ее в реальность. В вероятности чистого совпадения Шпее сомневалась. Но раз уж выдался случай, она решила, что стоит сходить на могилу своего капитана.       «Нет, не своего! А капитана человеческой Адмирал Граф Шпее! — Шпее мысленно себя упрекнула за то, что слишком рано начала отождествлять себя с ней. — Я не она, и ее воспоминания не мои!» — твердила она самой себе.       Но пусть Шпее и была кораблем без экипажа, без капитана и практически ничего не имела общего со Второй Мировой, это вовсе не означало, что при изучении людей она обошла этот период стороной. Наоборот, данную тему Шпее изучила досконально, как и все, за что она когда-либо бралась. Но теперь эти данные оказались утеряны из памяти, и осталась лишь малая часть, в основном имеющая отношение к ключевым моментам войны и… к тридцать девятому году.       Шпее помнила о капитане Гансе Лангсдорфе. Он был добропорядочным человеком. Честным и благородным. Он снискал у нее уважение. Но даже суперкомпьютеры совершают ошибки, чего уж говорить о людях.       Шпее положила на могилу цветы. На самом деле она никогда не понимала смысла в этом обряде. Это была идея Ойген, ей пришлось долго уговаривать Шпее, прежде чем та сломалась.       — Дурак ты, Лангсдорф! — не сдержалась Шпее.       Только в следующий момент она поняла, что только что сделала. Если бы ее видели ее знакомые и сестры из Тумана, они бы подняли ее на смех. Кроме Адмирал Шеер, она бы скорее обрадовалась и посчитала бы произошедшее милым. Шеер всегда была странной.       К счастью, Тумана здесь не было, и поведение Шпее было вполне уместным. К тому же, с приобретением воспоминаний человеческой Граф Шпее, у нее появилась и закономерная привязанность к Лангсдорфу. Это было странное чувство, но она ничего поделать с этим не могла.       От избытка чувств и алкоголя в крови Шпее не удержалась и расплакалась. А потом, когда взяла себя в руки, еще долго убеждала остальных немок молчать об этом курьезном инциденте. Ойген и Z1 пришлось уговаривать дольше всех.              Отлет был запланирован на десять вечера, до военного аэродрома они добрались на обыкновенном такси. Тому, что перевозками флотских дев занимались не гражданские авиакомпании, Шпее ни капли не удивилась. Ее удивление или даже, скорее, шок вызвали сами самолеты.       — Это… что за антиквариат? — с трудом проговорила Шпее, глядя на их будущий транспорт.       — Нравится, да? — задорно подмигнула Арк Роял. — Avro Lancaster — тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик Ее Величества!       Возле взлетной полосы, ожидая своего часа, стояли аж три таких «чуда». Как они сумели сохраниться и, тем более, собирались доставить их в Японию, Шпее не представляла. Цеппелин ей успела поведать, что перелет будет долгим. Из-за того, что глубинные контролируют большую часть океана, им придется лететь с частыми посадками на дозаправку. Сначала в Эквадор, потом в США, оттуда — на Аляску, из Аляски — в Россию, и только потом уже в Японию. Только Шпее даже не подозревала, что они будут лететь на этом. Оно ведь даже старше Гейм Боя!       — Да ему же лет сто! — сказала Шпее.       — Восемьдесят, — поправила Арк Роял. — И это свежие экземпляры. Великобритания построила несколько штук, используя технологии аналогичные снаряжению флотских дев. Так что можешь не волноваться.       Шпее это нисколько не успокоило.       — А что с твоей одеждой? — поинтересовалась она.       Не только Ланкастеры вызывали у нее подозрения. Сейчас на Арк вместо платья были теплые штаны, кожаная куртка и летный шлем с очками.       — Так я же пилот! — Арк Роял гордо ткнула себя в грудь.       — Час от часу… — тихо пробубнила Шпее себе под нос.       — Чего-чего? — переспросила Арк Роял.       — Я говорю, ты же возишь самолеты, а не самолеты возят тебя, — сказала Шпее. — Да еще и бомбардировщики. Тут Хорнет случаем нет?       — Я здесь, — раздался позади нее голос.       Шпее уже не знала, стоило ли ей чему-либо удивляться. Она развернулась. Хорнет оказалась женщиной с длинными светлыми волосами. В отличие от Арк Роял, ее летную форму составляла только черная летная куртка. В остальном — обычная офис леди: узкая юбка, под курткой — рубашка и галстук.       — Правда, моя специализация скорее по американским средним бомбардировщикам, — добавила Хорнет, глядя на самолеты. — Но обучение Ланкастеру не заняло много времени.       Шпее огляделась. Возле самолетов постепенно собирался народ. На фоне обслуживающего персонала в единой униформе ярко выделялись флотские девы, чья одежда буквально пестрела разными красками и стилями. Здесь были и те флотские девы, с которыми Шпее успела познакомиться ранее, и те, которых она видела впервые.       Хагуро, кажется, удалось привести в чувство Ашигару. По крайней мере, сейчас она выглядела так же, как и при первой встрече со Шпее. Яхаги пристально следила за группой маленьких девочек, кажется, эсминцами. Сендай и Нака упросили Дзинцу сделать несколько фото на фоне города и самолетов. Перт сидела в стороне на дорожной сумке и уплетала лапшу быстрого приготовления, в то время как на нее завистливо косилась Хорнет. Глаза Шпее случайно наткнулись на очередную блондинку, хотя лучше бы она ее не видела. Полосатые красные и синие чулки, юбка еще короче, чем у Ойген и рубашка без рукавов, завязанная узлом на груди (наверное, потому что застегнуть ее при таких размерах было просто невозможно).       «Наверное, американка», — подумала Шпее. Ее выдавала цветовая схема.       Вскоре появилась и Граф Цеппелин. Она шла рядом с каким-то мужчиной в синем кителе, единственным мужчиной не из обслуживающего персонала. Как Шпее и догадывалась, это был сам Адмирал.       После случая с Ашигарой Шпее с большой осторожностью подходила к вопросу о возрасте. Но Адмирал выглядел на удивление молодым, вряд ли ему было многим больше тридцати, а может, было и меньше.       — О, Адмирал Граф Шпее! — сказал он, как только увидел ее. — Корабль с самыми крупными орудиями в своем классе! Понимаю, что в свое время ты не успела познакомиться с другими немками, но надеюсь, вы сейчас хорошо ладите?       Говорил Адмирал на японском. И Шпее его отлично понимала. До этого она общалась с флотскими девами либо на немецком, либо на английском языке. А сейчас вдруг оказалось, что все это время она знала и японский. Причем это не было чем-то необычным, раз Адмирал, который уже должен иметь большой опыт в общении с иностранными кораблями, начал разговор с новенькой иностранкой именно на японском.       И никто никак на это не отреагировал, словно подобное действительно в порядке вещей. Что уж поделать, такова механика игры и устройство данного мира, внушала Шпее самой себе.       — Все отлично. А вы, полагаю, Адмирал? — спросила она также на японском.       И снова — никакой реакции от окружающих.       — Да. — Адмирал по-детски усмехнулся. — Получается, у нас теперь два Адмирала?       Цеппелин скосила на него глаза. Ее лицо осталось прежним, но взгляд молча спрашивал: «Серьезно?»       — Адмирал, меня ведь тоже назвали в честь адмирала, — окликнула его блондинка в синей блузке.       — Я знаю, Флетчер, тут просто шутка в имени.       С юмором у него, правда, беда. Взгляд Цеппелин прямо об этом говорил.       На гаремовода или иного извращенца Адмирал пока не походил. Тем не менее, Шпее не теряла бдительности. Она с ним знакома всего минуту, и кто знает, что может скрываться под этой маской с приветливой улыбкой.       — А почему вы лично прибыли в Аргентину, а не командуете всем из Японии? — поинтересовалась Шпее. — Разве для вас это не опасно?       — Ну, сидеть безвылазно в одном месте каждому наскучит, — Адмирал пожал плечами. — Кроме того, мое присутствие поднимает боевой дух флотских дев, так что мне стоило лететь с ними. А базой в мое отсутствие заведует Нагато, ей уже не впервой.       Шпее удовлетворенно кивнула. На первый взгляд ответ ожидаемый, но неизвестно, вся ли эта правда. Она сомневалась, что Адмирал не действовал в сугубо личных целях. И ей оставалось только жалеть Граф Цеппелин, что та пала так низко.       Адмирал достал небольшой блокнот и раскрыл его. Он прочистил горло.       — Перекличка! Начинаем посадку! — громко огласил Адмирал. — Борт номер Один, летят: Арк Роял, Бисмарк, Адмирал Граф Шпее…       — Стойте, почему я лечу вместе с Арк Роял? — вдруг встрепенулась Шпее.       — …Готланд, Хьюстон, Де Рюйтер, Перт, — невозмутимо продолжал Адмирал. — Янус и Джервис.       — Почему я лечу вместе с британками?!       Шпее отказывалась верить в случайность того расклада, что она оказалась в одной группе со всеми британками, среди которых были Арк Роял и Перт, пусть даже последняя — австралийка и является улучшенной версией типа «Линдер».       Определенно не случайность, раз Адмирал упорно продолжал делать вид, что ни Шпее, ни ее замечаний просто не существует:       — Борт номер Два: Хорнет, Айова, Сендай…       Бисмарк положила руку на плечо Шпее.       — Успокойся, все обойдется.       Шпее удивленно посмотрела на нее. И это говорит та, у которой при появлении Арк Роял колени трясутся?       — А ты как-то быстро с этим смирилась!