Ньют
Ньют начал медленно просыпаться. По правде говоря, он чувствовал себя так хорошо, что даже не хотел просыпаться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким отдохнувшим после сна. Он глубоко вздохнул и слегка вытянул ноги. Кровать была слишком жёсткой – не то чтобы он жаловался, особенно после долгого сна на полу, но тем не менее она была тёплой и удобной. На самом деле было очень тепло. Ньют медленно пошевелил правой рукой, его мышцы всё ещё были напряжены после сна, и он понял, что держит что-то между пальцами. Он крепче ухватился за то, что, как он думал, было чем-то вроде одеяла, его глаза всё ещё были плотно закрыты, как будто он боялся, что как только он откроет их, тёплое и успокаивающее чувство исчезнет. И вообще, на чём лежала его рука? Даже если его мысли всё ещё были затуманены сном, он был почти уверен, что это не кровать. Кровати не должны подниматься и опускаться, как будто они дышат, правда? И тут его осенило. О. Наконец он открыл глаза, и первое, что он заметил, было то, что комната была наполнена мягким, как днём, светом. Ему пришлось пару раз открыть и закрыть глаза, прежде чем они привыкли к свету, и как только они, наконец, привыкли, он заметил, как всё вокруг стало таким мирным – от шума волн, разбивающихся о берег в отдалении, до пения птиц прямо за хижиной. Но ничто не было так спокойно, как парень, спящий рядом с ним. Томас лежал на спине и всё ещё крепко спал. Его грудь поднималась и опускалась в постоянном ритме, а длинные ресницы слегка дрожали, отбрасывая длинные тени на скулы. Может, он спит? Ньют, конечно, надеялся, что это так. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, как изменилось их положение во сне: Томас по-прежнему лежал на спине, но теперь обеими руками обнимал тело Ньюта; что касается самого Ньюта, то он лежал наполовину поверх Томаса, положив одну руку ему на грудь, его пальцы сжимали рубашку, а не простыни, как он думал раньше. Ньют почувствовал, как вспыхнули его щёки, когда его осенило. Он не должен был этого делать. Конечно, он не мог контролировать то, что делал во сне, но всё же. Даже если рациональная часть его мозга говорила ему двигаться, он оставался совершенно неподвижным, его глаза были прикованы к спящему телу Томаса, не желая будить его прямо сейчас. Он просто ничего не мог с собой поделать, ведь он так давно не видел Томаса.… одно дело видеть его в своих воспоминаниях каждый раз, когда он закрывал глаза, но видеть его по-настоящему, в реале.… ну, это было совсем другое. Он просто не мог не пялиться на него, и пока он всё это воспринимал, он не мог не вспоминать. Он слишком хорошо помнил, как увидел его в первый раз, хотя это случилось очень давно. Он вспомнил тот день и последовавшую за ним ночь, когда они впервые заговорили, сидя у костра и попивая самогон Галли. Ну что ж, он выпил, подумал Ньют с ласковой улыбкой. Ньют вспомнил, как Томас оглянулся назад, такой испуганный и растерянный, хотя изо всех сил старался это скрыть. И Ньют помнил, что он чувствовал каждый раз, когда оказывался рядом. Он с самого начала знал, что стал другим, но не мог объяснить почему... он просто знал. Может быть, он знал его в прошлой жизни, он не мог сказать точно, он просто был уверен, что в нём было что-то, что он не мог назвать, что-то, что он не осмеливался назвать. Ньют почувствовал, как на него нахлынули воспоминания, и ему пришлось закрыть глаза, чтобы немного успокоиться. Он понимал, что его чувства к Томасу со временем меняются, но не хотел слишком зацикливаться на них. Он просто знал, что это бессмысленно: каковы бы ни были его чувства, они никогда не будут взаимными, не так, как он надеялся. Ньют глубоко вздохнул и снова посмотрел на Томаса. Он отогнал эти мысли и сосредоточился на настоящем, на том, что это всё-таки не сон. Всё это было реально. Всё это случилось, он был в этом уверен, потому что не мог ни мечтать, ни даже представить себе что-то подобное. Он действительно нашёл дорогу домой, и Томас был там, и Минхо тоже, и он был в порядке, его друзья были в порядке, всё было хорошо. При одной мысли об этом на его губах появилась улыбка. Ньют посмотрел на свою руку и понял, что там, где игла пронзила его кожу, осталась лишь крошечная точка. Затем он снова посмотрел на Томаса, думая о том, как тот отреагировал, когда тот спросил его о лекарстве, и удивляясь тому, что он не сказал ему, потому что там определенно что-то было. Ньют не мог перестать думать о том, что случилось с его друзьями после того, как он ушёл.… ну, насколько им было известно, после его смерти. Он сделал ещё один глубокий вдох и почувствовал, как исчезает всякий намек на беспокойство. Теперь у них было время, время поговорить об этом, поговорить обо всём. Они больше не были в бегах, и он вылечился. Ему не нужно было бороться за свою жизнь, никто не преследовал их и не угрожал им, они не убегали ни от ПОРОКа, ни от шизов, ни от Вспышки. Наконец-то они были свободны. Он был свободен. Свобода. Это было такое чуждое понятие для Ньюта. Всю свою жизнь он никогда не был свободен. Во-первых, он оказался в Ловушке внутри Лабиринта, его воспоминания смыло. А потом он оказался в ловушке Жаровни, спасая свою жизнь, и призрак ПОРОКа преследовал его каждый день. В конце концов он обнаружил, что у него нет иммунитета и что он собирается превратиться в шиза. После всего, что ему пришлось пережить, он даже не удивился. Как будто он уже знал, что у него ничего не получится. По правде говоря, он даже не думал, что проживет так долго. С болью в сердце Ньют вспомнил, как он пытался вернуть себе жизнь в Лабиринте и как он выжил, несмотря ни на что. Он помнил, что думал, что это должно быть по какой-то причине, но когда он впервые увидел чёрные вены, растекающиеся по его рукам, было ясно, что причина была не в том, чтобы он выжил и имел счастливую жизнь в конце концов. Если бы он только прожил достаточно долго, чтобы его друзья тоже выжили… ну, для Ньюта этого было бы более чем достаточно. Он просто знал, что у него не должно быть будущего, и он знал, что с его стороны было глупо даже надеяться, что он сможет найти счастье рядом со своими друзьями... с Томасом. Несмотря на то, что он знал это, он просто держался за дорогую старую жизнь, за своих друзей. Хотя он знал, что никогда не доберётся до Безопасной Гавани, он знал, что должен сделать всё возможное, чтобы Томас, Минхо и другие сделали это. И после этого, когда его друзья, наконец, были в безопасности, он был готов принять свою судьбу. Так оно и было, в течение долгого времени. Но теперь… Ньют снова взглянул на Томаса, и его захлестнула волна смешанных чувств. Он не был уверен, заслужил ли он этот шанс в жизни, но даже если нет, он отчаянно хотел его. Он всегда считал, что глупо надеяться на что-то лучшее... до этого момента. В конце концов, он вылечился и добрался до Гавани. Может быть, ему снова позволили надеяться. Может быть. Ньют не мог точно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он проснулся и начал погружаться в свои мысли, но он всё ещё смотрел на Томаса, когда парень начал просыпаться. Его веки задрожали, а рука, лежавшая на спине Ньюта, слегка шевельнулась. Томас зевнул и открыл глаза, встретившись взглядом с Ньютом. Ньют понял, что они всё ещё в той же позе, в которой он проснулся, обнимая друг друга, и проклял себя за то, что не отодвинулся от кровати, когда у него была такая возможность. Он затаил дыхание, ожидая реакции Томаса на его близость. Парень посмотрел на него с удивлением и замешательством, но через мгновение его лицо расплылось в широкой, яркой улыбке, как будто он только что вспомнил, что Ньют действительно здесь. Ньют с облегчением вздохнул, радуясь, что смущение Томаса вызвано необходимостью осознать, что он настоящий, а не тем, что ему неловко находиться так близко. - Эй, - прошептал Томас через некоторое время тихим и всё ещё сонным голосом. - Как ты себя чувствуешь? Ньют почувствовал, как его беспокойство исчезает при звуке мягких слов Томаса и его улыбки. Его глаза лихорадочно изучали лицо Ньюта в поисках ответа, поэтому Ньют просто улыбнулся ему, заверяя, что с ним всё в порядке. - Чертовски фантастично, - сказал он, его голос тоже был немного ошеломлённым. - Хорошо. Это хорошо, - сказал Томас, успокаивающе потирая лицо. Затем его рука двинулась вниз по руке Ньюта, пока его пальцы слегка не коснулись точки, где он ввёл ему лекарство. Он ничего не сказал, только посмотрел на Ньюта, его губы изогнулись в мягкой улыбке. Они были так близко, думал Ньют, пока его взгляд скользил по лицу Томаса, от глаз к губам, пока он не почувствовал, что больше не может дышать. Охваченный паникой, Ньют внезапно сел, отчего у него на мгновение закружилась голова. - Ой! - воскликнул он, закрывая глаза и поднося руку к виску. - Ньют, ты в порядке? - спросил Томас, тоже садясь, с беспокойством в глазах. - Да, извини. Я в порядке, - заверил его Ньют. - У тебя может немного закружиться голова, - объяснил Томас. - Но это всего лишь действие сыворотки, так что беспокоиться не о чем. Ньют кивнул и выпрямился. Ему было стыдно даже думать об этом, но он уже скучал по теплу тела Томаса так близко к своему, хотя на улице было довольно тепло. Он попытался избавиться от этого чувства и снова посмотрел на Томаса. Парень тоже смотрел на него, и они смотрели друг на друга, не говоря ни слова и не прерывая зрительного контакта. - Ну, - сказал Ньют через некоторое время. - А как ты себя чувствуешь? Томас приподнял брови. - Я? - Да, ты, - повторил Ньют, стыдясь, что не спросил раньше. - Я имею в виду… должно быть, тебе было нелегко. Томас усмехнулся, его руки играли с простынями, как будто он внезапно занервничал. - Не могу поверить, что после всего, через что ты прошёл, ты беспокоишься обо мне. - Хей, - сказал Ньют. - Я всегда беспокоюсь о тебе. Он хотел, чтобы это прозвучало шутливо, но Томас тут же посмотрел на него, и его глаза стали ещё шире и удивленнее, чем раньше. - Ты уверен? - спросил Томас. - Конечно, чёрт возьми, Томми! - ответил Ньют, чувствуя себя оскорблённым. Как мог Томас сомневаться в этом? - Я знаю, ты через многое прошёл, пока я был... э-э... - он на мгновение замолчал, не зная, как продолжить. - Ну, пока меня не было. - Это... это ничего, правда, - пробормотал Томас. - Я просто… Я имею в виду, конечно, я... И... - Томас, - сказал Ньют, прекращая бессмысленную болтовню. Они оба страдали, и он не собирался позволять Томасу преуменьшать свою боль. - Томми. Посмотри на меня. Томас так и сделал, встретившись взглядом с Ньютом. - Я знаю тебя и знаю, что ты винишь себя в том, что случилось, - сказал Ньют. - И я знаю, что ты всё ещё винишь себя, зная, что я сейчас здесь. Томас сглотнул, изо всех сил стараясь сохранить зрительный контакт. - Да, - начал он решительным, но невероятно грустным голосом. - Но ведь это была моя вина, правда? - Нет, - тут же ответил Ньют, его голос был ещё более решительным, чем у Томаса. - Нет. Но это было не так. Это было не так. Я превращался в шиза, ясно? Я сходил с ума, чёрт возьми. Я собирался причинить тебе боль. А я не мог этого допустить. Томас покачал головой, избегая взгляда Ньюта. - Да, но я был в самом начале всего этого. Если бы я этого не сделал... - Остановись. Остановись, Томми, - сказал Ньют. - Это был не ты, это был ПОРОК. Томас только усмехнулся. - Я был с ПОРОКом. Я работал на них, я помогал им. - Слушай меня очень внимательно, - почти прорычал Ньют, впервые за долгое время разозлившись на Томаса. - Мы уже говорили об этом, или ты забыл? Там, на Глейде, я сказал тебе, что людей, которыми мы были до Лабиринта, больше не существует. Не важно, что ты делал до этого, важно, что ты делал после. И ты так много сделал, Томас. Ты спас жизни, ты помог нам спастись. Если бы не ты... Ньют сделал паузу, чтобы перевести дух. - Если бы не ты, - продолжил он, и его голос стал мягче. - Не было бы даже лекарства. Томас некоторое время молчал, словно обдумывая слова Ньюта. Когда он наконец взглянул на Ньюта, его глаза были полны слез. - Но я оставил тебя там, Ньют, - сказал он срывающимся голосом. - Я бросил тебя, и ты остался жив. Я мог бы спасти тебя тогда, но не сделал этого.… Я не- Ньют почувствовал, как его сердце сжалось от этих слов, но он был полон решимости. Томас должен был понять, но так как парень не смотрел на него, Ньют положил обе руки ему на плечи и слегка сжал. - Да, это так, - сказал он более спокойным голосом. - Ты спас меня, Томас. В большем количестве способов, чем ты можешь себе представить. Он сделал паузу, глубоко вздохнув. Говорить о прошлом всегда было нелегко, но он знал, что должен. - Когда я был в Лабиринте... Я потерял всякую надежду выбраться из этого кошмара, освободиться от него. Но потом ты появился в лифте, и я всё понял... Я не знаю как, но я просто знал, что в тебе есть что-то... что-то другое. Ты вернул мне надежду, ты вернул надежду всем нам. Ты вывел нас наружу, ты провел нас сквозь Жаровню. И если бы не ты, не было бы никакой сыворотки. Ньют помолчал, поднимая руки к плечам Томаса, пока они не обхватили его шею. Одинокая слеза скатилась с лица Томаса. - Твоя кровь сохраняла мне жизнь достаточно долго, чтобы Майк и Джеймс нашли меня. Ты не должен был спасать меня в Последнем Городе, - сказал он мягким голосом. - Так оно и было. Что Майк сделал со мной… Я действительно не знаю, что он сделал, что бы это ни было.… это вернуло меня назад, и я почти уверен, что ты не смог бы этого сделать, Томас. Как бы тебе этого не хотелось. Томас шмыгнул носом, борясь со слезящимися веками. - Да, но я... Ньют знал, что Томас всё ещё пытается найти другие способы свалить всё на себя, поэтому он решил остановить его прямо сейчас. - Мне нужно, чтобы ты сделал для меня одну вещь, Томми. - При этих словах Томас наконец поднял на него глаза. - В чем дело? - спросил он всё ещё хриплым от сдерживаемых слёз голосом. В его глазах мелькнуло нетерпение, как будто он был готов сделать всё, о чём бы ни попросил его Ньют. - Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что постараешься простить себя, хорошо? Теперь я здесь. Я хочу, чтобы ты перестал винить себя. Мы сделали это, мы в Гавани, Томми. Я знаю, что мы не можем просто... забыть о том, что произошло, я знаю это, хорошо? Чёрт возьми, как бы я хотел. Но мы не можем, и это нормально. Важно то, что мы здесь, мы оба, и мы живы. Мне всё равно, что мы могли или не могли сделать по-другому. Я знаю, что если бы я мог вернуться, я бы ничего не изменил. - Ньют глубоко вздохнул, надеясь, что Томасу этого будет достаточно. - Так... ты обещаешь мне, Томми? Томас долго смотрел на него, и Ньют испугался, что он сказал что-то не то. - Я... - Томас всхлипнул, голос всё ещё скрипел от слёз. Он покачал головой и, к ужасу Ньюта, рассмеялся. Но это был несчастный смех, и смех недолгий. - Не могу поверить, что ты пытаешься меня успокоить. Я... после всего, что с тобой случилось, я должен был бы попытаться помочь тебе, подбодрить, но вместо этого я веду себя как эгоистичный кусок дерьма... Мне так жаль, Ньют. - Томми, у меня было много времени, чтобы обдумать всё, что со мной случилось, разобраться со всём. Это было нелегко, но я старался изо всех сил. Ты даже не знал, что я жив, всего пару часов назад, ты провёл месяцы, думая, что я мертв, а затем, ты просто случайно нашёл меня идущим к вам по пляжу… это, должно быть, было довольно шокирующим для тебя. Не извиняйся за то, что ты сейчас чувствуешь, - Ньют улыбнулся Томасу. - Если бы ты не чувствовал всего этого… ну, это было бы странно, ты не находишь? Томас усмехнулся, и, хотя теперь он улыбался, Ньют видел, как по его щекам катятся слёзы. - Хорошо, - сказал Томас через некоторое время. - Может, ты и прав. - Итак, - настаивал Ньют, ожидая, что Томас снова посмотрит на него. - Ты мне обещаешь? Томас, наконец, поднял голову, и Ньют увидел в его глазах что-то другое, как будто его слова, наконец, достигли его, разрушая стены вины и боли, которые он построил вокруг себя. - Я постараюсь, - наконец сказал он. - Ты сейчас здесь и... и если ты простил меня, то со временем я тоже смогу это сделать. - Томас, - сказал Ньют. - Я никогда не винил тебя. Ни за что. - А следовало бы. Я имею в виду, у тебя были на то всё причины... - Но я не сделал этого. Томас ещё какое-то время смотрел на него, не сводя с него глаз, словно пытаясь определить, врёт он или нет. После долгой паузы он кивнул. - Ладно, - сказал он. - Если это то, что ты чувствуешь, то я обещаю тебе. Ньют улыбнулся и почувствовал удовлетворение. Это было что-то, это было начало. Он знал, что на исцеление уйдёт больше времени, но это было только начало. Начало... Ньюту понравилось, как это прозвучало. - Хорошо, - сказал он, убирая руки с шеи Томаса обратно на колени. - Чертовски рад это слышать, Томми. Я не хочу, чтобы между нами что-то изменилось. И это, подумал он, только полуправда. Он действительно хотел, чтобы между ними всё было по-другому, только не так, как мог бы подумать Томас. Он прикусил нижнюю губу, проклиная себя за то, что даже подумал об этом. Томас тем не менее кивнул, вытирая остатки слёз, и улыбка вернулась на его губы. - Да, я тоже. Я просто... я просто так счастлив, я имею в виду, что счастье даже не покрывает этого. Не знаю, есть ли слова, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую, но я рад, что ты вернулся, Ньют. Очень, очень рад. Ньют почувствовал, как что-то вроде тяжести спало с его груди, сменившись ощущением, что теперь, когда они снова вместе, всё будет хорошо. Какое-то время они просто улыбались друг другу, глаза Томаса блестели, а губы кривились в самой счастливой улыбке, которую Ньют когда-либо видел на его лице. Через некоторое время Ньют почувствовал, что не может больше выдерживать взгляд Томаса, не сделав или не сказав какую-нибудь глупость. Возможно, Томас был прав, и действие лекарства всё ещё давало о себе знать, вызывая головокружение. Поэтому он посмотрел на себя сверху вниз. Его одежда была чистой, да, но он сам… ну, не совсем. Он поморщил нос и снова посмотрел на Томаса. - Итак… - сказал он, откашлявшись. - А как насчёт того душа? - Ах, точно! - Томас вскочил, приводя в порядок одежду. Ньют не был в этом уверен, но ему показалось, что щёки Томаса слегка покраснели. - Пошли, - сказал он, помогая Ньюту подняться. - После этого я покажу тебе всё вокруг, если ты захочешь. Ньют улыбнулся. - С удовольствием, Томми. Они вышли бок о бок, и Ньют мягко улыбнулся, вдыхая свежий воздух Нью-Хейвена. Воздух его начала, его нового начала. Что ж, после того как он примет душ, он определенно станет свежее.***
Когда холодная вода наконец коснулась кожи Ньюта, парень облегчённо вздохнул. Он был рад, что им каким-то образом удалось построить водопровод, потому что, по правде говоря, он никогда в жизни так не жаждал душа. Не только потому, что он был, ну... грязным, но кровь, пот и грязь были не единственными вещами, от которых он жаждал избавиться. Когда вода начала немного нагреваться, Ньют почувствовал, как с его кожи смывается тяжесть всех его прошлых страхов и тревог. Он привёл себя в порядок, медленно провёл рукой по закрытой ране на груди. Время от времени она всё ещё болела, но почти полностью зажила. Скоро шрам станет единственным воспоминанием об этом. Закончив принимать душ, он быстро вытерся и снова надел одежду Томаса. Это была простая белая рубашка с длинными рукавами, которую он дважды закатал, и какие-то брюки, но они пахли Томасом, и это заставляло его чувствовать себя как дома. Это была такая глупая мысль, но Ньют ничего не мог с собой поделать. Он немного задержался на мягком прикосновении чистой одежды к чистой коже, прежде чем выйти из здания.***
Когда он вышел, Томас уже ждал его, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и устремив взгляд на океан. Когда его карие глаза встретились с глазами Ньюта, он широко улыбнулся, оглядывая его с ног до головы. - Привет, - поздоровался он. - Томми, - сказал Ньют. - Тебе не нужно было меня ждать. - Конечно, - ответил Томас. - Кроме того, мне нужно провести для тебя экскурсию, помнишь? Ньют кивнул и улыбнулся, вспомнив, как он сам проводил Томаса по Глейду в те времена. - Как ты себя чувствуешь? - спросил Томас, когда они пошли рядом. Ньют сделал вид, что принюхивается. - Э-э, чисто. Томас искренне рассмеялся. - Это хорошее чувство, правда? - Чертовски удивительно, честное слово. - Тебе придётся поблагодарить за это Галли, - сказал Томас, оглядываясь на здание. - Он так много работал над этим зданием и над тем, как сделать работающую систему водоснабжения. - Он был очень занят, да? - заявил Ньют. - Я вижу, он снова стал строителем. - Да, - подтвердил Томас. - Он был просто великолепен, правда. Я не знаю, смогли бы мы сделать и половину этого, если бы не он, - сказал он, указывая на другие здания. - Да, - согласился Ньют. - Я всегда говорил, что он тупоголовый, но он всегда был чертовски хорош в этом. Они продолжали идти к другим зданиям, и чем больше он смотрел на них, тем более загипнотизированным он себя чувствовал. - Это… это действительно удивительно, - сказал он, почти задыхаясь. Томас улыбнулся. - Да ладно тебе. Следуй за мной. Томас повёл его вокруг лагеря, и Ньют был искренне поражён тем, как далеко они уже зашли. Им удалось построить все основные здания: он уже видел продовольственный зал, зал совета и здание туалетов, затем Томас показал ему здание, которое было почти закончено, и сказал ему, что это будет большой медицинский зал. Ньют заметил рядом Майка, который отчаянно разговаривал с женщиной, которая, как подумал Ньют, могла быть врачом Правой Руки. Затем он увидел спальный район, далеко от суеты лагеря. Деревянные хижины на самом деле нельзя было назвать домами, они были слишком маленькими, чтобы их можно было рассматривать как таковые, но они были достаточно удобными, и, как сказал ему Томас, они определённо были лучше по сравнению с гамаками, в которых они спали в начале. - В первую неделю или около того, - ответил Томас. - Мы все спали под открытым небом, и не пойми меня неправильно, это было здорово. Климат был достаточно тёплым, и спать под звездами было прохладно. Но, чёрт возьми, - добавил он, ухмыляясь Ньюту. - Винс храпел так громко, что заснуть было почти невозможно. Ньют рассмеялся. Затем Томас рассказал ему, что, когда появились первые хижины, все были счастливы, что у них есть крыша – пусть даже только парусиновое – над головой. Им всё ещё приходилось делить своё жилое пространство по крайней мере с двумя другими людьми, но в целом это было довольно терпимо. - Минхо и я, - сказал Томас через некоторое время. - Мы много исследовали, искали материалы, которые могли бы нам пригодиться. Ньют хихикнул. - Ну конечно же. Он же бегун… - Всегда бегун, да… - Томас рассмеялся в ответ. - Но мы нашли довольно много мест. Это чудесное место. Не могу дождаться, когда ты всё это увидишь. Ньют мягко улыбнулся, глядя на близлежащие холмы с их широкими лугами и лесами. - Я тоже не могу дождаться. Они продолжали идти ещё какое-то время, и Ньют время от времени поглядывал на Томаса, улыбаясь тому, как непринуждённо он выглядел, прогуливаясь по лагерю и глядя на остальных. Они увидели, как Соня и Харриет подошли к кухне и, широко улыбаясь, направились к ним. - Ну что ж, вы были очень заняты, да? - сказал Ньют, улыбаясь. - Всё, что ты сделал… Это впечатляет. - Ну, это просто, - начал Томас с нежной улыбкой на губах. - Если ты ленишься, то становишься грустным. И начинаешь сдаваться. Ньют тоже улыбнулся, сразу узнав одно из правил Глейда. Тогда работа была чем-то вроде побега, способом не думать слишком много о своей судьбе. Похоже, теперь всё было не так уж и по-другому, потому что, хотя они и добрались до этого места, все они потеряли кого-то по пути. Томас повёл его к огромной центральной площади, заполненной людьми, и познакомил с парнями, которых он никогда не видел. Он показал ему место, где Бренда и Хорхе разводили костер, а также кухню, где Фрай, Соня и Харриет ткали у костра. Вдалеке Томас показал ему поля, где они попытаются вырастить немного еды. - Да, от меня там было мало толку, - признался Томас. Ньют хихикнул, глядя на людей, работавших там: одни рыхлили землю, другие что-то сажали в поле. - Да, ты никогда не был хорошим садовником, правда? - Не был, - согласился он с улыбкой. - Что ж, тогда я буду счастлив помочь им, - сказал Ньют, и он с нетерпением ждал этого. Быть полезным, наконец-то внести свой вклад в строительство их нового дома. - Как в старые добрые времена, - сказал Томас, и Ньют согласился. Всё это начинало казаться таким беззаботным, таким нормальным. Даже если он только что прибыл туда, он сразу же почувствовал себя как дома, и это уже начинало ощущаться как… ну, как будто он никогда и не уходил. И это чувство усиливалось каждый раз, когда Томас находил время, чтобы рассказать ему каждую мелочь о том, как им удалось построить что-то или поделиться чем-то забавным, что сделал Минхо или что сказал Фрайпан. С каждым анекдотом, которым делился Томас, с каждым местом, которое он ему показывал, Ньют чувствовал себя всё более и более непринужденно, как будто он тоже принадлежал этому месту.***
В качестве последней остановки Томас привёл его на пляж, и Ньют вынужден был остановиться, чтобы минуту полюбоваться океаном. - Это моё любимое место, - признался Томас, останавливаясь рядом. Они сняли обувь, так что их ноги касались песка, глядя на горизонт. - Думаю, и моё тоже, - рассеянно сказал Ньют, и лёгкий ветерок взъерошил его волосы. Он вдохнул его, когда волны намочили его лодыжки. Пляж был огромен, Ньют не видел, где он начинается и где заканчивается. Его взгляд блуждал по большому кораблю, который стоял на якоре неподалеку, его борта омывали ленивые волны. Он не мог поверить, что только накануне вечером тот же самый океан чуть не убил его и его друзей. Теперь всё было так мирно и умиротворяюще. - Это просто… - Томас вздрогнул, его блестящие глаза устремились к горизонту. - Я никогда не видел ничего подобного, по крайней мере, не помню. Это выглядит так красиво и… Не знаю, наверное, бескрайне. - сказал Томас, играя пальцами с ниткой ожерелья, исчезнувшей под рубашкой. Через некоторое время они начали прогуливаться по пляжу, время от времени касаясь друг друга руками, ленивые волны мочили их ноги. Это было так красиво и мирно, что Ньют почувствовал, что может остаться таким навсегда. Через некоторое время он заметил Минхо. Парень стоял у большого одинокого камня, и в руках у него было что-то похожее на острый камень. - Что он делает? - спросил Ньют, останавливаясь, чтобы посмотреть на Минхо. Томас проследил за его взглядом, пока не заметил парня. - О, это… ну, - пробормотал он. - Сейчас увидишь. Они направились к Минхо, но парень, казалось, не замечал их приближения, пока они не оказались всего в нескольких футах. Только тогда Минхо обернулся и, к удивлению Ньюта, широко улыбнулся. Когда он понял, что это они, его улыбка стала ещё шире. - Эй, Ньют! - Он поздоровался с ним, обнял и похлопал по спине. - Ты выглядишь отдохнувшим! Как ты себя чувствуешь? - Я в порядке, спасибо, Минхо, - ответил Ньют, улыбаясь ему, но в то же время пытаясь понять, над чем он так интенсивно работает. - Что ты задумал? - спросил Ньют. - О, - сказал Минхо, поворачиваясь и жестом приглашая его подойти поближе. - Я просто подумал, что должен всё исправить. Ньют подошёл к нему, пока он не оказался рядом, а затем тупо уставился на камень, его глаза изучали его поверхность, впитывая всё. Вся поверхность была выгравирована... именами, понял он через некоторое время. Его глаза быстро перебегали с одного имени на другое – некоторые из них он узнавал, о других никогда не слышал, – но было ясно, что они означают. С комком в горле он изучал поверхность, пока его глаза не остановились на единственном имени, которое было вычеркнуто. Его собственное имя. - Извини, что я тебя туда впихнул, - сказал Минхо, и его низкий голос испугал его. Он почти забыл, что с ним были Минхо и Томас. Ньют не сразу понял слова Минхо, но когда понял, то сразу же посмотрел на своего друга. Парень вертел в руках камень, которым пользовался раньше, вертел его в пальцах и смотрел себе под ноги, словно ему было стыдно. - Эй, - Ньют подошел ближе к Минхо и положил руку на плечо друга. - Хей. Минхо. Парень поднял голову, встретился с ним взглядом, и Ньют почувствовал себя раздавленным. Там было чувство вины и много боли. - Я не хотел оставлять тебя там. Я бы никогда... но… бомбы… там был огонь везде... и солдаты… и затем… они потащили меня… Я не… - Он запнулся, его глаза горели свежими слезами. - Прекрати немедленно, Минхо. Я уже сказал Томми и говорю тебе: перестань винить себя, ладно? Вы оба, - сказал он твёрдым голосом. - Я здесь, я прямо здесь. Я в порядке, и ты тоже. Остальное неважно. Минхо долго смотрел на него, между ними шёл молчаливый разговор, совсем как в старые добрые времена. Ньют почти точно определил момент, когда Минхо решил согласиться с его словами. Его глаза прищурились, а губы приподнялись. Он кивнул. - Ты прав. Всё остальное не имеет значения, - сказал Минхо, но его глаза всё ещё были затуманены какой-то грустью, которая пройдёт немного позже. Ньют знал, но не волновался, потому что у них было достаточно времени, чтобы вылечиться вместе. - Я знаю, что это займёт время, но ты действительно здесь, и... - Минхо замолчал, как будто не мог найти нужных слов, но Ньют знал, что они не нужны. Они просто улыбались друг другу, и всё казалось невероятно правильным. - Хочешь, я тебя сейчас обниму, Минхо? - вмешался Томас, уже двигаясь вперед с распростертыми объятиями. - Да заткнись ты, мерзкая морда! - Минхо увернулся от объятий Томаса, и все трое тут же расхохотались. - Я так рад, что соскрёб твоё имя с этого камня, - сказал Минхо через мгновение, и голос его снова стал серьёзным. - Я рад, что ты вернулся. Без тебя все было совсем по-другому. Ньюту хотелось разрыдаться, и он действительно не хотел снова плакать, потому что знал, что Томас, вероятно, тоже заплачет, и, возможно, Минхо тоже. Вместо этого он просто ухмыльнулся. - Спасибо, Минхо, - сказал Ньют, и он знал, что Минхо понимает, что он благодарит его за всё, что он когда-либо делал для него. Минхо только кивнул и улыбнулся ему. - Тогда ладно, - сказал он после минутного спокойного молчания. - Я собираюсь убедиться, что твоя вечеринка не отстой! Ты заслуживаешь лучшей вечеринки в честь возвращения из мёртвых! - Эй! - воскликнул Ньют, притворяясь несколько обиженным, но Минхо только улыбнулся, похлопал его по руке и побежал обратно в лагерь, где как раз входил Галли с горстью банок, наполненных золотисто-коричневой жидкостью. С улыбкой на губах Ньют снова посмотрел на скалу. Было так странно видеть его имя рядом с именем Алби, Чака, Уинстона, Бена и многих других. Он протянул руку, пока его пальцы не коснулись холодного камня, задержавшись на своём нацарапанном имени. Он был там, подумал он. Среди тех, что исчезли. Он исчез. Для них так оно и было. Он не мог не думать о том, как сильно этот холодный камень напоминал ему о стене, которая была у них в Глейде. Было похоже, но было и наоборот: в Глейде вычёркивали имена тех, кто умер здесь… здесь его имя было вычеркнуто, потому что он был жив. Ньют отступил на шаг и встал рядом с Томасом. Не думая об этом, он слегка пошевелил рукой, пока его пальцы не коснулись тыльной стороны ладони Томаса. Мгновение спустя Ньют почувствовал, как Томас взял его за руку и переплёл их пальцы. Они никогда раньше не были так близки, но Ньют ничего не мог с собой поделать. После всего, через что он прошёл, он чувствовал, что ему нужен этот контакт, он жаждал его. Ему нужно было знать, что он не один, что он жив. И Томас заставлял его чувствовать себя именно так. Его губы изогнулись в улыбке, когда он почувствовал, что всё наконец-то встало на свои места, но именно тогда его глаза остановились на другом имени, имени, которое он никогда не думал, что увидит там. Тереза. Он уставился на имя, моргая, не уверенный, что видит правильно, но так оно и было. Она... умерла? Её там не было, это было совершенно очевидно. Ему было стыдно, но он уже очень давно не вспоминал о ней. Хотя тот факт, что её там не было, мог означать многое. Может быть, она решила остаться с ПОРОКом после побега из Последнего Города, или, может быть, ей удалось сбежать самостоятельно. Он никогда не думал, что она может быть мертва. Именно тогда его осенило, и теперь всё казалось ясным. Должно быть, именно по этой причине он чувствовал, что Томас что-то недоговаривает, когда спрашивал его о том, как он получил лекарство. Тереза, должно быть, имела к этому какое-то отношение, а он даже не подумал об этом. За столь короткое время Томас потерял двух самых дорогих ему людей. Он горевал не только о своей потере, но и о потере Терезы. Ньют почувствовал, как у него сжалось сердце, и крепче сжал руку Томаса. - Прости, Томми, - сказал он, и когда Томас сжал его руку в ответ, Ньют понял, что он догадался. В этот момент он поклялся себе, что сделает всё, чтобы Томас был счастлив. Он заслужил счастье. - Пошли, - сказал Томас через некоторое время. - Мы должны вернуться. Вечеринка начнется достаточно скоро. Ньют кивнул и почувствовал облегчение, увидев, что Томас всё ещё улыбается ему. Солнце только начинало садиться, окрашивая океан в сотни чудесных оттенков, и они шли обратно в лагерь, всё ещё держась за руки.