***
Остаток ночи они не спят. Как будто кто-то из них смог бы. Учиха сидит на своём футоне, завёрнутый в одеяло, и молча наблюдает за Наруто, который собирает краски, отклеивает уголки ватмана от пола и сворачивает полотно в рулон, складывая у стены рядом с чистыми, еще даже не распакованными холстами. Теми самыми, которыми Саске когда-то получил по голове во время толкотни на рынке. — Почему ты не рисуешь на них? — внезапно произносит брюнет, его голос звучит на полтона ниже, устало, и в нем все ещё угадывается разбитость, но хотя бы не слышно того отчаяния, которое звенело в ванной, отражаясь от кафельной плитки. Наруто сразу понимает, что Саске имеет в виду холсты. — Жду ответа от куратора, — отвечает Узумаки, и его голос подстраивается под тональность голоса Учихи, отчего звучит более хрипло, чем обычно. — Как только он одобрит мой курсовой проект, я начну работать на холстах. Саске ничего больше не говорит и не спрашивает. Наруто продолжает копаться с тюбиками краски, укладывая их по своему собственному порядку в кейс. Учиха скользит взглядом от холстов выше по стене к обрывкам из скетчбука с различными набросками, которые Наруто называет неудачными попытками, и Саске по-прежнему с ним не согласен. Узумаки пытался объяснить, что именно не так с этими эскизами, но брюнет все равно остался при своём мнении, что эти наброски вполне заслуживают называться картинами. На резонный вопрос: «Раз, на твой взгляд, это неудачи, то зачем ты крепишь их на стену?» последовал мгновенный и очень простой ответ: «Чтобы помнить о своих ошибках и не допускать их снова». Тогда Саске просто пожал плечами, списав это на очередную странность Узумаки, но сейчас он рад, что тот не выкинул их, а развесил по всей стене, потому что Учихе нравилось рассматривать эти скетчи. Какие-то из них были выполнены на половинках листа, какие-то на целом формате А4, часть из них объединялась одной темой, а какие-то были выполнены на манер коллажа из четырёх составных частей и висели рядом соответственно. Но больше всего Саске нравился тот лист, на котором Наруто рисовал воду. Брюнет не мог точно сказать, река это или нет: весь лист занимало изображение воды, без берегов, очертаний и прочего, как будто кто-то увеличил картинку до максимума, оставив в зоне видимости лишь фрагмент цельной композиции. Но это нисколько не портило картину, наоборот, так она казалась лучше, более притягивающей. Когда Саске смотрел на неё, ему казалось, будто не только он вглядывается в воду, но и вода вглядывается в него, размывает страхи внутри него, тревоги и мрачные мысли, покачивает на своих волнах и успокаивает. Но в этот раз, глядя на неё, Саске заплакал. Он даже сам не понял, в какой момент начал плакать, слёзы просто полились из глаз, пока он рассматривал скетч. — Саске, ты… — взволнованно произнёс Узумаки, заметив мокрые дорожки на лице Учихи, но замолчал, когда черные глаза посмотрели на него. По их взгляду Узумаки понял, что слова излишни и не нужны сейчас, так что он вздохнул беззвучно и опустился на футон рядом с брюнетом. Посидеть и помолчать бок о бок, плечом к плечу — это тоже поддержка. Саске неожиданно для себя расклеился, в нем вдруг даже не осталось сил для того, чтобы просто сидеть. Он упал на матрас, сжался и не переставал бесшумно плакать. Наруто ничего не сказал, не предлагал ни воды, ни подышать воздухом или покурить на балконе. Вместо этого он лёг рядом, аккуратно обнял содрогающееся тело и прижал к себе, спрятав от всего в мира в своих объятиях. И пока Учиха распадался на атомы, Узумаки крепко обнимал его, и только благодаря этому, Саске, кажется, чувствовал себя хоть сколько-нибудь живым. Находясь в запредельной близости Наруто. Ощущая руки, обнимающие его, и чувствуя спиной, как вздымается грудь Узумаки при каждом новом вдохе. И кроме этого больше ничего не было. Окружающее будто стало эфемерным, едва ощутимым и беззвучным. Саске казалось, будто он отклеился от реальности, и поэтому не мог чувствовать её. А может дело было в том, что за короткое время он испытал слишком много, сорвал крышку с запечатанных чувств и эмоций, и его ресурсов оказалось недостаточно, чтобы вынести всё это сразу, и поэтому он теперь полностью опустошенный и оглушенный лежит в объятиях Наруто до тех пор, пока не проваливается в долгожданный сон.***
Утром Саске проснулся первым с ощущением, будто он не долго спал, а просто прикрыл глаза на мгновение. Будто не закончилась ночь и не начался новый день, наполнивший солнечным светом всю комнату. Казалось, будто кто-то просто щёлкнул пальцами перед носом, из-за чего Учиха моргнул на секунду и за эту секунду потерялся в пространстве и времени. Голова немного болела, но боль была настолько слабой, что на неё легко можно не обращать внимания. А вот на горячую ладонь Наруто не обращать внимания не получалось. Узумаки спал рядом, лёжа на животе и уткнувшись носом в подушку, и его ладонь накрывала запястье Саске. Расслабленные пальцы нисколько не сжимали, но тепло от ладони было приятным. Спящий Наруто выглядит лет на десять младше, с разбросанными по подушке светлыми волосами и приоткрытыми пухлыми губами он кажется таким безмятежным и беззаботным, что будить его сродни преступлению. И Саске не двигается. Он просто смотрит на него, такого уютного, и чувствует, как уже наверное в тысячный раз всё его естество преисполняется благодарностью к этому человеку, который делает для него так много: помогает, поддерживает, разделяет тяжелые ночи и даже плачет вместе с ним и никогда ничего не просит взамен. Предлагает всего себя и всё, что имеет, но ничего не просит взамен. И не лежи Наруто сейчас рядом со смешно открытым во сне ртом, Учиха бы усомнился, что такой человек, как он, вообще может существовать в этом мире. Но нет, Наруто очень даже реальный. И это именно он был рядом прошлую ночь. Это он достал краски и приклеил ватман к полу. Это он сидел рядом всё время. Это он стоял за шторкой в ванной и ждал. Это он после был рядом и успокаивал. Это он остался рядом до самого утра, утешая Саске и охраняя его сон. Учиха не знает, когда уснул Наруто, но он знает, что не хочет тревожить его сон сейчас. Вместо этого Учиха хочет сделать что-то в ответ, для него. Например, приготовить завтрак. Хотя бы через такую мелочь поблагодарить этого человека за всё то многое, что он делал и продолжает делать. Саске аккуратно, буквально не дыша, выбирается из постели и, прихватив одежду, бесшумно выходит из комнаты, прикрыв за собой дверь. Он одевается в ванной и после несколько минут смотрит на себя в зеркало. Глаза слегка опухшие, лицо бледное, волосы отросли, из-за чего лицо кажется ещё более вытянутым и острым, футболка Наруто на его худых плечах кажется чересчур большой. Саске вздыхает. Надо заняться собой, привести себя в порядок, потому что выглядит он крайне жалко. Но это попозже, сначала завтрак. Учиха по-быстрому умывается и идёт на кухню.***
В холодильнике восемь яиц, молоко, овощи, две пачки онигири, соусы и ещё какие-то банки-склянки. Саске выбирает яйца и молоко, решив приготовить омлет, который никогда в жизни до этого не готовил, но видел пару раз, как это делает Наруто, так что надеется, что с таким опытом он справится. Брюнет включает конфорку на максимум, ставит на неё сковороду и наливает немного масла. Шарится по шкафчикам, достаёт глубокую миску и разбивает туда четыре яйца — по два каждому — и вливает молоко, солит и начинает активно перемешивать до однородной смеси. Ну вроде нормально. Учиха сглатывает, но всё же собравшись с силами, он выливает жидкость на сковороду и едва не отпрыгивает, когда содержимое на сковороде начинает громко шипеть. Саске почти в ужасе тянется деревянной лопаткой к жарящейся смеси, которая почему-то быстро-быстро сворачивается. Учиха, запаниковав, перемешивает содержимое сковороды лопаткой, и омлет превращается в комочки. Совсем не то, что ожидалось, и совсем не то, что получалось обычно у Наруто. У него как-то румяно и пышно все выглядело и целым, а он потом, ловко поддев лопаткой, переворачивал омлет и обжаривал с другой стороны. А у Саске комочки. Что ж, это провал. Учиха фырчит под нос, снимает сковороду с плиты и вываливает комочки неудавшегося омлета на тарелку. У него ещё четыре яйца, а значит, ещё одна попытка. Яйца смешиваются с молоком по второму кругу. Сковорода снова дожидается на горячей конфорке. И когда смесь выливается на сковороду, всё снова так же устрашающе шипит, но в этот раз Саске готов к подобному раскладу, так что не паникует, а терпеливо ждёт, когда омлет прожарится, чтобы перевернуть в нужный момент. Но внезапно по кухне начинает расползаться запах гари, и Учиха, быстро среагировав, ловко орудует лопаткой, переворачивает омлет и замирает. — Какого… — недоуменно хмурится парень, стоя у плиты с лопаткой в руке и глядя на подгоревший омлет. Снова провал. И пока на сковороде шипит ещё необжаренная сторона омлета, Саске судорожно пытается придумать, как быть дальше. Скинуть этот огарок в другую тарелку и попробовать ещё раз? Но яиц-то больше нет. Тогда по-быстрому сбегать в ближайший продуктовый за яйцами? И пока он мечется между «да» и «нет», на кухне появляется Наруто. Сонный с всклокоченными волосами он вплывает на маленькую кухню, с любопытством оглядывая тарелку с первым омлетом, грязную миску, в которой Саске взбивал яйца с молоком, скорлупу от яиц, коробку молока, масло и Учиху, стоящего с деревянной лопаткой у плиты. — Что делаешь? — хрипит он сиплым ото сна голосом, и для Саске его появление настолько неожиданно, что он подпрыгнул от внезапности и запаниковал так, словно его поймали на месте преступления. Он одеревенело подворачивается в сторону Узумаки и изо всех сил старается выглядеть невозмутимо. И черт, его паника и попытки сохранить лицо настолько очевидны, что Наруто едва сдерживается, чтобы не засмеяться. — Завтрак готовлю, — сипит не своим голосом Учиха и прочищает горло. — Завтрак в два часа дня? Наруто подходит к плите и заглядывает через плечо друга в сковороду. Сдерживать смех становится ещё труднее при виде сгоревшего до черноты омлета. — Я, конечно, не повар, но по-моему, омлет слегка подгорел. Да, Наруто стебётся, он не удержался. Саске вздыхает. — Я не умею готовить омлет, — признается он и, чуть помолчав, добавляет: — То есть нет, я просто не умею готовить. Никогда не готовил что-то самостоятельно. Наруто смягчается, снисходительно улыбается, похлопав Учиху по плечу, мол ничего страшного, берет лопатку у него из рук и, аккуратно поддев омлет, оценивает другую сторону. И с той стороны омлет тоже уже подгорел. — Степень прожарки просто супер, — улыбается Наруто, снимая сковороду с конфорки, и тянется к шкафчику за тарелкой, в которую перекладывает огарки омлета. Затем он включает воду и споласкивает горячую сковороду под краном, та шипит сначала, но постепенно остывает и «перестаёт выкобениваться», если говорить на языке Саске. Наруто протирает её полотенцем и ставит на обратно на плиту, убавив мощность конфорки. — Как насчёт риса с тунцом? Предлагаю позавтракать очень плотно, потому что мы собираемся завтракать в обед. Саске кивает и благодарит вселенную за то, что Узумаки не решил ещё раз попробовать омлет, потому что яиц-то ведь нет больше. Хотя возможно, Наруто не предложил омлет, потому что сам все понял по двум тарелкам с неудачными попытками. Спасибо ему, что он такой проницательный. Наруто, чтобы Саске не чувствовал себя подавленным и лишним на кухне после истории с омлетом, даёт ему задание сварить рис в рисоварке. Тот говорит, что понятия не имеет, как это правильно делать, и Узумаки даёт ему пошаговые инструкции вслух, пока сам дожаривает первый омлет, который не сгорел, но остался сыроватым. Он шинкует туда зелёный лук и добавляет нарезанный помидор, поливает соусом, и кухню заполняет уже ароматный запах еды. Саске все это время стоит у раковины и тщательно промывает рис холодной водой. У него уже пальцы онемели, если честно, но вода все ещё стекает мутная, а Наруто велел промыть до прозрачной «чистой» воды. — Ага, уже достаточно, — кивает Узумаки, подошедший к раковине с овощами, намереваясь их помыть. Его снова позабавила чрезмерная серьезность Учихи, но он не стал акцентировать внимание. — Теперь загружай рисоварку и нажми на пуск, она потом сама пикнет по готовности. Учиха кивает и с самым серьёзным лицом идёт загружать рисоварку. Наруто улыбается себе под нос, пока моет овощи. Саске сидит рядом с рисоваркой всё время, пока в ней томится рис. Наруто в это время нарезал овощи для салата, который заправляет очередным соусом и хорошенько перемешивает. Он сервирует стол, раскладывая по маленьким пиалам омлет, справедливо разделённый на две равные порции, выкладывает в другие пиалы салат, достаёт из шкафчика пиалы под гарнир и протягивает их ответственному за рис, а сам тянется к холодильнику и достаёт оттуда две банки консервированного тунца, открывает каждую и выкладывает содержимое по ещё двум пиалам и ставит всё на стол. Наливает воду в чайник, заваривает чай, разливает его по чашкам и достаёт палочки. Рисоварка пищит, уведомляя о готовности. Учиха с испугом смотрит на Наруто, словно ожидая дальнейших инструкций. — Открывай, — кивает Узумаки, сидя на своём месте за столом. — Только осторожно, не обожгись паром. Саске всё делает осторожно. Медленно открывает крышку и, аккуратно зачерпывая ложкой, кладёт рис в пиалы. Рис получился что надо. — Приятного аппетита, — улыбается Наруто, хватаясь за палочки. — Приятного, — отвечает Саске, и они оба приступают к еде.***
Пообедав и убрав за собой посуду, они одеваются и выходят из квартиры, потому что Саске сказал, что ему нужно сходить в парикмахерскую и в магазин одежды. Наруто, обрадовавшись про себя поступившей инициативе, предложил сходить вместе. И уже через полчаса они сидят в салоне: Саске в кресле у мастера, Наруто — на диване, залипая в телефон. На стрижку много времени не потребовалось, так что из салона они уходят быстро и ещё через десять минут уже заходят в торговый центр и облегченно выдыхают, оказавшись в прохладном помещении центра после пешей прогулки по жаре. Солнце не щадит жителей Токио, от души накалив воздух. Почему-то Наруто думал, что с Учихой будет сложно в магазине. Почему-то казалось, что он слишком избирательный в вопросах выбора одежды и обуви. И из-за этого Наруто казалось, что он будет обходить бутики один за другим, оставаясь недовольным буквально всем предложенным ассортиментом. Наруто так думал. Почему-то. Но на деле Саске довольно быстро выбирал то, что ему подходило по размеру, вкусу и, главное, средствам, и в итоге он за пару часов купил себе джинсы в двух расцветках (чёрный и классический синий), три базовые футболки (чёрную, серую и белую), джемпер, толстовку с капюшоном и кеды. И всё оверсайз, ну кроме обуви, разумеется. Наруто в свою очередь купил шорты, футболку и шлёпки на лето. Он и Учиху пытался сагитировать на летние «шмотки», но тот выдвинул категоричное «нет», на том их вполне продуктивный шопинг подошёл к концу. А после Узумаки предложил перекусить на фудкорте, здесь Саске возражать не стал, и день они закончили на четвёртом этаже торгового центра за одним из многочисленных столиков, сидя на пластмассовых стульях, уплетая комбо из «Бургер Кинга» и запивая его колой. По пути домой Наруто предлагает завернуть в продуктовый и купить кое-что по мелочи (яйца, например). И пока Узумаки расплачивается на кассе, Учиха изучает прилавки магазина и натыкается взглядом на свежие круассаны. Хотя они выглядят меньше, чем те, что продавали в кофейне, стоят они здесь дороже, и Саске внутренне негодует от несправедливости и отворачивается от полок с выпечкой. Он внимательно изучает взглядом улицу сквозь стеклянную витрину магазина, выискивая взглядом что-нибудь подозрительное. Почему-то не отпускает страх, что Микото могла послать за ним своих гончих псов во главе с Саем, которые в любой момент по ее приказу снова уволокут его в особняк и запрут в комнате. Саске ёжится от воспоминаний, злость волнами пробегает по спине, но Учиха стискивает зубы и старается не думать об этом. Всё-таки по пути в торговый центр и обратно не было ничего подозрительного, так что, возможно, Микото в этот раз действительно отреклась от него. Хорошо, если это на самом деле так. — Всё, идём? — в поле зрения появляется Наруто с небольшим пакетом с продуктами в руке. Саске кивает и идёт к выходу следом за Наруто, бросив последний взгляд на полку с круассанами. Совсем не такими, что продавались в кофейне. Кстати о ней… — А что с кафе? — спрашивает Учиха, когда они выходят из магазина. — Оно не работает? — Закрыли на ремонт, — отвечает Узумаки, и брюнет только сейчас понимает, что за все эти дни Наруто ни разу не выходил на смену. — Сотрудников уволили? — уточняет он. — Нет, перебросили в разные филиалы. Мне тоже предлагали, но это слишком далеко, так что я отказался, и теперь безработный, — смеётся Наруто. — Но вот закрою курсовой проект и начну искать новую подработку. Саске понятливо кивает и сам тоже делает пометку о поиске работы. Всё-таки деньги, которые дал Итачи не бесконечные.***
Вернувшись в квартиру, они раскладывают новые вещи по полкам в шкафу. Саске сначала стесняется и говорит, что собирается хранить одежду в пакетах, но Узумаки смеряет его таким взглядом, что Учиха сдаётся и занимает предоставленную ему полку в шкафу, которую Наруто освободил специально для него. После сытного комбо ужинать не хотелось, так что продукты занимают свои полки в холодильнике и шкафчиках до поры до времени, а Саске с Наруто занимают свои места в комнате, усевшись каждый в свой угол. Учиха сидит на футоне, считает оставшиеся деньги и проверяет телефон на наличие новых уведомлений: от Итачи пока тишина. Наруто сидит, сгорбившись, скрючившись, на табурете за столом, заваленном всем подряд: скетч-буками, канцелярией, книгами и двумя грязными кружками, но каким-то образом Узумаки все равно умудрился найти среди этого хаоса чистый уголок и устроить на нем ноутбук, на котором что-то активно печатал, параллельно разговаривая с кем-то по телефону. Из разговора Саске смог понять только две вещи: это не его старик-опекун, этот кто-то, похоже, его друг. Возможно, одногруппник, потому что Наруто изливал ему свои недовольства по поводу куратора и того, что его задолбало в сотый раз исправлять мелкие косяки на курсовом проекте, и в конце разговора он заключил, что куратор — говнюк ещё тот, и, тихо посмеявшись, положил трубку. А вечером они стояли на балконе и пили кока-колу. Закатное солнце уходило за горизонт, окрашивая небо в тёплый оранжевый свет. По небу бесшумно летел самолёт, а внизу на шоссе гудели машины, ветер раскачивал кроны деревьев под балконом, и те мягко шелестели листьями. Изредка по тротуару внизу пробегали дети и проходили женщины, топая каблуками. А под крышей щебетали птицы. Саске прикрыл глаза и глубоко вдохнул через нос, наслаждаясь парящим в воздухе умиротворением. Он давно не чувствовал себя так спокойно, как сейчас. Казалось, что прямо сейчас он может ощущать мир всем своим существом. Вот, например, стоящий сбоку Наруто медленно поднял руку, сделал два глотка колы и снова опустил её на перила, вздохнув. — Я не знаю, хочешь ли ты об этом говорить, но я не могу не спросить, — раздался его приглушённый голос. Саске слушал его, не открывая глаз. Он примерно догадывался, о чем хочет спросить Наруто. — Как ты? Я имею в виду, после вчерашнего, как ты себя чувствуешь? Учиха открыл глаза и посмотрел на горизонт. Небо было таким оранжевым, как будто кто-то разлил расплавленный металл. — Нормально, — отвечает брюнет и он, правда, не врет. Да, он до сих пор чувствует непривычную пустоту внутри, но вместе с тем ощущает какую-то легкость, как будто стоит у начала чего-то нового, чего-то хорошего. — Но ты вчера плакал. Очень много. Саске опустил голову. Он сам не ожидал, что его подкосит настолько. — Плакал, — только и признал он. — Если честно, я даже тогда так не плакал. Возможно, вылилось то, что я держал в себе. Где-то глубоко и пытался не ворошить, потому что боялся, что не вынесу. — Ты думаешь, этого достаточно? — О чем ты? — Арт-терапия — хороший инструмент, но я не думаю, что её одной достаточно. — Намекаешь, что мне нужен мозгоправ? Наруто поморщился от того, с какой усмешкой Саске произнёс это. — Специалист, — поправил Узумаки. — Почему бы не попробовать? Ты хочешь вечно прятаться и убегать? — Это мой способ защиты. И он работает. Наруто категорически не согласен. Если бы этот способ защиты работал, то Саске не прибегал бы к помощи лезвий, чтобы унять фантомные касания к коже, не тянулся бы к сигарете каждый раз, когда не мог дышать, ощущая вес Мадары на себе. — Иногда стоит попробовать, — Наруто пытается ненавязчиво убедить Учиху. — Ведь арт-терапию ты сначала тоже не хотел пробовать. Брюнет снова закрыл глаза. Возможно, Наруто прав. Но он все равно пока не готов идти к психотерапевту. Потому что это чужой, незнакомый человек, а рассказать ему нужно будет очень личное. Саске не уверен, что сможет открыться. — Может быть когда-нибудь потом, — уклончиво отвечает Учиха, закрыв этой фразой разговор. До поры до времени. И Наруто соглашается. Тоже до поры до времени. Они покидают балкон тогда, когда уже небо из оранжевого стало темно-синим, когда ветер стал сильнее и шелест листьев под балконом тоже, когда над тротуарами загорелись тусклые фонари, а в окнах дома напротив зажегся свет. Наруто ушел с балкона первым, прихватив пустые банки из-под колы, чтобы выбросить. А Саске задержался на одну сигарету и, потушив окурок, он вернулся в квартиру, так и не заметив, что в тени между двумя пятиэтажками, там, докуда не дотягивался тусклый свет фонарей, прятался чёрный автомобиль с выключенными фарами, сливаясь с вечерней темнотой.