Сто пятьдесят оттенков Белого

      Винни был зол. Он был чертовски зол на всю эту гребаную вселенную, и жутко хотелось свалить из нее в максимально отдаленное энергетическое пространство. Да вот только дверка была не предусмотрена. Куда ни сунься, везде ты так и останешься с самим собой и собственным гневом.       Плевать, что в ночь они отправились из Чикаго в разведку, которая изначально не предвещала никакого успеха. Плевать, что лишь утром третьего дня они вернулись из соседнего штата аж с пятью штрафами (и все на его номер!), свинченными кем-то с чоппера зеркалами (которые Модо так долго подбирал под свой рост и единственный глаз!) и горящими желудками от паршивой жратвы впопыхах в придорожных бистро. Плевать даже было на то, что преступный шлейф единственного негодяя, за которым он был готов мчать вместе с братьями, пока бьется его сердце, снова растворился в очередной географической воронке. Прикрывающие Лимбургера люди на этой планете слишком хорошо умели сливать концы.       Но на все это сейчас было откровенно плевать. Проспятся и снова в бой. А вот последней каплей стал по сути плевый и ненужный инцидент на въезде в город с 65-го шоссе. У самой развязки началась затяжная пробка, в которой они протолкались еще с полчаса, прежде чем вырвались на бульвар Индианаполис. Там же, среди бесконечных эстакад, машины стояли плотно, медленно сдвигаясь вперед в чаду выхлопных газов и жара от уже нагретого в утренний час асфальта. Самое правильное было свернуть на обочину и хоть как-то протискиваться.       Винни ехал за братьями последним, сцепив зубы и стараясь не обращать внимания ни на ломоту от трехдневного недосыпа, ни на раскалывающуюся голову, ни на взмокшую и прилипшую к шерсти майку под застегнутой наглухо курткой. К бесам! Только красные глаза четко и привычно выхватывали траекторию, расстояние, габариты и чужие зеркала.       Что такое экстренно жать на тормоза и останавливаться с любой скорости, Винни знал как мотоазбуку. Поэтому тело отреагировало само, когда после проехавших вперед ребят какой-то недоносок на пикапе решил резко вывернуть руль и перегородить ему путь. Что, думал, подсечешь парнишку на мотике, чтобы он полетел кувырком через твой паршивый капот? Думал проучить тех, кто не стоит с тобой в пробке? Думал, тебе все можно, спрятавшись за закрытым стеклом?       Винни перемкнуло. От усталости, от досады, от чуждости, которая никак не проходила даже спустя год на Земле. От тщетных усилий поймать врага. От затянувшейся жизни по углам, всегда под захлопнутым визором. Он, черт подери, прошел войну, то, что этим ссыкунам из сытого мегаполиса небоскребов даже не снилось в самой огненной лихорадке. Войну, которая стирает своим ржавым катком не только жалкие города, а всю планету, оставив ее перепаханной и окровавленной. И этот лоснящийся недоделок будет поучать его иерархии на гребаной дороге?       Винни спокойно слез с байка, одним шагом добрался до слегка удивленного водителя, чья злая забава почему-то не удалась, и, взявшись за ручку дверцы, медленно сжал пальцы. Хруст дешевого пластика заставил мужчину нахмуриться и потянуться за чем-то на пассажирском сидении, но белый был неумолим. Он решительным движением распахнул дверь пикапа и вернул человека на место. Его рот было приоткрылся для готового сорваться ругательства, но из-за непроницаемого шлема внезапно послышалось то, чего мужчина никак не ожидал: шипящее рычание, исходящее из самой глубины грудной клетки. Водитель дернулся, в панике отшатываясь, но Винни на краткое мгновение с едва слышным щелчком приоткрыл свой черный визор. И пока под сдавленный вопль ужаса мужчина сползал под руль, Винни уже развернулся, протащил байк вперед и сорвался прочь вслед за братьями.       И пусть те его осудят. Ему было в тот момент миллиарды раз плевать.       Он бездумно следовал за ними, заметив лишь в последний момент, что они тормозят почему-то у мастерской Чарли. Ах да, чоппер Модо. Без зеркал не дело, да и вдруг штрафы придут, будь они неладны.       Винни устало махнул им рукой и остался на улице, даже не слезая с мотоцикла и не глуша двигатель, словно в любой момент был готов сорваться прочь. Никаких мыслей больше не было. Пустота черной дыры в гудящей голове. Дождаться братьев или свалить по-тихому?       Из дверей мастерской показалась встревоженная Чарли, которую белый заметил, лишь когда та подошла на расстояние вытянутой руки.       Шарлин, Шарлин. Милая земная звездочка. Лучше уходи. Не надо тебе расстраиваться, переживать, помогать. Только не сейчас. Когда на мир столько злости.       Зеленые глаза Чарли заметались между его все так же закрытым шлемом, напряженными плечами и ладонями, сжимающим руль до хруста кожаных перчаток. Она сделала несколько глубоких вдохов и все поняла. Сейчас ему лучше побыть одному.       Чарли протянула руку к рулю и нажала на какую-то кнопку. Винни удивленно перевел взгляд на приборку и увидел зеленый мигающий огонек поворотника. Того, который он должен был бы включить перед тем, как уехать. Чарли сама отправляла его очистить голову и душу. Милая девочка, все она понимала, все чувствовала.       И прежде чем сорваться с места, Винни повернул к ней голову и приложил на мгновение руку к своему сердцу. Благодаря за чуткость. За то, что она есть.