Game of Formula

      Шарль вошёл в горячую купель первым, издав блаженный стон, когда всё его обнажённое уставшее тело окутал жар. Он устроился удобнее, откинув голову на борт купели, вытянувшись в воде; его золотистая от южного загара кожа покрыта золотыми и серебряными бликами солнца, через украшенную широкой аркой стену освещавшего прозрачную воду.       Пьер заложил за спину руки, не стремясь присоединиться, наслаждаясь уже тем, что Шарль позволял ему любоваться собой беспрепятственно, находя удовольствие в его ласкающих взглядах, равно как и в горячей воде. — Ты присоединишься ко мне или так и будешь стоять, как стражник у двери? — Шарль не открывал глаз, нежась в солнечном тепле, воде и внимании Пьера, и Пьер неслышно подошёл ближе, вставая за его плечом. — Ты подкрался ко мне? — Я не крадусь, — Пьер склонился над ним, невесомо лаская пальцами вытянутую шею и влажное плечо. — Так ты присоединишься или нет? Меня утомил вид твоих одежд, — Шарль игриво брызнул в него водой, от чего Пьер легко уклонился, глядя на него с тёплой, почти нежной улыбкой. — Твоё стремление раздеть меня приятно, — Пьер расстегнул плотный дублет, предмет неустанных шуток Шарля, не носящего ничего теплее шелков, и сбросил с плеч, оставаясь только в тонкой нательной рубахе, — но я не хочу вариться в той воде, в которой ты моешься, и делать из нас обоих похлёбку. — У волчонка слишком плотная шкура, — Шарль смеялся, протягивая руку, и Пьер охотно подался к прикосновению, склоняясь над ним так, чтобы удобно сжать его мягкие губы властным поцелуем.       Шарль задохнулся горячечным стоном, обнимая лицо Пьера ладонями, не позволяя отстраниться и ослабить давление, даже если это заставляло его занять совсем неудобное положение. — Так люблю, когда ты такой властный, — он довольно пробурчал, едва отстранившись, пар от горячей воды вокруг них разогрел воздух, и щеки Пьера раскраснелись, даже если он так и не соизволил присоединиться к Шарлю в купели. — У тебя будет больше возможностей наслаждаться этим, когда ты поможешь мне вернуться на Север, — в глазах Пьера знакомый огонь, как и всегда, когда он говорил о покинутой родине, но Шарль только скривился, не испытывая восторга от мысли, что ему придётся покинуть тёплый, пропахший солью и специями Эссос, чтобы отправиться на холодный безлюдный север Вестероса. Но он никому не позволил бы занять это место рядом с Пьером. — Однажды так и будет, — Шарль улыбнулся, поглаживая влажной рукой крепкую грудь Пьера, наслаждаясь уверенным биением сердца где-то под бледной кожей, — но прежде ты присоединишься ко мне прямо сейчас в этой купели. Это не вопрос. — Твоё желание — закон, — Пьер едва склонил голову с ухмылкой и скинул остатки одежд, не смущаясь пристального внимания Шарля. — Кажется, будто в тебе стало ещё больше мышц, хотя я всякий раз думаю, что это невозможно, — заметил он довольно, обводя пальцами скульптурные линии молодого поджарого тела. Шарль любил красивые вещи и умел их ценить, но красивых людей он любил ещё больше. — Мне нужно больше заниматься с мечом и луком, если я хочу вернуться и победить, — Пьер вынудил его подвинуться, заняв место в купели рядом с ним, и тут же усадил улыбающегося Шарля себе на колени, оставив ладони лежать на его мягких бёдрах, которых Пьер всякий раз не мог перестать касаться, едва выдавалась возможность. — Вестерос никогда не одобрит нашей любви. Ты это знаешь, — голос Шарля неожиданно серьёзен, Пьер украдкой вздохнул, уже зная, к чему ведёт этот разговор. — Зачем нам отправляться туда? Вестерос — жестокое место. — Я должен вернуться домой, ты знаешь, — ответил он, не желая вступать в споры сейчас. Его руки мягко скользили по телу Шарля, то сжимая, то едва касаясь, — получить то, что принадлежит мне. Я не могу всю жизнь стоять за твоей спиной.       Шарль молчал, упрямо глядя на разбитый у дома пышный зелёный сад, и Пьер догадывался, какие мысли сейчас одолевают его. Он не мог просить Шарля, благородного уроженца Пентоса, привыкшего к теплу, богатству и излишествам переправиться с ним за узкое море, чтобы принести Пьеру ненужные имя и титул. Шарлю всё равно, носит Пьер благородное имя дома или фамилию бастарда, всему Пентосу, всему Эссосу всё равно, люди здесь жили по другим законам. Пьер не мог просить его об этом, но Шарль всё равно согласился отправиться с ним, и Пьер знал, что однажды он должен будет отплатить Шарлю за оказанную ему честь.