отпечаток губ на стекле

Жан стоял перед морем. Спокойное, голубое, скорее даже лазурное. Там, где оно заканчивалось, лежало тёмное небо, усыпанное несчётным количеством звёзд. Они отражались в этом бескрайнем море. Вода еле слышно шумела, а Жан всё стоял и стоял, любуясь звёздами, через прозрачную гладь. Море было словно стеклянное, такое чистое, что можно увидеть каждый камешек на дне. Чувство умиротворения переполняло Кирштайна. Хотелось остаться здесь у воды навсегда. Но вдруг задул прохладный ветерок, заставляя мелкую дрожь пробежать по спине. Жан обернулся. Сзади находились высоченные деревья. Как оказалось, море окружал вовсе не пляж, а какой-то неестественный лес. Присмотревшись, Жан увидел троих светлячков. Толком не понимая зачем, он последовал за ними. Светлячки летели медленно, но как бы Кирштайн не старался, он не мог их догнать. Сначала он просто шёл, затем ускорялся и ускорялся, пока не перешёл на бег. Устав от долгого бега, Жан остановился. Светлячки какое-то время летели, а потом тоже остановились. На их месте загорелась яркая вспышка. Кирштайн прикрыл глаза рукой. Когда он их открыл, увидел перед собой мальчика, мужчину и женщину. Они постояли на месте и снова побежали. Жан опять рванул за ними. Он подозревал, кто из них кто. Мальчишка, что бежал посередине, никто иной как погибший Марко. Телосложение, волосы, да даже одежда—это точно был он. Чуть полноватой, низенькой, русоволоосой женщиной была мама—Госпожа Кирштайн. Ну, а мужчиной, судя по воспоминаниям из детства и фотографиям, был его отец. Жан снова не мог за ними угнаться и остановился. Мама, отец и Марко тоже остановились. Они стояли ещё несколько мгновений и медленно развернулись. Их глаза были перечёркнуты, словно это были не люди, а всего лишь ожившие фотографии. Родители и друг тяжело ступая будто куклы, шли навстречу Жану. Он не двигался. В шаге от него люди остановились. Они протянули руки и сжали горло Кирштайна, приподнимая того над землей. Он барахтался, словно щенок в воде, но не мог освободиться. Голова Жана запрокинулась к небу, руки бессильно опустились. Наворачивались слёзы. Последнее, что он видел—падающую, ярко-бирюзовую звезду. *** Жан проснулся от приглушённого голоса, зовущего его. Он зажмурился, и, не глядя, кинул подушку в сторону назойливого звука. Повернувшись на другой бок, Кирштайн снова уснул. Судя по всему, прошло несколько минут, и Жан почувствовал, что что-то холодное и мокрое оказалось на его лице. Он подскочил. —Вот обязательно было в крайности бросаться?.. —Заметь, ты первый атаковал меня подушкой. Ощущение, что тебе не кошмар снился, а войнушка.—Эрен поставил только что опустошенный стакан на прикроватную тумбочку. Уголки губ Жана приподнялись. —О Боже! Это депрессивное существо умеет улыбаться! —Заткнись, у меня, между прочим, осталась ещё одна подушка.—со смешком бросил Кирштайн. —Рад, что ты в настроении. Уже десять, так что пора вставать. —С каких это пор ты нанялся мне в няньки? —вставая с кровати, съехидничал Жан. —С тех самых, когда и бесплатным психологом. *** Парни уже сидели за столом и завтракали. —Чёрт, непривычно…—протянул Кирштайн. —Согласен, мы как братья, ну или молодожёны. —Фу, мы ведь и друзьями буквально вчера стали. Кстати, хотел спросить, какого чёрта припёрся ты, а не Саша с Конни? —Нууу, —Йегер отвёл взгляд в сторону, —я просто хотел тебя проведать и занести конспект и предложил, чтобы мы пошли вместе. Они обрадовались, но потом сказали, что у них дела и попросили пойти одному. —Предатели, —заключил Жан, —смотались на свиданку, а про меня забыли. —Не злись на них, они правда переживали. —Ну-ну. Жан убрал посуду со стола и поставил её в раковину. Затем вынул из кармана резинку и собрал волосы в низкий хвост. Помыв посуду, он направился в ванную. —Я быстро, старший братик, потом можешь отвести меня в парк аттракционов и купить сахарную вату—сказал он и закрыл за собой дверь. *** Жан вышел из ванной и направился, в комнату. —Собирайся. —Что, зачем? —удивлённо спросил Кирштайн —Мы идём в парк. —Я же пошутил, остолоп! Нельзя воспринимать шутки так серьёзно… —Мы просто прогуляемся, как самые обычные одногрупники.—Эрен встал с кровати. —Ладно, собираюсь. *** —Разве это не старанно? —Что? —То, что и в нашу первую встречу и во вторую, мы были готовы убить друг друга, а сейчас вот так просто ходим вместе по парку… Жан и Эрен шли по мокроватому тротуару. Здесь было множество голых деревьев. Разноцветные листья шуршали под ногами. Ещё не улетевшие птицы кричали высоко в небе, тяжёлые дождевые облака проплывали одно за другим. —Мы узнали друг друга получше. Раньше я думал, что ты просто мудак. Людям свойственно ошибаться. А ещё фантазировать… Взгляни, например, на те цветы, торчащие из мусорки—Эрен глазами указал на большой аккуратный букет.—Что ты видишь, глядя на него? —Оранжевые георгины…символ гордости и несерьезности. Скорее всего, девушка ждала чего-то большего, от подарившего ей цветы, а он не хотел ничего усложнять. Наверное, эта встреча была последней, и девушка, разозлившись на него, выбросила не только букет, но и его из своей жизни. —Ого, да ты разбираешься в цветах—Эрен улыбнулся—я же смотря на букет, вижу ждущего парня, который назначил встречу возлюбленной, но та не пришла, а осознав, что нелюбим, он выкинул букет и ушёл прочь… Оба молчали. —Видишь, о чём я и говорил, смотря на один и тот же предмет, люди воспринимают его по разному. Вполне возможно, что обе наши гипотезы ошибочны. Впрочем, этого мы никогда не узнаем. Человека окружают другие, различные люди. Каждый видит друг друга по-разному и это нормально. Они могут быть правы на чей-то счёт, а могут ошибаться. И только сам человек знает какой он на самом деле, и то не всегда. Главное—не теряться в собственном воображении. —Не думал что ты такой философ. —Есть немного—Эрен почесал затылок. Ветер дул в спину, из-за чего движения были плавные и мягкие. Шелест листвы переплетался с шумом машин и разговорами редких прохожих. —А здесь красиво, правда? —Верно, очень красиво.