Связь душ / A Pairing of Souls

Несмотря ни на что, Шэнь Юань изо всех сил старался быть таким человеком, у которого «стакан наполовину полон». Искушение упасть в глубокий колодец меланхолических раздумий было бы слишком велико, если бы он когда-либо позволял себе это, и прямо сейчас он был невероятно рад, что натренировал себя смотреть на вещи под таким углом. Вырваться из объятий грязи и «переродиться», по его мнению, в этом мире в совершенно новой форме было тем опытом, который он очень-очень хотел бы никогда не переживать снова. Он не может не думать о том, что сейчас он похож на одного из тех зомби из тех самых ужастиков с копеечным бюджетом, но, к счастью, ему повезло, что он не теряет какие-то части тела и что его плоть не гниет. Плюс, насколько он может судить, у него нет позыва жрать мозги – так что ему повезло вдвойне, поскольку в мире, созданном братцем Самолетом, он был бы обречен загнуться с голодухи. У него уходит какое-то время на то, чтобы откопать мешочки с одеждой и деньгами, которые Шан Цинхуа и он оставили здесь, когда готовили все для плана, и он направляется к ближайшему ручью, чтобы смыть всю грязь со своего тела и одеться. Вода холодит, и он почти признателен за это. Это дает ему понять, что он все еще жив и, по-видимому, способен заполучить переохлаждение, если не будет осторожен. Умываясь, он параллельно знакомится со своим новым телом. Его первой мыслью становится то, что он, может быть, стал немного ниже, чем был в роли Шэнь Цинцю, но все равно он выше, чем был в своем первоначальном теле. В конце концов он решает, что будь что будет и что надо просто жить с этим дальше. Не то чтобы он действительно мог что-то поменять сейчас, и не то чтобы он мог сильно повлиять на форму этого тела с самого начала. И кто знает, каким образом ускорители роста Шан Цинхуа могли повлиять на конечный результат. Он определенно стал… он смотрит на свои ладони и запястья и хмурится, пытаясь подобрать какое-нибудь другое слово вместо «нежные». Ну, разумеется, он родился из цветка, так что следовало ожидать от этого тела сходства с гибкой ивовой лозой. На что он не может пожаловаться, так это на духовную энергию своего нового тела. Она… назвать ее впечатляющей было бы значительным преуменьшением. Внутри него внушительный источник ци, подобный гигантскому озеру, которое черпать – не вычерпать до дна. После стольких лет ограничений и не раз заблокированной из-за Неисцелимого яда ци в этом, безусловно, был плюс. Его ядро, однако, теперь изменилось, и он чувствует это. Кажется, у него больше нет стихии ветра, и все, что он ощущает, это дерево. Данное наблюдение имеет смысл, если принять во внимание то, что он – не совсем человек в привычном понимании, а скорее сверхъестественный конструкт, вмещающий человеческую душу. И это после всего, через что ему пришлось пройти, чтобы научиться правильно выполнять фирменный трюк Шэнь Цзю с листьями. Подстава, блин. Что ж, теперь ему предстоит определить, как это новое тело взаимодействует с окружающим миром, и изобрести свои собственные трюки. Он едва не выплевывает кровь, когда ему в первый раз удается как следует разглядеть свое свежеумытое лицо. Нет! Этого не должно было случиться! Он не может не думать: «Шан Цинхуа, это ты виноват!», глядя на знакомые черты лица – лица Шэнь Цинцю. Лица, от которого он пытался избавиться, но, похоже, оно будет преследовать его до скончания дней. Ему требуется немного времени, чтобы успокоиться, в глубоком расстройстве щипая себя за переносицу, прежде чем он отваживается снова взглянуть на отражение в воде и по-настоящему принять правду. Он выглядит как Шэнь Цинцю и все же… не совсем. Есть странное и тонкое, еле уловимое различие, и спустя несколько мгновений он легко определяет, в чем это различие состоит – его новая внешность выглядит… мягче. Менее угловатой. Но самое большое отличие – это глаза. У Шэнь Цзю глаза были цвета темно-зеленого нефрита, которые, пожалуй, заслуженно удостоились бесчисленного множества комплиментов за прошедшие годы. Те глаза, которые настороженно смотрят на него с отражения, намного светлее, что заставляет его подумать о бледно-зеленых прожилках на нижней стороне цветочных лепестков. Он определенно чувствует, что они выглядят на грани неестественности. Он слишком хорошенький. Это так раздражает. Почему цветок не мог сделать его внешность просто немного лучше среднестатистической? По-настоящему уродливые люди в этом мире умирали как пушечное мясо, а по-настоящему красивых ждала судьба похуже – они постоянно влипали в гаремные сюжеты с па-па-па! С другой стороны, он мужчина, наверное, это спасет его от всего этого нонсенса, однако он уже видит маячащую впереди серьезную проблему. За исключением близко знавших его людей, никто не поверит в то, что он – не Шэнь Цинцю. Черт, да с его внешностью даже кто-то вроде Лю-шиди или Юэ-шисюна сможет понять это, вероятно, только со второго или третьего взгляда. Да пропади оно все пропадом. Это чертово удобрение! Он уверен в этом! – Ты уже закончил? – внезапно раздается голос, такой знакомый и насмешливо-саркастичный, что Шэнь Юань считает со своей стороны вполне оправданным то, что он издает испуганный и совершенно недостойный вопль и сразу же падает обратно в воду. Когда он всплывает, отряхивая брызги, надсадно кашляя и отфыркиваясь, ему приходится убрать мокрые волосы с лица, чтобы посмотреть на духа, сидящего на бережке и глядящего на него сверху вниз скучающим, но явно довольным взглядом. – Я должен сказать, что наблюдать за тобой было неловко, но у меня было такое чувство, что ты не мог не знать об этом. – Шэнь Цинцю? – Шэнь Юань круглыми глазами таращится на духа, который пожимает плечами. – Хм, это я Шэнь Цинцю или ты Шэнь Цинцю? Имеет ли кто-нибудь из нас больше прав претендовать на это ужасающее имя? – спрашивает Шэнь Цзю. – Ты Шэнь Цинцю. Ты оригинал. – Но ты был «Шэнь Цинцю» дольше, чем я. Разве не должна эта сомнительная честь достаться тебе? – он самодовольно ухмыляется. – Младший братец? – Это кто тут «младший братец»? – огрызается Шэнь Юань. Шэнь Цзю выглядит еще более довольным, и отчего-то наглая ухмылка на его лице вызывает у Шэнь Юаня желание вмазать ему. Пожалуй, есть что-то странно утешительное в том факте, что у Шэнь Цзю, очевидно, есть лицо, по которому так и хочется вмазать. Это заставляет его испытывать меньшее чувство вины за то, что он испортил парню «имидж» в то время, когда еще был связан запретами на ООС, как он начал было думать в том странном посмертном промежутке. – Ну, прости. А как еще, интересно, ты все это собирался объяснить? – спрашивает Шэнь Цзю, и его тон звучит почти покровительственно и скучающе… Угу, угу, он все видит. Кажется, скоро дойдет до рихтовки чьей-то физиономии. – Пожалуйста, скажи мне, что у тебя был план, – он смотрит на все еще стоящего в воде Шэнь Юаня и вздыхает так, словно его оскорбили в лучших чувствах. – Неважно, я как-то позабыл, что, судя по тому, что я видел, «планирование» никогда не было твоей сильной стороной, – похоже, он собирается добавить предложение или два, проиллюстрировав примером, отчего людям так часто хотелось придушить его, стоило только Шэнь Цинцю открыть рот. И он оправдывает ожидания. – Например, ты планируешь в ближайшее время вылезти из воды? Или ты предпочитаешь умереть еще раз до того, как выполнишь данное мне обещание? Вот сволочь. Подумать только, и это его Шэнь Юань пожалел из-за того, что он застрял в том месте! Хотя часть его считает, что Шэнь Цзю, возможно, сейчас гораздо больше похож на самого себя, по крайней мере наполовину освободившись из своего узилища. – Как ты здесь оказался? – отрывисто спрашивает Шэнь Юань, вскакивая на ноги, и направляется к берегу. – Вынужден предположить, что ты утянул меня за собой, – говорит Шэнь Цзю, и Шэнь Юань фыркает. – Просто скажи уже, что ты не знаешь, – говорит он, и Шэнь Цзю каким-то образом удается посмотреть на него еще более свысока, не шевельнув и мускулом. Это изящный трюк. Отвратительный, но тем не менее изящный. – Это разумное предположение. – Предположение не значит «знание», предположение есть предположение, – парирует Шэнь Юань, слегка удивленный тем, с какой легкостью его тон переходит на тот, который он привык использовать в спорах с братом или сестрой, когда они вели себя как раздражающие паразиты, и он чувствует себя так, словно время повернули вспять. – И почему это я не могу быть старшим братом? С какой стати я должен быть младшим? – Шэнь Цзю только артистично изгибает аркой свою идеальную бровь и осматривает его сверху донизу, прежде чем одарить его «я что, действительно должен тебе это объяснять?» взглядом. – Тьфу ты, ладно. Неважно. На самом деле это не объясняет, как так вышло, что я занял твое место, а ты отправился в длительный отпуск в виде духа. – Близнецы – это сложная материя. А одаренные духовными силами близнецы – тем более, – просвещает его Шэнь Цзю. – Мы просто скажем, что случайно связались друг с другом во время двойного медитативного состояния, и это неожиданно вызвало ответную реакцию, что в нашей ситуации привела к своего рода одержимости духом. Что твое состояние дезориентации и амнезии вызвало путаницу, и ты принял на себя роль «Шэнь Цинцю», потому что тебе сообщили, что ты им и являешься. Добавим сюда мои сохранившиеся воспоминания, в то время как я погрузился в сон, что и позволило тебе беспрепятственно жить моей обычной жизнью; также это потенциально объясняет, почему ни одно из заклинаний проверки на одержимость не выявило проблемы, поскольку я все еще присутствовал в теле, а ты не был нежеланным гостем. – Это… – он хмурится. – Должно сработать. – Я знаю. В отличие от некоторых личностей, кого я предпочту не называть по имени, несмотря на то, что я единственный из присутствующих на этой поляне, кто действительно способен своевременно придумывать разумные и работающие планы. – Знаешь, уточнение «единственный из присутствующих» как бы не состыкуется с «я не буду называть тебя по имени», – говорит Шэнь Юань, и Шэнь Цзю пожимает плечами. – Ну ты и редиска. Итак, мы будем связаны друг с другом до тех пор, пока я не верну тебя в твое тело? – Очень похоже на то. – …я прямо дождаться не могу этого момента, – бормочет Шэнь Юань, после чего плетется к свертку с одеждой еще раз и вытаскивает пару новых ханьфу. – Отвернись. – Ты шутишь, что ли? – Нет! – Мы годами делились одним телом, а теперь тебя вдруг одолела ложная скромность? – Мы ничем не «делились»! И это… это… твою мать, просто отвернись! – огрызается Шэнь Юань. Шэнь Цзю закатывает глаза и разворачивается спиной, однако несказанное «ну, теперь ты доволен?» повисает между ними в воздухе. – Извращенец. – Ничуть, – возражает Шэнь Цзю, и в его голосе появляется какая-то странная мягкость. – Меня просто заинтриговало твое новое тело. Можешь считать меня любопытным, но я никогда раньше не слышал ни о чем подобном. У меня уже долгое время как-то и повода особо не было, чтобы проявить любопытство. – Ты говоришь так нарочно, чтобы мне стало стыдно, и я хочу, чтоб ты знал, что это сработало. И что ты все равно козел, – парирует Шэнь Юань, и Шэнь Цзю издает короткий фыркающий смешок, – …вот вернем тебе тело, и я, так уж и быть, разрешу тебе на меня попыриться и даже потыкать. Но не в каком-то извращенском смысле! Чисто… для науки. «Для науки», это я пойму. – Как великодушно с твоей стороны, младший братец. – …Возможно ли вмазать по физии призраку? Чувствую, я должен выяснить эту архиважную информацию на будущее. --- – Ты что, по-твоему, сейчас делаешь? – рявкает на него Шэнь Цзю, и Шэнь Юань так и застывает с чашкой чая, поднесенной к самим губам. – … Я… пью чай? – тихо отвечает он, стараясь не привлекать внимания других посетителей. – Уверен, ты еще не забыл, как это делается. – Ты не можешь просто взять и проглотить любой поданный тебе напиток либо еду без проверки! – возражает Шэнь Цзю. – Ты что, не понимаешь, как легко подмешать туда наркотик, чтобы тебя вырубить? Ты – заклинатель, путешествующий в одиночку. Даже не принимая во внимание, где ты сейчас находишься, ты являешься легкой добычей. – …ой, – бормочет Шэнь Юань, глядя на чай в своих руках. – Я об этом не подумал, – он оборачивается к Шэнь Цзю. – Я не знаю никаких заклинаний для такого рода проверки. – О, ради всего святого… – Шэнь Цзю показывает ему быстрый способ проверки, и Шэнь Юань повторяет за ним, втайне радуясь тому, что тест показал отрицательный результат. Он и представить боится, насколько невыносимым сделался бы Шэнь Цзю в противном случае. – Это безумие какое-то, поверить не могу, что они позволили демону забрать власть, и никто даже не почешется, чтобы положить этому конец, – внимание Шэнь Юаня привлекает один из путешественников за соседним столом. – Неправда, один парень вызвался, – говорит второй за тем же столом, а третий качает головой. – Нет, там личные мотивы. – Личные? – переспрашивает человек номер два, и Шэнь Юань мысленно благодарит его за озвучивание интересующего его вопроса. – Ну, ты ведь слышал ту историю, правда? Как этот демон убил своего наставника и затем украл его тело. Цель этих нападений – вернуть тело, чтобы с почестями похоронить там, где ему место. Рандомный NPC выдает информацию – даже кнопку нажимать не надо. Подождите… Ло Бинхэ забрал тело Шэнь Цинцю? Он не вернул его в школу Хребта Цанцюн? – Это все усложняет, – говорит Шэнь Цзю, и Шэнь Юань нарочито фыркает, подразумевая «черт возьми, Шерлок». – Должно быть, они говорили о дикаре. – Дикаре? – шепотом спрашивает он. – Лю Цингэ. Кто еще будет раз за разом нападать на небесного демона ради такого бесполезного предмета, как мое мертвое тело? – честно говоря… это ясно, как божий день. Шэнь Юань тоже не может представить никого другого, кто поступил бы так же. Боже… теперь он чувствует себя дерьмово. «Это же просто тело», – хотел бы он сказать Лю Цингэ, но в то же время он понимает, что его друг никогда не допустил бы, чтобы его подвергли бесчестью после смерти. К черту проклятый ореол главного героя! Это совершенно невозможно, чтобы Лю Цингэ победил Ло Бинхэ. Только не сейчас, когда Ло Бинхэ получил бафф от Синьмо и на полную катушку прокачал свою демоническую кровь после пробуждения. – И что же нам делать? – Это зависит… – взглядом Шэнь Юань требует от Шэнь Цзю продолжать. – Если ты твердо намерен сдержать свое обещание, тогда у тебя остается только один вариант. – Ты хочешь, чтобы я пошел во Дворец Хуаньхуа и попробовал забрать тело у Ло Бинхэ? – Ты видишь другие варианты? – Он никогда его мне не отдаст, – бормочет Шэнь Юань, поднимая чашку к губам и притворяясь, что пьет. – Если они говорили правду, то Лю-шиди неоднократно сражался с ним и не преуспел. Разве у нас есть хоть какой-то шанс? – Эмоциональная манипуляция, – говорит Шэнь Цзю, как будто это самоочевидная вещь. – Лю Цингэ – не мой дорогой и любимый младший братик, который просто хочет попрощаться и похоронить меня после многолетней разлуки. – …вау. Ты сказал все это так спокойно и даже без сарказма. Это прозвучало почти искренне. Я чуть скупую слезу не пустил. У тебя явно талант. – Я знаю.