Связь душ / A Pairing of Souls

Есть вещи, которые Ло Бинхэ никак не понять. Разумеется, будь он реалистом, он мог бы запросто сказать, что есть множество вещей, которые он и не обязан понимать. Такова цена жизни в постоянно меняющемся мире. Учитель всегда говорил, что чем больше ты узнаешь, тем больше понимаешь, как ничтожно малы твои знания. Ло Бинхэ вспоминает это изречение, вспоминает его постоянно в эти дни. Однажды существовал предмет, о котором Ло Бинхэ мог сказать, что является экспертом по нему, он понимал его лучше, чем кто-либо другой, и таким предметом был Учитель. Теперь Ло Бинхэ может признаться сам себе, что действия Учителя всегда несли на себе отпечаток непознаваемого, служа для него источником постоянного замешательства на протяжении многих лет, поскольку накапливались вопросы, на которые он не мог найти ответов. С самого начала Учитель был жестоким. Очень, очень жестоким. Для этого не было ни причины, ни необходимости, и все же Учитель делал выбор унижать Ло Бинхэ снова и снова. Ло Бинхэ знал, что когда-то Учитель закрывал глаза на все несчастья, преследующие Ло Бинхэ на пике Цинцзин. Учитель знал о подставах и злоупотреблениях, но тем не менее решил ничего с этим не делать и бросил Ло Бинхэ волкам. Он должен был знать, что Ло Бинхэ на самом деле не был виноват в тех проступках, которые другие ученики приписывали ему, и, несмотря на это, все равно наказывал Ло Бинхэ за них. Он был холодным и отчужденным учителем, жестким и незаинтересованным в провале любого из своих учеников, и величайшим провалом, подброшенным на его порог из-за причуды Нин Инъин, был сам Ло Бинхэ. Учитель никогда не позволял ему забыть это, используя самые язвительные и жестокие слова. Зверь, так он всегда его называл. Теперь, оглядываясь в прошлое, зная все, что он сделал, Ло Бинхэ задается вопросом, всегда ли Учитель знал, что было у Ло Бинхэ на сердце. Всегда ли он догадывался о монстре, прячущемся под его кожей. Но однажды Учитель заболел, и что-то… изменилось. Все на пике Цинцзин знали о фатальном искажении ци, которое коренным образом изменило личность Меча Сюя. Если когда-то на Цинцзин царила практически военная строгость, теперь она превратилась во что-то успокаивающее и добродушное. Подход Учителя сменился с «возвышенного, неприкосновенного бессмертного» на «доброго и терпеливого учителя, всегда готового выслушать». Ученики полюбили это. Ло Бинхэ полюбил его. И как могло быть иначе? Учитель рисковал своей жизнью ради него. Поверил в него и нашел время, чтобы направлять его ласковыми подбадривающими словами и такой огромной верой в способности Ло Бинхэ и его ослепительное будущее. Учитель верил во все это так сильно, что однажды Ло Бинхэ тоже поверил в это. Они были неразлучны, они были настолько близки как партнеры, насколько могли быть близки наставник и ученик… Ло Бинхэ знал, что его первые мечтания о том, чтобы прославиться и доказать, что Учитель не зря верил в него, и в один прекрасный день предложить себя Учителю в качестве потенциального спутника жизни, начались в той боковой комнате бамбуковой хижины. Он всегда верил, что однажды Учитель почувствует то же самое. В конце концов, он улыбался Ло Бинхэ, обожал Ло Бинхэ, хвалил и радовался вместе с Ло Бинхэ, защищал Ло Бинхэ и всегда находил время для Ло Бинхэ, несмотря ни на что. Как мог Ло Бинхэ не любить такого человека? …но потом Учитель показал Ло Бинхэ, насколько мало он в действительности знал своего учителя. Он обрушился на Ло Бинхэ из-за одной вещи, притом что обещал, что это еще не делает никого отверженным, все предшествующие годы. Он взял свои слова обратно, наплевав на все те спокойные ночи с Ло Бинхэ под боком. Он вел себя так, словно смотрел на незнакомца, на монстра с лицом того, кого он когда-то любил. Именно этот взгляд впервые разбил Ло Бинхэ сердце, еще до того, как Учитель сбросил его в Бездну. Мэнмо бесконечно потешался над ним за его глупость в Бездне. Насмехался над ним за то, что не прислушался раньше к его предупреждениям и был настолько тупым, чтобы поверить в то, что Учитель отреагирует как-то иначе, чем любой праведный заклинатель, на новость о полукровном отродье демона. Он насмехался над ним за то, что он называл «Учителем» только одного человека, неодобрительно качая головой из-за того, что Ло Бинхэ упорно отказывался отдать ему этот титул, в то время как Учитель все еще оставался Учителем. Учитель мог изгнать Ло Бинхэ, но Ло Бинхэ не мог изгнать Учителя из своего сердца. Однако Ло Бинхэ не мог отрицать много из того, что говорил Мэнмо. Старейшина предупреждал его еще давным-давно, чем, скорей всего, закончится их история. В конце концов, праведный заклинатель никогда не полюбит демона. Так уж устроен мир. Ло Бинхэ и Учитель не были исключением. Он составил план там внизу, в тот день, когда его пальцы сомкнулись вокруг рукояти Синьмо, и он услышал его шепот, обещающий дать ему силу, чтобы получить все, чего он желает в этой жизни. Он желал только одного: Учителя. Он хотел только одного: Учителя. Он вернется обратно и получит того единственного человека, которого он когда-либо любил, и заставит его увидеть, что Ло Бинхэ достоин любви и уважения. Дворец Хуаньхуа и Молодая Госпожа Дворца, как и все, что он делал тогда, были лишь ступеньками, ведущими к его единственной цели – вернуться к Учителю. Чтобы получить шанс доказать ему, что кровь демона не сделала его чудовищем или пропащим. Что глубоко внутри он по-прежнему остался Ло Бинхэ Учителя. Но потом, после всех этих усилий, их с Учителем пути пересеклись… и Учитель сбежал от него. Учитель продолжал отворачиваться от него и не желал снизойти до того, чтобы дать ему шанс проявить себя. После всего того, что у них было, после всего, через что прошел Ло Бинхэ, чтобы вернуться обратно, – Учитель по-прежнему считал его пропащим. Он по-прежнему считал достойным обращать свои улыбки и свои нежные взгляды на таких людей, как Лю Цингэ или даже Гунъи Сяо, но не Ло Бинхэ. Это спровоцировало его. Дало пищу безумию, которое Синьмо всегда был счастлив спустить с привязи. Он был полон решимости заставить Учителя его выслушать, хотел Учитель того или нет. …но он избрал неверный путь, и он напугал его. Он даже не осознавал этого. По правде говоря, в то время он считал свои действия оправданными – но теперь, услышав брошенные ему слова о том, как вторая сторона расценила те же действия, он знает, что совершил ошибку. Учитель был прав, когда убежал от него. Вместо того чтобы доказать Учителю, что ему все еще можно доверять, и что он не изменился, и что он все еще остается его Бинхэ… Бинхэ показал себя никем иным, как зверем. Неудивительно, что Учитель убежал. Но еще не все потеряно, потому что Ло Бинхэ дали второй шанс. Он докажет Учителю, что он раскаивается в том, что сделал. Он докажет, что об Учителе здесь позаботятся. Что Учитель ни в чем не будет нуждаться. Что для Учителя нет места безопасней, чем рядом с ним. Он знает, что ему дали такой шанс, потому что если нет – зачем тогда было Учителю рисковать собой во второй раз ради такого никчемного и жалкого ученика? Он почти готов рассмеяться, качая головой. Так много подсказок, так много намеков. Так много раз, когда он видел призрак Учителя в этом «Шэнь Юане», и все же он не смог прозреть истину вплоть до того момента, когда Учитель опять притянул его к себе и отвел его от края во второй раз. Духовная энергия – это уникальная примета, и Ло Бинхэ распознает энергию Учителя где угодно. В особенности после самоуничтожения Учителя. Он держался за истончающиеся кусочки, отданные ему Учителем, так долго, как было возможно, пытаясь удержать их, как губка воду, он пытался силой протолкнуть ее обратно в тело, более не способное принимать ее. Каково же было почувствовать ее прикосновение, когда она потекла сквозь него во второй раз, и узнать – и держать его в руках во второй раз после того, как он пострадал ради спасения Бинхэ. Это было как если бы ему сделали величайший в мире подарок – а потом ударили ножом в сердце. Что, как ни печально, было странным отголоском сложившихся отношений между Ло Бинхэ и Учителем. Но впоследствии он запутался. Зачем было притворяться своим собственным близнецом? Откуда у него это тело? Оно было временным? Не потому ли он решился войти в твердыню Ло Бинхэ и попытаться выкрасть свое настоящее тело? В какую игру играет Учитель? В какой версии реальности происходящее имеет смысл? Он вспоминает свое бдение над Учителем, пока тот отдыхал после передачи, и, разумеется, Учитель был идеальным балансом для Ло Бинхэ, он всегда это знал. Хотя он предпочел бы сделать это по-другому, чтобы не причинять Учителю боль при передаче. Были… другие способы… более мягкие… приятные способы совершать такие передачи. Однако к этому можно будет вернуться позже, а пока что у него появилось время, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Это был Учитель, в новой, но уже знакомой форме, притворяющийся своим младшим братом. Это был Учитель, якобы решивший вернуть труп своего «брата» школе Хребта Цанцюн… но тело принадлежало ему… верно? Или, возможно… возможно, и нет. Учитель изменился много лет назад. Стал совершенно другим человеком. Что, если… что, если произошел какой-то перенос души? Одержимость духом? Что, если Первый Учитель и Второй Учитель были двумя абсолютно разными людьми? Нет, это было невозможно, не так ли? Разве не были испробованы всевозможные проверки, чтобы определить, что Учитель по-прежнему был Учителем? Разве другие Горные Лорды не поняли бы сразу, что Учитель одержим? Особенно Юэ Цинъюань или Му Цинфан или… Лю Цингэ, с их постоянным вниманием к духовной энергии Учителя. Разве они не должны были лучше кого-либо знать, был ли Учитель Учителем? Но возможность того, что Учитель говорил, вспоминая о прошлом, о своей болезни и семье, опровергали воспоминания Цю Хайтан. Тем не менее эти небольшие намеки на его жизнь до Пика Цинцзин дышат правдой, как маленькие штрихи, складывающиеся в общую картину, и Ло Бинхэ задается вопросом, возможно ли вообще такое, что они истинны, потому что есть два Учителя? Нужно ли ему вообще, чтобы Ло Бинхэ завершил исцеление тела? Собирается ли он отдать ему последние почести? Или же тело нужно ему для чего-то другого? Так много мыслей крутится в голове. Так много вопросов. Совсем как в тот раз, когда Учитель бросил его. И только две вещи Ло Бинхэ знает наверняка. Первое, Шэнь «Юань» – это Шэнь Цинцю. Второе, он больше никогда не позволит ему ускользнуть. --- Последние несколько дней, что он гостит во Дворце Хуаньхуа, дела идут лучше. Ло Бинхэ чуток умерил пыл, будучи вынужденным уделять время управлению Дворцом Хуаньхуа, а также Ша Хуалин и демоническим эмиссарам остальных его владений, а также Лю Цингэ всякий раз, когда тот появлялся. Он явно по-прежнему преисполнен решимости уронить престиж Бога Войны Байчжань, хотя мог бы просто сказать ему подождать, потому что тело Шэнь Цинцю будет скоро возвращено в Цанцюн. …с духом внутри, если уж быть точным. С правильным духом… Но, наверное, будет все же лучше, если Шэнь Юань оставит эти мысли при себе. Кроме того, теперь, когда он знает, что Ло Бинхэ намерен отдать ему тело всего через несколько дней, он уже не так напрягается по поводу ближайшего будущего. Оказывается, Ло Бинхэ не ненавидит его и надеется, что они сумеют перешагнуть через то, что произошло между ними в прошлом? Превосходно. Шэнь Юань не мог и желать лучшего. …но остается некое смутное беспокойство, которое Шэнь Юань никак не может стряхнуть. Даже когда Ло Бинхэ уже практически сбросил свою предыдущую маску, с каждой секундой все больше напоминая Шэнь Юаню его маленького белого лотоса, который когда-то был рядом с ним... все-таки здесь что-то… не так. Шэнь Юань видит это в закоулках Дворца Хуаньхуа. Он замечает это в тенях, и то шестое чувство, которое верой и правдой служило ему в роли Шэнь Цинцю, предупреждая о приближавшейся опасности, заходится криком как сумасшедшее. Поначалу Шэнь Юань игнорировал это беспокойство, думая, что оно было связано с Ло Бинхэ, но теперь он уже не так уверен. Оно определенно имеет какое-то отношение к Ло Бинхэ, но Шэнь Юань не может с уверенностью сказать какое. Его разум невольно вспоминает слова местного коновала. Шэнь Юань – это идеальный сосуд. Сосуд для чего? От этого слова в голове Шэнь Юаня всплывает множество негативных ассоциаций, и он не может не спрашивать себя, каким боком здесь Ло Бинхэ. Он видел Ша Хуалин, которая кинула на него быстрый взгляд, прежде чем отвернуться, едва скрывая усмешку, но он знает, что она «подготовила следующего». В тот день он попросил Шэнь Цзю пойти и подслушать конец ее разговора с Ло Бинхэ, и это все, что им удалось выяснить. Что именно задумал Ло Бинхэ? Шэнь Юань не припоминает ничего о сосудах в романе. Он несколько раз ломал голову над этим, и результат по-прежнему нулевой, но это странное чувство так и не исчезло. – Прежде всего побеспокойся о главном, – говорит Шэнь Цзю, когда Шэнь Юань позднее, в безопасности их комнаты, признается ему в своих опасениях. – Забрать тело, вернуться на Цанцюн. Сказать этому придурку, чтобы перестал ходить сюда и лечился как положено, и попросить Юэ Цинъюаня объясниться, чем он был так занят все это время, что и носа со своего пика не казал, и даже не попытался урезонить своего задиристого Горного Лорда. – Ага, это немного странно. Почему Юэ-шисюн позволил Лю-шиди продолжать это делать? – Моей первой мыслью было, что он не позволял, но опять-таки, если еще подумать, я никогда не был особенно хорош в угадывании истинных мотивов поведения Юэ Цинъюаня, – говорит Шэнь Цзю. – Что означает, что этот дурень что-то учудил. Или прячется, как всегда делал, когда сталкивался с последствиями своих ошибок. Он слишком труслив, чтобы посмотреть им в лицо. …это звучит совсем не похоже на Юэ Цинъюаня, по мнению Шэнь Юаня, но опять-таки он отнюдь не в том положении, чтобы судить о чем-то подобном. По большей части, когда Шэнь Юань занимал пост Шэнь Цинцю, грозы проходили мимо него. – Мы вернемся и выясним, что происходит, – соглашается Шэнь Юань. – У меня такое чувство, будто я… брожу впотьмах. Мне это не нравится. – Аналогично, – говорит Шэнь Цзю. – Нет ничего опаснее, чем «бродить впотьмах», когда ты в центре игрового поля. С этим, похоже, согласны они оба.