Связь душ / A Pairing of Souls

Он провожает настороженным взглядом Ло Бинхэ, сворачивающего за угол с Цинь Ваньюэ, и коротко переглядывается с Шэнь Цзю, на что тот просто отрывисто кивает и отправляется выяснить, о чем эти двое разговаривают. Проходит около сорока пяти секунд, когда он возвращается и делает движение в сторону стражника, стоящего в карауле неподалеку в коридоре. Шэнь Юань ни секунды не колеблется; он просто подходит и использует свою растительную магию, чтобы высвободить из бутонов пыльцу, способную вырубить здорового парня. И он поднимает ладонь и сдувает пыльцу прямо в лицо ничего не подозревающего стражника, прежде чем тот успевает поднять шум. – Она сообщила ему о нашей встрече с паршивкой, – говорит Шэнь Цзю уже по дороге, уводя Шэнь Юаня коридорами. Парочка стремительно движется к последнему крылу, где, как уже знает Шэнь Цзю, лежит его тело. Их время на исходе, игре конец, им любой ценой нужно добраться до тела и ухитриться как-то запихнуть Шэнь Цзю внутрь, а потом выбираться отсюда… учитывая, что Ло Бинхэ, вне всякого сомнения, идет по пятам, и вся королевская рать Дворца Хуаньхуа висит у них на хвосте. Круто, что тут скажешь, просто круто. Он так и знал, что его удачи надолго не хватит. Почему ему даже в голову не пришло обратить внимание на Цинь Ваньюэ?! Теперь он припоминает, что эта женщина скромно стояла на заднем плане в комнате во время их разговора с Молодой Госпожой Дворца. О ее присутствии было до смешного легко забыть! Это было что-то типа сверхспособности! Ну как иначе он мог забыть, что она была еще одной женой Ло Бин-гэ! Уж не той ли самой, которую он спасал от Неисцелимого яда посредством па-па-па в романе? Он больше ни в чем не уверен, но хорошо помнит, как навязчиво она была одержима Ло Бин-гэ. Она верила, что он был ее прекрасным принцем и ее рыцарем в сияющих доспехах – набор «два в одном» в подарочной упаковке, – или, по крайней мере, какой-то странноватой версией «прекрасного принца», который оставляет тебя на милость твоего детского мучителя и продолжает тащить в постель каждую встречную-поперечную, что означает, что у Шэнь Юаня и Цинь Ваньюэ диаметрально разнятся представления о том, как должен себя вести прекрасный принц. Но, разумеется, она должна была шпионить для Бинхэ в окружении Молодой Госпожи Дворца! Позор на твою голову, Шэнь Юань! Позор! У него нет сомнений на ее счет, скорей всего, она прокладывает свой собственный путь в постель Ло Бинхэ. И небольшая вылазка Шэнь Юаня с проникновением в тайны, которые, по мнению Ло Бинхэ, понятное дело, никогда не должны были выйти наружу, – слишком лакомая возможность для маленькой верной собачонки выслужиться перед хозяином, кто бы сомневался! Твою мать! Донесся сигнал тревоги, и с этого момента Шэнь Юань, не имея на то абсолютно никакого желания, ведет смертельно опасную игру в кошки-мышки со всеми стражниками. Поймав его, Ло Бинхэ придет в ярость из-за того, что Шэнь Юань фактически предал его. Предал его гостеприимство и какой бы то ни было прогресс в отношениях, которого они достигли. Вероятно, он намерен его задушить или, по крайней мере, запереть его в Водной Тюрьме, потому что Шэнь Юань слишком много знает. – Эта комната, – говорит Шэнь Цзю, показывая жестом на двери, на которых установлен какой-то неизвестный тип барьера – Шэнь Юань способен понять это, даже не прикасаясь. К сожалению для этого барьера, у Шэнь Юаня нет ни настроения, ни времени разбираться. Так что Шэнь Юань решает взять на вооружение методику Лю-шиди, вбухивает впечатляющее количество духовной энергии в стопы и вышибает дверь пинком, как и положено крутому парню. Если честно, в этот момент он понимает, почему это излюбленный способ Лю Цингэ открывать двери. Сколько драмы. Сколько крутости. У него такое чувство, что даже эта злокозненная система, будь она все еще при нем, расщедрилась бы на баллы крутости. Он чертовски уверен, что получил баллы удовлетворения на свой виртуальный счет, потому что он доволен как слон. Из комнаты незамедлительно начинает тянуть холодом, и ворвавшийся в нее Шэнь Юань не может подавить дрожь. Он атакует печати вокруг тела быстрыми выбросами ци, мгновенно разрушая их. Откуда ему известно как? Именно он, в первую очередь, был тем, кто научил Ло Бинхэ всем этим печатям и талисманам. Он подбегает к кровати и тратит несколько драгоценных секунд, уставившись на тело на ней, хотя знает, что времени практически не осталось. – Как-то… жутковато прямо до чертиков, – говорит Шэнь Юань, глядя сверху вниз на мертвое тело Шэнь Цинцю. Выглядит он так, словно просто уснул, а вовсе не был мертв уже более тридцати дней как. Даже с учетом поддерживаемой в комнате низкой температуры такое состояние тела кажется неправдоподобным, и Шэнь Юань на сто процентов уверен, что это ничем не напоминает нормальное разложение. Что и сказать, не хотел бы он работать в этом мире криминалистом. …вообще-то, это вроде как очевидность. Он даже боится предположить, как быстро он растерял бы все шарики из-за порнушной логики этого мира. Он наверняка рехнулся бы где-то на пятнадцатом случае подряд «смерти от возбуждающего похоть растения». Может, как раз поэтому Дворец Хуаньхуа дружно сошел с катушек. Наверно, пережив сверхштатное количество подобных случаев, они сказали: «Знаете что? К черту все! Мы переходим на темную сторону». Это казалось не менее законной причиной, чем любая другая. …на самом деле нет, но идея забавная. – Поторопись. Зверь почувствует, что мы здесь. – Что мне делать? – спрашивает Шэнь Юань, опускаясь на колени перед телом, почти боясь дотронуться до него, чтобы случайно не сделать что-то не так. – Ты так мне и не сказал, как вернуть тебя назад в тело. – Потому что я знал, что тебе это не понравится, – говорит Шэнь Цзю, и Шэнь Юань бросает на него внезапный недоверчивый взгляд. – Ты сам говорил, каким образом все устроено в этом мире. Это… поистине самая ужасающая фраза, которую, по его мнению, Цзю-гэ когда-либо ему говорил. – …лучше промолчи, если собираешься предложить, чтобы я занялся па-па-па с твоим замороженным трупом, потому что я предпочту смерть нас обоих. Я просто хочу, чтобы ты знал об этом заранее. – Не будь пошляком, – говорит Шэнь Цзю, скривив губу. – Ничего такого нелепого. Одну руку на ядро, другую руку на лоб, и делаешь выдох одновременно с толчком духовной энергии. Делаешь выдох? Что это значит… ой… ой. Фу, бля. Почему самым лучшим способом для наиболее полной передачи духовной энергии было двойное совершенствование, а вторым – тупые лобызания взасос? Ах да, верно, это же гаремник. Неважно. – …Меня непременно будут преследовать ночные кошмары об этом, – бормочет Шэнь Юань. – Просто уточняю для ясности – я должен тебя поцеловать? – Да. – Я ненавижу этот ебанутый мир, – тихо бубнит себе под нос Шэнь Юань. – Я, блядь, его реально ненавижу. – Нет времени на это, А-Юань, – напоминает ему Шэнь Цзю, и он кивает, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться и втянуть в себя духовную энергию, прежде чем положить руки на вышеупомянутые места, склониться пониже и, внутренне гримасничая, прижать свои губы к замерзшим губам трупа под собой. Полчища кошмаров. Целые орды. Лучше бы здесь существовала психотерапия, потому как она ему точно понадобится. – Учитель, что ты?.. – голос Ло Бинхэ звучит сдавленно и смущенно – по праву! Хороший ученик! Достаточно осведомленный, чтобы понимать, что вся эта сцена выглядит чертовски дико и неуместно! И, конечно же, Ло Бинхэ непременно понадобилось войти в тот самый момент, когда Шэнь Юаню пришлось так низко пасть и покрыть себя неизгладимым позором, присосавшись к губам гребаного трупа. Фу. Мысль о собственной смерти прямо сейчас приятно бодрит. Ладно, ему некогда отвлекаться на испытывающего праведное негодование ученика, потому что он выталкивает из себя втянутую раньше духовную энергию, и ощущение такое, словно он только что пробежал пятьдесят с лишком кругов вокруг подножия пика Цинцзин, а вдобавок Лю Цингэ надрал ему задницу. Тем не менее тело под ним возвращается к жизни, содрогаясь и делая первый, довольно болезненный вдох. – Учитель? Шэнь Юань должен ухватиться за что-то, чтобы не упасть, дурнота подкатывает к нему, но он усилием воли ее подавляет. Сегодня не время быть обморочной девой! Плохая идея! Краем глаза он видит, как Ло Бинхэ делает шаг прямо к кровати, и напрягается, но прежде, чем он успевает что-то предпринять, мелькает вспышка света – и Сюя, идеально восстановленный Сюя, влетает в руку Шэнь Цзю, в то время как мужчина рывком принимает сидячее положение. Его челюсти крепко сжаты, а глаза полны вызывающей ярости, которую Шэнь Юаню так и не удалось правдоподобно передать в свои лучшие или худшие дни. Даже несмотря на то, что все тело Шэнь Цзю сотрясает мелкая конвульсивная дрожь, его рука, как всегда, тверда, когда сжимает Сюя для их защиты и в качестве предупреждения для другого мужчины. – Не подходи, зверь, – рычит Шэнь Цзю, и лицо Ло Бинхэ вытягивается, что, честно говоря, выглядело бы комично в любой другой ситуации, в эдаком выражении «рыбы, которую вытащили из воды». …вообще-то, нет. Это в любом случае выглядит забавно. Приятно знать, что существуют некоторые выражения лица, с которыми даже протагонисту не дано выглядеть сексуально, и «разинувшая рот рыба» относилась к числу таких. Шэнь Юань считает, что это важная информация, которая может пригодиться в дальнейшем. Его внимание отвлекается от Ло Бинхэ, возвращаясь к его типа приемному «брату-близнецу». Видя, что дрожь усиливается, он протягивает руку и кладет ладонь ему на спину, чтобы подпитать духовной энергией со всей возможной осторожностью. Духовные вены Шэнь Цзю сейчас были сплошной незажившей раной, и даже легчайшие касания непременно отзовутся болью. Шэнь Юань старается сделать как можно лучше, но он не Му Цинфан, в конце концов. – Так вас действительно двое? – лепечет Ло Бинхэ. – Первый Учитель и Второй Учитель. Шэнь Цинцю Цю Хайтан и мой Шэнь Цинцю. – Ты кого это тут своим назвал? – рявкает Шэнь Цзю. – Обрати свое внимание на меня. Этот мастер – твой законный Учитель, ты, позабывший всякое уважение ученик. Не имеет значения, кто он – тебя это никоим образом не касается. Хорошая работа, Цзю-гэ. Прямо-таки безупречная реализация плана «давай не будем злить демонического императора, который оторвет тебе все конечности для забавы». – Лорд Ло дал этому свое слово, независимо от того, кем этот является или не является, – говорит Шэнь Юань, продолжая поддерживать Шэнь Цзю. В его грудной клетке поселяется чувство тревоги из-за того, что дрожь не ослабевает и даже не думает проходить. Но Шэнь Юань не доктор, Шэнь Цзю явно нуждается в более квалифицированной помощи, чем он может ему оказать. Ну, или ему, вероятно, необходимо двойное совершенствование с сильным заклинателем, и опять-таки, это больше, чем Шэнь Юань может для него сделать. – Лорд Ло поклялся, что отпустит этого вместе с телом его брата и позволит вернуть его в школу Хребта Цанцюн. Прошу, отойди с дороги. Ты же видишь, что его должен осмотреть целитель. Ло Бинхэ смотрит на него, и на его лице появляется виноватое выражение, от которого у Шэнь Юаня внутри все обрывается. – …этот лорд не может этого сделать, Учитель, – говорит он преувеличенно извиняющимся тоном, и Шэнь Юань отчаянно пытается подавить страх, зашевелившийся в нем от осознания, что Ло Бинхэ уверенно обращается как к «Учителю» к нему, а не Шэнь Цзю. Все, пиздец котенку. Опять же, Шэнь Цзю, проявив свою злющую шипящую кошачью натуру, как нельзя лучше поспособствовал тому, чтобы до Ло Бинхэ поскорей дошло, кто из них кто. – Учитель влез в дела, в которых он ничего не понимает. Этот лорд не может допустить, чтобы он ушел, пока этот лорд не убедится, что Учитель разобрался, где правда. – Ты намерен отступиться от своего слова? – рявкает Шэнь Цзю. – Нет! И ты, и Учитель будете свободны уйти, как только этот лорд останется удовлетворен. – Этому мастеру наплевать на твое удовлетворение, – Шэнь Цзю рычит в ответ, и Шэнь Юань может ощутить, как в меридианах Шэнь Цзю что-то отзывается. – Цзю-гэ, успокойся. Я думаю, ты на грани искажения ци. Я понятия не имею, что оно с тобой сделает, если это произойдет прямо сейчас. Пропади все пропадом! Едва он успел вернуть Цзю-гэ в его тело, как все полетело к чертям. Ну уж нет! Шэнь Юань этого не допустит! Но Цзю-гэ нужна помощь, которую Шэнь Юань не способен ему оказать, и которая, насколько Шэнь Юаню известно, попросту не доступна во Дворце Хуаньхуа. Он, черт возьми, ни за что не позволит доктору Психопату наложить свои ручонки на Шэнь Цзю в его уязвимом состоянии. Честно говоря… остается всего один вариант. Шэнь Цзю непременно убьет его, если только Ло Бинхэ раньше не оставит от него мокрое место. Он вытаскивает заныканный в своей одежде небольшой талисман телепортации. Эта вещь стала практически бесполезна, когда Шэнь Цзю больше не был связан с ним, потому что она могла перенести лишь одного человека. Однако… ну, у него смягчающие обстоятельства и все такое. Он пихает мешочек цянькунь в руки Шэнь Цзю, и мужчина глядит на него в замешательстве. Шэнь Юань нисколько не сомневается в том, что боль и дезориентация, которые испытывает Цзю-гэ, – единственная причина, по которой Шэнь Юаню удается исполнить задуманное. – Прости, Цзю-гэ, – мягко говорит он. – Но лучше пусть ты будешь зол на меня, чем умрешь. Он может сказать, в какой именно момент Шэнь Цзю понимает, что должно вот-вот произойти, – эти зеленые глаза сужаются, и он явно готов выплюнуть что-то уничижительное, что, вне всяких сомнений, заставит Шэнь Юаня и прочих слабых духом существ рыдать навзрыд. Но Шэнь Юань шлепает ему на грудь талисман телепортации и посылает в него всю свою оставшуюся духовную энергию, чтобы быть уверенным, что Шэнь Цзю доберется в пункт назначения, где ему помогут. Ему кажется, что он слышит вопль Шэнь Цзю «А-Юань», прежде чем тот исчезает, но перед глазами мелькают мушки и все расплывается, и он кренится на бок, чтобы быть подхваченным крепкими руками за миг до того, как его накрывает благословенная темнота. Серьезно, надо завязывать с привычкой терять сознание в руках Ло Бинхэ. Разве он уже не имел серьезный внутренний разговор с собой на эту тему? Чем дальше, тем больше это становится неловким. --- Что бы он ни придумывал, он не сможет надолго удержать здесь Лю Цингэ. Мужчина уже начинает циркулировать ци и готовится к очередной битве. Синяки больше не успевают исцеляться, Лю Цингэ не может позволить тратить на них время, сосредотачиваясь исключительно на сломанных костях и разрывах внутренних органов, прежде чем снова броситься в бой. Шэнь Цинцю не пожелал бы ему такой участи. Му Цинфан неоднократно говорил об этом, и каждый раз Лю Цингэ отвечал еле слышным шепотом «я знаю», но это не остановило его безумного похода за телом, чтобы вернуть Шэнь Цинцю домой. Му Цинфан знает, что за этим кроется нечто большее, чем Лю Цингэ хочет признать. Шэнь Цинцю был его единственным признанным другом, а защищать – единственный способ проявить заботу и беспокойство, который ведом Лю Цингэ. Но эта способность оказалась бесполезной перед лицом Ло Бинхэ и собственного решения Шэнь Цинцю подорвать свой духовный корень для спасения Небесного демона-полукровки. Смерть Шэнь Цинцю тяжело ударила по всей горе. Все как один Пики покрылись трауром, и Му Цинфан невольно оглядывается на больничную койку в углу, к которой Глава школы был надолго прикован – такого не случалось со дня его первого выхода из духовных пещер. Искажение ци Юэ Цинъюаня, вызванное новостью о смерти Шэнь Цинцю, было сильным и жестоким. Му Цинфан так и не сумел привести его в равновесие после такого и вынужден был не отходить далеко от Главы школы, который продолжал впадать в меньшие искажения ци, несомненно, всякий раз, когда думал о Цинцю-шисюне. Му Цинфан боится, что эта проблема не из тех, что лечатся временем, и какая-то часть его отстраненно гадает, могло ли это быть еще одной причиной решимости Лю Цингэ вернуть тело. Может быть, если он вернет тело, это позволит Юэ Цинъюаню должным образом попрощаться с Шэнь Цинцю и обрести душевный покой. Скачок энергии застает их всех врасплох, и треск телепортационного заклинания отдается звоном в ушах Му Цинфана, и Лю Цингэ вскакивает на ноги с мечом наготове, и все вместе они пялятся на стоящего перед ними человека: это Шэнь Цинцю! Шэнь Цинцю падает на колени, опираясь на Сюя, чтобы не упасть, и троица мужчин бросается к нему. Протянув руку, он сжимает руку Юэ Цинъюаня в трясущейся хватке, и, когда он смотрит снизу вверх на Главу школы, Му Цинфан понимает, что очень давно не видел такого напряженного и холодного выражения на лице Шэнь Цинцю. Со дня того странного искажения ци, стершего его память. – Иди за ним, – Шэнь Цинцю, кажется, прилагает огромные усилия, чтобы говорить, и Му Цинфан устремляется вперед, чтобы проверить его духовную энергию. – Иди за ним сейчас же… ты можешь бросить меня, это нормально, я мусор, я это знаю – но ты не бросишь его. – У него искажение ци, – говорит Му Цинфан, сразу же делая движение, чтобы помочь, и на лице Юэ Цинъюаня проявляется странная смесь обреченности и ликования. – Я никогда не прощу тебя, если ты оставишь его, как оставил меня, – он переводит взгляд с Юэ Цинъюаня на Лю Цингэ, который уставился на него так, будто не понимает, что же он видит. – Дикарь, ты приходил каждый день. Почему ты еще прохлаждаешься здесь? Иди сейчас же. Иди за ним. Он – тот, кого ты желаешь вернуть, не я… он – тот, кого вы все желаете… ну почему этот глупец спас меня? Он начинает заваливаться вперед, и Юэ Цинъюань проворно его ловит. – Ци-гэ… иди за моим А-Юанем, пока этот зверь не уничтожил его. Не смей оставлять его там, – тихо умоляет Шэнь Цинцю, а потом падает как подкошенный, оставляя троих мужчин в полнейшей растерянности.