Несчастье

В то время, пока Синчэнь провожал Слепышку в комнату, Сюэ Ян неподвижно сидел и пытался заново научиться дышать. Он не мог сказать, было ли странное чувство внутри страхом, горечью, сожалением, но точно знал, что оно заставляет его испытывать страшные мучения. Даочжан вернулся к нему, будто не произошло ничего страшного, будто его пока-что-сожитель не истекал кровью, а ребёнок, которого он, кажется, ждал, не превращался в навек замерший кусок мяса. — Даочжан, я всё понимаю, конечно, — сказал Сюэ Ян, сдерживая в груди сдавленный смех. Ничего весёлого в ситуации не было, но импульс, рвущийся изнутри заставлял окончательно отречься от разумного и неразумного, уместного и неуместного, — у нас, кажется, проблема. Синчэнь сразу сделал глупое лицо, полное беспокойства и растерянности. Сюэ Ян не любил такие моменты, ему казалось, что даочжан знает и чувствует всё, но при этом ничего не осознает и перебирает в уме возможные варианты действий. Говоря проще, происходящее выглядело скрытым предательством. Предательством без предательства, надвигающейся катастрофой, последним рубежом перед неминуемым крахом. Синчэнь мысленный монолог проигнорировал, подошёл к Сюэ Яну, сел рядом и приобнял его за плечи. Сюэ Ян отстранился, не желая наблюдать обращенную к нему жалость. Сочувствием назвать конвульсии даочжана, пытающегося его коснуться, никак не выходило. — Ублюдина, кажется, решила выйти подышать свежим воздухом, — Сюэ Ян чувствовал, что звучит совершенно нелепо, но выбирать слова в текущей ситуации не приходилось. — А-Ян, я не могу понять тебя, когда ты так выражаешься, — сказал Синчэнь, коснувшись пальцами запястья Сюэ Яна. — Ты неважно себя чувствуешь? У тебя нестабильная Ци. — Простите, праведник-даочжан, что я выражаюсь недостаточно праведно, — Сюэ Ян прислушался к своему телу: по ощущениям кровь не остановилась. — Несчастье это решило меня обломать. Второй раз уже. Сюэ Ян смотрел на меняющееся лицо Синчэня и понимал, что тот начал осознавать масштабы случившегося. Даочжан напряжённо выдохнул и осторожно помог Сюэ Яну лечь. Кровать показалась ужасно неудобной, в спину будто впивались щербатые доски, разрывая и так раздраженную кожу. Сюэ Яну хотелось, чтобы даочжан был чуть менее спокойным: чтобы бегал вокруг, трясясь от волнения, чтобы изводился, беспокоясь о нём, чтобы думал, думал, думал. Жил им. Только им, хотя бы на эти минуты. Сюэ Ян повернулся на бок, скрючился, насколько того позволял торчащий живот, и понял, что в такой безобразной позе кровь, кажется, не течёт. — Я, кажется, в порядке, — отметил Сюэ Ян, сумев немного расслабиться. Даочжан оставался спокойным и сосредоточенным. — Уже ничего не течёт. — Тебе нужна духовная сила, — категорично сказал Синчэнь, начав переливать ему свою энергию. — Даочжан, ты чего удумал? — возразил Сюэ Ян, однако не отстранился. — У нас очевидная духовная несовместимость, моя Ци свернётся от твоих позитивных вибраций. Сяо Синчэнь, погруженный в дело, промолчал. Его напряжённое лицо, ещё более бледное, завораживало и вызывало внутри противоречивые эмоции. Сяо Синчэня, снова суетящегося вокруг этого чудовища, одновременно хотелось ударить и пожалеть. А как не сочувствовать тому, кто так беспокоится о недозрелом куске мяса? Сюэ Ян вот совсем не беспокоился. — Этот гад помереть решил, да? — вдруг спросил он. — Если да, то ты мне сразу скажи. — Ты переживаешь за него, а-Ян, — улыбнулся Синчэнь. Это отвратительное утверждение даже не было вопросом, наглый праведник был совершенно уверен с своих словах. — Просто…твоё тело, возможно, среагировало как-то не так. — А ты в лекари заделался? — съязвил Сюэ Ян. — Я не за него переживаю, а за кровь, которая из зада литься точно не должна. — У малыша сильная энергетика, — сказал Синчэнь, — и ты очень сильный заклинатель. Всё точно будет хорошо. Ци постепенно возвращается в норму. Сюэ Ян не знал, почему, но после слов даочжана с его губ сорвался облегченный выдох. Эта маленькая дрянь была в порядке. Снова. — Что не так с этим телом? — вдруг продолжил Сюэ Ян. — Почему это вообще произошло? — Не пойми неправильно, но, — Синчэнь замялся, стремясь тактично выразить свою мысль, — тебе стоит перестать упрямиться и начать бережнее к себе относиться. Я помогу, если ты мне позволишь. — Тоже мне, помощник нашёлся, — не став спорить с, кажется, не ошибающимся даочжаном, сказал Сюэ Ян. — Тебя ж хрупкого такого ветром снесёт. — А-Ян, — выдохнул Синчэнь, — я, пускай не похож на героя, который может постоять за свою семью, — в этот Сюэ Ян нервно сглотнул, побоявшись того, что ослышался, — но я сделаю всё, что смогу, если ты дашь мне знать о своей нужде. Я не хочу недомолвок, поэтому пойми правильно и… — Да хватит уже, — замялся Сюэ Ян. Даочжан только что назвал его своей семьёй? Этот глупый слепец, с глазами потерявший ещё и часть разума, говорил много ерунды, но сейчас его слова не казались просто красивой речью во имя спасения мира. Сюэ Ян хотел верить в то, что сказанное даочжаном было правдой. Сюэ Ян верил в это и в глубине души уже начал бояться, что его хлипкая иллюзия разобьётся о нечаянно брошенную дерзость. — Могу ли я… — Просто перестань так пялиться на Слепышку! — вдруг выпалил Сюэ Ян и одернул руку от опешившего Синчэня. — Наверное, у меня жар, — подумал Сюэ Ян, когда щёки предательски зажгло. — А-Ян, ты… — заикаясь, сказал даочжан. — Не спрашивай ничего, — протараторил Сюэ Ян. — Ты и без глаз на неё пялишься так, что дрожь берёт. Жуть. От вас тошно. Синчэнь промолчал, сохранив дурацкое выражение лица. Такое Сюэ Яну нравилось, поэтому он послушно позволил даочжану проверить поток своей Ци. — Уравновесилась, — сказал Синчэнь, касаясь губами запястья Сюэ Яна. Тот лишь закатил глаза и показательно громко цокнул языком, демонстрируя своё недовольство. Кому были нужны эти нежности? — Отдыхай, — произнёс даочжан, — я соберу немного трав. Только лежи и не вставай, если что, попроси а-Цин помочь. — Да, буду я эту гадкую девку просить, — фыркнул Сюэ Ян. — А ещё, даочжан… — он запнулся, уставившись на повязку, покоящуюся на лице Синчэня, — а каково оно? — О чём ты, а-Ян? — Ну, — Сюэ Ян вздохнул, в очередной раз возмутившись такой непонятливостью, — о глазах твоих. Как это всё? Траву собирать, еду готовить. — Со временем всё начинает чувствоваться иначе, — ничуть не обиженно сказал Синчэнь. — Ощущаешь запахи, звуки, вкусы, и всё это становится таким ярким, что нужда в зрении становится не такой острой. — Без глаз остался и радуется, — удивился Сюэ Ян. — Из чего ж ты сделан? Вы с твоим драгоценным Сун Ланем так-то страдать должны были, а не хвастаться тем, что калеки. — А-Ян, я могу тебя попросить? — вдруг Синчэнь стал непривычно серьёзным и строгим. Сюэ Ян напрягся. От этого тона по его спине пробежал холодок. — Не упоминай при мне имя Цзычэня. Лицо даочжана исказилось болью. На сердце у Сюэ Яна стало тяжело. Просил страданий? — вот и страдай теперь. Наблюдай, как другие страдают, и почему-то всё вертится вокруг тебя. Сюэ Ян сделал для себя неутешительный вывод: он и был корнем проблем. Своих и окружающих. Этот факт не принёс ему ни обиды, ни разочарования, ни каких-либо душевных мук. Он смирился с ним ещё тогда, когда тот был всего лишь предположением. Однако ещё одна, скользкая, отвращающая и рвущая что-то внутри догадка не давала ему покоя. — Скажи, Сяо Синчэнь, — произнёс Сюэ Ян, отметив, что голос не казался ему хоть немного поникшим. Всякая подавленность скрылась, уступив место любопытству, смешанному с желанием копнуть там, куда лезть не стоило. — Ты всё ещё любишь его? В точку. Сюэ Ян попал в точку. Он видел, как изменился в лице Синчэнь: как дернулись его брови, как болезненно побелели костяшки пальцев, вдруг сжавшихся в кулак. Сюэ Ян в и д е л, как в голове даочжана вскружились мысли о далёком, но близком сердцу прошлом. Сюэ Ян победно ухмыльнулся, но очередная колкость резью застряла где-то в груди, когда Сяо Синчэнь молча покинул дом.