Несчастье

Будучи всё ещё удивлённым произошедшим, Синчэнь направился в место, где а-Цин последний раз виделась с Цзычэнем. Несмотря на замешательство, Синчэню нужно было в кратчайшие сроки добраться до друга, чтобы удостовериться в его безопасности. Даже если тревоги не были оправданы, он хотел успокоить волнение на сердце. А-Цин тем временем тихо вернулась в дом и, не желая мешать Сюэ Яну, устроилась около дверей. Её щёки пылали после неловкого поцелуя, подаренного даочжану Синчэню. Она, хоть и не жалела о содеянном, но всё же терзалась сомнениями: стоило ли поступать так опрометчиво? Что теперь подумает о ней даочжан Синчэнь? Будет ли считать её легкомысленной дурочкой, у которой на уме нет ничего, кроме пустых развлечений? Даочжан Синчэнь любил этого грубияна и пакостника — могла ли а-Цин, будучи всего лишь простой девчонкой как-то повлиять на решение сердца столь праведного человека? Что в этом Сюэ Яне он собирался любить? Колкий язык? Ненависть ко всему живому? Неблагодарность? А-Цин не понимала, как сердце даочжана Синчэня откликнулись на такое безобразие, каким был Сюэ Ян. Он же даже собственного ребёнка ненавидел! Он ненавидел всё, к чему прикасался, воспринимал врагом каждого, кто оказывался рядом, но всё равно привлекал к себе человека чести и светлого нрава. — Должно быть, я чего-то не понимаю, — вздохнула а-Цин и едва не вскрикнула от испуга, услышав рядом с собой едва не позабытый голос. — Ничего не понимаешь, глупышка, — посмеялся Сюэ Ян и поставил её на ноги, едва не подтянув за шкирку, как провинившегося щенка. — Тебя где носило так долго? И куда рослого праведника-поводыря дела? — А тебя это не касается, упрямец! — вспылила а-Цин и смутилась, поняв, что Сюэ Яна её гнев лишь забавлял. — Это мой дом, — ответил Сюэ Ян, — и мои правила. Синчэнь где? — А он не хочет, чтобы ты знал, — фыркнула а-Цин. — Зато я хочу, — настоял Сюэ Ян. — Поэтому ты мне скажешь, иначе останешься на улице под дождём, снегом, градом и кто знает чем ещё. — Он ушёл. Не спрашивай меня больше, — сказала а-Цин. — Где маленький? — Ещё не помер. На кровати спит, — вопреки ожиданиям Сюэ Ян согласился ответить. — К сожалению. — Не говори так, — разозлилась а-Цин, — он не такой, как ты. — Как я? — переспросил Сюэ Ян. В голосе его звучали нотки едва скрываемого недовольства. — А какой я? — Ты… — а-Цин, не ожидав, что её слова заденут Сюэ Яна, немного замешкалась. Она по-прежнему боялась его переменчивого нрава. Без защиты даочжана говорить было волнительно. — Ты просто злишься на всех, — она сглотнула и нерешительно продолжила, — а он нет. Поэтому не обижай его. — Да больно надо мне обижать его, — сказал Сюэ Ян. А-Цин услышала в его голосе разочарование и…обиду? Этому бессовестному было дело хоть до чего-то? — Мне вообще всё равно. И на него тоже. Больше Сюэ Ян ничего не говорил. Молчала и а-Цин, осмысливая случившееся и боясь вновь сказать лишнего. Вот вернутся даочжан Сун и даочжан Синчэнь, и тогда она сможет сказать Сюэ Яну всё, что о нём думает - праведные заклинатели точно не дадут её в обиду! Но...что она собиралась сказать? Каждый день, проведённый рядом с Сюэ Яном, раскрывал его с новой стороны. В этот раз а-Цин не могла и предположить, куда заведёт её любопытство. Может быть, даочжан Синчэнь не зря интересовался этим наглецом? Было ли в нём что-то, притягивающее внимание, или помутнившемуся от усталости рассудку всё мерещилось? А-Цин потерла невидящие глаза и хотела вновь сесть на пол, но остановилась. Почему-то ей не хотелось действовать против воли Сюэ Яна, хотя тот наверняка уже за ней не следил. Ему действительно было всё равно, но в этом безразличии таилось куда больше жизни, чем во внимании некоторых людей. А-Цин никак не могла решить, чем себя занять. Её тоска длилась ровно до того времени, как она услышала плач малыша и следующие за ним ругательства Сюэ Яна. — Да ты достал орать, — несдержанно произнёс он, — ты уже лопнуть должен от того, сколько ешь. Не наглей. — Дурак, он же маленький, — вмешалась а-Цин. Ей вдруг стало больно за кроху, вынужденного слышать оскорбления самого родного человека. Да и даочжаны вскоре должны были вернуться. — С тобой родители так же говорили? — Родители..? — Сюэ Ян сделал паузу, которая точно не значила ничего хорошего. А-Цин, поняв, что, наверное, сглупила, задев эту тему, тяжело сглотнула. Сюэ Ян с большой вероятностью был сиротой: об этом говорили его манеры, вернее, их отсутствие. Любой родитель, каким бы плохим он ни был, всегда старается дать ребёнку самое лучшее. Сюэ Ян же был похож на человека, лишенного хоть какой-то радости жизни. — Ладно, прости, — решила извиниться а-Цин, чтобы не обострять и так накаленную ситуацию. — Просто будь с ним помягче, он же не виноват. — Да скройся ты уже, — сказал Сюэ Ян. Голос его звучал непривычно поникшим. — И все вы. — Прекрати вести себя, как ребёнок. Я младше, и то понимаю! – а-Цин встала и подошла к Сюэ Яну, пытающемуся успокоить плачущего младенца. – О Небо, где твои родительские инстинкты? Дай мне. А-Цин протянула руки, но ощутила безболезненный, но жгучий шлепок по пальцам. — Да счас тебе, конечно, – усмехнулся Сюэ Ян. – Иди уже, успеешь ещё натаскаться. — Ты это на что намекаешь? Что я неумеха? — Найдёшь себе мужика, своих заведёшь и будешь трястись над ними, – повторил Сюэ Ян. – А это несчастье я сам придушу случайно. — Ты невыносимый! – протараторила а-Цин, почувствовав, как щёки её налились краской. – Придумываешь тут всякое... — А чего ты там напредставляла? – отшутился Сюэ Ян. — Не твоего ума дело! – фыркнула а-Цин и повернулась к бессовестному человеку спиной. Её душу наполняли тёплые чувства, смешанные с растерянностью и лёгкой тоской. Она вдруг ясно представила Даочжана Синчэня, держащего на руках хрупкого малыша. Он был бы таким замечательным отцом: самым ласковым и добрым, готовым ради семьи на всё! А выбрал этого...бесстыжего босяка. Они же друг другу совсем не подходили, каким бы необычным и чудаковатым ни был Сюэ Ян! Он же совсем не ценил заботу даочжана Синчэня! Тот ради него жертвовал всем, что имел сам, но не получал никакой благодарности. А-Цин разочарованно вздохнула, как вдруг услышала доносящиеся с улицы шаги. — Даочжан Синчэнь! Даочжан Сун! – вскрикнула она и поспешила навстречу заклинателям. — Да что ж ты такая шумная, это Несчастье только заткнулось! – возмутился Сюэ Ян, держащий на руках вновь засуетившегося младенца. А-Цин знала, что, будучи слепой, нестись навстречу неизвестности было неправильно, но её переполняли чувства, держать которые внутри было нельзя. Несмотря на то, что смущение, испытываемое перед даочжаном Синчэнем, давало о себе знать, а-Цин смогла ненадолго о нём забыть. Сейчас её окружали куда более значимые моменты.