Несчастье

Сюэ Ян осторожно положил сына на кровать и лёг рядом, стараясь не беспокоить чуткий сон малыша. Впереди его ждало одиночество и не стихающая со временем боль. Рано или поздно течка точно закончится, и всё будет как прежде. Он сможет трезво мыслить и ясно смотреть на вещи, дни станут привычно серыми и монотонными: уход за ребёнком превратит время в липкую паутину и полностью захватит внимание. Просто нужно было подождать, пока кокон сетей опутает всё его тело. Сюэ Ян из бессилия собирался довериться жизни — а как с ней было сражаться? Даочжан не мог избегать так долго хотя бы по той причине, что ему придётся врать и искать оправдания, а делать этого он не любил и попросту не умел. У него вышло бы что-то нелепое, вроде «А-Ян, ты самый лучший, но в преддверии ночной охоты я не могу думать ни о чём другом». Сюэ Ян не хотел принуждать Синчэня к близости, поэтому готов был терпеть дискомфорт столько, сколько придётся. Разве мог он поступить иначе и сломить волю человека, которого считал близким? Тем более после того, как сам подвергся подлому надругательству. Ему было не привыкать к лишениям, поэтому свою одинокую участь он принял с готовностью. Он смотрел перед собой, не надеясь в ближайшее время увидеть Синчэня рядом. Но, когда он всё-таки зашёл в комнату, Сюэ Ян, не выдержав нахлынувших чувств, подошёл к нему и крепко обнял, осыпая шею поцелуями. Сквозь боль лилась его жажда быть принятым и любимым. — Я с ума сойду сейчас, Сяо Синчэнь, — шептал он, не отрываясь от даочжана, — ты нужен мне. Пожалуйста, не отталкивай меня. Сейчас не было места стыду или смущению, Сюэ Ян лишь отголосками ясного сознания понимал, что завтра наверняка будет жалеть о том, что наговорил столько унизительных и слащавых вещей. Однако в этот момент для него не существовало ничего, кроме манящего запаха альфы, его бархатной кожи и сильных рук. Он готов был ползать в ногах у Синчэня за право оказаться в объятиях его любви и внимания. — А-Ян, — голос Синчэня прозвучал хрипло и несдержанно, — а-Ян, не при сыне, пожалуйста. Мы обязательно продолжим, я обещаю, — произнёс он, нехотя отстраняясь. Сюэ Ян тяжело дышал и едва видел происходящее перед собой. Всё казалось покрытым туманной пеленой, сердце билось так быстро, что рёбра сводило болью, а тяжесть внизу живота заставляла ноги подкашиваться. Ему хотелось срочно прикоснуться к Синчэню, сказать, как сильно он по нему скучал; было совершенно неважно, спал ли рядом сын, мог ли видеть происходящее — все мысли Сюэ Яна были сосредоточенны на стоящем рядом человеке. Сюэ Ян почти не помнил, как Синчэнь отнёс Несчастье в другую комнату, как говорил что-то Сун Ланю и как вернулся, такой красивый и желанный. Всё выглядело нереальным, Синчэнь казался небожителем, сошедшим на грешную землю по нелепой ошибке, и Сюэ Яну хотелось как можно скорее ощутить на себе его свет. Трясущимися руками он начал судорожно снимать с себя одежду, но та упрямо не поддавалась резким движениям. — Тшшш, а-Ян, — Синчэнь опустился рядом и коснулся губ Сюэ Яна своими, — позволь мне позаботиться о тебе. Он отодвинул дрожащие руки Сюэ Яна и принялся осторожно и сдержанно снимать с него мешающую одежду. Будто вовсе не хотел его, прикрываясь заботой. Будто думал о ком-то стороннем, бесстыдно ждущим в соседней комнате. Сюэ Ян был слишком слаб, слишком одержим желанием близости, чтобы отстраниться, чтобы спросить о том, что более всего хотел знать сейчас. Чтобы чувствовать себя нужным. Чтобы не чувствовать себя преданным. Он не был готов услышать правду. Впервые не был готов. Не в этот раз. — Сяо Синчэнь, — позвал почти полностью обнажённый Сюэ Ян, — скажи, что любишь меня. Ему как никогда сильно хотелось это услышать, чтобы заставить себя поверить в то, что теперь всё будет иначе, что ему не придётся переживать и надумывать, что все чувства, которые может подарить даочжан, принадлежат ему одному. Что рядом не будет стоящего тенью Сун Ланя, разногласий и недомолвок. — Люблю, — отозвался Синчэнь, покрывая его тело настойчивыми поцелуями, — люблю больше всего на свете, — он спускался всё ниже, пока не коснулся пальцами пояса нижних одежд. Когда Синчэнь развязал пояс, Сюэ Ян вдруг вздрогнул и отстранился, тяжело дыша. В мыслях снова появились события прошлого, ощущавшиеся настолько ярко и болезненно, что ему едва удавалось держать себя в руках. Минувшее вновь очерняло его самое дорогое и желанное настоящее. — Ты в любой момент можешь остановить меня, — напомнил Синчэнь и попытался приблизиться. Едва не плача от ужаса, Сюэ Ян оттолкнул его трясущейся рукой. — А-Ян, мы можем не продолжать. Всё в порядке, я никогда не причиню тебе боль и не сделаю ничего против твоей воли. Слова Синчэня не трогали Сюэ Яна. Он не чувствовал ничего, кроме сковавшего его животного страха и нарастающей боли внизу живота. Он не мог продолжать, но и не мог не продолжить — тело требовало своего, заставляя его испытывать страшные муки. — А-Ян, это я, — продолжал Синчэнь, и в его голосе не было похоти — только забота и обеспокоенность, которые лишь сейчас коснулись сердца Сюэ Яна, — я люблю тебя и очень дорожу твоим доверием. Мы можем не делать этого, если ты пока не готов, — несмотря на отчётливо видимое возбуждение, Синчэнь держался сдержанно, — или сделать это позже. Или сделать иначе, если ты пока не готов к… В следующую секунду новый спазм заставил Сюэ Яна заскулить от боли и едва не согнуться пополам. Тело, решившее любой ценой получить желаемое, вовсе не считалось со страхом. — Синчэнь, пожалуйста, — сказал Сюэ Ян, сквозь страх подвинувшись ближе, — я не хочу тебя бояться, я не боюсь тебя. Я тебе доверяю больше, чем самому себе. Пожалуйста, Синчэнь, я больше не могу, пожалуйста, — продолжал он, снимая с себя нижние одежды. — Возьми меня так. Не нужно жалеть меня. Я буду в порядке, потому что с тобой не может быть по-другому. Я не смогу иначе, Сяо Синчэнь. Я с ума сойду, если ты не поможешь мне. — А-Ян, мы попробуем иначе, — ответил Синчэнь, почти незаметно для Сюэ Яна снявший одежды с себя. — Я придумаю, как облегчить твоё состояние, если у нас не получится. Я не причиню тебе боль. Мы только попробуем. — Не вздумай нежничать со мной, — сказал Сюэ Ян, потянув Синчэня к себе, — свяжи мне руки, если я буду дёргаться, ударь, если не смогу прийти в себя. В ответ Синчэнь промолчал, поцеловал запястье и стал ласкать губами шею, спускаясь ниже и ниже. — Нет, Сяо Синчэнь, — шептал Сюэ Ян, но поддавался ласкам, выгибался навстречу и подставлял кожу под поцелуи, — давай я оденусь? Я не хочу быть голым. — У тебя прекрасное тело, — ответил Синчэнь, не прекращая дарить нежность, — позволь мне касаться его, пожалуйста. Я так тосковал по такому тебе, такому желанному и возбуждённому, а-Ян. — Ты сейчас вполне серьёзно говоришь, что хотел меня всё это время? — спросил Сюэ Ян, отвлекаясь от тревоги, терзающей сердце. — Не представляешь, как сильно хотел, — ответил Синчэнь, прерываясь на настойчивую ласку. Теснота его бархатных губ заставила Сюэ Яна выгнуться навстречу и шумно выдохнуть, — как сложно мне было держаться всё это время. Чувствовать тебя, ещё более желанного и манящего, делить с тобой постель без права прикоснуться, без права подарить тебе всю свою любовь. — Сяо Синчэнь, прекрати, — прошептал Сюэ Ян. Бесстыдник Сюэ Ян умолял своего праведного даочжана остановиться? — Я так сильно соскучился по тебе, — продолжал Синчэнь. Сюэ Ян смог отвлечься от мыслей и полностью отдаться процессу. В какой-то момент он заметил, что давно перестал сдерживаться и наслаждался счастливым и желанным мгновением. Ровно до того момента, как почувствовал внизу влажные пальцы Синчэня. — Нет! — Сюэ Ян сжал руку даочжана и отодвинул её от себя. — Не надо. — Хорошо, мы остановимся на этом, — послушно согласился Синчэнь, оставляя на виске Сюэ Яна сдержанный поцелуй. — Прости, — Сюэ Ян притянул Синчэня к себе и сам направил его руку, стараясь полностью контролировать происходящее. — Я смогу. Сделай это, Сяо Синчэнь. Ты же чувствуешь меня, чувствуешь так, как никто не может. Ты знаешь, чего я хочу, больше, чем я сам. Не слушай мой глупый язык, но слушай моё умное тело. Пожалуйста. — Ты всегда можешь меня остановить, как только посчитаешь нужным, хорошо? — спросил Синчэнь, возвращая внимание Сюэ Яну. — В любой момент. — Я верю тебе, — кивнул Сюэ Ян и прикрыл глаза, стараясь расслабиться. Он вцепился в плечи Синчэня, почувствовав тупую боль. Крепко зажмурился, прогнулся и стал глубоко дышать. Чтобы не думать, не вспоминать и не ощущать того, что ощущал в тот ненавистный день. — Нет, Синчэнь, нет, — судорожно шептал Сюэ Ян, но лишь ближе льнул к даочжану. — Не надо, пожалуйста, — подставлял шею для поцелуев, целовал в ответ, гладил влажную спину, будто извиняясь за оставленные на ней царапины. — Пожалуйста, хороший мой, — Сюэ Ян не узнавал себя, не контролировал свои слова, но сдавался захватившим его ощущениям. Он готов был позволить происходить всему, что давал Синчэнь, и чувствовал себя по-настоящему счастливым, несмотря на мучающий его страх. — Я рядом, а-Ян, — хрипло сказал Синчэнь, оставляя поцелуй на ключице Сюэ Яна, — ты всегда можешь сказать мне, если почувствуешь дискомфорт. Я всегда прислушаюсь к тебе. Ты мне дорог и важен. — Давай остановимся, пожалуйста, — прошептал Сюэ Ян. Синчэнь послушно замер, показывая серьёзность своих слов. — Больно? Я недостаточно подготовил тебя? — обеспокоенно спросил он. — Нет, я просто… — выдохнул Сюэ Ян, — дурак я, продолжай. — Точно? — переспросил Синчэнь. — Точно. — Я люблю тебя, а-Ян, — вдруг сказал Синчэнь, касаясь губами губ Сюэ Яна. — Больше, чем Сун Ланя? — Сюэ Ян сказал первое, что пришло ему в голову, но в тот же момент пожалел о сорвавшихся с губ словах. — Больше, чем весь этот мир, — ответил Синчэнь. Сюэ Ян выдохнул облегчённо. Где-то в сердце зажглось расслабляющее тепло; ему больше не о чем было тревожиться.