Несчастье

Сюэ Ян встрепенулся, вскочил на ноги, не обращая внимания на пронизывающую спину боль. Он стал оглядываться, ища даочжана, но сохраняющаяся в воздухе дымка не позволяла ничего увидеть. Сюэ Ян ощутил, как тяжело и быстро стучало сердце. Волнение нарастало с каждой секундой, перед глазами проносились мгновения жизни и, хотя всё вокруг стихло, от этого становилось лишь тревожнее. Почему его окружала тишина? Куда вдруг исчезли свирепые духи? И — это беспокоило Сюэ Яна больше всего — что случилось с пропавшим из виду Синчэнем? — Проклятый даос, — выругался Сюэ Ян, — если с тобой что-то случилось, я… Он замер, почувствовав, как нога столкнулась с чем-то мягким. Опустив глаза, Сюэ Ян понял, что наткнулся на изуродованное тело. В темноте было тяжело разглядеть что-то, но он точно не ошибался. Мысли спутались, голова закружилась, и Сюэ Ян опустился рядом с трупом, боясь взглянуть в его лицо. Рывком он перевернул тело, почти потерявшее человеческий облик и встретился с потухшими и посеревшими глазами. Глазами. У трупа были глаза, оставшееся от них подобие. Никогда прежде Сюэ Ян так не радовался тому, что Синчэнь был слеп. Он тяжело выдохнул и бессильно упал рядом с трупом, ощущая, как дрожат напряжённые плечи. Боль в спине вернулась с новой силой, но сейчас до неё не было никакого дела. Перед Сюэ Яном лежал тот самый мальчик, который крутился вокруг Синчэня несколькими часами ранее. Сейчас его улыбчивое лицо застыло в отвратительной гримасе — от него не осталось ничего, что напоминало бы о жизнерадостном и любопытном юнце. Сюэ Ян узнал его по медальону, привязанному к поясу верхних одежд. Клановые одеяния были изорваны в клочья, но такая деталь осталась нетронутой. Сюэ Ян вздохнул, задумавшись. Синчэня не было поблизости: должно быть, он сам решил искать Сюэ Яна. Ему стоило оставаться здесь, чтобы даочжан мог вернуться туда, где они виделись в последний раз. Растекшаяся по траве кровь — её запах пропитал всё вокруг — погрузила Сюэ Яна в воспоминания: вот он, совсем юный и полный страсти, убивает показавшего на него пальцем мужчину. Позже Сюэ Ян узнаёт, что у мужчины осталось четверо сорванцов и хозяйство, тяжким грузом упавшее на плечи вдовы. Затем меч окрашивается в красный по приказу Мэн Яо, озлобленного и подлого, не желающего понапрасну марать руки грязной кровью недоброжелателей. Сюэ Ян рад содействию: убивать с особой жестокостью и пыткамии под звуки мольбы и рвущихся наружу криков, быть уверенным в безнаказанности — сбывшаяся мечта, не имеющая конца. Сюэ Ян безжалостно истребляет клан Чан, не щадя ни женщин, ни беззащитных младенцев. Точно так, как когда-то не пощадили его, желавшего лишь сочувствия и понимания. Его руки по локоть в крови, он заливисто смеётся, плюёт в лицо трупам, пинает остывающие тела и топчется по клановым реликвиям, стараясь причинить как можно больше боли. Сюэ Ян не считает себя жестоким, не считает, что поступает неправильно или несправедливо: у него забрали шанс на счастливое будущее — взамен он заберёт жизнь. Много жизней, но даже они не будут способны закрыть болезненную дыру в душе. Сюэ Ян скучающе опустил пальцы в размягшую и ещё тёплую плоть. Кожи коснулся приятный жар, внутренности впустили его с небывалым гостеприимством: мышцы не сжимались, жертва не дёргалась и не издавала лишнего шума. Как же он устал от постоянной навязчивости голосов… Запах крови источал покой. Сюэ Ян подушечками пальцев сжал торчащее глазное яблоко. Мышцы поддались, зрачок растянулся вдоль, образуя щель. Сюэ Ян улыбнулся, не стараясь увидеть в ней своё отражение. Там, в глубине, таилась история не свершившейся жизни, не имеющей места для посторонних. По коже побежали мурашки. Такой раздражающий и глупый юнец сейчас выглядел привлекательно и маняще: крепкие сухожилия, мгновениями ранее удерживавшие стройное тело, вздувшиеся извитые сосуды, спускающиеся и поднимающиеся подобно нежной лозе, выпирающие кости, будто обшитые бархатной белой кожей — каждая деталь придавала изуродованному духами трупу больше изящества. В глазах Сюэ Яна мальчишка казался едва ли не совершенством, хрупким сосудом, послушно впитавшим в себя непрошенную смерть. Он двигал рукой внутри впустившей его теплоты, ощупывал потерявшие пульсацию жизненной энергии органы и смотрел, как едва заметно из глубины тела поднимается пар, ещё не несущий зловония. Сюэ Ян пальцами коснулся чего-то упругого и мягкого. Он вздрогнул напряжённо, почти испуганно, когда осознание болезненно вошло в мысли: матка. Сейчас он бесстыдно и грубо трогал чужую матку, место, в котором могла зародиться жизнь. Как же волшебно прикасаться к чему-то настолько таинственному изнутри. Сюэ Ян сжал орган в кулаке — тот поддался, выпуская наружу ещё больше крови. Будто вовсе не стынущей крови. Юнец был свеж и нетронут. Близкое Небу создание. — Жаль, не я тебя так, — тяжело выдохнул Сюэ Ян, ощутив внизу неприятное натяжение, — не дождался. Я был бы так нежен. Я бы приласкал тебя. Рука с хлюпаньем выскользнула из податливого тела. На землю вытекла тонкая дорожка крови: совсем жидкая, точно не успела застыть — мальчишка умер в считанное мгновение. Сюэ Ян провел пальцами по своей щеке, оставляя на ней быстро высыхающие липкие разводы. Металлический запах стал более насыщенным, проник глубоко в лёгкие и осел в теле приятным возбуждением. Тело Сюэ Яна давно требовало внимания. Как было бы хорошо, если бы праведник даочжан, такой нежный и чистый, почти святой, грубо взял бы его прямо здесь, перед телом восхищавшегося благонравием юноши. Непорочный образ опустился бы в скверну к нему, Сюэ Яну, и разделил бы с ним радость граничащего с безумием удовольствия. Если бы мальчишка мог говорить, что сказал бы, увидя перед собой такое? Как смог бы жить со сломанными идеалами, оставшись без опоры в поглощающей тьме безнравственности? Сюэ Ян представил лицо Синчэня, искаженное удовольствием, невинность его неведения, стоны, сотрясающие тишину леса, полного озлобленных духов, и ощутил разлившуюся внизу влагу. Мысли на мгновение застыли. Приятный морок растворился в поникшем тумане, оставляя место стыду. Такое в последний раз случалось, когда Сюэ Ян был подростком, впервые познающим своё тело. Достигнуть пика, не прикоснувшись к себе… Какой позор. Каким же гадким он был. Как низко пал. Недостойный. Грязный. «Лучше бы мне лежать здесь, в вечном холоде и тишине», — подумал Сюэ Ян. Он чувствовал себя выпачканным в зловонном мусоре. Чувствовал себя виноватым. Перед самим собой, перед выбранным путем добра и чести, перед погибшим и оскверненным его рукой мальчишкой, перед даочжаном и даже перед Небом. Особенно перед даочжаном и Небом. Сюэ Ян передвинул тело поближе к дереву, аккуратно уложил его и сел рядом, прислонившись к стволу. Боль незначительно стихла, но всё ещё ощутимо беспокоила. Неужели такой лёгкий удар мог доставить столько проблем? С каких пор его тело стало таким слабым и хрупким? Могли ли роды иметь столько неожиданных последствий? Сюэ Ян ощутил, как на лицо опустилось несколько холодных капель. Листва мелко сотрясалась под их ударами: начался дождь. Сюэ Ян выдохнул с облегчением. Вода бесследно смывала произошедшее, освобождала сердце от пут ненависти и горечи. С каждой минутой неподвижности становилось легче дышать, чужая кровь ржавыми струйками стекала с рук, кожа вновь становилась бледной и чистой Небо и в этот раз простило его. Сюэ Ян был уверен, что простило. Он улыбнулся краешком губ, ощутив, как тело наливается тяжестью. — А-Ян! — послышалось неподалёку. Сюэ Ян хотел подняться и побежать навстречу знакомому и желанному голосу, но сил не было даже на то, чтобы пошевелиться и обозначить своё присутствие. Перед глазами потемнело и поплыло. Последним, что он успел увидеть, проваливаясь во мрак, был приближающийся силуэт.