Посолить и сжечь

— С вас пятьсот двадцать восемь йен, — Юджи пересчитал монетки, поклонился покупателю и безуспешно попытался подавить зевок. — Спасибо за покупку и приходите к нам еще. Ночные смены в комбини, казалось, тянулись вечность. Тихо шумел кондиционер. Мерцали яркие светодиодные лампы. Одинокие сонные покупатели - явно из тех, кто тоже работал по ночам - иногда заходили в магазин за упаковкой быстрозавариваемой лапши или за горячим кофе. Итадори мужественно боролся со сном и пил уже третью кружку кофе. Но в ночных сменах была и положительная черта: Итадори работал, ночные часы оплачивались по двойному тарифу, а потусторонняя нечисть в это время бесновалась в квартире в гордом одиночестве. Сложно разбудить скрипом человека, которого нет дома. Наутро, когда Юджи возвращался домой, призрак не подавал ни единого намека на свое существование. — Выглядишь просто отвратительно, — смерила его взглядом Нобара, разглаживая совсем незаметные складки на форменной рубашке и поправляя бейджик. — Хотя я не лучше, — недовольно цокнула она, взглянув на свое отражение в маленьком зеркале, — а завтра в девять утра кастинг. Его коллега, а на сегодня еще и напарница по смене Кугисаки Нобара всегда отличалась повышенной энергичностью. Как и Юджи, она приехала в Токио откуда-то из богом забытой деревни в южной префектуре после окончания старшей школы. И они были ровесниками. В принципе, на этом их сходства заканчивались. В отличие от него, она четко представляла, кем хочет стать, и все свое свободное от работы время посвящала прохождению всевозможных кастингов. В это время Юджи был занят тем, что просто пытался выжить в своей квартире. — Куда на этот ра-а-аз? — Юджи в очередной раз проиграл бой с зевотой. — В социальную рекламу, что-то о важности экономии электроэнергии и правильной утилизации лампочек, — Нобара хоть и не выглядела впечатленной предстоящей работой, но голос звучал воодушевленно. — По крайней мере, это лучше чем стоять на Акихабаре в костюме горничной, зазывая туристов в мейд-кафе. — Как ты успеешь? Смена же заканчивается в восемь утра-а-а… — Юджи прикрыл рот рукой и сладко зевнул. Часы над входом показывали 03:01 — еще пять часов до конца работы. — И поэтому у меня к тебе деловое предложение, Итадори, — глаза Кугисаки Нобары опасно блеснули. Обычно это значило, что ничего хорошего его не ждет. — Прикроешь меня? Цифровой замок пискнул, и входная дверь с тихим щелчком открылась. Юджи скинул обувь в генкане, прошлепал в носках прямиком в спальню и устало повалился на кровать. Спать хотелось неимоверно. Как по закону подлости, стоило Нобаре покинуть комбини, все в округе резко вспомнили о его существовании. И последний час Итадори крутился как белка в колесе: пробивал продукты, разогревал бенто, отдавал чеки, вежливо кланялся клиентам. Юджи устало потер глаза. Сонливость накатывала мягкой волной, и он надеялся, что его теория оказалась верна: и призрак мог действовать только после заката солнца. Он провалился в сон. …Три указательных пальца касались деревянного указателя на доске Уиджи. — Уважаемый призрак Такумо-сенсея, подскажи, что же нас ждет после выпуска? — нараспев спросила семпай. В темноте классной комнаты пламя свечи колыхалось от каждого их вздоха, отбрасывая резкие тени на их лица. Юджи нервно сглотнул и перевел взгляд на указатель. В горле пересохло, и он не мог понять, что вызывало в нем такую тревогу. Они уже бесчисленное количество раз пытались вызвать дух учителя японского языка, умершего от сердечного приступа много лет назад. Возможно, местная школьная легенда в очередной раз приврала в деталях, и Такумо-сенсей на самом деле был не молодым выпускником, только устроившимся в школу, а пенсионером с целым ворохом хронических заболеваний. — О-он движется! — возбужденно воскликнула Сасаги-сэмпай, глядя на указатель. И правда, указатель с округлым отверстием посередине пришел в движение. И медленно, словно с ленцой, двигался от одного знака каны к другому. Юджи слегка наклонился вперед и шепотом, по слогам, прочитал послание: «У-Би-Рай-Ся» Даже от безмолвной глянцевой доски разило пренебрежением и усмешкой. Итадори готов был поклясться, что видел нечто подобное раньше. Подождите, он же закончил школу год назад… Он повернул голову к семпаям, чтобы высказать свои опасения, и захлебнулся воздухом. Вместо лиц у двоих были абсолютно плоские головы манекенов. Пламя свечи всё так же беспокойно скользило по их отсутствующим лицам. К горлу подкатила тошнота. Юджи вскочил и шарахнулся назад, роняя стул. Чувствуя неладное, Юджи видел, как привычный мир вокруг него растворяется, и он резко открыл глаза, судорожно вдыхая воздух. Прямо над его лицом опасно кружилась кастрюля, накреняясь в его сторону. Прежде чем он мог что-то сообразить, Юджи на голых инстинктах перевернулся и скатился с кровати, больно ударившись лбом о тумбочку. Спустя мгновение кастрюля перевернулась, и её содержимое вылилось ровно на то место, где секунду назад лежал Юджи. Холодные густые капли от карри долетели до его лица. — Ты совсем с ума сошел? — негодующе воскликнул Юджи. На этот раз ответом ему была не тишина — рядом с его правым ухом кто-то смеялся, захлебываясь от восторга. Низкий мужской голос хохотал, словно провернул самую успешную аферу в своей жизни. Юджи оторопело повернул голову вправо, возле него — буквально в паре шагов — сидел молодой парень лет двадцати с белоснежно-белыми волосами и продолжал самодовольно ухмыляться.