Трое

Генри выделяется из толпы. Даже расставшись с экстравагантной профессией, он неизменно привлекает внимание, словно каждый день и час носит непривычный взгляду колоритный наряд, ярким пятном переливающийся на фоне серого английского неба. Не то чтобы это удивляет — ведь и в Бранкастере, когда они впервые встретились, Генри, в таком же сером, как и у остальных охотников, костюме, непостижимым образом притягивал взгляд и на расстоянии в добрую милю, так что казалось невероятным, чтобы ему в конце концов все-таки удалось «слиться с ландшафтом». Том — чужеродный элемент в Даунтоне. Определение утратило свой отрицательный смысл давным-давно, а ощущение — ощущение осталось. Визитка или фрак придают ему элегантности, и время от времени, глядя на него сквозь толпу гостей, Мэри ловит себя на мысли: «Интересный мужчина», — и только потом понимает, кто же этот поймавший ее взгляд человек. Но ни визитка, ни фрак не могут изменить сути. Вернувшийся из Америки, набравшийся американской прямолинейности, а может, всего лишь набравшийся смелости и возродивший былую самоуверенность Том чуть ли не каждым жестом и словом напоминает о своей самобытности, но теперь делает это почти что со светским лоском. Генри и Тому комфортно вместе. Не только потому, что оба любят автомобили и у них всегда есть общая тема для разговора, в которой непосвященный перестает что бы то ни было понимать уже через несколько минут. Они просто похожи в своей непохожести на окружающих их людей. И в том, что их обоих это наконец-то устраивает. Генри никогда бы не согласился быть таким, как все. Том слишком долго искал себя, чтобы пожертвовать этим ради чего бы то ни было. Двое красивых мужчин — всегда лучше, чем один. Мэри усвоила эту прописную истину любой кокетки лет в пятнадцать и редко ей пренебрегала, но по-настоящему прочувствовала только в Даунтоне, в тот вечер, когда леди Шеклтон привела к ним на ужин своего племянника. Никогда еще наблюдение за другими людьми не казалось Мэри таким волнующим, и тогда ей подумалось, что она, пожалуй, способна немного понять шпионов. Хотя вряд ли среди объектов их профессионального внимания часто попадаются подобные экземпляры. С тех пор, как Генри и Том завели общий… бизнес, как говорят американцы, наблюдать за ними стало еще интереснее. В их манере, и без того чем-то неуловимо похожей, появилось больше общих черт, а движения стали слаженными, синхронными. Плавными и тягучими или, напротив, стремительными и четкими — и зеркальными, будто сценическое представление в театре для одного зрителя. Материальное отражение сближения. Мэри гонит из сознания определение «физическое» — потому что прекрасно понимает, куда это заведет. — Ты теперь проводишь с Томом больше времени, чем со мной, — время от времени поддразнивает Мэри мужа, жалея о том, что заглядывать в их магазинчик подержанных автомобилей ей удается не чаще пары раз в день. — Только не говори, что ты ревнуешь, — беззаботно смеется тот, явно не подозревая, что за мысли бродят в голове у его жены. — Как я могу? — Мэри мечтательно улыбается. — Вы ведь так шикарно смотритесь вместе.