Все меняется - ничто не исчезает.

      Фара закрыла глаза, погружаясь в его боль. Ее было много, настолько, что из горла автоматически вырвался едва слышный стон. Но у Сола был хороший слух.       — Прекрати это, — голос напоминал хрип, но Даулинг было все равно. Пока он говорит — он жив. — Серьезно, Фара, не вздумай.       — Я могу это сделать, могу тебе помочь, — она коснулась влажного лба, накрыла его ладонью и глаза снова стали ярко-серебристыми. Сильва не ответил — он дышал с перерывами, хрипами, а до еще одного приема Занбака оставалось полчаса. — Они его найдут. А если не найдут, то я сама это сделаю.       Его рука взметнулась к ней так быстро, что Фара и забыла о его ранении. Хватка пальцев оставалась железной даже сейчас, когда он стоял одной ногой в могиле. Фара вздрогнула, теряя с ним ментальную связь, и Сол сжал зубы, ощущая приступ боли.       — Не лезь туда, — даже хрип был угрозой. — Не хватало потерять еще и тебя.       Его забота всегда была на грани принуждения. Вот и сейчас он не волновался над тем, как именно звучит его требование. Словно она недостаточно сильна, чтоб защитить их. Словно она могла забыть, что значит сражаться с Сожженными.       — Я достаточно сильна для одного Сожженого, — Фара вернула руку обратно на лоб, снова ослабляя боль и увидела, как на мгновение посветлели глаза друга. — От меня будет больше проку там.       — Он может быть не один. Ты — сильная, Фара, с этим никто не спорит, но я не хочу, чтоб ты рисковала собой ради меня.       Но он умирал. Каждая секунда приближала его конец, а женщине хотелось кричать от полной беспомощности. Хотя, такой уж беспомощной она не была.       Даулинг жалела, что не могла сделать это раньше. Глаза полыхнули льдом, и Сильва понял, что стремительно падает в сон. Мозг, понимая причину этого, пытался сопротивляться, но магия феи была беспощадна. Она прекрасно знала, что делает.       Бен застал ее, уже готовую уходить, и усмехнулся. Грустно, но Фара видела в его глазах смирение. Он знал свою подругу, и, отчасти, был рад тому, что она не послушала Сильву. Если кто-то и сможет спасти их специалиста — это его фея.       — Будь осторожна, Фара.       То, что Скай и Блум их с Сильвой не послушали, Даулинг поняла моментально, стоило выйти за барьер. Дальше все было предельно просто — неприятности, а значит, и Сожженные, там, где Блум. А уж девушку Фара ощущала, как саму себя.       То, что она успела было чудом. Страх в глазах детей заставил сердце болезненно сжаться, но первичной была мысль о Сильве. Сейчас он спал, и Фара не боялась снова восстановить их связь на мгновение, чтобы понять — ему легче. Они нашли и убили нужного Сожженного.       — Отчитала девочек?       — Отчитал Ская?       Сол усмехнулся, приближаясь к ней со спины и отмечая, что она по-прежнему напряжена. Слишком напряжена для того, кто только что спас ему жизнь. Рискуя своей.       — Могу отчитать тебя.       — Не можешь, — она обернулась, моментально отмечая, как он близко. Слишком близко для тех, кто принял решение остаться друзьями. — Я должна была это сделать.       — Просто поцелуй меня, Фара, — он явно принял решение, и женщина слишком устала, чтобы спорить.       И она поцеловала. Просто притянула к себе, касаясь обветренных сухих губ и ощущая, будто вернулась домой. Туда, где всегда ждут. Как, черт возьми, вышло, что именно он был ее домом?       Сильва прижал ее крепче, пьянея от близости с ней. Такой желанной. Эта женщина могла веревки из него вить, настолько была необходима. Просто рядом.       Фара сама углубила поцелуй и тут же поняла, что все сделала правильно. Это будто сломило последний барьер в голове Сола, заставляя его отключить голову. Потом они обсудят все это, но не сегодня. Сейчас им точно есть, чем заняться.       Она запустила пальцы ему в волосы, оттягивая голову, чтоб коснуться укусом шеи и понять, как на самом деле действует на него ее присутствие. До спальни он точно не дождется.       И она оказалась права. Сол, без лишних слов, подтолкнул ее к столу, скидывая все, что на нем стояло, как нечто ненужное. Хотя, сейчас для него все, что мешало добраться до желанного тела было ненужным.       — Я готов молиться на тебя, — шепот у самого уха обжёг шею, заставляя тело покрыться мурашками. — Чёртово платье, Фара. На тебе очень много одежды.       — Тогда сними ее, — она выдохнула это прямо ему в губы, глядя в глаза и видя, как расширяются его зрачки. — Я скучала, Сол.       — Как и я, — нежный поцелуй так не соответствовал общей ситуации, но Фара будто растворилась в этой нежности, теряя себя и понимая, как он нужен. Сейчас. Всегда. — Когда-нибудь я не смогу уйти.       Она и не заметила, как он расстегнул платье, скинул свою куртку, а теперь пытался стянуть мешающую вещь с ее тела. Даулинг усмехнулась, глаза полыхнули светлым, и Сильва задохнулся от того, что в его руках теперь оказалась женщина в одном нижнем белье.       — Обожаю, когда ты колдуешь, — он вклинился между ее разведенных ног, отмечая, как тонкие пальцы борются с пряжкой его ремня. — Если бы знал, что так тебе нужен, пришел бы раньше.       — Ты нужен, — пряжка поддалась, но Сильва отвлек ее поцелуем, одной рукой все еще касаясь талии, а второй стягивая лишнюю ткань, открывая доступ. — Сол!       Но его имя утонуло в стоне, потому что именно этот момент мужчина выбрал, чтобы одним толчком войти в родное тело. И замер, чувствуя, что готов умереть ради этого. Ради нее. Ради возможности быть с ней.       Она обхватила его ногами, прижимаясь еще ближе. Приоткрытые губы буквально просили о поцелуе, и Сильва с радостью снова затянул Фару в поцелуй, переплетая языки и чувствуя, как по спине проходятся ее ногти. Завтра эти порезы будут болеть, но он знал, что готов терпеть эту боль вечно.       — Посмотри мне в глаза, — их взгляды встретились, и Сол нежно провел по ее скуле. — Нет женщины, которой я хотел бы больше. И женщины, которую я любил бы сильнее.       И мир поплыл, заставляя зажмуриться и разлететься на осколки. Она ощущала его так остро, будто они и правда были единым целым. И даже не поняла, что их сознания, банально, объединились, когда они одновременно достигли оргазма.       В себя Фара пришла, находясь в крепких объятиях. Сильва обнимал ее так, будто боялся — стоит ослабить хватку, и она исчезнет. Но Даулинг вдруг поняла, что не планирует исчезать. И отпускать его тоже не планирует. К черту память о Розалинде, к черту разбитое сердце. Вот оно — ее новое сердце, обнимает и щекочет дыханием шею. Так какого черта отказывать себе в удовольствии быть с ним рядом?       — Не уходи, — из горла вырвался лишь хрип, и женщина чертыхнулась. Прочистила горло, чуть отодвинулась, глядя в голубые глаза и уверенно повторила. — Не уходи.       И яркая улыбка была ей самым лучшим ответом.