Феникс

      Медленно опустившись на холодную землю, Фёдор стянул с себя меховую шапку, молодой человек уже несколько часов безрезультатно носился по глухому лесу.       Басманов без труда отыскал дом Степана, но предпочел пробежать мимо него, парень полагал, что в скором времени он должен выйти хоть на какое-нибудь селение, где ему обязательно окажут помощь. Самое главное, это выйти из проклятого леса и держать подальше от этой нечистой силы.       Все деревья были безумно похожи друг на друга, из-за чего у Феди сложилось впечатление, будто он ходит кругами. Фёдор не раз упрекнул себя в том, что не додумался забежать в дом Степана и взять с собой провизию, но как только в голове юноши возникал образ колдуна, Федя тут же отбрасывал от себя эти мысли. - Ничего мне от него не надо, - шептал Фёдор, пытаясь уровнять дыхание, - а из леса я выйду, обязательно выйду.       Начинало темнеть, Фёдор осознал, что если он прямо сейчас не остановиться, то обязательно погибнет в этом чертовом лесу. Парень принял решение развести огонь и попытаться немного поспать, а как рассветет, вновь продолжить свой путь.       Собрав сухие ветки, Федя уже хотел было приняться за работу, когда заметил среди деревьев белый силуэт. С шумом выронив хворост, Фёдор сделал несколько шагов в направлении женской фигуры, которая танцевала среди деревьев и пела нежным голосом незнакомую парню песню.       Басманов неожиданно замер, все это уже когда-то было, парень был уверен, что отчетливо видел женщину в белоснежном платье, правда, пела она вовсе не веселую песенку, как та, которую он слышал сейчас, та, другая женщина выла, мерзко и протяжно. - Что ты делаешь? – послышался нежный голос над ухом парня.       Резко обернувшись, Федя столкнулся с Герой, девушка в легком белоснежном платье, приплясывала вокруг него.       Басманов вздохнул с облегчением и вновь присел на холодную землю. - Тебя Степан послал? – спросил Фёдор. - Нет, - ответила наивно девушка, присаживаясь напротив Феди.       Фёдор с подозрением посмотрел на девушку и протянул ей меховую шапку. - Надень, - протянул парень, - а то замерзнешь.       Гера рассмеялась, но шапку приняла, девушка натянула головной убор на белокурую макушку, подскочила и начала танцевать вокруг парня. - Почему ты не танцуешь? – кричала Гера. – Нужно радоваться и танцевать, ведь скоро придет зима. - А что будет, когда придет зима? – спросил Фёдор.       Гера резко остановилась и вновь присела рядом с парнем. - Тогда мои корни заснут, мои листочки опадут, а вместо них останутся лишь голые ветки, - ответила девушка. – Но я не расстраиваюсь, ведь после холодной зимы всегда наступает теплая и такая желанная весна, и тогда я снова смогу танцевать.       После того, как Степан отвел парня к священной статуе, Фёдор уже не знал, считать ему странную девушку сверхъестественным существом или же просто выжившей из ума девчонкой. - Кстати, - продолжила Гера, - вон моя березка.       С этими словами девушка указала пальцем на небольшую березу, что стояла немного в стороне от остальных берез.       Фёдор почесал затылок, да, от этой точно толку не будет. Но неожиданно в голову парня пришла одна идея, не испытать которую было бы настоящим упущением. - Гера, - произнес с натянутой улыбкой юноша, - может, ты можешь мне помочь? - Конечно, - закивала наивно Гера, - что-нибудь принести, может, Степана позвать, так я мигом.       С этими словами Гера подскочила на ноги, Фёдор подорвался вслед за ней и в последний момент схватил девушку за руку. - Не надо звать Степана, - протянул Фёдор. – Мне можешь помочь только ты.       Гера сделала серьезное лицо и медленно закивала. - Гера, - вновь улыбнулся Фёдор, - я очень хочу, чтобы ты вспомнила тот день, когда Степан отправил тебя и Дашу за мной.       Гера отвела глаза от парня и посмотрела в сторону. - Не помню…, - прошептала девушка. - Нужно вспомнить, - отрезал Фёдор, - давай, Степан послал Дашу и тебя за мной… - Вспомнила, - закричала Гера, улыбнувшись.       От радости девушка запрыгала на одном места, из-за чего шапка слетела с ее головы, и оказалась в руках у Фёдора.       Неожиданно, девушка перестала прыгать и заплакала. - Ты меня обидел, - завыла Гера. - Что? – не понял Фёдор. - Ты меня обжог, - закричала еще громче Гера, - мне было больно. У тебя на шее висела какая-то заговоренная дрянь, я обожглась. - Только ты? – спросил Фёдор. – Гера, вспомни, только ты обожглась?       Девушка закивала. - Даша сорвала с твоей шеи этот проклятый мешочек и бросила в могилу. - Дорогу помнишь? – спросил Фёдор.       Гера недоуменно посмотрела на парня, девушка вытерла слезы и мягко улыбнувшись, кивнула.       Фёдор вздохнул с облегчением. - Покажешь? – протянул в надежде Федя. - Что? – не поняла Гера. - Дорогу, - зашипел Фёдор. - Куда? – спросила Гера.       Басманов хотел кричать, но парень понимал, что его резкое поведение может вызвать страх Геры, и тогда всему плану конец. - Гера, - произнес более спокойно Федя, - давай с самого начала. - Давай, - кивнула Гера. - Степан отправил тебя и Дашу за мной, правильно? – спросил Федя. - Правильно, - кивнула Гера. - Помнишь ли ты место, где вы с Дашей меня нашли? – спросил Басманов. - Да, - кивнула Гера. - Можешь меня туда отвести? – протянул юноша, в надежде смотря на девушку. - Зачем? – спросила Гера. – Там место дурное, гнилью пахнет. Оставайся лучше с нами…       Фёдор резко схватил девушку за плечи и слегка встряхнул. - Гера, - протянул из последних сил парень, - я потерял там очень важную вещь, отведи меня туда, а потом, мы с тобой вернемся обратно. Хорошо? Ты ведь помнишь дорогу, прошу тебя, помоги мне. - Хорошо, - кивнула Гера, хватая парня за руку, - ты потерял золотой крестик, правильно? Я слышала, как ты спорил с Дашей. - Да, да, именно его, отведи меня к тому месту, выведи из леса, - заулыбался Фёдор.       Молодой человек не понял, откуда у него взялись силы, но Басманов побежал за Герой настолько быстро, насколько мог. Девушка и парень петляли мимо деревьев, Гера при этом что-то пела и интенсивно размахивала руками, а Фёдор улыбался, парень представлял себе, как белокурая девушка выведет его из леса, как он доберется до деревни, как вернется в Слободу.       Басманов представлял свою встречу с царем, парню не хотелось верить в то, что Иван не пожелает его видеть, Фёдор безумно соскучился по своему государю, и, конечно же, по отцу с братом.       Резко остановившись, Фёдор узнал знакомую полянку, а также вход в пещеру Даши. Гера подбежала к небольшой землянке, где начала интенсивно рыть землю. - Набегался? – послышалось противное шипение.       Фёдору не хотелось оборачиваться, парень и так прекрасно знал, кто именно стоит у него за спиной. - Ты что делаешь? – зашипела Даша, переводя взгляд на Геру, что продолжала копать землю около ее пещеры.       Даша отбежала от Фёдора и подбежала к Гере. Желтоглазая девушка уже хотела было насильно оттянуть белокурую, но Гера вовремя увернулась и подбежала к Фёдору, сжимая что-то в руке. - Нашла, - заорала Гера, - нашла.       С этими словами Гера вручила Фёдору его золотой крестик. - Я помогла? – спросила с улыбкой Гера. – Ты доволен? Ты рад? Ты счастлив? Ты больше не сердишься на меня? - Я сержусь на тебя! – заорала Даша, настолько громко, насколько только хватало ее сил. – Мои цветы, ты испортила мои цветы, да ты хоть знаешь, сколько я с ними возилась…       Фёдор недоуменно смотрел на свой внезапно вернувшийся крестик, который подарили ему при крещении. - Что там у вас? – послышался голос Степана.       Спрятав крестик среди одежды, Фёдор натянул на лицо улыбку и медленно обернулся. - Даша с Герой снова ругаются, - произнес Федя.       Даша все еще продолжала кричать на Геру, о своих испорченных цветах, а Гера танцевала на месте и улыбалась. - Идем в дом, это надолго, - произнес Степан, - я приготовил ужин, ты наверняка проголодался.       Движимый рукой Степана, Фёдор направился по давно выученной дороге в сторону дома мужчины. - Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечного новопреставленного раба Твоего Фёдора, и яко благ и человеколюбец, отпущай грехи и потребляй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения…       Шепча молитву, Иван, попытался зажечь свечу, но все труды мужчины были напрасны. Свеча зажигалась в руках царя, но как только Иван приближался к панихидному столику, огонь тут же гас, так повторялось несколько раз.       Перекрестившись, Иоанн еще раз прочел молитву и покинул церковь. О смерти Фёдора Басманова, царь узнал две недели назад, но примирится с этой мысль, царь не мог. Грозному казалось, будто верный опричник, как и раньше, следует за ним попятам, вот сейчас они воротятся в личные покои царя, Федя сидят у его ног, подарит царю ту самую улыбку, от которой в душе государя сразу же расцветала весна. Затем Басманов обязательно развеселит Ивана, рассказав что-нибудь смешное.       Глядя в голубые глаза юноши, царь начнет невольно смеяться, нальет заморского вина, дотронется до мягких волос Феди, и, конечно же, попросит Басманова остаться этой ночью в его покоях.       Правда, оглядываясь назад Иван Васильевич не находил парня, реальность постепенно возвращалась к царю, и государь в очередной раз вспоминал события страшного дня.       Во время пира Иван старался натянуть на лицо приветливую улыбку, в конце концов, на поле боя каждый день умирают молодые люди, а ему, государю, не положено лить горькие слезы из-за беглого опричника.       В тот день Иван впервые позавидовал своему воеводе Алексею Басманову, Данилович не присутствовал на пиру, он убивался в своей хате по младшему сыну. Царь также хотел как можно скорее покинуть ставшим ненавистным ему пир, чтобы остаться одному и снять с лица маску радости.       За последние две недели царь сильно изменился, Иван и раньше не отличался легким характером, особенно после смерти первой супруги, но сейчас же царь еще с большим подозрением обратил свой взор на приближенных. Государь видел измену там, где ее не было, мог ударить своим посохом любого косо взглянувшего на него, по его мнению, холопа.       Больше всего от русского царя досталось пленным басурманам. Иван Васильевич не пожелал миловать пленных, вместо царской милости русский народ получил настоящее кровавое «представление». Пленных басурман жгли на кострах, варили в кипятке, садили на кол, сдирали кожу, продолжались эти зверства несколько дней.       Казалось, что именно в кровавых казнях Иван находит успокоение для своей души на какой-то миг, правда, сколько бы боли не старался причинить окружающим русский царь, это все равно не могло вернуть ему его утрату. - Дозволь спросить государь? – послышался голос митрополита, рядом с царем.       Иван обернулся и взглянул на мужчину в рясе, который выглядел весьма обеспокоено. - Молви, - кивнул царь. - Ты сейчас за Басманова молился? – спросил митрополит. - За него, - ответил государь. - Не молись ты больше по нему, - прошептал служитель церкви.       Царь хотел было закричать, но митрополит остановил его. - Отец его, - продолжил мужчина, - как узнал о гибели сына, закал молельню за упокой. Да вот только в тот день в церкви какая-то чертовщина творилась. - Что за чертовщина? – спросил Иван, притягивая к себе монаха. - Все свечи в церкви гасли, - произнес митрополит, - сколько не зажигали, все было едино, а как моленью завели, так по всей церкви будто смех слышался. Государь, подсвечники да иконы падали, не к добру все это, нельзя по Басманову молитву читать. - Врешь собака, - прорычал Иван Васильевич. - Вот тебе крест, - произнес монах, - своими глазами видел. Видать, и, правда, народ говаривал… - Молчи, - прервал монаха царь, - и особо не распространяйся. - Как прикажешь царь-батюшка, - кивнул служитель церкви, удаляясь от своего государя.       Царь же в свою очередь посмотрел в сторону, где стоял Малюта, верный слуга, словно пес сразу же все понял, и, склонив голову, подошел к своему государю. - Что прикажешь государь? – спросил мужчина. - Вот что Малюта, - прошептал Иван Васильевич, - пошли ка ты своих людей за мельником, да только тайно. - Мельником? – спросил Малюта. - Да, - кивнул Иван, - тайно привезите его в Слободу, да ко мне в покои приведите. - Но царь-батюшка, помилуй…, - прошептал Малюта. - Исполнять, - отрезал Иван, сжав покрепче свой посох.       Поклонившись, Малюта тут же подозвал к себе Хомяка, а Иван последовал в свои покои.