Вместо него

      Сегодня на нём были туфли от гуччи, чёрная рубашка и брюки. Классическая одежда делает его ещё более мужественным и привлекательным. Но большей привлекательности ему придаёт его возбуждение, хорошо проглядываемое даже через брюки и его искусанные пересохшие губы. — Выпьешь? — спрашиваю я, пропуская его в свою квартиру. Он мгновение молчит и осматривается по сторонам. — Ты готова вновь отдать мне своё тело? Или мне стоит подыскать другую? — внезапно осведомляется парень, смотря на меня широко распахнутыми глазами. — Я готова! — я почти что выкрикиваю эти слова, даже сама не успев подумать и заметить, на что опять соглашаюсь. Как ни странно, но я не чувствую себя шлюхой, использованной или униженной, хотя по факту, так оно всё и есть. Но он не унижает, он спрашивает и уточняет, готова ли я, нужно ли мне это, а я без задних мыслей, чисто на подсознании кричу, что мне нужно.       Пару уверенных шагов в мою сторону, лёгкое прикосновение пальца моих губ, и вот, уже горячее дыхание с примесью недешевого виски ударяет мне в нос, мягкие, до мурашек приятные и нежные губы касаются моих. Не долго церемонясь, парень протискивает язык меж моих зубов, отыскивая мой и начинает одностороннее сражение за главенство. Он однозначно побеждает, хотя я и не пытаюсь его одолеть. Его губы, язык и он сам — самое дорогое и изысканное лакомство, что я когда-либо пробовала. Он пахнет дороговизной и опрятностью, аромат его парфюма напоминает запах карамели, до прихода ко мне он, кажется, рассасывал конфету со вкусом вишни с ванилью, а это всё — мои любимые ароматы, поэтому у меня просто нет поводов не полюбить его.       Мучительно долгие, но душевные поцелуи, через которые он словно хотел что-то рассказать о себе, своей жизни и боли; нежные прикосновения; грубый минет; мои громкие стоны и жёсткий секс на кухонном гарнитуре — наши спутники этой ночи.       Он не проронил ни слова, только его дыхания выдавало, что ему хорошо, что всё идёт так, как нравится ему. — Я могу больше не приходить. — Вот так просто, без каких-либо предисловий, изрекает он. — Почему? — Снова мой голос выдаёт всё мое разочарование, но парень как будто даже не замечает этого, или просто делает вид… — Чтобы не унижать и не использовать тебя в очередной раз. — Плевать, ведь я тоже использую тебя. — Знаю, это просто попытка не отпускать его навсегда, и он знает, но ему плевать. Но так он хотя бы вернётся, потому что я сама согласилась, ему нет дела до моих желаний и чувств, а пользоваться мной без угрызений совести, по моему разрешению, будет только удобнее. — Ладно. — Без эмоций, как и обычно, кидает он и уже выходит за порог. — Как тебя зовут хотя бы, можешь сказать? -Уже вдогонку спрашиваю я. — Называй меня Ви…хотя нет, лучше не называй никак, ни к чему. — Последнее, что доносится с лестничной площадки, после чего парень садится в лифт и уезжает, оставляя меня одну.       Я сижу в тонком халате около двери, в которую еще несколько часов назад вошёл мой мимолетный ночной спутник, в моих руках бокал вина, а перед глазами наша совокупляющаяся пара на гарнитуре. Я не чувствую унижения, страха или обиды, потому что чуть ли не сама принуждаю и призываю пользоваться собой. Я хочу этого мужчину, хочу, чтобы в моменты отчаяния именно он погружал меня в глубины похоти и бесстыдтсва. Пусть считает меня слабой, продажной или ветреной, но я хочу окунаться в него снова и снова, ощущать на себе его руки, губы, язык до тех пор, пока это возможно.       Быть использованной — ужасно…? Пожалуй, да.       Однако быть использованной им лучше, чем быть им покинутой…