И жили они долго, пока не умерли

– Как вы познакомились?       Нерия отвела взгляд от очередного любовного романа, которые она поглощала объёмами, сопоставимыми с выпитым ею за всю жизнь антиванским бренди, и посмотрела на Гвен. Племянница Каллена сидела на узком диванчике, занимающем половину небольшой веранды, пристроенной к кухне, и подбрасывала в воздух огненные шары, которые рассыпались искрами, грозящими в любой момент перерасти в пожар. Это лето в Антиве было засушливым настолько, что даже Нерия, обожающая жару, изнемогала от зноя. Но пятнадцатилетняя магичка чувствовала себя прекрасно, облачённая в кожаные штаны с плотной льняной рубахой и окружённая пламенем. – Мы познакомились в Круге. – Это я знаю, – скорчила недовольную гримасу Гвен, – я имею в виду, как вы познакомились… поближе. – Спроси у своего дядюшки, он эту историю смешнее рассказывает.       Каллен, чистящий на кухне картошку, поперхнулся и недовольно покосился на Нерию. С тех пор, как Гвен обосновалась в Антиве, он постоянно был недоволен. Нерия, в свою очередь, была счастлива сбежать из ненавистного Ферелдена, пусть даже ей пришлось дать Мие десяток клятв, что она будет беречь её кровиночку как зеницу ока. Каллен клятв не давал, но беречь кровиночку принялся с рвением строгого отца, поэтому любая попытка пятнадцатилетней девочки инициировать разговор о сексе вгоняла его в панику. А Гвен это определённо забавляло, поэтому такие разговоры она заводила всё чаще. – Можно я возьму твоё платье?       Нерия удивлённо вскинула бровь. Гвен не носила платья. Она предпочитала скрывать рано оформившуюся фигуру под мешковатыми рубашками, а золотистые, густые, вьющиеся волосы собирала в тугой пучок, хотя вполне могла позволить себе укладывать их в затейливые причёски. Нерия не знала наверняка, делает она это по своей воле, или чтобы лишний раз не раздражать Каллена, который охранял её честь и невинность, как мабари с очень ханжескими взглядами, но платьев у неё не было, и желания носить их Гвен никогда не выказывала. – Какое платье? – Любое. Красивое. И чтобы налезло.       В распахнутых дверях веранды появился Каллен. Нерия отложила книгу, разочарованная тем, что сегодня так и не узнает подробностей бурного романа между доброй, невинной девушкой из бедной семьи и властным, жестоким,но очень чувственным владельцем маслобойни. – Милый, положи нож.       Каллен растерянно посмотрел на свою ладонь, в которой до сих пор держал нож и картофелину, и положил свою ношу на подоконник. – Зачем тебе платье? – грозно спросил он у племянницы. – Просто, – неопределённо повела плечом Гвен, – я девочка. Девочки любят платья.       Каллен застыл в дверях, переводя взгляд с Гвен на Нерию и обратно. Нерия знала, что её супруг терпеть не может, когда ему врут, а Гвен совершенно определённо врала. Выдавала её не только отрывистая речь, но и то, как она, не моргая, уставилась Каллену прямо в глаза. Типичная ошибка новичка. – Я спрошу ещё раз, и лучше тебе ответить честно. Зачем тебе платье?       Поведение Каллена действовало Нерии на нервы. От всего этого веяло теми благословенными временами, когда храмовники обыскивали её тумбочку в Круге и забирали печенье, потому что есть положено в столовой, а не под одеялом. У Гвен нервы были тем более не железные, поэтому она быстро сдалась под давлением и подскочила с дивана, размахивая руками. – Ну ладно! Ладно! Меня пригласили на свидание! Доволен? – Никаких свиданий. Тем более, в платьях Нерии. – Почему? – Потому что твою голову должна занимать учёба, а не платья и… – И? – заинтересованно уточнила Нерия. – Все мы знаем, чем дело кончится, если она куда-то пойдёт в твоём платье. – И чем же? – Нерия… – Не, не, не! – она тоже поднялась с дивана, выставила указательный палец и помахала у Каллена перед носом. – Не уходи от ответа! Что произойдёт, если она куда-то пойдёт в моём платье? – Ты сама знаешь. – Откуда? Всю жизнь хожу в своих платьях, ничего не происходит.       На скулах Каллена заиграли желваки, и Нерия начала осторожно подбираться к подоконнику, чтобы убрать нож подальше. Их с Гвен он пырять конечно не будет, но вот её любимые платья могут пострадать. – Кто тебя пригласил? – Его зовут Рафаэль, – оживилась Гвен.       Каллена передёрнуло, будто он наступил в парализующую руну, и Нерия поспешила его успокоить. – Это очень популярное имя в Антиве! – Что не так-то опять? – заныла Гвен. – Всё в порядке. Дело не в тебе, – утешила Нерия, – Каллен, отстань от ребёнка. Когда ещё ходить на свидания, если не в пятнадцать? – В Антиве – никогда, – отрезал Каллен, – этим… Рафаэлям только одного и надо. – Создатель! Она маг! Никто её не тронет, если она сама не захочет! – А если захочет?! – А, вот в чём дело. Милый, твоя озабоченность сохранностью содержимого трусов племянницы отдаёт чем-то инцестуальным.       Гвен хрюкнула, сдерживая смех, а Каллен закашлялся. – Дело вообще не в этом, – возмущённо сообщил он. – Я надеюсь. – Я обещал Мие, что с её дочерью всё будет в порядке. Если я верну её беременной, как думаешь, чью голову моя сестра оторвёт в первую очередь? Подсказываю – не ваши. – Я не собираюсь беременеть, – с ужасом в голосе заверила Гвен. – Это от тебя не зависит. – Только от неё и зависит, вообще-то, – возразила Нерия. – Сурана, заткнись, – разозлился Каллен, – я всё сказал. Ни на какое свидание она не пойдёт. Вырастет, выйдет замуж и пусть делает, что хочет. – Как я замуж выйду, если мне на свидания ходить нельзя? – резонно заметила Гвен. – Да? – присоединилась к вопросу Нерия. – Как? – Разговор окончен. – Не окончен! – Гвен топнула ногой и упрямо уставилась на Каллена. – Это нечестно! Будь я парнем, тебя бы не волновало, куда и с кем я хожу! Это дискриминация! – Этот козырь я обычно приберегаю напоследок, – пробормотала Нерия под нос. – Это всё твоё воспитание, – попенял ей Каллен, – Гвендолин, иди в свою комнату. – У меня нет своей комнаты! – заорала Гвен и, оттолкнув Каллена с прохода, удалилась в кухню, грохнув двустворчатой дверью так, что зазвенели все стёкла на первом этаже. – Если думаешь, что меня можно пронять подростковой истерикой – ты ошибаешься! – крикнул Каллен ей вдогонку. – Я женат на Нерии! – Очень взрослое поведение, – заметила Нерия, садясь обратно на диванчик и обмахиваясь книгой, – ты как один из тех папаш, которые простыню после дочкиной первой брачной ночи на забор вывешивают. Смотрите, люди добрые, моя дочурка не шалава. – Дело же не в этом, – пробубнил Каллен, садясь рядом. – Разве? Всё выглядит так, будто ты излишне строго блюдёшь её невинность. – Это тоже, но…       Нерия проследила за тем, как его рука привычно трёт шею, и отметила, что от постоянного нахождения на солнце Каллен тоже обзавёлся загаром. Если первое время он постоянно обгорал так, что омертвевшая кожа слезала клочьями, то теперь загар ложился так же ровно, как у Нерии. Не будь он таким белобрысым и огромным, вполне потянул бы на настоящего антиванца. По шее стекала капелька пота, и Нерия замахала книгой и на Каллена. – Подростковые влюблённости не приводят ни к чему хорошему.       Нерия прекратила махать и посмотрела на мужа с возмущением. – Твоя подростковая влюблённость привела к нашей свадьбе. – Она привела к тому, что я возненавидел девушку, которая не заслуживала моей ненависти. – Милый, если ты хочешь защитить Гвен от разочарований подростковой влюблённости, ты выбрал неправильную тактику. Ты не в армии, где ты говоришь солдатам, что им делать, и они повинуются. И не в Круге, где можно посадить непослушную магичку под замок. Если она захочет натворить глупостей, она это сделает, невзирая на все твои возражения. – Но ведь я могу посадить её под замок. – Какой же ты всё-таки храмовник, – фыркнула Нерия, – и чего ты этим добьёшься? – Она не натворит глупостей. – Она сбежит. Она натворит глупостей. Но ты никогда об этом не узнаешь, потому что она тебе не расскажет. Если ты правда желаешь уберечь Гвен от непоправимых бед, ты должен завоевать её доверие. И если произойдёт что-то плохое, она придёт к тебе за помощью, а не увязнет в своих проблемах по уши. – Я должен извиниться? – Нет, ты должен пойти на компромисс. – Какой тут может быть компромисс?! – снова завёлся Каллен. – Предлагаешь мне принимать у нас дома всех антиванских проходимцев, мечтающих трахнуть пятнадцатилетку?!       Он осёкся и замолчал, над чем-то задумавшись. Затем принял какое-то решение и поднялся с дивана. – Я нашёл компромисс, – сообщил он Нерии, и жалобно добавил, – сходишь со мной? Я солгал, на самом деле я очень боюсь подростковых истерик. – Конечно, – Нерия встала и хлопнула его по плечу, – ты же знаешь, я никогда не брошу тебя наедине с твоими проблемами       Гвен миновала кухню и завалилась на диван лицом вниз. Своей комнаты у неё действительно не было, поэтому она оказалась вынуждена обосноваться в гостинной. На самом деле, её это не беспокоило. Она бы согласилась спать и на полу в коридоре, ради возможности вырваться из-под материнского присмотра, повидать мир и получить образование у талантливых чародеев, одним из которых однозначно была Нерия. Гвен нравилось в Антиве, нравилось учиться, нравились друзья Нерии, которые тоже были не против заняться её обучением. Но всю радость омрачал брат мамы, который решил примерить на себя роль её отца. Настоящий отец Гвен был очень мягким человеком, даже пассивным, что неудивительно, учитывая крутой характер мамы. Она всё держала под контролем, всё решала сама, а папа предпочитал с ней не спорить и вообще лишний раз рот не открывать. А вот младший брат мамы пошёл характером в неё, и если от матери Гвен готова была терпеть посягательства на её личную свободу, то посторонний по сути мужик выводил её из себя навязчивой опекой. Будь Гвен на месте Нерии, она бы в жизни за этого домашнего командира не вышла. Но её, похоже, его гадкий характер только веселил. Гвен лежала и прислушивалась к их разговору на веранде. Слышно было плохо, но по интонациям она поняла, что Каллен крайне недоволен. Конечно же. Она перевернулась на спину, разглядывая недавно побеленный потолок. Его идеальная, ровная белизна напомнила Гвен о каллах, которые подарил ей Рафаэль. Домой она их не понесла, чтобы не нарваться на скандал. Передарила букет красивой, грустной девушке по дороге домой. Гвен шмыгнула носом, собираясь поплакать о своей несчастной судьбе, но в дверях появился любезный дядюшка. – Забыл что-то ещё запретить? Каллен посмурнел и открыл рот, собираясь сказать какую-то колкость, но скривился от того, что Нерия ткнула его кулаком в бок. – Я хочу предложить компромисс. – А Нерия разъяснила тебе значение слова “компромисс”? – Вот и как с ней разговаривать? – Я тут вообще не при делах, – открестилась Нерия, – даже не знаю, что он собирается предложить, но заранее боюсь. – Вам не стыдно? – поинтересовался Каллен. – Ни капли, – призналась Гвен, – так что за компромисс? – Пригласи своего парня к нам на ужин. Мы познакомимся, и если он окажется нормальным, можешь пойти с ним на свидание. Днём. В людное место. – Ты хотел сказать, если он тебе понравится. – Да, Гвен! – вспылил Каллен. – Если он мне понравится, и если я не обнаружу записей о нём в архивах городской стражи! – Как ты с ним живёшь? – обратилась Гвен к Нерии. – Очень прикольно, если честно. А как он тра… – Заткнись! – гаркнул Каллен. – Заткнулись обе! Или соглашайся на моё предложение, или можешь передать своему Рафаэлю, что если я увижу его рядом с тобой, он может паковать вещи и переезжать на Сегерон. – Злой ты, храмовник. Недобрый. – А если он не согласится прийти на ужин? – уточнила Гвен. – Тогда, возможно, он не так уж сильно заинтересован в ваших отношениях, – ответила Нерия вместо Каллена, и он посмотрел на неё с благодарностью. – Ладно. Я спрошу. Но платье-то взять можно? – Можно. – Только приличное что-нибудь выбери, – добавил Каллен вслед уже убегающей в спальню племяннице.       Платье, которое выбрала Гвен, было весьма приличным. Вообще, это было самое приличное платье в гардеробе Нерии, ведь она его использовала как домашнее. Это было то самое белое платье, в котором Каллен впервые увидел Нерию в Антиве. Пышная юбка и воланы на рукавах смотрелись столь невинно и романтично, что даже оголённые плечи не портили общий благообразный вид. Нерия разбирала спутанные кудри девочки, а та нетерпеливо ёрзала на стуле, потому что до визита её кавалера оставалось не больше часа. – Почему он меня ненавидит? – внезапно спросила Гвен и ойкнула, потому что Нерия от неожиданности дёрнула её за волосы. – Кто? – уточнила она, уже зная ответ. – Каллен. – Ты же знаешь, что это неправда. – Откуда мне знать? Он же постоянно до меня доматывается. – Это не ненависть. Он просто волнуется. – Почему? – Потому что он боится, что ты совершишь ошибки, которые причинят тебе боль. – И поэтому он сам причиняет мне боль?       Нерия обошла стул и присела на край кровати. Гвен смотрела в пол и теребила между пальцами подол платья. Нерия вздохнула. У Каллена определённо был талант заставлять женщин чувствовать себя недолюбленными. – Ты уже достаточно взрослая, поэтому я расскажу тебе секрет.       Гвен подняла голову и заинтересованно посмотрела на неё. Как отвлечь подростка от его горестей? Просто соври, что он уже достаточно взрослый, это ему польстит. – У мужчин большие проблемы с умением проявлять любовь. Не у всех, конечно, есть приятные исключения. Но твой восхитительный дядюшка – вполне среднестатистический мужчина, не очень понимающий, как обращаться с жещинами, не провоцируя у них желание убить себя. И если с романтическими отношениями он моими стараниями более-менее разобрался, то как проявить любовь к пятнадцатилетней девочке, он не знает. Поэтому действует по накатанному сценарию. Если хочешь защитить кого-то – запри и выброси ключи. Он уверен, что действует в твоих интересах, но как это часто бывает с мужчинами, особенно облечёнными властью, забывает учесть, чего хочешь ты сама. – В Круге он вёл себя так же? – Ещё хуже, – усмехнулась Нерия, – настоящий ночной кошмар для девочек-подростков с обострённым чувством справедливости. И это не шутка, он мне правда в кошмарах снился. – Тогда почему ты…       Гвен замолчала. – Да ладно, не стесняйся, – подбодрила Нерия, – мне этот вопрос постоянно задают. Ему, кстати, тоже. Тяжело быть замужем за человеком, которого половина Антивы ненавидит, а вторая половина боготворит. – Я не понимаю, как можно выйти за того, кто тебе в ночных кошмарах является, – честно сказала Гвен. – Я люблю страшные истории. Гвен, твой дядя – хороший человек. Да, он мужлан, солдафон и не ест морепродукты, что лично я считаю страшнейшим из грехов. Но хоть он и ведёт себя порой как тупорылый храмовник, мы достаточно пережили вместе, чтобы я могла доверять ему, как себе. Я знаю, что он меня не обидит. Не потому что я могу убить его щелчком пальцев, хотя это тоже играет роль, а потому что несмотря на то, что он часто не следит за языком, его поступки всегда мотивированы желанием помочь, уберечь, защитить. Даже если он откровенно лезет не в своё дело. И самое главное – с ним всегда можно договориться. Мужчины в твоей жизни часто будут вести себя как идиоты. Но если мужчина готов идти тебе навстречу – стоит дать ему шанс. – А если не готов? – Тогда этот козёл тебя не достоин. – А чтобы тебя любили так сильно, обязательно быть ночным кошмаром? – Нет, – хохотнула Нерия, – ты с нас лучше вообще пример не бери, мы странная пара. А теперь я побуду занудой и скажу, что Каллен прав насчёт того, что тебе нужно проявлять больше рвения в учёбе. – Я учусь! – заспорила Гвен. – Меня все хвалят, между прочим! Я очень многому научилась! – В этом и проблема. Тебе надо определиться и выбрать что-то одно. – Почему я не могу выбрать всё? – Да можешь, конечно. Но тогда ты будешь дилетантом широкого профиля. Будешь уметь всё понемножку, но настоящего мастерства никогда не достигнешь. – Но мне нравится всё. Как тут выбрать? – Не знаю. Брось кубик. – А ты как выбрала? – У меня не было выбора, – пожала плечами Нерия, – с самого начала было ясно, что я обречена вступать в очень тесный контакт с окружающими до конца жизни. Кстати об этом. Самое время поговорить о сексе. – Я не собираюсь заниматься сексом. – Будь тебе тридцать, я бы поверила. Но сейчас у тебя возраст спонтанного секса. И это ещё одна причина, почему Каллена так корёжит. Секс – это прекрасно, но у любого действия есть последствия, в данном случае – крайне негативные. Незапланированные беременности, заболевания, передающиеся половым путём, перелом члена… – Это же пещеристое тело, – ввернула Гвен и на вопросительный взгляд Нерии пояснила, – медицинские энциклопедии у Айрис. – В следующий визит допишу в них абзац про переломы. В общем, будь осторожна, особенно по первым двум пунктам. Сифилис ещё можно вылечить, а вот ребёнка обратно не засунешь. – Но ты же как-то предохраняешься. – Нет, – честно ответила Нерия, – я не могу иметь детей. Но это большой секрет от всей твоей семьи, кроме Каллена. – Я никому не скажу. Почему ты не можешь иметь детей?       Нерия задумалась. Она могла бы рассказать короткую историю, вывод из которой сводился к опасностям использования магии крови. Но длинная версия была интересней и гораздо поучительней. Да ещё и со злободневной моралью о том, что не стоит решать за других, что для них будет лучше, и насильно причинять добро. – Это тоже большой секрет, – решилась Нерия, –у меня есть огромное количество историй, выставляющих меня в невыгодном свете, но эта настолько поганая, что я не рассказывала её вообще никому, потому что, наверное, за неё мне стыдно больше всего. – Ты можешь не рассказывать, если не хочешь. – На самом деле, хочу. – Я – могила. – Когда я только переехала в Антиву, я часто зарабатывала не самыми честными способами. Всегда, на самом деле. Честных способов отъёма денег у населения я тогда не знала. И поэтому я постоянно бегала от стражников, весьма успешно, надо сказать. Я вообще думаю, что стражников надо бы переодеть в набедренные повязки, а то в своих железках они бегают очень медленно. В общем, как-то я в очередной раз убегала от патруля, на улице уже стемнело, я свернула в закоулок и наткнулась на человека. На девушку. Едва я коснулась её, я ощутила холод и пустоту. Так всегда бывает, когда я трогаю усмирённого. Каждый человек, эльф, неважно кто – это огромный спектр чувств, эмоций, желаний. Я ощущаю всё. Радость, грусть, страсть, боль. Всё это наваливается на меня и звучит как надрывный крик хора голосов в моей голове. Но усмирённые пусты. Внутри них только тишина. Но в тот раз я услышала что-то в этой тишине. Звучало, как мелодичный колокольчик посреди ночного кладбища. Я испугалась до усрачки, думала, что в неё кто-то вселился, и в каком-то смысле так оно и было. У неё живот уже был раза в два шире, чем она сама. И я стояла в тёмном переулке, смотрела на её живот и думала, какая судьба ожидает этого ребёнка и эту девушку. Она сама выглядела как ребёнок. Скорее всего, ребёнком она и была. Усмирённым, изнасилованным ребёнком, у которого отберут новорождённого младенца и воспитают очередного храмовника. И я решила ей помочь. Найти подходящее заклинание было не сложно, увести девушку в уединённое место тоже, антиванский Круг всегда отличался свободными нравами. Основная проблема состояла в том, что заклинание требовало жертвы. Кто-то должен был разделить с девушкой её страдания, иначе невыносимая боль убила бы её. Признаюсь честно, если бы я знала, кто над ней надругался, я бы не раздумывая использовала его. Но я не знала, а пожертвовать кем-то непричастным я была не готова. Поэтому я всё сделала сама. Сказать, что было больно – это ничего не сказать. Меня будто наизнанку выворачивало. Кровищи было столько, что я почти уверилась, что так я и умру. Девушка разродилась мёртвым младенцем. А я… приняла все повреждения, которые должна была получить она, на себя. Когда я, спустя несколько лет, обратилась с этим делом к Айрис, она сказала, что там нечего лечить, всё в лоскуты. – Жуть, – после долгой паузы пробормотала Гвен, – ты об этом жалеешь? – Очень, – призналась Нерия, – но не из-за травм, с ними я давно смирилась. Я жалею о том, что поступила с той усмирённой так, как считала нужным. Я ничем не лучше того, кто её изнасиловал. Я её тоже изнасиловала. Вторглась в её тело без её согласия, потому что считала, что лучше неё знаю, как с ней стоит поступить. Она даже не могла дать мне отпор. Усмирённые почти безвольны и делают всё, что им скажут, если слегка надавить. – Ты же хотела как лучше. – Каллен тоже хочет как лучше, но тебе же это не нравится. – Ладно, я поняла. Каждый сам решает, что для него лучше. – Именно.       Во входную дверь внизу робко постучали. Гвен стремительно подскочила со стула, уронила его, зацепившись за ножку и помчалась вниз по лестнице. Но Каллен оказался у двери первым и широко распахнул её, чуть не хлопнув отшатнувшегося гостя по лбу. Нерия выглянула из-за локтя мужа, разглядывая поклонника Гвен. Невысокий, стройный, темноволосый мальчишка переминался с ноги на ногу, потупив глаза, и держал в руках пышный букет. – Спасибо, пацан, – Каллен выдрал букет у него из рук, – обожаю розы, как ты узнал? Парень поднял на него взгляд и испуганно заморгал огромными карими глазищами. – Он шутит, – пояснила Нерия, – не любит он розы. Вот принёс бы ты говяжью вырезку… – Это для Гвен, – тихо произнёс парень и густо покраснел. – Проходи, приятель, – сжалилась Нерия, – Гвен, покажи своему другу, где помыть руки.       Они направились к умывальнику под мрачным взглядом Каллена, а Нерия прошла на кухню. Они с Калленом оба умели готовить, но у него это неизменно выходило лучше, поэтому сегодняшним ужином озаботился он. Стол выглядел так, будто это Каллен собрался на свидание с Рафаэлем и решил насмерть сразить его кулинарными талантами, чтобы тот сразу взял его замуж. Нерия села на стул и притянула поближе огромное блюдо, на котором покоился окорок, поблёскивающий медовой глазурью. Как-то Нерия имела неосторожность спросить у Каллена, почему ему так нравится кашеварить, и получила в ответ проникновенную речь о том, что кулинария – точная наука, в которой каждый рецепт чётко выверен, и нужно лишь неукоснительно следовать правилам. Нерия, в свою очередь, считала, что готовка – это искусство, в котором импровизация не только не возбраняется, но даже необходима. Гвен с Рафаэлем вошли на кухню и неловко встали в дверях. – Присаживайтесь, ребятки, – помахала им Нерия, – в ногах правды нет, что бы это ни значило.       Гвен с грохотом отодвинула стул, неодобрительно косясь на Каллена, плечом оттирающего от неё Рафаэля. Нерия схватила мужа за штанину и вынудила сесть рядом. Парень тоже опустился на стул и сцепил руки, не решаясь положить их на стол. – Расслабься, приятель. Мы не кусаемся. – Ещё как кусаются, – возразила Гвен, – особенно тот, что не эльфийка.       Каллен, в отличие от гостя никакого стеснения не испытывал. Он поставил локти на стол, сцепив пальцы в замок, и чуть склонился вперёд, сверля парня взглядом. – Кем работают твои родители? – тоном, более уместным для допроса особо опасного преступника, спросил он. – Может, представимся для начала, – перебила его Нерия, – привет, приятель, меня зовут Нерия. А этот любитель пугать детей – Каллен. А ты Рафаэль, верно?       Парень кивнул, не сводя глаз с Каллена, демонстративно хрустнувшего пальцами. – Моя мама швея. Отца я не знаю. – Кто бы сомневался. – Что это значит? – резким тоном уточнил Рафаэль. – Ничего. Совсем ничего. Чего ты так завёлся? – Я не завёлся. А вы ведёте себя странно. Я могу ошибаться, но мне показалось, что вы пытались оскорбить мою маму. – Это у него коронная шутка, – попыталась сгладить конфликт Нерия, – он её повторяет каждый раз, но никто не смеётся. – Сколько тебе лет, пацан? – Шестнадцать. – Ты в курсе, что ей пятнадцать? – Конечно, – недоумённо ответил Рафаэль. – И разница в возрасте тебя не смущает?       Нерия совершенно неприлично заржала. Похоже, Каллен избрал новую тактику. Если не можешь запереть племянницу дома, прикинься долбанутым, чтобы отвадить её кавалера. – Храмовник, смотри шире. С такой сумасшедшей разницей в возрасте он умрёт гораздо раньше супруги, и Гвен останется молодой вдовой с огромным наследством. – Ешь окорок, Сурана. У нас тут мужской разговор. Какие у тебя планы на мою племянницу, пацан? – Меня зовут Рафаэль. – Он не запоминает имена, – продолжила глумиться Нерия, – дедушка очень старый. Не понимаю, как до сих пор кровать с нужником не путает. – Пацан, отвечай на вопрос.       Рафаэль замешкался, и по его лицу Нерия отчётливо видела, что ему очень хочется уйти. Но раз он всё ещё сидел на своём стуле и даже умудрялся отвечать на тупые вопросы Каллена, значит, он действительно хотел ему понравиться. Ради Гвен. – Дети, съешьте что-нибудь, пожалуйста, а то наш массовик-затейник опять наготовил еды на роту солдат. По такой жаре всё испортится. А мы отойдём ненадолго. Каллен не сдвинулся с места, но Нерия схватила его за локоть и увлекла за собой в гостинную, прикрыв дверь кухни. – Это что такое происходит? – прошипела она, схватив мужа за ворот рубахи. – Это стрессовое собеседование, – гордо ответил Каллен. – Чего? – Это психология, Сурана. Я специально его провоцирую, чтобы из него попёрло дерьмо. – Пока дерьмо прёт из другого места. Я бы тебя уже нахер послала, а он ничего, держится. – Он антиванец. Они умеют терпеливо ждать, прежде чем нанести удар. – Храмовник, это просто влюблённый подросток! – Я был влюблённым подростком. Я знаю, чего он хочет. – Чтобы Создатель убил всех магов и плакала половина Тедаса? – Он хочет трахаться, – уверенно сообщил Каллен, – хочет сунуть свои загребущие руки в трусы моей племяннице. И ещё чего похуже. – Ты проецируешь. Это ты хотел сунуть мне в трусы чего похуже. И если ты не прекратишь выделываться, клянусь, ты будешь держать своё похуже в штанах до пробуждения древних богов. Сейчас мы вернёмся на кухню, и ты будешь милым. Настолько милым, будто перед тобой орлейская делегация, а над тобой леди Жозефина с хлыстом.       Каллен молча развернулся и зашагал на кухню. Он распахнул дверь в самый подходящий момент, чтобы увидеть, как Гвен кормит Рафаэля с рук заботливо приготовленными Калленом канапе с моцареллой. Нерия толкнула его к стулу, не давая возможности снова распахнуть говнопровод. – Давно вы знакомы? – попыталась она продолжить непринуждённую беседу.       Рафаэль быстрее заработал челюстями, жуя бутерброд. Нерия оценила стремление не отвечать с набитым ртом. – Пару месяцев, – ответил он, – Гвен помогает мне с… ну… – С чем это она тебе там помогает? – снова влез Каллен. – С учёбой! С чем она мне ещё может помогать? – потерял терпение Рафаэль. – Я б сказал, с чем, но тут дамы. – Ты маг, – резюмировала Нерия. – Как вы поняли?       Вместо ответа Нерия продемонстрировала синее свечение в ладони и отправила в сторону Рафаэля лёгкий импульс, от которого волосы на его затылке встали дыбом. – Почему тебя обучает Гвен? Она сама ещё учится. – В моей семье нет магов. Обучать меня некому. Нанять наставника стоит очень дорого, у нас с мамой нет таких денег. – А как же Круг? – А он теперь тоже платный, – горько усмехнулся Рафаэль, – не знаешь, что хуже – когда туда насильно запихивали или когда ты не можешь заплатить за то, чтобы тебя не оставили на растерзание демонам. – Очень зрелое рассуждение, приятель. – У меня проблемы с контролем, – признался Рафаэль, – я ухожу тренироваться подальше на пляж. Гвен увидела, как я подпалил себе брови, и предложила помощь. – Я могу тебя обучать. – Я же говорю, у меня денег нет. – Мне не нужны твои деньги. Лучше маме что-нибудь купи. Уверена, она чудесная женщина. – Вы серьёзно? – недоверчиво уточнил Рафаэль. – Конечно серьёзно. Ювелирное украшение купи ей какое-нибудь. – Нет, я про учёбу. – И про учёбу тоже серьёзно. – У меня есть друг, – осторожно начал Рафаэль, – он тоже… – И друг тоже пусть приходит. – Спасибо, – искренне поблагодарил Рафаэль, – правда, спасибо. – Благодарить будешь, когда обучишься. Расписание уточним потом. А теперь идите уже на своё свидание. Только не трахайтесь, а то Каллен – бывший храмовник, он тебя в бараний рог согнёт.       Рафаэль вскочил на ноги, опасливо косясь на Каллена. Тот продолжал сверлить его суровым взглядом, но молчал. – Мы в “Гиацинт” пойдём, – заискивающе произнёс парень, – это очень хорошее место, правда. Тихое, безопасное… – Я знаю. Чтобы вернул её домой не позже полуночи.       Рафаэль быстро закивал, а Гвен схватила его за руку и потащила к выходу, будто боясь, что Каллен передумает. Когда за ними хлопнула входная дверь, Нерия встала и начала убирать посуду. Если помыть её быстро, она ещё успеет дочитать книжку, пока солнце не село. – Ладно, может быть, он не так уж плох, – сказал Каллен. – Можешь не сомневаться. Он отличный парень. – Потому что он маг? – Храмовник, ты забыл, с кем живёшь? Я его ещё на пороге с ног до головы изучила. Восхищение, восторг, благодарность, немного страха, но это ты виноват. Гвен ему очень нравится. Он её не обидит. – То есть, тебе можно вторгаться в чужое личное пространство? – Нельзя. Но я тоже волнуюсь за Гвен, прости мне эту маленькую слабость. Ты, кстати, прям расщедрился. Аж до полуночи. – У меня личный интерес.       Каллен подошёл к Нерии и забрал тарелку, которую она только что ополоснула. – Потом помоем. Дети ушли. Весь дом в нашем распоряжении. – Трахаться в такую жару? Ты что, самоубийца? И вообще, я хотела книжку дочитать. – Какую книжку? – О бедной, но гордой девушке, вынужденной отдать свою невинность порочному владельцу маслобойни. – Не такая уж она и гордая, похоже. – Ты не понимаешь. Владелец маслобойни настолько горяч и развратен, что она не может противиться влечению. Она готова отринуть гордость и окунуться в пучину страсти. – Лишь бы не в пучину маслобойни. – Это другой жанр. – Нерия, ты хочешь читать плохую порнографию вместо того, чтобы заняться со мной плохой порнографией? – Люблю наблюдать, как в тебе оживает оратор, когда ты хочешь заняться сексом, – Нерия отложила очередную тарелку и вытерла руки пушистым полотенцем, которому определённо было не место на кухне, – хорошо. Но я буду очень потная. – Я на это и рассчитываю.       Хоть в их распоряжении и был весь дом, Нерия всё равно направилась в спальню. Каллен шагал за ней по лестнице и немного жалел об упущенной возможности широким жестом смести на пол тарелки с едой и разложить Нерию на кухонном столе. Но такую роскошь себе мог позволить только порочный владелец развратной маслобойни. В спальне было так же жарко, как и в других комнатах, и даже распахнутые настежь окна не спасали от духоты. Каллен притянул Нерию к себе, но она вывернулась из объятий и толкнула его на кровать, забираясь сверху. Она склонилась к нему, щекоча волосами шею и прихватила губами мочку уха. Горячие ладони проникли под одежду, оглаживая живот, бока и спину. Каллен приподнялся, помогая Нерии снять с него рубашку и снова упал на кровать, наслаждаясь тем, как Нерия осыпает его едва ощутимыми поцелуями, спускаясь к животу. Он потянулся к застёжке на её платье, и тут у него онемели руки. А вслед за ними и ноги. – Нерия…       Она поднялась и встала напротив кровати, глядя на Каллена, распластанного на постели. Он попытался пошевелиться, но тщетно. Зато он получил ответ на вопрос, который интересовал его ещё в Скайхолде. Нерия могла парализовать всё тело, оставив не парализованным член. – Сурана, что ты делаешь? – Собираюсь пойти дочитать книгу. – Это не смешно. – Ещё как смешно. Ты будешь лежать тут со стояком, пока я дрочу на владельца маслобойни. – Он не в твоём вкусе. Ты бы в жизни не стала дрочить на подонка, который принуждает к сексу бедную, но гордую девушку. – Ладно, ты меня раскусил. Я собираюсь подрочить на тебя. – Я бы тоже не отказался на тебя подрочить. Пожалуйста. – Нет, – покачала головой Нерия, – ты плохо себя вёл. Обидел племянницу, напугал парнишку. Оргазм положен хорошим мальчикам, а не плохим храмовникам. Так что удачи тебе в попытке кончить силой мысли. – Слишком жестокое наказание, не находишь? – В самый раз.       Нерия снова уселась на него и начала стаскивать штаны. Каллен ещё никогда себя так странно не чувствовал. Точнее, он чувствовал только собственную эрекцию. Ещё он почувствовал ладонь, крепко обхватившую его член, и разочарованно вздохнул, когда Нерия, сделав пару движений, отпустила его и встала, оставив Каллена лежать в одиночестве. – Я хочу принести извинения, – попытался спасти свой вечер Каллен. – Мне не нужны извинения, мне нужна сатисфакция. – Я в этом очень хорош. Но не когда меня разбил паралич.       Нерия повернулась к окну и задёрнула шторы. Каллен услышал, как она расстёгивает платье, но не мог даже поднять голову, чтобы посмотреть. – Нерия, я ничего не вижу.       Заклинание рассеялось, оставив после себя неприятное покалывание во всём теле. – Сядь.       Каллен потянулся, разминая мышцы и сел, опершись на спинку кровати. Нерия присела на край письменного стола, стоящего у окна. – Вздумаешь потрогать меня или себя, я тебя снова парализую. Ясно? – Не хочешь, чтобы тебя трогал храмовник? – пошутил Каллен. – О, нет, очень хочу. Но храмовник вёл себя так плохо, что расплачиваться будем мы оба. – Ты не должна наказывать себя за мою оплошность. – Я на это не куплюсь.       Нерия потянула с плеч бретельки платья. Оно было уже расстёгнуто, поэтому лиф тут же сполз, обнажая изящную грудь и точёный стан. Каллена всегда удивляло, как Нерия умудряется сохранять идеальную фигуру, поедая печенье килограммами и запивая его алкоголем. Колдовство, не иначе. Хотя, скорее, всё дело в том, что она почти постоянно на ногах.       Она стащила платье через голову и встала, чтобы снять нижнее бельё. Каллен смотрел, как кружевной лоскут ткани скользит по стройным загорелым ногам и думал о том, что его жена знает толк в пытках. Она бы могла просто снять проклятые трусы, но вместо этого повернулась спиной и нагнулась, очень медленно стягивая их вниз, чтобы во всей красе продемонстрировать Каллену то, что ему нельзя трогать. Пока он прокручивал в голове извинения и мольбы, которыми будет упрашивать Нерию допустить его к телу, она снова села на стол и придвинулась поближе к окну. Каллен сглотнул, даже не пытаясь отвести взгляд от гладкой кожи между раздвинутых ног. У антиванского населения, независимо от пола, была склонность избавляться от волос везде, куда дотянутся руки. В таком жарком климате это было неудивительно, но Каллену, воспитанному в ферелденской культуре, это казалось не только излишеством, но и вопиющим развратом. Всё на виду, никаких приличий. Каллен был примерным андрастианцем, а Андрасте такой ерундой точно не занималась.       Нерия сидела на лакированной поверхности стола, не предпринимая никаких активных действий. Ей рука лениво скользила по груди к животу и обратно, будто его жена задумалась о чём-то и трогала себя рефлекторно, не отдавая отчёта своим действиям. Судя по капельке пота, стекающей между грудей, думала она паре рабов с опахалами. Чушь, конечно, Нерия против рабства. Но такая жара могла пошатнуть любые моральные устои. – Хочешь, я на тебя подую? – Сиди смирно. – Мне скучно. – Это твоё наказание. – Что мне сделать, чтобы загладить вину? – Увези меня в Ферелден, – жалобно простонала Нерия, – Или даже лучше в Орлей. В Эмприз-дю-Лион. Я не могу трахаться в такую жару. Если я снова к тебе прижмусь, у меня кожа начнёт плавиться. – В ванной прохладно, – заметил Каллен, – там нет окон.       Нерия спрыгнула со стола, зашипев от боли, когда вспотевшие ягодицы отклеились от стола, и помчалась в ванную. Каллен проводил её взглядом, не зная, идти за ней или сидеть смирно, чтобы снова не навлечь на себя гнев жены. Из ванной раздался плеск и Каллен всё же решил выяснить, что Нерия делает.       Она переливала воду в бадью из вёдер, которые Каллен с утра набрал в колодце, чтобы вечером разогреть и помыться. Когда воды набралось достаточно, Нерия перелезла через бортик и опустилась в бадью. – Ооооо, да. Я буду жить здесь. Пока солнце не погаснет. – Вода же холодная. – Потрясающе холодная. Присоединяйся.       Каллен на мгновение засомневался, но жара и правда стояла неимоверная, поэтому он всё же забрался в бадью. Холодная вода моментально остудила его пыл. Во всех смыслах. А вот Нерия, прижавшаяся к нему спиной, всё ещё была горячей. Каллен провёл руками вверх по её талии и сжал в ладонях грудь с затвердевшими сосками. Нерия запрокинула голову и посмотрела на него осуждающе. – Где эрекция, храмовник? – Я же сказал, вода холодная. – Слабак. – Это обидно, между прочим. – Ты всё ещё наказан. – Я заслужил прощение, надоумив тебя пойти в ванную. – Ну, не знаю, может быть, половину прощения. – Ты бессовестная.       Нерия развернулась к Каллену, оседлав его бёдра, и вопреки собственным словам, прижалась к нему всем телом, осыпая его шею поцелуями. Она была такой горячей, что Каллену казалось, будто вода вокруг них нагревается и вот-вот забурлит. Он приподнял Нерию за бёдра и усадил на бортик бадьи. Она потянула его к себе, призывно раздвинув ноги, но Каллен не спешил вылезать из воды. Он всегда любил разглядывать Нерию, а с этого ракурса было на что поглядеть – Мы удивительно гармоничная пара, – заметила Нерия, – тебе нравится смотреть, а мне – показывать.       Каллен провёл кончиками пальцев по внутренней поверхности бедра, глядя, как она покрывается мурашками, и переместил ладонь выше, ощущая под пальцами бархатистую кожу. Что эти антиванцы делают со своими волосами? У него к вечеру щетина как наждачка. – Почему кожа такая гладкая? – не удержался он от вопроса – Каждое утро добрые феи растирают её кремом из росы и соловьиных язычков. – Волосы тоже они удаляют? – Нет, это я уже сама. Воском.       Каллен перевёл взгляд с промежности Нерии на лицо Нерии, ища на нём тень улыбки, которая намекнула бы, что она шутит. Но она явно не шутила. – В смысле, воском? – В прямом. Берёшь воск, полоску ткани… – Сурана, ты нормальная? – А ты? Какой мужчина будет о таком спрашивать? – Любознательный. – Как говорила моя покойная мама, много будешь знать – плохо будешь спать. – Теперь-то уж точно. – Тебе не нравится, что ли? Погуляй где-нибудь недели две-три, я отращу всё обратно. – Да нравится мне, – смутился Каллен, – я просто не уверен, что это стоит таких жертв. – Да, ужасные жертвы. Магия крови прям.       Нерия сдвинула колени и отвернулась, закусив губу. В воздухе повисло напряжение, давящее, обволакивающее, мешающее нормально дышать. – Я не хотел тебя обидеть. – Я знаю, – Нерия повернулась к нему и всплеснула руками, – конечно же ты не хотел меня обидеть. Ты просто вечно пытаешься влезть в жопу без мыла. Потому что ты храмовник. А почему? А зачем? А для чего? Почему у тебя печенье в тумбочке? Что ты делала в общей комнате после отбоя? Куда ты ходила вместо лекции по магии стихий? Нерию Сурану вызывают в кабинет рыцаря-коммандера для очередной трёпки. Я взрослая женщина, понятно? Хочу – печенье под одеялом жру, хочу – волосы выдёргиваю в п… везде. Захочу – тебе выдерну. – Хорошо, я понял, ты взрослая женщина. – Да нихера ты не понял! – огрызнулась Нерия и вылезла из бадьи, расплескав воду. – Я всё понял, Нерия. Меня слишком много, я лезу не в своё дело, ты от меня устала.       Нерия застыла, глядя на него. Вода капала с неё на пол, разбавляя гнетущую тишину. Каллен понимал, чего она хочет. Поорать, выпустить пар, разругаться, а потом бурно помириться. Но у него не было никакого желания осыпать её упрёками в ответ. – Нет, – уже спокойно ответила она, – нет, это не так. – Тогда в чём дело? Ты же не просто так на меня сорвалась. – Не знаю, – пожала она плечами, – мозги от жары спеклись. – Врёшь так же убедительно, как Гвен. – Дело точно не в том, что я от тебя устала. Просто… день выдался паршивый. Жара эта, да ещё и… – Что? – Я не хочу рассказывать. Ничего важного. Просто плохое воспоминание. – Хорошо, – согласился Каллен, – Нерия, если я давлю на тебя и лезу, куда не просят – говори мне. Я всё пойму, я же не дурак. – Я знаю, – усмехнулась Нерия, – я так часто называю тебя тупым храмовником, что уже начинаю забывать, что это неправда. – Может быть, тебе не стоит так меня называть? – Да. Пожалуй.       Внизу хлопнула дверь, и Каллен тоже вылез из бадьи, заворачиваясь в полотенце. – Гвен вернулась. Хочешь узнать, как прошло свидание? – Очень хочу. Но ещё больше хочу упасть в кровать. – Отдыхай. А я пойду, узнаю, вёл ли себя Рафаэль как джентльмен. – Только не дави на неё. – Да ни за что. Второй подростковой истерики за сегодня я не переживу.       Нерия отключилась, едва коснулась головой подушки. Обычно после таких эмоциональных всплесков она долго не могла уснуть, то виня себя за несдержанность, то прокручивая в голове варианты остроумных реплик, которые она могла бы озвучить в пылу ссоры. Но в этот раз её хватило лишь на то, чтобы доплестись до кровати и вырубиться под отдалённые звуки беседы Каллена с племянницей. Нерия спала крепко и без снов, будто организм настолько устал от жары и стресса, что решил не тратить свои истощённые ресурсы на красочные сны.       Проснулась она на рассвете. Прохладный ветер трепал штору, а простыня под Нерией не была пропитана потом, как в предыдущий десяток пробуждений. Она встала и подошла к окну. Над городом нависла плотная грозовая туча. С первого этажа раздался звук, похожий на стук молотка. Нерия оделась и спустилась вниз. Стучали на веранде. Она прошла в гостинную. Гвен сидела на диване, хмурая, лохматая и невыспавшаяся. – Что он там делает в такую рань? – Гроб мне сколачивает, – оптимистично ответила Нерия. – Не удивлюсь, – проворчала Гвен и встала, одёрнув надетую на неё старую рубаху Каллена, служившую ей ночным одеянием.       Они вошли в кухню и увидели на веранде Каллена, прибивающего гардину над окном. Нерия застыла, не зная, как реагировать на это внезапное дизайнерское решение. С одной стороны, в шторах на веранде не было ни смысла, ни логики, ведь веранда должна быть солнечной. С другой, опыт последних дней показал, что возможность спрятаться от палящих лучей должна быть везде. – Милый, что ты делаешь?       Каллен вздрогнул и чуть не стукнул молотком по пальцу. – Как вы умудряетесь так тихо подкрадываться каждый раз? – Мы доспехи не носим, – мрачно ответила Гвен. – Зря. Самое лучшее облачение для свиданий, – ответил Каллен, – ты жаловалась, что у тебя нет своей комнаты. Я что-нибудь придумаю. Скорее всего, придётся делать пристройку, места в доме очень мало. А пока поживёшь здесь. Могу замок в дверь врезать, а то я вчера понял, что все женщины в этом доме слегка повёрнуты на личном пространстве.       Гвен резко замотала головой, хлестнув Нерию кудрями по лицу. – Ты ведь не спросил Нерию, согласна ли она отдать веранду, да?       Нерия грозно сдвинула брови и вопросительно посмотрела на Каллена. – Это ведь временная мера, – промямлил он, – совсем ненадолго.       Нерия не смогла долго держать суровое выражение лица и расхохоталась. Гвен прошла на веранду и плюхнулась на диванчик. Каллен укоризненно посмотрел на Нерию, а она беззвучно, одними губами произнесла: “Я люблю тебя”. За окном хлынул дождь и застучал по стёклам веранды, стекая крупными каплями.