И жили они долго, пока не умерли

– Вот.       На голову Каллену упал свиток пергамента. Каллен не спешил открывать глаза. Он дремал на диване в гостиной и наслаждался отдыхом. Честно заслуженным отдыхом после долгой смены в антиванской страже. Он просто хотел полежать с закрытыми глазами и послушать тишину, но Нерии как обычно насрать, чего он там хочет. Каллен приоткрыл один глаз и посмотрел на свою невесту, стоящую над диваном в угрожающей позе. Она упёрла руки в бока и нависла над ним, как мрачная скала над спокойным морем. – Что это?       Каллен сел и подтянул к себе свиток. Тот развернулся и покатился по полу, явив взору длинный текст, написанный торопливым, корявым почерком Нерии. – Это список гостей. На нашу свадьбу, – уточнила она под шокированным взглядом Каллена. – Кто все эти люди? – Мои знакомые. – Ты знакома с половиной Антивы? – Со всей Антивой. Но я решила пригласить только часть, мы же не миллионеры.       Каллен пробежал список взглядом. Имён было сотни две, не меньше. Поверить, что Нерия действительно знает каждого лично, было решительно невозможно. – Кто такой Антонио Вичи? – выхватил он из списка случайное имя. – Мой бывший, – безмятежным тоном ответила Нерия, – ах, Антонио… – Ты пригласишь бывшего на нашу свадьбу? – Да. – Нет! – Почему? – Потому что я не хочу видеть на нашей свадьбе человека, который спал с моей невестой. – Но мне нужно, чтобы он пришёл! – всплеснула руками Нерия. – Когда я его бросила, он кричал, что на такую суку, как я, больше никто не позарится. Пусть видит, как он ошибался. Пусть они все видят. – Кто – все? Он что, не единственный твой бывший в этом списке? – Их там по меньшей мере два десятка. – Вычёркивай. Всех. – Но… – Сурана! – разозлился Каллен. – Ты не будешь лелеять свои комплексы и самоутверждаться за мой счёт перед своими бывшими на нашей свадьбе! Точка. – Ладно, – Нерия плюхнулась рядом с ним на диван, – какой ты нежный. Мог бы и потерпеть ради меня. Свадьба – это праздник невесты. – То есть, я могу не приходить?       Нерия ткнула его кулаком в плечо. – Ты сам сделал предложение. Теперь неси ответственность. – Я предложил стать твоим мужем, а не тряпкой, о которую ты будешь вытирать ноги. – Я просто хочу настоящую свадьбу! – надулась Нерия. – С пышным платьем, тортом в пять ярусов, кучей гостей. Чтобы все антивские женщины завидовали мне, глядя на тебя. И я такая: “Да, это мой мужчина, сучки”. – Это всё конечно мне очень льстит, но тебе не кажется, что ты несколько… одержима свадьбой? – Это ведь нормально, – возразила Нерия, – все женщины одержимы свадьбой. Это самый главный день в нашей жизни, после которого всё меняется. – Что именно поменяется? – Мы будем женаты. – И что дальше? – Я буду женой, – растеряла всю уверенность Нерия. – Будешь готовить, стирать, убирать? – усмехнулся Каллен. – И самое главное – подчиняться мужу? – Почему это я должна подчиняться мужу? – возмутилась Нерия и закинула ноги ему на колени, растягиваясь на диване и ясно демонстрируя, кто, по её мнению, в этой семье будет командовать. Каллен склонился к ней и заправил за ухо короткую смоляную прядь волос. – Я могу ошибаться, но мне кажется, что женщины так одержимы свадьбой, потому что это последний счастливый день их жизни. Именно поэтому они стараются сделать его незабываемым. – То есть, после свадьбы я стану несчастной? – Нет. Ты не станешь. – Почему? – Потому что ты выходишь за меня. – Ты всё такой же самодовольный козёл, каким я тебя полюбила. – Я не это имею в виду. Я о том, что после свадьбы между нами ничего не изменится. Так какой смысл отмечать это пышным торжеством? – Но я хочу пышное торжество, – возразила Нерия, садясь и обвивая его шею руками, – хочу свадебные клятвы, первую брачную ночь, медовый месяц… – Медового месяца точно не будет. Меня с работы не отпустят. – Да чтоб тебя, храмовник! – Нерия толкнула Каллена на спину и залезла сверху. – Мы ещё не поженились, а я уже хочу с тобой развестись! – Если ты хотела пышную свадьбу с гостями и тортами, не надо было сбегать из Скайхолда. Поженились бы там. А здесь на праздник, который должен быть только нашим, придут какие-то люди, которых я не знаю. И не хочу знать. Это и мой праздник тоже, Нерия. Считайся со мной. – Ну хорошо, – Нерия склонилась к нему и прикусила мочку уха, – предположим, я готова урезать список гостей, скажем, до двадцати человек. Но платье и торт не обсуждаются. – До десяти. – Это слишком мало.       Она спустилась поцелуями к его шее, и Каллен возмущённо засопел, чувствуя, как Нерия трётся о его пах. Угораздило его сделать предложение проклятой манипуляторше, уверенной, что у мужчин есть рычаг, за который можно подёргать, чтобы получить всё, что хочешь. – Сурана, прекращай. – Ты ведь не хочешь, чтобы я прекращала. – Я хочу, чтобы ты прекратила обсуждение свадьбы. Остальное можешь продолжить. – Хитро, – фыркнула Нерия, – давай поторгуемся. – Я не веду переговоры с террористами. – А если террористы предложат тебе минет за каждые десять гостей в списке? – Отлично. Я согласен на один очень качественный минет. – Двадцать минетов, и я приглашаю всех. – Хочешь, чтобы я всю свадьбу лёд к причинному месту прикладывал? – Ну, храмовник, – заныла Нерия и стянула через голову платье, – просто посмотри, что ты получишь в своё распоряжение навеки вечные. Неужели это не стоит того, чтобы немножко пожертвовать собственным комфортом ради моей идеальной свадьбы? – Я, между прочим, тебе тоже не пивное пузо и лысину предлагаю, – возмутился Каллен, – давай я рубашку сниму, тогда и решим, кто чем должен жертвовать. – Очень по-взрослому! – А то, что ты делаешь – по-взрослому? – Да. Я добиваюсь своего с помощью женских чар. Будь мужчиной – уступи даме. – Интересно получается. Значит, когда надо подчиняться мужу, ты у нас эмансипированная женщина. А как тебе от меня что-то нужно, ты трепетная дама. – Всё верно. – Я готов уступить и поучаствовать в абсурдной свадьбе на двести человек, если ты признаешь, что я глава семьи.       Нерия совершенно немилосердно заржала, и Каллен мстительно ущипнул её за сосок. – Ай! – она потёрла грудь и щёлкнула Каллена по носу. – Мечтай, храмовник. Я даже фамилию твою брать не собираюсь. – Что значит – не собираешься? – не понял Каллен. – Это значит, что я оставлю свою. – Чем тебя моя фамилия не устраивает? – Всем устраивает. Она тебе очень идёт и прекрасно сочетается с твоим именем. – С твоим именем она тоже прекрасно сочетается. – Возможно. Но я не хочу быть Нерией Резерфорд. Мне нравится, как есть. – Сурана, воткни мне уже сразу нож в спину. – Не драматизируй, храмовник. – Я не драматизирую. Ты собираешься звать на свадьбу своих любовников, ты не хочешь брать мою фамилию, тебе вообще плевать, чего хочу я, ты всё решила. – Да потому что ты сам ничего не хочешь! Дай тебе волю, ты поженишься в казарме и продолжишь работать, будто ничего не произошло. Сам же сказал, ничего не изменится. Вот и моя фамилия не изменится. – Делай, как знаешь.       Каллен ссадил Нерию с себя, поднялся с дивана и направился к двери. – Куда ты? – Проветриться.       Каллен вышел на улицу, волевым усилием подавив желание хлопнуть дверью. Когда он сделал Нерии предложение, он и подумать не мог, что она не станет брать его фамилию. Ему и в голову не пришло обсудить этот вопрос, потому что он считал очевидным, что у мужа и жены должна быть одна фамилия. Мужнина, разумеется. В Ферелдене этой дискуссии вообще бы не возникло, там женщины прекрасно понимали, что входят в семью мужа, а в сумасшедшую, решившую оставить свою фамилию, тыкали бы пальцем все без исключения. Но Каллену досталась поддельная ферелденка.       Он шёл по улице и чувствовал себя, как тогда, когда Нерия сбежала в Антиву, не попрощавшись. Брошенным и отвергнутым. Будто вместе с его фамилией она отказалась и от него тоже. И самым паршивым в этой ситуации было то, что у Каллена в Антиве не было ни единого друга, чтобы посоветоваться. С тех пор, как он переехал, он посвятил всё своё время работе и Нерии, да и в целом среди антиванцев Каллен ощущал себя чужим, поэтому дружескими связями обзаводиться не стремился. И теперь он брёл непонятно куда, лишь бы подальше от Нерии и всё глубже загонял себя в пучину тоски и безысходности. Почему она решила не брать его фамилию? Потому что недостаточно его любит? Потому что не хочет, чтобы кто-то знал, что она замужем? Да нет же, в списке приглашённых двести человек. Она хочет продемонстрировать всем этим людям, что он у неё под каблуком? Похоже на правду. А будь у них дети, им бы она тоже дала свою фамилию, будто он в зачатии и не участвовал?       Каллен остановился, глядя на казармы городской стражи. Ноги сами принесли его в единственное знакомое место в городе – на работу. Если попросить поставить ему десяток смен подряд, в подготовке к свадьбе можно не участвовать. Придёт потом, обменяется кольцами и постоит в углу, пока Нерия принимает поздравления от двух сотен своих бывших и ест свой долбаный торт. Она ведь именно так видит его роль в их браке.       В казарме, как всегда, было шумно. Иногда Каллену казалось, что он вообще единственный в антиванской страже, кто честно проводит обходы и ловит нарушителей, пока все остальные предпочитают надираться и резаться в карты. Может, именно поэтому у него не было друзей. Кому понравится человек, который портит всем вечеринку. – Что-то забыл, Резерфорд? – окликнул его один из сослуживцев. От звуков собственной фамилии Каллена передёрнуло. Он помотал головой и отвернулся, разглядывая вывешенное на стене расписание дежурств. – Ты вообще когда-нибудь спишь, amigo? – не отстал от него антиванец. Остальные присутствующие стражники дружно заржали, а Каллену вдруг показалось, что ему снова двенадцать. Что тогда он был чужим среди дворянских отпрысков, воспитывавшихся в церкви с шестилетнего возраста, что сейчас. А ещё он так долго отдавал приказы подчинённым, что уже совсем забыл, как строить равные отношения. Нужно что-то ответить. А то они решат, что он высокомерный придурок, и тогда нормальной жизни ему тут не видать. Он повернулся к стражникам, лихорадочно соображая, что сказать. – Что бы вы делали, если бы невеста отказалась брать вашу фамилию? – выпалил Каллен, решив, что лучшая защита – задавить противника дурацкими вопросами. Стражники прекратили смеяться и внезапно призадумались. – А невеста красивая? – наконец поинтересовался один из них. – Очень. – Она антиванка? – Да. Своего рода… – Тогда просто смирись, amigo, – посоветовал стражник, который спрашивал, спит ли он когда-нибудь, – местные женщины… они… да…       Все остальные согласно закивали. Каллен опустился на скрипучий стул, и перед ним тут же оказался стакан с вином. Каллен сделал глоток. Хоть в Антиве ему и не нравилось, он не мог не признать, что вино здесь делают отменное. – Что они? – испуганно уточнил он. – Они снимут с тебя последние штаны и разобьют тебе сердце. – Звучит слишком драматично, – засомневался Каллен. – Понимаю твой скепсис, amigo. Но моя дорогая супруга при разводе отсудила наш дом. И теперь я живу здесь. – Я живу у своей невесты, – робко признался Каллен. – Тогда будь готов. Когда ты ей надоешь, она просто вышвырнет тебя на улицу. – Я всё же не думаю, что я ей надоем. – Блаженны верующие, – ещё один стражник подлил ему вино, – у женщины не должно быть своего дома. Она должна приходить в дом к мужу. – Чтобы я мог её вышвырнуть, когда она мне надоест? – неловко пошутил Каллен. Вся казарма взорвалась смехом, а Каллен мысленно извинился перед Нерией за то, что использует её, чтобы заработать дешёвый авторитет, и уткнулся в свой стакан. – Ты же из Ферелдена? У вас там вроде нормальные бабы, поискал бы невесту дома. – Я бы женился на ферелденке, – мечтательно протянул другой стражник, – а то к местным попробуй подкати ещё. А к вашим бабам, я слышал, ещё и приданое дают. – Дают, – согласился Каллен, – простыни, полотенца. Очень выгодное приобретение. А ещё за ферелденок выкуп платить надо. – Да, есть у наших баб одно преимущество. Они бесплатные. – Ещё и сами за тебя заплатят.       Стражники снова расхохотались, а Каллен тяжело вздохнул и потянулся за бутылкой.       Нерия бесцельно шаталась по дому и корила себя. Периодически она сбивалась и начинала корить Каллена. А потом снова себя. А потом снова Каллена, потому что он ушёл с утра, даже не отоспавшись после ночной смены. А на улице, меж тем, давно стемнело, и Нерия безумно волновалась. Несколько раз она порывалась помчаться его искать, но это было неразумно. Он же взрослый мужик, в конце концов, имеет право шарахаться где-то хоть до следующего утра. А она ему не мать. Поэтому Нерия наворачивала круги по гостинной, и к моменту, когда в дверь робко постучали, она была уже основательно на взводе. Она распахнула дверь и удивлённо уставилась на двух стражников, пытающихся удержать Каллена в вертикальном положении. – Привет, красавица! – белозубо улыбнулся один из них. – Принимай жениха! – Что произошло? – севшим голосом спросила Нерия. – Мальчишник! – радостно ответили ей, и Нерия тут же ощутила, что от всех троих нещадно разит вином.       Каллен отцепился от провожатых и ухватился за косяк. Нерия проследила за тем, как он по стенке отползает в гостинную и повернулась к стражникам. – Баб там не было, – быстро произнёс один из них под её ледяным взглядом.       Нерия молча захлопнула дверь и направилась в комнату. Каллен стоял, прислонившись плечом к стене и старательно пытался сфокусировать взгляд на Нерии. – Милый, ты… пьян? – Немного. Ты знала, что антиванское вино очень хорошее? – Нет. Что ты. Откуда мне знать? – Попробуй обязательно, – посоветовал Каллен и двинулся в её сторону. Нерия попятилась в коридор и упёрлась спиной во входную дверь. Ладонь Каллена легла на дверь возле её головы. – Ты стерва, Сурана, – сообщил Каллен, – но я так сильно люблю тебя. – Ага. – Я знаю, что ты разобьёшь мои последние штаны и отберёшь моё сердце, но мне плевать. Понимаешь? Делай, что хочешь. Пусть все твои две сотни любовников приходят на нашу свадьбу, только не трахайся с ними прямо в церкви, потерпи хотя бы до банкета. – Что у вас там за мальчишник такой был? – Неважно. Важно, что я готов на всё, чтобы ты не вышвырнула меня из своего дома. Или из своей кровати. Или из своей жизни. Хочешь, я скажу это в свадебной клятве? Я скажу, что угодно, только не бросай меня. – С чего бы мне тебя бросать? – Я не знаю. – Каллен, ты до этого хоть раз напивался? – Один раз, – подумав, ответил Каллен, – с тобой. В таверне. Почему ты не занялась со мной сексом? – Когда? – Тогда. В таверне. Ты же хотела, правда? – Хотела. Но я была пьяна. И ты был пьян. И сейчас ты пьян. Милый, иди в кровать. Утром поговорим.       Каллен развернулся и медленно поплёлся в спальню. Нерия шла следом, приглядывая, чтобы он не навернулся с лестницы. Она усмехнулась, подумав, что он, должно быть, так же сопровождал её в свою спальню в Скайхолде. Жаль, что она тогда так надралась, что до сих пор совсем ничего не помнит.       Каллен, не раздеваясь, рухнул на кровать. Нерия стащила с него обувь, присела рядом и чмокнула Каллена в висок. Он пробормотал что-то во сне и обдал её алкогольными парами. Нерия сморщилась и решила, что ночевать она будет в гостинной.       Каллен проснулся от того, что в его голове ударил гонг. А потом ещё и ещё. К гонгу добавился кирпич, скребущий о стенки черепа, и Каллен жалобно застонал, силясь открыть глаза, в которые словно насыпали песка. Во рту было похожее ощущение. Каллен с трудом сел на кровати и увидел на тумбочке стакан с водой, к которому он тут же жадно присосался. Вода была приятно холодной и пахла какими-то травами. Каллен огляделся. Он был дома, в своей кровати. Это было хорошо. И он ничего не помнил о вчерашнем дне. Это было очень-очень плохо. Последнее, что он мог вспомнить – он сидел в казарме и обсуждал с сослуживцами женщин не в самом позитивном ключе. А потом… потом он проснулся в своей кровати с очень тяжёлым похмельем. Каллен поднялся с кровати. Его трясло, как от отравления. Хотя, это оно и было. Алкогольное отравление. Он с трудом спустился вниз и увидел Нерию, жующую бутерброд за кухонным столом. Каллена замутило. – Как ты? – сочувственно спросила Нерия. – Лучше бы я умер, – ответил он, опускаясь на стул. – К вечеру это желание пройдёт. – Где я так напился? – На мальчишнике. – Я могу считать, что у меня был настоящий антиванский мальчишник? – Нет, если там не было проституток. Там были проститутки?       Каллен уставился в столешницу, пытаясь выудить из мозга хоть какую-то информацию. – Ты не помнишь, –резюмировала Нерия, – какой стыд. Возможно, у тебя был секс с несколькими проститутками сразу, а тебе и вспомнить нечего. – В таком состоянии я мог только опозориться перед несколькими проститутками сразу, – возразил Каллен, – не было там никого. Я пил в казарме с кучей женоненавистников, какие им проститутки. – Что-то ты всё-таки помнишь. – Как я оказался дома? – Тебя принесли, – с плохо скрываемым злорадством произнесла Нерия. – И я сразу пошёл спать? – Нет.       Каллен уткнулся лицом в столешницу и обхватил голову руками. Какие-то смутные воспоминания роились в его мозгу. Вот он стоит в гостинной, вот заходит Нерия, и… – Дыхание Создателя, – простонал он, – о, нет. Нет, нет, нет. – О, да.       В голове окончательно прояснилось, и Каллен вспомнил всё, что наговорил Нерии в прошлую ночь. Вот теперь он окончательно убедился, что лучше бы он умер. – Я не хотел называть тебя стервой. – Хотел. Но я не в обиде. – Почему? – Потому что я слишком рада, что ты вернулся домой целым и невредимым. Хоть и изрядно ужратым. – Это не повторится. – Хорошо. Ещё я рада, что ты нашёл друзей. Они придурки, конечно, как и все стражники, но по крайней мере тебе есть с кем перемыть мне кости. Это бывает полезно. – Нерия, то, что я сказал вчера… мне стоило выражаться менее экспрессивно, но все мои слова – правда. Я люблю тебя. И слишком боюсь тебя потерять. И из-за всех этих споров про свадьбу, про фамилию, мне кажется, что ты нужна мне гораздо больше, чем я тебе. – Это не так. – Можно я задам очень… странный вопрос? – Страннее, чем вчера, уже не будет, так что валяй. – Будь у нас дети, чью фамилию они бы носили? – Ты же понимаешь, что я могу солгать без каких-либо последствий? – Понимаю. Я приму любой ответ, но я хочу услышать правду. Пожалуйста. – Они бы носили твою фамилию. Полуэльфам с фамилией Резерфорд жилось бы в разы проще, чем с моей. – Веский аргумент. – А то, – вздохнула Нерия, – Каллен, для тебя правда так важно, чтобы я взяла твою фамилию? – Нет, – признался Каллен, – это вообще не имеет значения. Мне просто казалось, что это будет наглядным подтверждением, что ты меня любишь. Хотя я понятия не имею, кому и что я пытаюсь доказать. Да вообще ничто не имеет значения, кроме того, что мы поженимся и будем вместе. Хочешь торт, платье и две сотни гостей – я потерплю, если дальше мы с тобой будем вдвоём. А теперь извини, я собираюсь выблевать на заднем дворе несколько бутылок отличного антиванского вина.       Каллен всегда думал, что от алкогольных возлияний нет никакой пользы. Сначала тебе полчаса хорошо, а потом целые сутки плохо, вот и всё удовольствие. Но после пьянки в казарме его статус среди сослуживцев стремительно вырос. Ну, ещё и потому что он поддержал старинную мужскую традицию – трындеть о том, как распоясались проклятые бабы, пока они не слышат. Так что Каллен наконец-то стал ощущать себя на работе более или менее в своей тарелке, даже почти запомнил всех по именам. Но обходы всё ещё делал в гордом одиночестве.       Он остановился на набережной, облокотившись на парапет. В порту, как всегда, было оживлённо и шумно. Каллен прислушался к крику чаек и улыбнулся. Позади него раздался шорох и чьи-то ладони закрыли ему глаза. – Вот ты где, храмовник. – Разве я не должен угадать, кто это? – Ну, попробуй. – Джустиния? Виктория? Розамунда? – Чего? Какая ещё Розамунда? – Верховная жрица Розамунда. – Да, ты угадал, храмовник. Это Верховная жрица Розамунда. – Отлично. Я слышал, ты красотка. – Рада, что у тебя хорошее настроение.       Каллен повернулся. Нерия стояла перед ним, одетая в простое ярко-жёлтое платье. В волосах был венок из одуванчиков. – Где ты взяла одуванчики? – Я влезла в королевскую оранжерею. – Зачем я спросил? Теперь я покрываю преступницу. – Через десять минут ты уже будешь иметь полное право не свидетельствовать против меня в суде. – То есть?       Нерия взяла его за руку и вложила в ладонь тонкий серебряный обруч. Одно из колец, что он купил пару недель назад. – Извини, в твои вещи я тоже влезла. Пойдём. – Куда? – Жениться. – Я на работе. – Это не долго. Вообще, чем быстрее, тем лучше. Жрица долго ждать не будет. А я отвалила ей сумасшедшие деньги, потому что, видите ли, представать пред взором Создателя нужно в храме, а не на пляже. Что за дурацкое правило? Создатель всё видит, но когда я хочу выйти замуж на пляже, у него наступает избирательная слепота. – На пляже? – На пляже.       Каллен следовал за Нерией по набережной и готовился увидеть на пляже две сотни человек. Но на отдалённой песчаной отмели не оказалось никого, кроме одинокой жрицы, хищным взглядом следящей, как они плетутся по песку. – Я клятву не подготовил. – Я тоже. Будем импровизировать. – А где свидетели? – спросила жрица, когда они подошли ближе. – Создатель свидетель, я вам ещё десять золотых отсыплю, если вы пожените нас без всех этих ненужных условностей, – пообещала Нерия. – Дело ваше. В мэрии зарегистрироваться потом не забудьте. – Обязательно.       Нерия повернулась к Каллену. У него тут же вспотели ладони. Он представил, как будет надевать Нерии кольцо на палец мокрыми руками и вспотел весь. Она ободряюще тронула его за плечо. – Слишком резко, да? – Нет. Я готов. Можно, я начну?       Нерия кивнула. Каллен посмотрел на неё и ясно понял, что бы он хотел ей сказать. – Я… я никогда не представлял себя здесь. Не на пляже или в Антиве, конечно же. Я никогда не представлял себя рядом с тобой, произносящим свадебные клятвы. После всего, что между нами произошло, после всего, что тебе пришлось пережить по моей вине, я не мог помыслить, что ты захочешь связать свою жизнь со мной. И сейчас, пред взором Создателя, который, я надеюсь, всё же заглядывает на пляж, я хочу поклясться тебе, что каждый день, который мы проведём вместе, я буду стараться делать тебя счастливой, потому что я хочу сохранить и преумножить всё хорошее, что есть между нами, чтобы оно затмило собой всё плохое, что между нами было. Нерия часто заморгала и шмыгнула носом, глядя, как Каллен надевает ей на палец кольцо. Каллен зря переживал, у неё ладони тоже были мокрые. – Моя очередь, да? – жрица утвердительно качнула головой, и Нерия откашлялась. – Каллен, я всю жизнь думала, что привязанности не приносят ничего, кроме боли. Что они ломают и калечат. Но благодаря тебе, я узнала, что привязанность может собрать меня по кускам, склеить и снова сделать целой. Я не хочу, чтобы твоя привязанность ко мне причиняла тебе боль. Я хочу, чтобы она была такой же исцеляющей и жизнетворной, как моя привязанность к тебе. И я клянусь, что бы ни произошло, как бы сложно нам с тобой ни было, а нам обязательно будет сложно, я никогда не разобью тебе сердце.       Пока жрица читала над ними молитвы, Каллен смотрел на кольцо на своём пальце. Он покосился на Нерию. Она тоже смотрела на кольцо так, будто оттуда должен вылезти Создатель и сказать им, что они молодцы. Создатель не появился, жрица закончила свою работу и, сказав дежурные поздравления, скрылась по направлению к пристани. – Ого, – спустя пару минут произнесла Нерия, – ты был прав, и правда ничего не изменилось. – Подожди, мы ещё в мэрию не сходили, – Каллен сел на песок и посмотрел на свою теперь уже жену, – а где две сотни гостей? – Да пошли они в жопу, – ответила Нерия, садясь рядом, – в жопу гостей, в жопу традиции, в жопу торт, хотя за него немного обидно. Ты прав, Каллен. Ничто не имеет значения, кроме нас с тобой. – Одна традиция меня всё же, пожалуй, интересует. – Какая? – Первая брачная ночь. – Да, я, наверное, немного погорячилась. Это очень хорошая традиция. Я могу притвориться невинной скромницей, если хочешь. – Не надо. Я люблю тебя похотливой и распутной. – Ооо, как мило. Скажешь это, когда будем обновлять наши клятвы? – Обещаю.