И жили они долго, пока не умерли

      Хосе ковырялся в навесном замке, который надёжно сцеплял створки тяжёлого дубового сундука, украшенного изящной резьбой, явно намекающей, что хозяин сундука достаточно богат, чтобы тратить деньги на ненужную роскошь. Второй замок, уже открытый, валялся рядом. Нерия нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и периодически поглядывала в окно, сдвигая плотную бархатную штору. – Долго ещё? – Не нравится, как я работаю – делай сама. – Не нравятся мои вопросы – в следующий раз сам полезешь в форточку.       Хосе зыркнул в её сторону обычным недовольным взглядом, но промолчал и продолжил мучить замок. Ответить ему было нечего. Из них всех пролезть в форточку и открыть двери изнутри могла только Нерия. И Рафаэль, если форточка была побольше. Сам Хосе отличался ловкостью пальцев, но не мог похвастаться изящностью и лёгкостью остальных частей тела. Кабан бы не пролез и в гостеприимно распахнутое окно, в которое, собственно, на этот раз и влезла Нерия. Палома предложение лезть в форточку восприняла бы как личное оскорбление. Сам Хосе, конечно, мог бы вскрыть и дверь, но регулярно патрулирующие двор солдаты не стали бы стоять и ждать, пока он разберётся с замком. Поэтому Хосе был вынужден проводить время в спальне мэра вдвоём с эльфийкой-магичкой, не вызывающей у него нежных чувств и имевшей наглость его поторапливать. – Как думаешь, на какие деньги мэр отгрохал это поместье? – спросила Нерия – Я думаю, он берёт взятки. Или даже подрабатывает в борделе. В этом городе есть хоть кто-то, кто не подрабатывает в борделе? – Тебе видней, – буркнул Хосе. Замок под его руками, наконец-то, щёлкнул и упал на пол, рядом со своим братом-близнецом. Нерия откинула тяжёлую крышку и радостно присвистнула, глядя на содержимое сундука. Она схватила стопку бумаг и сунула её в руки Хосе, а сама углубилась в изучение побрякушек, которыми хранилище мэра было забито почти доверху. – Он точно берёт взятки, – она выудила из сундука широкое золотое колье, украшенное крупным изумрудом круглой огранки, – я даже знаю у кого. Торговая гильдия. За что дворфы могли заплатить такой штукой? – Мне плевать. – Потому что ты идиот. У нас в руках договор с владельцем виноградников, по которому его имущество после смерти переходит во владение мэра. И колье, которое стоит сотни андрисов и которое никак нельзя купить за зарплату честного чиновника. – Положи на место. – Неа, – Нерия сунула колье за пазуху, – оставлю себе. На старость.       Хосе укоризненно цокнул языком и начал возвращать замки на место. Нерия в очередной раз выглянула в окно, отметив, что патруль из солдат, охраняющих поместье, движется ровно по расписанию. Её всегда раздражала дисциплина, но когда её соблюдает кто-то другой, это даже удобно. – Всё, уходим, – сообщил Хосе, вставая с пола и пряча бумаги в сумку, перекинутую через плечо.       Нерия осторожно приоткрыла дверь и высунула голову. В широких коридорах мэрского поместья было пустынно. Она прислушалась. Прислуга на кухне, садовник во дворе, стража снаружи, вокруг ни души. Вот бы закон всегда было так легко нарушать. Заклинание рассеялось и Нерия, не торопясь, двинулась по коридору, чувствуя, как Хосе наступает ей на пятки, спеша покинуть место преступления. – Расслабься, приятель.       Он ткнул её кулаком в поясницу. Нерия повернула за угол в проём, ведущий к лестнице на первый этаж и нос к носу столкнулась с храмовником. Она попятилась обратно за угол и наступила на ногу Хосе. Тот выругался и тут же заткнулся, видя, как из за поворота выходит мужик в храмовничьих доспехах. – Вы кто такие?       Нерия встала, как вкопанная, перебирая в голове варианты логичной лжи. В голове было пусто, как в её бутылке антиванского бренди ближе к ночи. Что ни скажи, будет неубедительно на фоне платков, наполовину скрывающих их с Хосе лица. С благими целями лица не прячут. – Мы… в общем…       Нерия развернулась, толкнула Хосе и помчалась обратно по коридору. Храмовник рванул за ними, громыхая доспехами и громко зовя на помощь. Нерия бежала и думала о том, как она попала в такую нелепую ситуацию. Ясно как. Когда она мониторила окружение, возле храмовника её заклинание заглохло, а она по собственной беспечности не придала этому значения. Благо, он тоже нихера не заметил, и искренне думает, что они всего лишь пара воришек. Нельзя применять магию рядом с храмовником. Если ты это сделала, тебе остаётся лишь его убить. – В другом конце коридора ещё одна лестница, – сообщила она Хосе. – Я знаю.       К сожалению, про вторую лестницу знали не только они. С другой стороны их уже встречал отряд стражников. Нерия остановилась, озираясь, и её взгляд упал через открытое окно, через которое она проникла в дом. – В окно, – едва шевельнув губами, произнесла она. – Чё? – не понял Хосе, испуганно наблюдающий, как с одной стороны на них надвигаются стражники, а с другой храмовник. Они замедлили шаг, уверенные, что воришки никуда не денутся. – Прыгай в окно. – Второй этаж! – Всего лишь второй этаж, – уточнила Нерия, выделив первые два слова, – внизу клумба с хризантемами. Давай уже.       Хосе разбежался и прыгнул. Стражники не были готовы к такому повороту, поэтому замешкались, соображая, стоит им двинуться за беглецом или остаться здесь. Нерия избавила их от раздумий, вынув из-за пазухи ворованное колье и беззаботно покрутив его на пальце. Колье сорвалось и чуть не улетело прямо в стражников, но Нерия перехватила его другой рукой. Храмовник и стражники рванули на неё с двух сторон и Нерия, решив выиграть Хосе ещё немного времени, развернулась к храмовнику как раз вовремя, чтобы поднырнуть ему под локоть и помчаться по коридору. Она сбежала по лестнице вниз, забежала на кухню под громкий визг кухарок и горничных, схватила лежащее на столе яблоко и побежала дальше, через людскую к выходу для слуг. Стражники не отставали. Не будь среди них храмовника, Нерия, может быть, вырубила бы их всех чем-нибудь безобидным, в конце концов, даже если бы они настучали в Круг, всё скорее всего закончилось бы проверкой местных магов и задвиганием этого дела в долгий ящик. Но если храмовник на себе ощутит её магию и поймёт, что подобного он в антиванском Круге не видел, вся местная церковная братия не успокоится, пока не найдёт наглую воровку-отступницу.       Нерия выскочила во двор, пробежала по каменной дорожке мимо мраморного фонтана, изображающего лебедя, который, похоже, занимался утренним полосканием рта, и в очередной раз задумалась, откуда у мэра столько денег, и видели ли их королевские величества всю эту роскошь. Он, конечно, начальствует в самом богатом городе в этой части Тедаса, но фонтан в частной резиденции – это уже ни в какие ворота вообще. У них Кабан каждый день воду из колодца таскает, а тут настоящий водопровод. Лучше бы в детский дом деньги отдал.       Стражники тоже выбежали на улицу, крича Нерии вслед что-то угрожающее и нецензурное. Она проскочила сквозь пышные кусты жасмина и вынырнула на улицу через предусмотрительно выломаный проём между железными прутьями ограды. Пока стражники бежали к воротам, Нерия успела оглядеться. В одну сторону уходила широкая дорога в город, по которой, несомненно, побежал Хосе. Значит, ей надо бежать в противоположную сторону, к виднеющейся неподалёку лесополосе. Нерия помчалась к деревьям во весь опор, так, как, наверное, по этой грунтовой дороге не бежала ни одна лошадь, мысленно благодаря Создателя, что за ней гонятся всего лишь мечники, а не кунари на дредноуте. А то шмальнули бы ей в спину из пушки, и хоронить было бы нечего. Под ногами хрустели хвоя и хворост, ветки деревьев хлестали её по лицу, Нерия спотыкалась о торчащие из земли узловатые корни, но она продолжала бежать, пока звуки погони за спиной не стихли. Нерия остановилась, прислушиваясь. Убедившись, что поблизости никого нет, она проверила ещё раз, с помощью заклинания. Вокруг был лишь обычный лесной шум. Шелест листьев, пение птиц, возмущённый писк не поделивших что-то бурундуков. Нерия села под разлапистой пихтой и задрала голову, глядя на куски синего неба, проглядывающие между тесно столпившихся хвойных макушек. – Всё не так уж и дерьмово, правда? – спросила она у неба.       Всё и правда было не так уж дерьмово. Бывало и гораздо хуже, как в тот раз, когда у стражи в доме одной из их предыдущих жертв сменилось расписание, и Нерии пришлось убегать буквально по крыше. Хорошо, что тогда её подстраховывал Кабан, который и поймал Нерию, когда она сиганула с третьего этажа. Сегодня прыгать пришлось Хосе, да и этаж был второй. Его трупа под окнами Нерия не заметила, значит, он на пути к городу. И ей тоже пора.       Путь обратно занял гораздо больше времени. Потому что Нерия шла спокойным шагом и потому что ей пришлось делать крюк, обходя поместье мэра, где стражники бдительно высматривали её тощую фигуру по обе стороны дороги. В город она вернулась к вечеру. Начинало смеркаться, но Нерия, давно изучившая все улицы и переулки прекрасной Антивы, не торопилась попасть домой дотемна, чтобы не попасться ночным грабителям. Она знала, где они обычно сидят в засаде и знала, что они все уже запомнили её в лицо. Поэтому Нерия лениво шагала в сторону Торговой площади, распустив волосы, развязав шнурки на вороте рубашки, грызя яблоко и изображая честную гражданку, которая в жизни бы не стала грабить особняк городского начальства. Ботинки, испачканые землёй, она предусмотрительно ополоснула в море, с трудом сдержавшись, чтобы не проскользнуть мимо стражников обратно в поместье, и не помыть их в фонтане. – Роза!       Нерия даже не сразу поняла, что обращаются к ней. Мало ли, кто в ночи зовёт какую-то Розу. Но голос окликнувшего показался ей смутно знакомым, и в следующую секунду Нерия вспомнила, что Роза – это она. Её вторая, очень развратная, личность, подкатившая к храмовнику и пообещавшая, что они обязательно встретятся вновь. Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы встретиться с храмовником второй раз за день, но Нерия всё-таки повернулась, чтобы не выглядеть подозрительно. – Я уже подумал, что обознался.       Нерия тут же пожалела, что откликнулась. Лучше бы он и дальше думал, что обознался. В общем-то, так оно и есть. – Мигель, да?       Храмовник улыбнулся и утвердительно кивнул. Сейчас он мало походил на храмовника, потому что на нём не было доспехов. Не позови он Розу, Нерия бы его и не узнала, потому что в лица храмовников она никогда не вглядывалась. Чего там разглядывать. Храмовник и храмовник. – Тебя из ордена выгнали? – То есть? А… – он указал двумя руками на свою одежду, – нет, я в увольнительной. – Точно. Вас же иногда отпускают погулять.       В Ферелдене храмовников тоже отпускали погулять. Не очень часто, но всё же чаще, чем магов. Магов не отпускали вообще. Те разы, когда Нерия бывала вне башни, их водили на практические занятия на свежем воздухе. Под присмотром храмовников, конечно. Когда после Истязаний она спросила Ирвинга, скоро ли её выпустят, он ответил, что это вопрос, требующий тщательного обсуждения и трезвого подхода. В следующий раз она покинула Кинлох, когда её отправили на войну, не спрашивая, хочет ли она воевать. Готова ли она воевать после того, что произошло в Кинлохе. После того, что с ними пытался сделать Ульдред. – Я, наверное, не вовремя, – заметил её настроение Мигель, – я хотел спросить, не хотела бы ты… тут таверна есть рядом пристанью… – Чудесно, – удивила его ответом Нерия, – я проголодалась.       Храмовник просиял и неловко подставил локоть, изображая джентльмена. Нерия локоть проигнорировала и зашагала вниз по улице к знакомой таверне. Они с Рафаэлем не раз устраивали долгие посиделке в “Звезде Антивы”, к которым присоединялся её владелец и по совместительству друг Рафа Алонсо. Её Алонсо по неясной причине недолюбливал, поэтому Нерия не боялась, что он позовёт её и попортит ей всю конспирацию. – Я и не надеялся, что ты согласишься со мной поужинать, – сказал Мигель, когда они уселись за колченогим столиком, а весёлая официантка приняла заказ и забрала серебряную монетку, положенную на стол храмовником, решившим и дальше строить из себя примерного ухажёра. – Почему нет? – Мне показалось, ты не в настроении или… не знаю… устала.       Нерия мысленно подивилась такой поразительной для храмовника проницательности. Она действительно устала и была не в настроении. Но даже не в настроении она сообразила, что познакомиться с храмовником поближе будет весьма полезно. Чтобы выучить язык, нужно спать с носителем языка. Чтобы держать от себя храмовников на безопасном расстоянии, нужно подпустить одного из них к себе и очаровать, чтобы он выболтал ей всю нужную информацию. – Я правда устала. Но у меня найдётся немного сил на ужин с симпатичным парнем.       Даже слишком лгать не пришлось. Без отвлекающих доспехов храмовник в самом деле выглядел симпатичным. Темноволосый и кареглазый, как большинство антиванцев. Коротко стриженный, подтянутый и мускулистый, как большинство храмовников. – Как так вышло, что ты в увольнительной, но до сих пор не в борделе? – Подколола Нерия Мигеля, смущённо потупившегося в стол после комментария о симпатичном парне, – или ты туда и шёл, но я спутала твои планы? – Интересные у тебя представления об увольнительных. – Я живу недалеко от публичного дома. И знал бы ты, сколько я вижу мужчин, ежевечерне посещающих это место. – Меня ты там не видела.       Нерия замолчала, глядя на Мигеля и размышляя о том, что хотела бы услышать что-то подобное от Рафа. Но если сказать ему: “Я видела тебя возле борделя”, он ответит :”не дуйся, Сурана, в следующий раз позову тебя с собой”. – Похоже, ты милый парень, – искренне произнесла она, не став добавлять, что он милый для храмовника.       Официантка поставила перед Нерией тарелку пасты с морепродуктами, а перед храмовником горшочек с мясом и картошкой. Нерия фыркнула и поменяла блюда местами. – Она каждый раз это делает. – Каждый раз? – переспросил Мигель. – Да. Я тут часто ужинаю. С братом.       Храмовник расслабился, обрадовавшись, что она ужинает здесь не с мужем. Нерия приступила к еде. Алонсо хоть и был сомнительным типом, но повара на его кухне работали не хуже, чем на королевских приёмах, на которых Нерия уже успела пару раз незаконно побывать. Она сунула в рот очередной мягкий, сочный кусок говядины и подняла взгляд на храмовника. Он к своей еде не притронулся, и пялился на Нерию во все глаза. – Что? – поинтересовалась Нерия с набитым ртом. – Ничего, – смутился храмовник, – просто… ты очень красивая. – Ты это понял по тому, как я челюстями двигаю? – уточнила Нерия, проглотив мясо. – Не у всех получается красиво жевать, знаешь ли. – Я вот ещё не видела, как жуёшь ты. – Не хочу тебя пугать. – Нет уж, я хочу знать, на что подписалась, – Нерия нанизала мясо на вилку и протянула её храмовнику, – давай, не стесняйся.       Нерия смотрела, как храмовник жуёт и чувствовала обиду. Не на него, за то, что он жрёт её мясо, которое она же сама ему и предложила. Нерия чувствовала обиду на вселенную, которая несправедлива. Она сидит в таверне с милым, забавным парнем, который завтра снова облачится в свою форму и пойдёт охранять таких, как она. В лучшем случае. Может быть, завтра он и несколько его товарищей убьют кого-то похожего на неё. – Ну как? – спросил храмовник, прожевав. – Для первого раза неплохо, – вяло улыбнулась Нерия, – но есть, куда расти.       Храмовник, наконец-то, приступил к своей пасте, и теперь уже Нерия смотрела на него. Но думала она не о том, что он красивый, а о том, что нужно прекращать искушать судьбу. Нужно встать, уйти и больше никогда не попадаться этому парню на глаза. А если он снова окликнет её на улице, сделать вид, что он обознался. Но была большая разница между тем, что нужно было сделать и тем, что ей хотелось сделать. – Слушай, Мигель…       Храмовник поднял на неё взгляд, в котором читалась искренняя заинтересованность. Раф смотрел на неё так в двух случаях – когда она снимала штаны и когда приносила ему деньги. – Я, наверное, тороплю события, – продолжила Нерия, – но как насчёт пойти ко мне? Если хочешь. – Раз ты живёшь возле публичного дома, будет ли считаться, что ты видела меня возле публичного дома? – Нет, – усмехнулась Нерия, – но я рассчитываю, что мой дом сегодня ночью тоже в каком-то смысле станет публичным. – Я… – Мигель отложил вилку, – Роза, ты же понимаешь, что я храмовник?       Ещё бы Нерия не понимала. Не будь он храмовником, она бы сейчас мысленно не корила себя за то, что предложила ему переспать. – А что, у вас целибат? – попыталась она свести всё к глупой шутке. – Нет, но… я не самый лучший вариант для отношений. – Ты же сам меня на ужин пригласил. – Я в этот момент не очень головой думал, – признался Мигель, – увидел тебя и решил, что нужно ловить момент. Да и я был уверен, что ты откажешь, так что… – Но я согласилась и предлагаю тебе продолжить вечер в месте поспокойней. Что не так? – Это неправильно. Я не должен тобой пользоваться. – Пользоваться? – не поняла Нерия. – Ну… – замялся Мигель, – я ведь не смогу на тебе жениться и…       Нерия расхохоталась. Она ржала на всю таверну, колотя ладонью по столу и периодически похрюкивая. Посетители не обращали на неё внимания, потому что для таверны Алонсо это была рядовая ситуация. Тут вечно кто-то то смеялся, то рыдал. – Ты точно антиванец? – успокоившись, спросила Нерия у Мигеля. Тот сидел с ушами столь красными, что это было заметно даже в тусклом свете масляных ламп, – жениться, надо же. – Я сказал какую-то глупость? – Парочку, – подтвердила Нерия, – во-первых, меня нельзя использовать, я не вещь. У меня есть воля, и я способна самостоятельно принимать решения. Во-вторых, выходить за тебя у меня в планах не было. Я только потрахаться предлагала.       Храмовник покраснел ещё сильнее, и Нерия даже ощутила что-то похожее на сочувствие. На всю Антиву нашлась единственная романтическая натура, а она подкалывает его, как её в своё время подкалывал Раф. – Извини меня, – вздохнула она, – я уважаю твои взгляды, просто для Антивы они несколько… необычны. – Я тебе действительно понравился или ты просто спишь со всеми подряд? – А вот это уже оскорбительно, приятель, – возмутилась Нерия, – то, что ты девственник, не даёт тебе право читать мне мораль. – Как ты узнала, что я девственник? – понизив голос, спросил Мигель. – С помощью логики. Ты не спишь с дамами, на которых не намерен жениться. Жениться ты не можешь. Значит, ты ни с кем не спал. – Ладно, я девственник. – Им ты и останешься после того, как нагрубил мне. – Извини, я просто… – Хочешь быть единственным, – подсказала Нерия, – я знаю это чувство. Оно меня полжизни преследует. Но чем раньше ты его задушишь, тем меньше разочарований тебя постигнет. – Скажи, кто внушил тебе эту мысль, и я его в казематах Круга запру до скончания веков. – Этого урода ни одни казематы не удержат. – Если мы с тобой переспим, ты ведь будешь моей единственной, – справедливо заметил Мигель, – так что тот урод не прав. – А как же женитьба? – демонстративно ужаснулась Нерия. – Неужели ты меня вот так просто обесчестишь? Что скажет мой благочестивый папенька? Как это перенесёт моя достопочтимая маменька? Как я объясню всё своей ручной канарейке? – Ладно-ладно, прости! – Мигель примиряюще поднял руки. – Я всё понял, я лицемер. Роза, ты мне правда нравишься. И я обычно сторонюсь девушек по выше означенным причинам, но когда ты сама подошла ко мне, я воспринял это как знак. А от знаков судьбы не отмахиваются, верно? – Мне судьба в основном неприличные жесты показывает, так что тебе видней. Нерия поднялась из-за стола и положила на него ещё одну монетку. – Я ведь уже заплатил. – Это чаевые. У официанток работа поганая. – Чаевые в сумму заказа? По мне, выглядит так, будто ты не хочешь быть мне обязанной. – Ты точно не из тех, кто считает, что женщины ему что-то должны за еду. Я привыкла платить за себя сама. Это справедливо. – Ты, похоже, привыкла в принципе миновать стадию ухаживаний. Сразу переходишь к сути. – Вот такая я, – пожала плечами Нерия, – так что, храмовник, последуешь знаку судьбы или подождёшь следующий?       Мигель тоже встал и пошёл за Нерией к выходу из таверны. Она свернула в знакомый проулок, которым не раз возвращалась домой и только здесь задумалась, а не глупо ли она поступает, таща храмовника к себе. Почему она вообще это делает? Потому что он очаровательный девственник, у которого она будет единственной или потому что она хочет подпортить настроение одному гадкому недевственнику, у которого она одна из многих? Они остановились у подножия крыльца, ведущего к входной двери, и Нерия повернулась к храмовнику. – На всякий случай, что бы ты ни увидел – не удивляйся. Моя семья, она… со странностями. – Страннее, чем ты? – Гораздо страннее. Нерия распахнула дверь, пропуская храмовника вперёд и прошла следом, скидывая обувь на ходу. В дверях кухни тут же нарисовался Рафаэль. – Сурана, где ты… это кто? – Знакомься, Раф, это Мигель. Мигель, это Раф, мой брат. – Что-то не похожи вы на родственников, – засомневался храмовник. – Матушка была неразборчива в половых связях, – хмуро прокомментировал Рафаэль, – к счастью, мы оба пошли не в неё. Сурана, надо поговорить. – Не сейчас, – Нерия схватила храмовника за руку и потянула его наверх, – у меня гости. – Постарайся проявлять гостеприимство не очень громко.       Храмовник покорно доплёлся за Нерией до её спальни и остановился в дверном проёме, беспокойно оглядываясь. – Почему брат зовёт тебя по фамилии? – Говорю же, он странный. А встретил бы сестру – тебя бы прямо на пороге невинности лишили. Кстати, проходи, чего встал?       Мигель вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Нерия протянула руку и задвинула щеколду у него за спиной. Она вкрутила её, чтобы прятаться от посягательств Рафаэля с Паломой на её физическую неприкосновенность, но они со временем оба утратили к этому интерес. Палома нашла другие объекты влечения, а Рафаэль и так получал от Нерии всё, что хотел. Так что задвижка пригодилась впервые за долгие месяцы. Мигель не стал терять времени даром и положил руки Нерии на талию, притягивая её к себе. Прикосновения отличались от тех, к которым она привыкла. Рафаэль всегда касался её осторожно, едва ощутимо и непредсказуемо, будто они участвовали в какой-то игре для экстрасенсов. “Угадай, где я тебя потрогаю, и постарайся не вздрогнуть”. Прикосновения храмовника были весьма конкретными и грубоватыми, но Нерии даже понравилось то, как крепко он держит её за талию. И напористый поцелуй, который Мигель запечатлел на её губах, Нерии тоже понравился. Она привстала на носочки, обхватывая руками его шею и издала короткий то ли вздох, то ли стон, когда он развернул её, прижав спиной к двери, проводя руками по животу, задирая рубашку, выдёргивая её из-под ремня. Нерия уже была готова выпрыгнуть из штанов и запрыгнуть на храмовника прямо здесь, у двери, но её отвлёк внезапный стук металла по деревянному полу. У Нерии в желудке что-то оборвалось и упало с похожим стуком. – Что это? – Мигель нагнулся,выпрямился и отступил, держа в руках ворованное колье. – Это моё, – Нерия протянула руку, – верни, пожалуйста. – И что оно делало у тебя за пазухой? – Вещь очень дорогая, храню близко к телу, чтобы не стащили. – Сегодня дом мэра ограбили, – медленно произнёс Мигель, – унесли дорогое ожерелье. – Это колье. – Есть разница? – Да. У колье есть центр композиции, а в ожерелье всё распределено равномерно. – А ты разбираешься в украшениях, Роза, – её фальшивое имя он выделил так, будто не сомневался, что оно фальшивое, – колье или ожерелье, оно подходит под описание. – Тебе твой приятель-храмовник обо всём доложил? – Ты была там, – утвердительно произнёс Мигель. – И что теперь? – усмехнулась Нерия. – Сдашь меня? – Я должен. – А я-то думала, я тебе нравлюсь. – Похоже, мне нравилась какая-то другая женщина. – Что ж, хорошо, что ты понял это сразу, а не через десять лет брака.       Мигель двинулся к двери. Нерия не раздумывала ни секунды. Одно заклинание, и храмовник обмяк и упал на пол, выронив колье из парализованных пальцев. Нерия опустилась рядом, глядя, как недоумение в глазах храмовника меняется на гнев и презрение. – Теперь ты знаешь меня лучше, чем вся Антива вместе взятая, – произнесла она, глядя ему в глаза, – а это значит, что я не могу выпустить тебя из этой комнаты. Дело не в тебе. Это моя вина. Я должна была спрятать это проклятое колье, но я совсем забыла о нём, потому что заболталась с симпатичным храмовником и расфантазировалась о том, что, может быть, уж он-то полюбит меня по-настоящему. Никогда не предаст, никогда не изменит. Смешно, да? Я ведь отступница. Я прячусь от Церкви уже очень долго, но всё ещё достаточно наивна, чтобы поверить, будто храмовник, зная, кто я, может испытывать ко мне что-то лучше жалостливого презрения. Но я всё равно не хочу тебя убивать. Но я должна. Если я отпущу тебя, ты вернёшься с подмогой, и тогда мне конец. Я сбежала из ферелденского круга, и там уже точно лежит приказ на усмирение с моим именем.       Храмовник лежал, хлопая ресницами и слушая, как Нерия уговаривает себя, что ей следует его прикончить. Он натужно открыл рот, силясь закричать, но парализованные связки издали только сиплый свист. Нерия погладила его по щеке, читая заклинание, которое часто применяла к Паломе, когда та не могла уснуть. Парализованные мышцы расслабились, храмовник протянул к Нерии руку, но она безвольно упала обратно на пол. Нерия знала, что Мигелю сейчас кажется, что он очень-очень хочет спать и что он понятия не имеет, что его пульс замедляется с каждой секундой, ведь его сердце вот-вот остановится и прекратит перекачивать кровь. Она убрала руку и посмотрела на Мигеля. Он выглядел умиротворённым. Ей бы храмовники такой лёгкой смерти не подарили. – Вот тебе и знак судьбы, – пробурчала Нерия и спустилась вниз. Рафаэль сидел на кухне и ковырялся в тарелке с салатом. – Что-то вы быстро. – У меня в спальне труп. – Даже слишком быстро. Сурана, ты как кровососущая тварь из сказок. Которая под видом прекрасной девы заманивает юношей в своё логово, чтобы утолить вечный голод. – Может, я она и есть. – За что ты его? – Не сошлись во мнениях на религиозной почве. Я маг, он храмовник…       Рафаэль подавился салатом. – Ты притащила в наш дом храмовника? – Он был милым. Пока не начал на меня ругаться.       Рафаэль двинулся в её спальню. Нерия встала на пороге, наблюдая, как он осматривает труп. – Что ты с ним сделала? – Остановила сердце. – Он обделался, ты в курсе? – Не моя вина, что Создатель не хочет забирать нас к себе вместе со всем дерьмом. – Кто видел вас вдвоём? – Алонсо, милая официанточка… да вся “Звезда Антивы” этим вечером нас видела. – У тебя вообще мозгов нет? – простонал Рафаэль. – Что нам с этим делать теперь? – Скинуть тело в море? – Его будут искать, – Рафаэль встал и заходил по комнате, совсем как Нерия, когда она нервничала, – его будет искать Круг, его будет искать стража, может быть даже его дворянские родители резко вспомнят о существовании второго сына и начнут его искать – Тогда не будем его прятать. Положим на видное место. – Что? – На нём нет следов насильственной смерти. Коронер решит, что у него тромб оторвался. Или можем сообразить ему следы так, чтобы на меня никто не подумал. Можем его повесить. Все решат, что он покончил с собой. – Ты психопатка. – Я только что хладнокровно убила человека. Разумеется, я психопатка.       Рафаэль вышел из спальни и через несколько минут вернулся с Кабаном. – Решил собрать срочное совещание? – Кто-то же должен труп тащить. Осталось понять, куда. – Могу его с балкона мэрии свесить, – предложил Кабан. – Слишком демонстративно, – воспротивилась Нерия, – лучше где-нибудь на балке в сарайчике. Типа, молодой храмовник устал от службы, лириума и проблем с роднёй. И тихо-мирно свёл счёты с жизнью. – Я знаю один хороший сарай. – Вы оба психопаты, – резюмировал Рафаэль.       Кабан стянул с кровати Нерии одеяло и принялся запаковывать в него тело. Путь до хорошего сарая занял минут двадцать. Нерия плелась за Кабаном, тащившим труп довольно мясистого храмовника так, будто это было просто свёрнутое одеяло и убеждала себя, что она не психопатка. Вокруг неё слишком много смертей. Если она будет принимать каждую слишком близко к сердцу, она сойдёт с ума. Но вдруг, она уже сошла с ума? И стала психопаткой? Спустя ещё двадцать минут, глядя на труп храмовника, болтающийся под потолком сарайчика заброшенной усадьбы, Нерия уже не сомневалась, что она психопатка. Кабан красиво положил под покойником перевёрнутую табуретку, предварительно убедившись, что висельник достаёт до неё ногами. – Наверное, надо что-то сказать, – робко заметила Нерия, – а то не по-андрастиански как-то. Кабан, как всегда молча, кивнул. – Прощай, Мигель, – начала Нерия, – ты был хорошим храмовником. Наверное. Ты мог бы прожить долгую жизнь, полную усмирений и истязаний, но к несчастью на твоём пути повстречалась я. Если тебя это утешит, я больше даже пытаться не буду трахаться с храмовниками. Никогда. Покойся с миром и всё такое.       Кабан кивнул в сторону выхода. – Ты иди, а у меня ещё дела есть. И спасибо.       Кабан вышел, а Нерия подождала пару минут, стараясь не поворачиваться к Мигелю спиной, на случай, если он решит ожить и отомстить, а затем тоже покинула сарай.       Домой она вернулась сильно позже, чем рассвело. Рафаэль снова сидел на кухне, словно он её и не покидал. Рядом сидел Хосе и с хмурым видом поглощал завтрак. – Ну и где ты шлялась? – спросил Рафаэль. – У меня были дела. – Всех храмовников выкосила? – язвительно поинтересовался Хосе. – Мне тут наш общий друг поведал кое-что, – не дожидаясь ответа, сообщил Рафаэль, – что ты кое-что спёрла из поместья. – Да. Я спёрла колье. Кстати, со стукачами я делаю то же, что и с храмовниками. – И где это колье? – Его нет. – Уже барыгам сдала? – снова оживился стукач. – Где деньги? – Да, Сурана, не хочешь поделиться деньгами со своей семьёй? Той, которая тебя кормит, поит и трупы прятать помогает. – Денег тоже нет, – Нерия села на стул и закинула на стол босые ноги, – я его не продавала. – На благотворительность пожертвовала? – Вроде того. Я подкинула его в королевскую спальню. Вместе с письмом, в красках описывающем, где я его взяла, и что ещё интересного и неприлично дорогого там можно найти.