И жили они долго, пока не умерли

      Когда с храмовниками было покончено, Нерия тихонько отодвинула щеколду и выглянула в коридор. Ещё один храмовничий труп валялся прямо у двери со сломанной шеей. Чуть поодаль, у лестницы, встретили свою смерть пара охранников поместья. Кровавый след, тянувшийся по ступенькам вниз, подсказал Нерии, что кто-то тяжело ранен. Она неслышно проследовала к лестнице и спустилась вниз, идя на отдалённые звуки сражения.       Кабан бился яростно и ожесточённо. Нерия притаилась за углом, наблюдая за побоищем у центрального входа и понимала, что никогда так не сможет. Не потому что весит в три раза меньше Кабана, а потому что её пробирал озноб от вида штатного убийцы их семейства за работой. Она слышала, как трещат кости, как сталь входит в плоть, как рвутся сухожилия, вылетают зубы. Видела, как Кабан впечатал в стену очередного стражника, череп которого издал страшный хруст, от которого у Нерии под заклинанием заложило уши. Она услышала чавкающий звук и словно всей кожей ощутила, как пальцы Кабана вошли в глаза одного из трёх оставшихся в живых храмовников. Ещё один лежал у входа с проломленным затылком, лицом вниз. Нерия сглотнула, неотрывно глядя на желтоватую массу, торчащую из его головы и почему-то подумала о еде. О том, что неплохо бы сейчас завернуть в таверну, заказать мозговую кость и выковыривать из неё ложкой жирный, сладковатый мозг. Это она может. А вот убивать жестоко и кроваво – нет.       Пронзительный крик вырвал её из оцепенения. В дверном проёме стояла девчонка и медленно сползала по косяку, зажимая руками рот. Рядом валялась корзина, из которой по всему коридору разлетелись овощи и зелень. Кочан капусты попал Кабану под ноги, он развернулся и без раздумий всадил меч девчонке в живот почти по рукоять. У Нерии потемнело в глазах. Стоило подумать о том, что не оставлять свидетелей означает не оставлять вообще никаких свидетелей. Ни слуг, ни гонцов, ни случайных прохожих. Никого, кто смог бы рассказать, что тут произошло. А с другой стороны, так ли уж Нерии хочется, чтобы все эти люди, которые не могли не замечать, что в этом поместье происходит что-то плохое, продолжали жить и здравствовать.       Кабан, разметавший оставшихся храмовников, присел перед трупом девушки, а Нерия смотрела , как он снимает с неё небогатые украшения и не понимала, что она чувствует. Тонкое золотое колечко без камней и пара серёжек-гвоздиков трупу конечно же были уже не нужны. Нерия и сама не раз поправляла материальное положение, обчищая карманы тех, кто по какой-то причине полегли от её руки. Но она всегда утешала себя тем, что те, кого она убила, приняли неизбежную и закономерную смерть. Встали у неё на пути, угрожали её жизни или просто были козлами, по которым никто не заплачет. Но это девчонка была случайной жертвой настолько, насколько это возможно. Она вообще ни при чём, она просто служанка, которая ходила на рынок за овощами. Она сейчас должна быть на кухне и готовить обед, а вместо этого безжизненно сидит на полу, привалившись к косяку и перед её остекленевшим взором Кабан обирает её труп. Это было так неправильно, что если бы Нерия могла, она бы разрыдалась от такой несправедливости, но её глаза были сухими, даже слишком. Болезненно сухими, будто по ним бьёт холодным ветром с моря, а она никак не может моргнуть. Она вышла из-за угла, Кабан встал и повернулся к ней. – Идём, – бросил он. – Нужно забрать Виенну. – Кого? – Эльфийку. Она в подвале. – Нет времени. – Есть, – заупрямилась Нерия.       Кабан молча шагнул к ней, протягивая руки, явно собираясь схватить и вытащить Нерию на улицу насильно, но она проскочила у него под локтем и склонилась над убитыми стражниками и храмовниками. У одного из них нашлись знакомые ключи, те же, что висели на поясе у Джованни. – Ты можешь уходить, Кабан. Я справлюсь.       Он так же молча последовал за ней в сторону подвала. Нерия шагала медленно, поддерживая заклинание, прислушиваясь к малейшему звуку. Было тихо. Мертвецки тихо. Слуги разбежались, значит, убивать их не придётся. Только вот вполне возможно, что кто-то из них уже добрался до города, и сюда уже движется огромный отряд храмовников и стражников.       Нерия, держась за стену, спускалась в подвальную тьму под тяжёлое дыхание Кабана и понимала, что всё сложилось дерьмовей некуда. Ровно так, как ей предсказывали Палома и Рафаэль. Сколько они были знакомы, Нерию всегда бесило, что они считают себя вправе её поучать, но, похоже, это право у них действительно было. Они знали этот город лучше неё, они знали здешних людей лучше неё, они знали жизнь лучше неё. Потому что они жили эту жизнь по-настоящему, а Нерия была вынуждена черпать жизненный опыт из романтических и авантюрных книжек в Круге. В книгах мир, конечно же, тоже был несправедлив и жесток, но злодеи всегда получали по заслугам, а герой, выступавший за добро, правду и счастье для всех, удостаивался награды. Нерия же удостоилась лишь проблем в таком количестве, что их хватило бы на десяток тупых любительниц любовных романов. – Виенна? – Позвала она в темноту. – Я тут, – отозвалась пленница из своей клетки.       Нерия почти наощупь нашла замок и повернула в нём ключ. Уставшие глаза никак не хотели привыкать к темноте, и Нерия пожалела, что не попросила ещё попить прежде чем Рафаэль разбил стакан, потому что она ощущала себя так, будто у неё обезвоживание. Виенна неуверенно шагнула к ней. – Что происходит? – Ничего хорошего, – честно ответила Нерия, – нужно уходить отсюда.       Она повернулась и, пошатнувшись, оперлась на Кабана. Рука угодила во что-то мокрое, Нерия подняла ладонь к лицу. Пахло кровью. – Нужно уходить как можно быстрее, – повторила она.       Когда они оказались наверху, Виенна вскрикнула. Нерия бы тоже вскрикнула, но она присутствовала при побоище лично, поэтому кровавое месиво из стражников не впечатлило её так же, как Виенну. Нерия подтолкнула эльфийку в спину, подгоняя, чтобы она побыстрее миновала ужасающий пейзаж, вывела её на улицу и оглянулась на Кабана. Его одежда была в крови, и намокала всё сильней, потому что рана на животе, которую Нерия не заметила раньше, не прекращала кровоточить. – Ты ведь доберёшься до города? – испуганно уточнила Нерия.       Кабан кивнул. Нерия снова посмотрела на Виенну. Она стояла, обхватив плечи руками и щурилась на солнце, привыкая к свету. – Он проводит тебя, – указала Нерия на Кабана, – мои друзья спрячут тебя пока, а потом мы поможем тебе покинуть город, хорошо? – Ты с нами не пойдёшь? – Заволновалась Виенна. – Мне нужно доделать дела, – второй раз за день произнесла Нерия, не совсем уверенная, что это значит. – Но ты же вернёшься? – Конечно, – самым убедительным тоном из всех возможных ответила Нерия, – всё будет хорошо. Идите. Только не по дороге. Обогните через виноградники.       Кабан и Виенна скрылись за оградой поместья, и Нерия вошла обратно в особняк. У неё совершенно точно были здесь дела. Если оставить всё, как есть, Джованни доберётся до неё и до её друзей, и она разозлила его достаточно, чтобы он устроил им какую-нибудь особенно изощрённую казнь. Нужно от него избавиться. Найти какие-то свидетельства того, чем он тут занимался, предоставить их достопочтенным монархам Антивы и мстительно хихикать в толпе, когда его отправят на плаху.       Нерия вернулась в кабинет, в котором они с Джованни вели беседу, и огляделась. Запах железа в воздухе лез в ноздри, мешая сосредоточиться. Нерия без особой надежды сплела заклинание, не рассчитывая, что в особняке остался кто-то живой и способный дать показания против мэра в суде, и услышала шорох в отдалении. Она двинулась на звук, с каждым шагом становившийся громче и остановилась перед дверью, из-за которой он доносился. Спальня. Та самая, из которой она утащила колье.       Мэр повернулся на звук распахнутой двери, держа в руках какие-то бумаги. Нерия шагнула в комнату и закрыла за собой. На роскошной дубовой кровати поверх зелёного покрывала из дорогущего антиванского шёлка лежало тело. Взгляд Нерии заскользил по спутанным каштановым волосам, широко распахнутым глазам, раскрытым в безмолвном крике губам, спустился к шее и остановился на ключице, под которой виднелся небольшой светлый шрам. Вообще, на теле девушки было полно следов. От верёвки на запястьях, похожие на те, что оставил Нерии Рафаэль. Синяки и ожоги по всему телу. Глубокие порезы на плечах, бёдрах, животе. Запёкшаяся кровь на разбитой губе. Но именно шрам под ключицей подсказал Нерии, что перед ней Карисса. – Уничтожаешь улики, Джонни?       Мэр стоял, не шевелясь, не предпринимая попыток бежать, не пытаясь оправдаться или молить о пощаде. Хотя стоило бы. Нерия встала напротив, пристально глядя ему в глаза, не зная, почему она тянет. Она должна быть очень зла. Но чувствует только усталость. – Пришла убить меня, Нерия Сурана? – Мэр кинул бумаги на кровать, и они разлетелись вокруг безжизненного тела Кариссы, – давай. Это всё равно ничего не изменит. – Изменит. Одним ублюдком станет меньше. – Но все остальные ублюдки останутся. Ты же не думаешь, что мне на смену придёт добряк, который души не чает в эльфах. Я скажу тебе кое-что. Эльфов никто не любит. Никто не любит шлюх, карманников, попрошаек и бездельников. Вы – паразиты на теле города. Можешь считать, что это официальное заявление правительства Антивы. – А ты, значит, расправляешься с паразитами, – кивнула Нерия на Кариссу. – Я даю им возможность принести пользу.       Нерия повернула голову, рассматривая изувеченное тело, краем глаза следя за мэром, который даже не пытался напасть или оттолкнуть её с дороги. Но не это было самым странным. А то, что Нерия была с ним согласна. Она убьёт его, и на его место придёт такой же выблядок, а то и хуже. И всё начнётся сначала. Она снова влезет в историю, подставит друзей, никого не спасёт и только глубже всех закопает, потому что именно это случается, когда ты прёшь напролом в Антиве. – В антиванском Круге знают обо мне, Джонни? – Нет, – настороженно ответил мэр. – Логично, – начала рассуждать вслух Нерия, щёлкая пальцами, – ты конечно влиятельный урод, но Церковь своим делиться не станет ни при каких обстоятельствах. Знай они, что я у тебя, тут бы уже лично преподобная мать нарисовалась. То есть, обо мне знали пяток прикормленных храмовников, и они мертвы. Ты всерьёз хотел, чтобы я на тебя работала? – Я не бросаюсь подобными предложениями. – Я согласна. – Ты думаешь, я поверю в эту чушь после того, что ты тут устроила? – Криво усмехнулся Джованни. – Ты сказал, что тебе нужна карающая рука, – напомнила Нерия, присаживаясь на край кровати, – а мне нужен покровитель. Видишь ли, Джонни, мне очень нравится этот город. Но я совершенно не понимаю, как в нём жить. Я вообще очень романтичная натура, знаешь? Верю в идеалы, мечтаю о подвигах, причиняю добро, сею справедливость. Но это не работает. Каждый раз, когда я пытаюсь здесь поступить правильно, всё оборачивается ночным кошмаром. Значит, моё представление о правильном не соответствует действительности. Ты гораздо лучше меня знаешь, что из себя представляет Антива, и что здесь правильно. Ты мне нужен. И я нужна тебе. Я буду защищать тебя, буду убивать для тебя, разделю с тобой постель, если захочешь. Как захочешь. Я буду для тебя какой угодно, я хорошо умею притворяться. – Заманчивое предложение. Но ты ведь попросишь что-то ещё взамен, не правда ли? – Оставь в покое моих друзей. – Идёт. – И эльфинаж. Джованни рассмеялся. Нерия терпеливо переждала, пока он успокоится и вперила в него невозмутимый взгляд. – Ты же не думаешь, что правда стоишь всех денег, которые я мог бы получить с продажи эльфов?       Нерия не стала его уговаривать. Синее пламя согрело ладонь, и Джованни, задыхаясь, повалился на пол. Нерия ослабила заклинание, позволяя ему сделать жадный вдох, и снова парализовала лёгкие. Смотреть, как мэр открывает рот, словно вытащенная из воды рыба, было очень приятно. Настолько, что Нерия еле удержалась, чтобы не закончить начатое. Она позволила ему дышать нормально, встала, подошла к лежащему мэру, поставила ногу ему на грудь, отметив, что если она срочно не отмоет пятки, то наверняка подхватит заразу, и провела ступнёй вниз, ощутимо надавив Джованни на пах. – Ну как? – Поинтересовалась она, – стою? – Мне показалось, или под твоей юбкой нет белья? – Прохрипел Джованни. – Стою или нет? – Нерия надавила сильнее. – Стоишь. Каждого андриса. – Значит, договорились, – Нерия убрала ногу, – мне надо сходить домой за вещами. К моему возвращению подготовь, пожалуйста, спальню и убедительное объяснение для Круга, почему у нескольких храмовников мозги наружу. – Ты сумасшедшая, – Джованни сел, прислонившись к кровати, – мне нравится. Сделай одолжение. Прежде чем вернёшься – убей ту сучку из борделя, не хочу, чтобы она языком трепала. – С удовольствием, – Нерия остановилась в дверях, – кстати о борделях… когда ты трахался с Рафаэлем, кто из вас… ну… кого? – Он меня. – Я так и думала.       Солнце светило так ярко и грело Нерию так ласково, будто это не она только что продала свою душу демону. Она остановилась на ступеньках поместья, глядя на фонтан, на бортике которого виднелась смазанная кровавая полоса. Нерия приблизилась к фонтану и сунула ногу под струю, глядя, как прозрачная вода смывает грязь и кровь, окрашиваясь в коричневый цвет. Зачерпнув воду в ладони, Нерия смыла кровавый след с фонтана и, пошатываясь, двинулась к воротам. Идти по тракту было опасно, ведь об их договоре с Джованни никто не знает, а спешащих на подмогу стражников без сомнения привлечёт дрожащая, растрёпанная эльфийская фигура в грязном, порванном платье. Нерия свернула в сторону, к принадлежащим мэру виноградникам, рассчитывая, что никто не станет работать там под палящим полуденным солнцем.       Она шла между рядами виноградных лоз, зачерпывая ногами землю, сводя на нет всю попытку отмыть их в фонтане. В пятку впилась щепка, отлетевшая от деревянной шпалеры, Нерия зашипела, села на землю, выковыривая занозу грязными руками, и услышала вздох. Она замерла, прислушиваясь к чьему-то сиплому, отрывистому дыханию, и осторожно заглянула между виноградных лоз.       На соседней меже, на спине, глядя на солнце из-под полуприкрытых белесых ресниц, лежал Кабан. Нерия протиснулась между деревянными столбиками и нависла над ним, заглядывая в лицо. – Кабан, ты чего?       Он перевёл на неё мутный взгляд, взял Нерию за руку и положил её ладонь себе на живот. Нерии не нужно было смотреть туда, чтобы понять, что колотая рана в животе смертельна. – Нет, – выдохнула она, – Кабан, не надо. Если я уйду, и ты уйдёшь, то кто же останется? Кабан снова посмотрел на небо. – Красиво, – выдавил из себя он.       Нерия повернулась и легла на спину рядом с Кабаном, не убирая с него руку, будто пытаясь удержать его на этом свете. Безоблачное небо было светло-синим, как глаза Паломы, воздух подрагивал от зноя, а солнечные лучи играли на виноградных лозах, подсвечивая тонкую паутинку между листьями, по которой полз по своим делам маленький паучок, не знающий, что прямо под его домом разворачивается драма. – Красиво, – согласилась Нерия, – очень красиво.       Заклинание в ладони вытягивало из неё последние силы, но Нерия не могла оставить Кабана в такой момент одного. Она должна была разделить с ним его конец, отдать последний долг, который не отдала Йовану. Разделить в ним последние вдохи, последнее биение сердца, последнюю боль, которая тупым ноющим эхом отдавалась в её животе, постепенно затихая и угасая вместе с её другом.       Нерия поднялась с земли, не глядя на тело, в котором больше не осталось жизни, и двинулась дальше, между рядами подпорок, поддерживающих виноградные лозы. Наверное, она должна была остаться оплакать Кабана. Или хотя бы думать о нём всю дорогу до города, это было бы правильно и естественно. Но она думала о Виенне. Виенна жива, и ей всё ещё нужна помощь, а Кабан умер, и ему больше не нужно ничего. Нерия ему даже немного завидовала.       В городе всё было как обычно. Никаких толп стражников на улицах, звона колоколов, возвещающего о введении комендантского часа, пока не будет поймана сумасшедшая магичка, убивающая людей. Нерия шла знакомыми закоулками, понимая, что ей прямо сейчас нужен отдых, иначе до дома она не дойдёт. Она свернула к “Звезде Антивы”.       Алонсо, увидев её в дверях таверны, выглядящую так, будто она беженка из охваченного войной города, привычно не стал задавать вопросов и выдал Нерии ключи от комнаты. Спустя час она сидела в наполненной горячей водой бадье, хлеща холодную воду прямо из графина, смотрела на висящее на стуле платье и стоящую у кровати обувь и радовалась, что у них с женой хозяина таверны один размер.       Нерия откинулась на спину, погружаясь глубже в воду, стараясь выкинуть из головы всё, что сегодня произошло, хотя бы ненадолго. Но вместо белёного потолка таверны перед её глазами было изувеченное тело Кариссы на роскошном шёлке. Её искажённое ужасом лицо. Нерия помотала головой, прогоняя от себя это видение, но громкое сердцебиение и учащённое дыхание ясно давали понять, что этот ужас захватывает его саму. Она привстала, чтобы вылезти из бадьи, но в следующее мгновение её будто оглушило, а спустя секунды звон в ушах сменился на шум десятков голосов. Нерия рухнула обратно в воду и обхватила ладонями голову, уткнувшись лицом в колени.       Вся таверна была заполнена самыми разными эмоциями. Стыдом, виной, тоской, болью, радостью, грустью, похотью. Кто-то переживал, что сварливая жена опять будет ругаться за то, что он вернулся домой под хмельком. Кто-то сидел расстроенный, потому что его пассия не пришла на свидание. Кто-то хотел набить морду лютнисту. Нерия взвыла от боли и погрузилась в воду с головой, мечтая захлебнуться, чтобы всё это закончилось сейчас же, но рефлексы не позволили ей сделать этого, и она вынырнула, кашляя и размазывая по лицу слёзы вперемешку с водой.       Нерия выскочила из бадьи, спешно натягивая платье, часто моргая, борясь с оглушительным стуком в голове и почувствовала, как по лицу течёт что-то тёплое. Она провела пальцами по подбородку и жалобно застонала, увидев кровь. Вытерев лицо полотенцем, она выскочила из комнаты и побежала вниз, на ходу натягивая сандалии. Какой-то мужчина, выпивающий у стойки трактирщика, смеясь, попытался схватить её за талию, но она отшвырнула его в сторону так, что он слетел со стула, и выскочила на улицу.       Люди были везде. Они плакали, смеялись, грустили, веселились, боялись, ненавидели, и всё это они делали у Нерии в голове, будто нашли для проявления своих чувств самое безопасное место. Нерия бежала по улице, торопясь домой, хотя понятия не имела, чем ей это поможет. Там всё будет ещё хуже. Презрение Хосе, жалость Паломы и чувства Рафаэля, к которым она не хочет прикасаться даже длинной палкой, не то, что своим собственным мозгом.       Она вбежала в прихожую, скинула обувь и собралась свернуть на лестницу, чтобы спрятаться в своей спальне, накрыть голову подушкой и умереть, но Палома преградила ей дорогу. – Наконец-то!       Нерия упала на колени и закричала, как ранее в таверне, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и кровь польётся не только из носа, но из глаз, из ушей, из пор, в конце концов. Палома опустилась на пол рядом и обхватила её за плечи. Нерия подняла голову, сквозь кровавую пелену разглядев Рафаэля в дверях кухни. Он чувствовал радость и страх, Палома была на грани истерики, и это совсем не то, что Нерии сейчас было нужно. – Палома... – простонала она, – помоги мне… – Что мне…       Нерия прервала её поцелуем, вцепившись в плечи Паломы так, что ногти впились в кожу. Рассчитывать, что кто-то способен возбудиться, сидя у входной двери в прихожей после того, как пару часов назад едва избежал смерти, было слишком оптимистично, но Нерии больше рассчитывать было просто не на что. Если Палома сможет заглушить все эти просверливающие мозг насквозь голоса, значит придётся трахаться в неподходящем настроении. Она поднялась на ноги, щурясь на раздражающий глаза свет, льющийся из окна, и потянула Палому к лестнице, на ходу сдирая с себя платье.       В комнате Нерии было ещё светлее. Она задёрнула тяжёлые шторы, глаза слезились, кожа была болезненно чувствительной, будто от солнечных ожогов. Нерия дёрнула на себя Палому, снова вовлекая её в поцелуй, раздевая, прикасаясь к обнажённой коже, проводя ладонями по спине, ягодицам, животу, груди. Спустилась поцелуями к шее, впиваясь зубами, оставляя неглубокие отпечатки. Сжала между пальцами твердеющий сосок, спровоцировав тихий стон и возбуждение, отозвавшееся у Нерии зудом между лопаток. Она попыталась расслабиться, выбросить всё лишнее, чтобы чувства Паломы как всегда затопили её с головой, не давая никому постороннему влезть в её мысли, но в этот раз этого было недостаточно. Чужие эмоции толкались в её голове, выпихивая друг друга, как антиванские кумушки, стоящие ранним утром в очереди в сырную лавку. Скрипнула дверь, и Нерия умоляюще посмотрела на Рафаэля через плечо Паломы. – Иди сюда.       Рафаэль пересек комнату, приближаясь, как обычно, медленно и осторожно, будто переживая, что ему вот-вот ткнут кинжалом в бочину. У Нерии было мало времени, поэтому она рванула его к себе за ворот рубахи и протолкнула язык ему в рот, проводя им по зубам. Рафаэль толкнул её на кровать, но Нерия подвинулась к краю, стягивая с него штаны, и обхватила губами вставший член, чувствуя, как Палома прижимается к ней сзади, обвивая руками, лаская грудь. Нерия вбирала член глубоко в рот, прислушиваясь к стонам, концентрируясь на возбуждении, своём, Паломы, Рафаэля, и испытывая облегчение от того, что голоса наконец отступают. А ещё от того, что ей не надо переживать, как они будут смотреть после этого друг другу в глаза, потому что она навсегда уйдёт, когда они закончат.       Рафаэль, потянул её за волосы, заставляя Нерию отстранится. По подбородку потекла слюна, это было мерзко, но даже за это можно было зацепиться, чтобы взять чувства под контроль и избежать кровоизлияния в мозг. Нерия упала на спину, проехавшись ягодицами по покрывалу, когда Рафаэль подхватил её под колени, подтягивая к себе. Он вошёл в неё на удивление бережно, и Нерия подумала, что это, пожалуй, самый безобидный их секс, кроме самого первого раза. Если бы она не знала точно, что он сейчас чувствует только похоть и раздражение от того, что у него зачесалась лопатка, то заподозрила бы, что он просто испугался, что она совсем спятила, и старается её не провоцировать.       Нерия завела руки за голову, трогая сидящую позади неё Палому за шелковистое бедро. Она привстала и придвинулась к Рафаэлю, перекинув ногу так, что её промежность оказалась у Нерии перед лицом. Нерия стиснула в ладонях её ягодицы и скользнула языком во влагалище, провоцируя стон. Палома прижалась к её лицу, двигая бёдрами, подставляя чувствительные места под её прикосновения. У Нерии кружилась голова, она задыхалась от избытка эмоций, но её голова теперь хотя бы не напоминала пристанище всех демонов из Тени разом. Она всхлипывала от каждого толчка Рафаэля внутри неё, он входил в неё глубоко и болезненно, но так было даже лучше, потому что боль помогала ей хоть немного сосредоточиться и не погрязнуть окончательно в чужом возбуждении, напрочь забыв, кто она и на каком она свете.       Первой кончила Палома. Нерия чувствовала, как мышцы во влагалище сокращаются, обхватывая её пальцы, втягивая их глубже, и тоже хотела кончить, но движения Рафаэля были быстрыми и отрывистыми и Нерия понимала, что на него надеяться не стоит, потому что он явно уже почти всё. Палома, вероятно, тоже так подумала, поэтому, не слезая с Нерии, склонилась к ней и прильнула губами к её клитору. Это было слишком хорошо. Член Рафаэля внутри, язык Паломы снаружи, никакого дерьма в голове, только страсть, похоть, возбуждение, от которого сердце выпрыгивает из груди. Нерия отпустила контроль и отдалась этому чувству, жалея, что не сделала этого гораздо раньше. – Что это было?       Нерия посмотрела на Палому, лежащую на боку, подперев рукой щёку. Рафаэль лежал с другой стороны, закинув руки за голову, демонстрируя миру свою наготу. Нерия натянула на него одеяло, он фыркнул. – У меня с головой проблемы, – ответила Нерия. – Это не новость, – заметил Рафаэль. – Да, не новость, – согласилась Нерия и без всякого перехода сообщила, – Кабан умер.       Палома села на кровати, притягивая к груди одеяло, словно пытаясь им защититься от плохих новостей. Нерия отвела взгляд, но напоролась на горький взор Рафаэля и поспешно уставилась в стену. – Я ухожу, – решила она добить их сразу. – Куда? – Спросил Рафаэль. – Не твоё дело.       Нерия встала и направилась к тумбочке со своими вещами. Она вынула из тумбы ящик и перевернула, вытряхивая из него одежду. Несколько пар штанов, пяток рубах, куча платьев и нижнего белья. Не стоит тащить это всё в новую жизнь, чтобы оно заставляло тосковать по старой. Нерия облачилась в штаны и рубаху, сунула в карман кошель со сбережениями, и двинулась к выходу. Рафаэль натянул брюки, Палома накинула платье, и они поспешили по лестнице, вслед за Нерией. Она присела у порога, зашнуровывая ботинки. – Сурана, куда ты собралась?       Нерия промолчала, Рафаэль схватил её за руку и затолкал на кухню. Нерия ополоснула лицо из умывальника, воду в который вчера утром набрал Кабан, оперлась на разделочный стол и скрестила руки на груди. Палома встала на пороге, встревоженно переводя взгляд с одного на другого. – Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишься. – Да неужели? – Хмыкнула Нерия, – и кто меня остановит? Ты, Раф? Что ты сделаешь? Посадишь меня на цепь? Сломаешь мне ноги? Упадёшь на пол в слезах и будешь держать меня за лодыжки, чтобы я не ушла? – Сурана, ты не в себе. – Да. А знаешь, кто в этом виноват? Ты. Всё ты, Раф. – Давай, вини меня в собственных косяках, – огрызнулся Рафаэль, – есть ведь только святая Нерия Сурана и плохие все остальные. – Не все, – возразила Нерия, – но ты определённо огромный, вонючий кусок дерьма. Трусливый, эгоистичный, себялюбивый ублюдок, не знающий, что такое верность, честность, преданность и любовь. – Но ты, конечно же, не такая. – Я уже не знаю, какая я. Я примерила столько разных ролей, пытаясь тебе понравиться, что я уже не знаю, кто я. Существую ли я на самом деле. Может быть, я просто безликий дух с масками на все случаи жизни. Ты научил меня бесконечно врать и притворяться, и теперь я ухожу туда, где смогу найти этим знаниям применение. – Ты вернёшься.       Рафаэль вышел из кухни, и Нерия с Паломой остались вдвоём. Палома отодвинула стул и присела, уперевшись локтями в стол и спрятав лицо в ладонях. – Палома, мне жаль. Из-за Кабана и вообще… – Мне-то хоть расскажешь, куда ты пойдёшь? – Глухо спросила Палома. – Помнишь, ты сказала, что у меня есть привилегии? Я тебя высмеяла, но сегодня я своими глазами увидела, как ты права. Если бы не мои привилегии, мой изуродованный труп сейчас бы лежал на кровати какого-нибудь богатого садиста. Единственная причина, по которой я ещё жива, по которой со мной считаются, по которой к моим словам прислушиваются – я маг. И я намерена использовать эту привилегию и выжать из неё всё возможное. – Как? – Джованни хочет себе магичку на поводке. Я ему её предоставлю. В обмен на вашу безопасность. И безопасность эльфинажа. Наверное, в том, что я считаю себя лучше всех, ты тоже была права. Моя гордыня меня до добра не довела, полагаю, настало время её поумерить. – Мы ещё увидимся? – Наверное, лучше не стоит, – Нерия покачала головой, – чем дальше я буду от вас держаться, тем дольше вы проживёте. Передавай Хосе привет от меня.       Палома не стала провожать её до двери, так и оставшись сидеть на кухне, закрывая лицо руками. Так было лучше. Нерия не знала, насколько её магия сейчас стабильна, и сможет ли она перенести печальное прощание со слезами и поцелуями. Перед возвращением к своему новому хозяину ей ещё нужно было найти Виенну. Но сначала побеседовать с Малией.       Маман в борделе сообщила Нерии, что Малия занята, но у Нерии не было времени дожидаться, пока та освободиться, поэтому она незаметно проскользнула на второй этаж и направилась к комнате, в которой они с Рафаэлем допрашивали Малию в прошлый раз. Уже за несколько метров Нерия услышала звуки ссоры. Два истеричных женских голоса бросали друг другу обвинения и угрозы. Нерия толкнула дверь. – … с детства вместе! – Одна из ссорящихся обернулась к двери, и Нерия узнала Виенну. – Надо же, как удачно всё сложилось, – закрыв за собой дверь, произнесла Нерия, – а я уж собиралась тебя искать. – Прости! Твой друг, он… – Я знаю. Всё нормально, – Нерия повернулась ко второй эльфийке, – как твоё ничего, Малия?       Лицо Малии было бледным, даже губы побелели. Она отступила к противоположной от двери стене, глядя на Нерию как на ядовитую змею. – Не ожидала меня снова увидеть, да? Ну, конечно, ты же не для того меня сдала, чтобы я снова припёрлась тебе докучать. Не волнуйся, я ненадолго, – Нерия повернулась к Виенне, – тебе нужно уехать из города. Я понимаю, тебе очень хочется задушевно поговорить с подругой, но я сделаю это за тебя. А тебе нужно исчезнуть. Сейчас. Пока ещё есть такая возможность.       Виенна кивнула и, бросив на Малию гневный взгляд, вышла из комнаты. – Что тебе нужно? – Дрожащим голосом спросила Малия. – Я видела твою подругу, – поведала Нерия, – Кариссу. Знаешь, как она выглядела? У неё на запястьях были глубокие борозды от верёвок. Потому что ублюдок, который избивал и насиловал её, вероятно, не очень любит, когда женщины отбиваются. Ему нравится жертва, которая покорно принимает пытки и не мешает ему, когда он прикладывает к её телу раскалённое железо. Я думаю, хоть на её лице и застыло выражение ужаса, всё же, она испытывала облегчение, когда он её душил, ведь она знала, что её мучения скоро закончатся. Тебе очень повезло, что ты не в его вкусе. Тебя убью я, и это будет быстро, хоть ты этого и не заслужила.       Малия рванулась к выходу, собираясь закричать, но заклинание остановило её на полпути, и она рухнула на пол, лицом вниз. Нерия присела и приподняла её голову за подбородок. – Знаешь, Малия, моя магия – дерьмо собачье. Я могу чувствовать чужие эмоции, но, увы, не могу передать их кому-то другому. Если бы могла, я бы сделала так, чтобы ты бесконечно, день за днём, до самой смерти переживала те чувства, которые пережила твоя подруга в плену у сумасшедшего садиста. Но я и сама могу их только вообразить, ведь она умерла раньше, чем я за ней пришла. И мне так обидно, что твоя смерть будет лёгкой, совсем не как у неё.       Малия смотрела на неё умоляюще, пытаясь открыть рот и что-то произнести, вероятно, просьбу о помиловании. Нерия встала и отвернулась, слушая, как она хватает ртом воздух и еле слышно скребёт не слушающими ногами по полу. Когда Малия затихла, Нерия, не оборачиваясь, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.       По пути в её новый дом, больше похожий на тюрьму, был ещё один пункт назначения. Найти Торея, отца Кариссы в эльфинаже оказалось несложно. Нерия вошла в его хижину и застыла на пороге, не зная, как сказать, что его дочь мертва, но он понял всё по её бегающим глазам и опустился на табуретку, прикрыв лицо руками. – Как она умерла? – Тихо спросил он. – Быстро, – солгала Нерия.       Торей поднял на ней взгляд, в котором ясно читалось, что он ей не верит. Нерия потупилась, размышляя, насколько вежливо будет сбежать прямо сейчас. – Больше никто не умрёт?       От этого вопроса у Нерии в животе похолодело. Что тут ответить? Убийца на свободе и единственный гарант покоя в эльфинаже – его слово. Но всё-таки лучше сладкая ложь. – Нет. Никто не умрёт. – Спасибо.       Путь обратно до особняка Нерия проделала по тракту, в тайне даже немного надеясь, что её схватят храмовники и усмирят к фенхарелевой матери. Но ей никто не встретился, и когда она миновала фонтан и остановилась перед входной дверью, возле которой слонялся лениво кивнувший ей стражник, ей показалось, что её ноги вросли в землю, и никакая сила не заставит её сдвинуться. Она всё же толкнула дверь и на ватных ногах шагнула внутрь. В холле не осталось ни следа от утреннего побоища. Никаких мертвых тел, крови и мозгов на ковре, всё сияло, будто пока её не было, Джованни выписал себе уборщиц со всех концов Тедаса. Нерия прошла по коридору, поднялась по уже почти родной лестнице, дошла до спальни мэра, распахнула дверь и изобразила демонстративный реверанс перед Джованни, сидевшим за письменным столом у окна. – Добро пожаловать, Нерия Сурана.