И жили они долго, пока не умерли

      Кисточка, с помощью которой Нерия подкрашивала ресницы жирной чёрной тушью, щекотала кромку верхнего века. Нерия не представляла, из чего делают эту тушь, как и всю остальную краску, которой женщины из высшего общества обязаны мазюкать лицо. Катрина как-то рассказала ей, что раньше в Орлее в белила добавляли свинец, и хоть Нерии в это особо не верилось, она всё же не желала знать, из чего сделаны все косметические штучки, которые она наносит на кожу. Вдруг в них и правда что-то ядовитое, тогда придётся отказаться от макияжа, а Нерия этого не хотела. Ведь из всего, чем с ней занималась Катрина, ей больше всего нравились именно уроки макияжа. Во-первых, потому что, в отличие от всего остального, это Нерии хорошо удавалось, и она наконец-то получала от наставницы похвалы, а не упрёки и нотации. И во-вторых, Нерии понравилось носить маску.       Она поняла это в тот самый памятный вечер, когда одна искусно накрашенная женщина в дорогом платье, сшитым лучшими антиванскими портными, убила ублюдка из Тевинтера, занимающегося работорговлей. Нерия пока очень плохо знала эту женщину, но она ей уже нравилась. Эта женщина была решительной и бесстрашной, такой, какой Нерия сама хотела быть. И такой красивой, что антивские мужчины не могли отвести от неё глаз.       У этой женщины было её лицо. Её милая мордашка, которую отметил Рафаэль ещё при первой их встрече. А ему в этом вопросе можно доверять, он специалист в области милых мордашек. Женщина подчёркивала большие серые глаза тушью и подводкой, чтобы они казались огромными, глубокими и тёмными, как небо перед грозой. Она выделяла коричневатыми румянами острые скулы, чтобы на их фоне узкий треугольный подбородок казался особенно трогательным и беззащитным. Она подкрашивала тонкие губы почти бесцветной помадой, чтобы они не выглядели откровенно зазывно, а приманивали мужские взоры еле заметным блеском, как привлекает внимание осколок стекла в прибрежном песке.       У этой женщины было её тело. Худое, костистое тело, которое самой Нерии казалось нескладным. Но женщина облачала это тело в платья из струящегося антиванского шёлка, выставляя в глубокий вырез достоинства, которые Нерия считала недостатками. Там, где Нерия видела подростковые прыщи на месте груди, женщина обнаружила возможность смело носить открытые платья, в которых любая ферелденская красавица смотрелась бы невыносимо вульгарно.       Женщина носила украшения, которыми в достатке одаривал её любовник. Она откладывала в сторону массивные браслеты из дутого золота и выбирала тонкие серебряные цепочки с изящными кулонами или маленькие серёжки с прозрачными камушками, которые не затмевали её внешность, а оттеняли её, притягивая чужие взгляды именно туда, куда женщине хотелось.       Она была по-настоящему красивой. Желанной. Её хотел Рафаэль, которого приводила в ярость одна мысль о том, что эта женщина достанется кому-то другому. Её хотел тот храмовник, чья жизнь оборвалась, когда он рискнул её заполучить. Её хотел Зевран, восхищенный её красотой, умом и безжалостностью. Её хотел тевинтерский работорговец и антиванский мэр. Разумеется, она была для них всего лишь вещью, но красивой вещью, судя по тому, как Джонни одобрительно кивал, видя её при полном параде.       Но Нерия не была ею. Пока. Поэтому сейчас она носила маску, в ожидании, когда же они с этой женщиной срастутся вместе, сольются разумами и станут одним целым. Она смахнула салфеткой осыпавшуюся под глаз тушь и посмотрела в зеркало. – Привет, красотка, – она отправила женщине в зеркале воздушный поцелуй. В дверь постучали, и они обе вздрогнули, но Нерия тут же взяла себя в руки. Джонни бы не стал стучаться. Всё хорошо, ей нечего бояться. – Войдите!       В приоткрытую дверь боком втиснулся Тео. Ещё одна несчастная жертва ядовитой красоты. Нерия вгляделась в его отражение и увидела распухшую переносицу и растекающийся под глаза синяк. Он сел на кровать, которую утром застелила покрывалом прилежная Алана, и хмуро уставился Нерии в спину. – Мне стоит спрашивать, кто тебя так? – поинтересовалась она, развернувшись на стуле. – Не стоит, – прогнусавил Тео, – можешь что-нибудь с этим сделать? – Нет. Сходи к Айрис. – Если я буду ходить к ней с каждым ранением, она быстро догадается, кто мне их оставляет, – справедливо заметил Тео. – Да, она очень проницательна, – согласилась Нерия. – Я сказал ему, что в обязанности мэра Антивы не входит ежедневная дегустация местного вина, а он мне за это нос свернул, – пожаловался Тео, – и тут же его мне вправил. Я думал, я от боли сдохну. – Зачем ты каждый раз нарываешься на неприятности? – спросила Нерия, подходя к сидящему на кровати собеседнику. – Я начинаю думать, что ты любишь боль. – Я люблю, когда отец бесится. Так приятно смотреть, как он орёт на меня, выпучив глаза и брызжа слюной. Сразу чувствую себя нормальным. – Ты нормальный, – Нерия встала между его расставленных ног и склонилась, заключая в ладони лицо. – Что ты делаешь?       Она замолчала и прикрыла глаза, прислушиваясь к теплящейся в ладонях магии. Айрис сказала, что из неё мог бы получиться целитель. Вряд ли Нерию когда-нибудь и впрямь заинтересует лекарское дело, но облегчить боль она и так умеет. Она осторожно потрогала отёк на переносице большими пальцами. Если бы Джонни сломал нос своему отпрыску пару месяцев назад, даже похороны бы организовывать не пришлось, просто смели бы то, что осталось от мэра, в совок. Тео и правда стал гораздо лучше справляться со своей магией. – Красивое платье, – сообщил он, когда Нерия открыла глаза и обнаружила, что пациент стеснительно косится ей в вырез. – Только платье? – невольно вырвался из неё кокетливый вопрос, о котором она сразу пожалела, потому что вокруг её талии тут же сомкнулись руки. – Тео, прекращай. – Я ранен, – жалостливо поведал он Нерии, опустившей на него сердитый взгляд, – поцелуешь меня, чтобы всё прошло?       Она опять склонилась к его лицу, глядя в расширившиеся от удивления глаза Тео, который явно не ожидал, что его дурацкий флирт сработает, коснулась щеки ладонью, позволила его рукам сползти с талии на ягодицы и резко сдавила пальцами сломанный нос. Тео заорал от боли, разжал руки, и Нерия отскочила, глядя, как он вытирает кулаком брызнувшие слёзы. – За что? – простонал он. – За то, что нарушаешь обещания. – Я ничего не обещал, – возразил Тео и несколько раз резко вдохнул и выдохнул ртом, пытаясь совладать с болью, прежде чем продолжить, – я сказал, что ты ничего мне не должна. Но я не обещал, что не буду больше с тобой заигрывать. Особенно когда ты на мои заигрывания отвечаешь.       Замечание было справедливым. Она ответила на его заигрывания. Может даже сама это начала, когда подошла так близко и коснулась руками его лица. Но она ведь не заигрывала, она хотела помочь. По-дружески. Что, теперь между ними всё так и будет? Каждый её дружеский жест он будет расценивать, как шанс. Не тронет её без её желания, но будет в каждом движении выискивать признаки, что желание всё-таки появилось. – Тео, – она скрестила руки на груди, а он поднял на неё взгляд, и её сердце зашлось от жалости при виде синяков, – ты мне очень дорог, поэтому я скажу тебе то, что не говорила ни одному мужчине. Я скажу тебе правду. Тебе ничего не светит. Ты мне как брат. Несносный младший братишка, которого я люблю, но которого ни в коем случае не буду трахать, потому что это аморально – трахать младших братишек. – Мы в Антиве, тут ничто не аморально. – Заткнись, – отрезала Нерия, и Тео замолчал, глядя на неё исподлобья, – между нами ничего не может быть. Даже не будь ты мелким невыносимым говнюком, который вызывает во мне исключительно сестринские чувства, наши отношения были бы обречены. В твоём мире я никто. Остроухая беглянка от андрастианского правосудия. Этого никак не изменить, в какие красивые платья меня ни ряди – я навсегда останусь ничтожеством из эльфинажа, моё происхождение написано на моём лице. А ты антивский аристократ, наследник своего отца. Тебя ждёт блестящее будущее политика и брак с девушкой твоего круга. А я всего лишь ступенька на пути к этому будущему. – А, так вот настоящая причина, – Тео встал и двинулся к ней. Нерия отступила и упёрлась поясницей в туалетный столик, но Тео остановился, не подходя к ней слишком близко, – дело ведь не в том, что я тебе как младший братишка, правда? Ты боишься, что я воспользуюсь тобой, а потом переступлю через тебя и пойду дальше? Ты думаешь, я как мой отец? – Я думаю, ты гораздо лучше своего отца, – честно ответила Нерия. – Я не хочу блестящего будущего. И девушку своего круга тоже не хочу. Я хочу тебя, – без обиняков сообщил Тео, – мне не важно твоё происхождение, что подумают люди мне тоже не важно. Если ты боишься слухов или осуждения – мы можем уехать. Нам не обязательно оставаться в Антиве. Просто дай своё согласие – и я увезу тебя отсюда куда захочешь. Подальше от отца и всего, что вас связывает.       Его тон был спокойным, но азартный блеск в глазах, так похожих на отцовские, выдавал настоящие чувства. Нерия смотрела в эти глаза и понимала, что последнее, чего она сейчас хочет – это бежать куда-то с охваченным страстью мальчишкой, который не видит ничего, кроме предмета своего вожделения, и готов пообещать хоть луну с неба, чтобы получить желаемое. Нерия не сомневалась что он совершенно искренне влюблён, и сам верит в то, что говорит, но долго такие чувства не живут. В лучшем случае страсть угаснет, Тео оценит все принятые в любовном угаре решения трезвым взглядом, и вернётся домой выполнять сыновий долг, оставив Нерию. В худшем – его страсть сожжёт их обоих. – Мы не пара, – коротко ответила она. – А кто тебе пара?! – Тео всё-таки повысил голос и сделал к ней шаг, сокращая расстояние. – Рафаэль? Нерия, он тебя не заслуживает! Он не любит тебя! Или может быть тот эльф тебе пара? Который свалил куда-то, оставив тебя в одиночку разбираться с твоими проблемами! Может быть мой отец, изуродовавший твою спину, тебе пара? Тебе кто угодно подойдёт, только не я, да? – Уходи.       Он стоял в шаге от неё, очень близко, так, что она чувствовала жар его тела. И его ярость, такую давящую и густую, что она мешала Нерии нормально вдохнуть. Такую знакомую и понятную, которую она не раз ощущала на своём теле, когда его отец выходил из себя. Тео смотрел на неё умоляюще, словно выпрашивал подаяние, но за этим взглядом скрывался гнев. Спустя мгновения сгустившийся вокруг них воздух рассеялся, Нерия вдохнула полной грудью, а Тео отступил на шаг. – Нерия, прости меня, – произнёс он с раскаянием таким же искренним, какой искренней была его недавняя злость, – прости, я вспылил… – Уходи, – повторила она. – Я не хотел… – Тео, выйди из моей комнаты, – перебила его Нерия, – мне нужно идти. – Куда?! – опять завёлся он. – На свидание с очередным козлом?! – Нет. – Раз это не свидание – тогда я пойду с тобой! – Нет, не пойдёшь. Ты себя вести не умеешь.       Тео, оставив за ней последнее слово, вышел из комнаты и хлопнул дверью. Нерия осталась одна в звенящей тишине, отодвинулась от края стола, потерла поясницу и повернулась к женщине в отражении. – Даже не знаю, кто из нас с тобой большая дрянь.       Никуда Тео не собирался с Нерией идти. И ссориться он с ней не собирался, он вообще не для этого зашёл. Но она сначала была такой ласковой с ним, когда увидела его нос, а потом резко отшила, сказав, что у него нет шансов, и он потонул в обиде. Он не младший братишка. Он мужчина. Он гораздо больший мужчина, чем любой из тех, кому она дарит свою благосклонность. И он заслужит её внимание. Может быть, уже сегодня.       Зашёл он к ней, чтобы убедиться, что она занята и не помешает ему завоёвывать её. И носом он своим пожертвовал с очень важной целью. Он спровоцировал отца, чтобы тот рассвирепел, потерял бдительность, подошёл близко, и дал Тео возможность вытащить из кармана связку ключей от кабинета, стола и сундука с каким-то важным барахлом, пока папаша его метелит. Другого способа спереть ключи не было, отец держал их при себе, а прокрасться к нему в комнату ночью не представлялось возможным, потому что тогда надо было украсть и ключи от комнаты тоже. Тео знал, что после тренировки отец куда-то уедет. Если бы он заметил пропажу ключей, Тео бы вернул их, соврав, что нашёл на тренировочной площадке. Но отец уехал, и он собирался пошариться в его вещах, предварительно убедившись, что Нерия его в ближайшее время искать не станет. И застал её в спальне перед зеркалом, настолько потрясающе красивую, что не подкатить к ней было бы настоящим преступлением. Но она не только не оценила его флирт, но ещё и разозлилась, разозлила его, и он её обидел, хотя совершенно этого не хотел. А может, и хорошо, что он сказал, что думает о её любовных похождениях, пусть знает, что он чувствует, когда с ней обращаются по-скотски.       Пока он тихо крался к отцовскому кабинету, он думал о груди в глубоком вырезе, которая гневно вздымалась, когда Нерия выгоняла его из своей спальни. И которую он успел рассмотреть в подробностях, пока Нерия подлечивала его нос. В последнее время он очень много думал о её груди, и о том, что она носит одежду, в которой её грудь может рассмотреть кто угодно. Это и радовало, ведь он тоже был для Нерии кем угодно, и огорчало.       Он бы всё отдал, чтобы уткнуться лицом в вырез её платья. А потом снять его и… дальше фантазия останавливалась, потому что Тео очень смутно представлял себе, что будет после “и…”, да и мозги прекращали работать уже на мыслях о снятом платье. Ему было достаточно представить Нерию без платья, чтобы через несколько минут стыдливо запихивать простыню поглубже в остальное грязное бельё в прачечной. Вероятно, это тоже было причиной, почему он сорвался на Нерию. Она сейчас пойдёт к кому-то в своём красивом платье, и он получит её всю, а Тео опять ночью будет дрочить на Нерию из своего воображения. Очень небогатого, ведь он пока ещё девственник. Вдруг она поэтому не считает его мужчиной? Нет, она же не знает.       Он докажет ей, что он мужчина. Не сексом, это любой кретин типа Рафаэля может. Он выяснит, чем её шантажирует отец, а Тео почему-то был уверен, что отец её именно шантажирует, не может же быть такого, что она терпит его добровольно, от большой любви, и придумает, как избавить Нерию от него.       Тихо просочившись в кабинет, Тео закрылся изнутри и осмотрелся. На столе царил бардак. У отца он царил везде, и Тео подозревал, что такая безалаберность – признак его психической болезни. Его поведение не оставляло сомнений, что отец нездоров, и дело не только в алкоголе, хотя он конечно подогревал папашино безумие, гораздо более жуткое, чем у матери. Она лишь избегала общения и целыми днями сидела в одиночестве, молясь Создателю, чтобы тот убил всех магов, а вот отец оказался агрессивным параноиком, который всех подозревал в злокозненных намерениях в его адрес. Тео его не боялся, но очень тревожился за судьбу всех, кому приходится иметь дело с его отцом.       Он осторожно, стараясь не сдвигать бумаги, рассматривал их, пытаясь разобраться, что он видит. Ничего интересного. Какие-то накладные, договоры, все в печатях. Вряд ли отец стал бы оставлять на столе то, что может его дискредитировать, так что Тео опустился на стул, повернул ключ в скважине и выдвинул ящик. В отличие от фасада, изнутри стол не выглядел неопрятно, бумаги были сложены в стопки, перья убраны в стеклянную коробочку, сбоку валялись всякие мелочи, типа запонок, которые папаша видимо снял здесь, да забыл. Тео вытащил бумаги, пролистал их, убедившись, что это тоже всякие торговые договоры, и сложил обратно, как было. Оставался лишь сундук. Задвинутый между подоконником и книжным шкафом массивный дубовый сундук, запертый на несколько замков. Присев перед ним на корточки, Тео начал перебирать ключи, по очереди пробуя их к замкам. Через несколько минут последний замок открылся, и Тео замешкался, внутренне готовясь узнать отцовские секреты. Он откинул крышку.       Здесь бумаги были раскиданы по папкам. Тео взял в руки самую верхнюю, которая была подписана как “Орлей”, и открыл. Это тоже были торговые договоры, только какие-то непонятные. На столе к договорам прилагались накладные, в которых было перечислено, что и по какой цене отгружено, но здесь наименования отсутствовали, предмет сделки был обозначен словом “товар”. Тео пролистал всю папку, но так ничего и не понял, кроме того, что этот товар передавался покупателям в Минратосе по таким ценам, что становилось очевидно – торгует папаша не вином и шоколадом. На следующей папке было написано “Ферелден” и её содержимое было похожим. Тео перебирал документы, закапываясь глубже в сундук, пока не задел пальцем что-то острое. Он ругнулся, отдёрнул кровоточащий палец, сунул его в рот и уже собрался вытащить со дна кинжал с интересной рукоятью, оплетённой виноградной лозой, но его отвлекла очередная папка. Инициалы Н.С. на ней не оставляли сомнений, что это именно то, что он искал. Тео вытащил папку не повреждённой рукой, уселся перед сундуком, положил папку на колени и открыл. Как и ожидалось, это было досье Нерии. Адептки ферелденского Круга Нерии Сураны. Тео листал страницы, поражаясь, как отцу удалось собрать столько информации. Здесь было всё о ней – годы учёбы, предметы, которые она выбрала для глубокого изучения, дисциплинарные взыскания, которых оказалось очень много. Даже текст характеристики от Первого Чародея, из которой можно было узнать, что Нерия – единственная в своём роде и обладает уникальным талантом, но неблагонадёжная и своенравная, отчего дальнейшее изучение её дара сопряжено с огромными рисками для Круга. В папке имелась информация о её семье. Про отца и мать было сказано мельком, но строчка про сестру Эйлу, отправленную в Тевинтер во время Пятого Мора, была жирно подчёркнута, а рядом отец подписал – “Кому?”. Тео несколько секунд смотрел на эту надпись, затем снова вытащил папку с орлейскими документами, глядя на договоры, по которым некий неназванный товар уходил в Тевинтер за сотни золотых. – Нет, – произнёс он, – нет, папаша, ну не можешь же ты быть настолько уродом? И тут же сам себе ответил – может. Ещё как может. Вероятно, это и было то, что он искал. Отец занимается работорговлей, и Нерия имеет к этому какое-то отношение. Но Тео вернулся к её досье. Вдруг там есть что-то важное. Да и про Нерию побольше узнать хотелось.       Описание ферелденской биографии закончилось, и Тео быстро пролистал антивский период, сильно не углубляясь, потому что это уже начинало походить на чтение личного дневника. Остановился он, когда длинные абзацы с пересказом её деяний сменились на короткие строчки, и Тео с недоумением сообразил, что это расписание. Ежедневное расписание Нерии по пунктам и временным отрезкам. Когда она обычно встаёт, когда ест, когда выходит из дома, когда возвращается, когда ложится спать. Заметки о том, в каких заведениях города она любит проводить время. Куча очень личных подробностей. Между десятками страниц, поминутно описывающих быт Нерии Сураны, лежал небольшой листок. Тео развернул его и прочитал: “Сегодня после заката”. Звучало загадочно, как в приключенческой книжке про орлейских бардов, но Тео почувствовал в этих строчках не интригу, а угрозу. Кто это написал? И когда? – Я так и знал, что в моём доме завелась крыса. Но не мог и представить, что это мой собственный сын.       Читать расписание Нерии оказалось так интересно, что Тео не услышал не только ключ в скважине, но и отца, подкравшегося со спины, у которого, очевидно, был запасной комплект ключей. Он медленно встал, сунув папку под мышку, и сжал кулаки. Второй раз за день папаша ему лицо не разобьёт, пусть даже не надеется. – Я сразу заметил пропажу, – произнёс отец своим обычным глухим тоном и облокотился на книжный шкаф, перегораживая проход. Он выглядел расслабленно и непринуждённо, но Тео уже давно запомнил, что это непринуждённость хищника на охоте. Сейчас он подпирает шкаф, а через секунду стремительно и грациозно сломает ему челюсть. – Да что ты? – ехидно спросил Тео. – А чего тогда выжидал? Хотел, чтобы я раскрыл твои секреты? – Да, – подтвердил отец, – тебе всё равно пора приобщаться к семейному бизнесу. – К бизнесу? – Тео переложил папку Нерии на стол и склонился за орлейской. – К этому, что ли, бизнесу? Хочешь мне передать вместе с должностью главы семьи почётную обязанность продавать живой товар? – он бросил папку в отца, но тот увернулся. Бумаги рассыпались по полу. – Осторожней. Эти документы стоят сотни тысяч. – Не сомневаюсь. Ими ведь можно шантажировать столько людей. Весь Тедас держишь в кулаке, отец? Приятно, наверное. Ты поэтому и надираешься каждый день. От радости.       Тео был готов к тому, что папаша психанёт и нападёт. Он этого и хотел. Чтобы его безмозглый родитель напал на мага и получил по заслугам. Но отец не двинулся с места, только кивнул на папку на столе. – Нашёл, что искал? – Нет. Чем ты шантажируешь Нерию? – Она сказала, что я её шантажирую? – Она ничего мне не говорит, – Тео сглотнул, – я видел, что ты сделал с её спиной. Не пытайся меня убедить, что она сама хочет быть с тобой. – Она может уйти в любой момент. Я её не держу. – Я слышал ваш разговор! – разозлился Тео на такую наглую ложь. – Слышал о вашем договоре! И твои угрозы тоже слышал, и видел, как ты обращаешься с ней! Точно хочешь передать семейный бизнес сыну, которого считаешь кретином, который поверит в твоё враньё?! – Если бы у меня был другой сын, я бы отдал всё ему, – равнодушно ответил папаша, – но у меня есть только ты. Увы, у меня даже нет сомнений, что ты действительно мой сын, ведь на твою мать больше никто бы в здравом уме не полез. – Ну ты-то точно полез на неё не в здравом уме, – не остался в долгу Тео, – я ещё могу поверить, что мама когда-то была в здравом уме, но точно не ты. – Тогда и тебе стоит поберечь разум, ведь ты похож на меня гораздо больше, чем тебе бы хотелось, – заметил отец, и Тео стиснул зубы от злости, – взять хотя бы твои предпочтения в женщинах. Я тебя понимаю, сынок, перед ней сложно устоять. Она красива. Умна – не то, что другие бабы. Не лезет за словом в карман и ластится, как кошка. Но она тебе не пара.       Тео даже растерялся от того, что отец сказал ему то же, что и Нерия. Да ещё и прозвучало это неожиданно по-отечески, будто этот сумасшедший ублюдок и правда переживает, что его сын свяжется с неподходящей девушкой. – Почему она мне не пара? – задал он вопрос, приготовившись получить то же объяснение, что и от Нерии, но отец снова его удивил. – Потому что с ней всегда нужно быть настороже. Если она заметит твою слабость, твой страх – она перегрызёт тебе горло. Она чудовище, которое хочет крови, и ей всегда недостаточно. Тебе нужна женщина, как твоя мать. Тихая, незаметная дура, которая никогда не поставит твоё главенство под сомнение. С Нерией тебе не справиться, она будет крутить тобой, как хочет. Уже начала. А если тебе так уж неймётся – трахни её, убедись, что между ног у неё всё то же, что у других баб и успокойся.       Пока Тео открывал рот, чтобы высказать папаше, что у него больное воображение и пора бы уже обратиться к мозгоправу, чтобы полечить паранойю, тот приблизился, выдернул у него из кармана связку ключей и присел перед сундуком, убирая документы на место. Тео справился с гневом, который подзуживал его одним движением смахнуть со стола все отцовские бумаги, и вышел из кабинета, сжимая в кулаке изрядно помятый листок, на котором неизвестно чьей рукой было выведено: “Сегодня после заката”.