И жили они долго, пока не умерли

      Она пришла снова. Ждала его, сидя на кровати. Волшебно красивая, так похожая на Нерию. Но не она. Он понял это прошлой ночью, а в этот раз вспомнил, едва она сняла платье, обнажая безупречно гладкую кожу без единого шрама. – Кто ты? – спросил Тео, перехватив тонкие пальцы, когда они коснулись его груди.       Она нахмурилась, скривив рот, опущенные уголки которого придали ей ещё больше сходства с Нерией, и отдёрнула руку. Тео попытался схватить её, чтобы помешать уйти, но в глазах помутилось, завертелось, закружилось, и он очнулся в своей кровати, потный, трясущийся, содрогающийся всем телом в болезненных спазмах. Соловей за окном надрывался рассветной трелью, в комнату через открытое окно проникала утренняя прохлада, в воздухе витала влага из-за выпавшей росы, но Тео горел в охватившей его лихорадке и давился воздухом, раздирающим пересохшее горло.       Глотая воду из таза, окунувшись в него всем лицом, Тео думал о том, что кем бы ни была ночная гостья – она ему не друг. Он впустил в мир обитательницу Тени. Но на картинках в книге не было ни единого намёка, что перед ним ритуал для призыва демона. А вдруг она не демон? Но кто тогда? Сон? Тогда почему ему так плохо?       К завтраку он спустился раньше всех, чтобы никто не увидел, как он вползает в столовую на трясущихся ногах. Мать вошла, как безмолвная серая тень, и опустилась на стул, не глядя на Тео. Она так боится демонов, но сама похожа на какого-нибудь духа скорби. Отец, усаживаясь во главе стола, безразлично бросил утреннее приветствие, на которое никто не ответил. Последней пришла Нерия. Увидев её, Тео неимоверными усилиями выпрямил спину и улыбнулся, но она, пробормотав пожелание доброго утра, прошла мимо, не удостоив его взглядом.       Их семья – фикция. Ложь и притворство на публике, холод и безразличие с изнанки. Зачем они собираются здесь каждое утро? Чтобы напомнить, насколько им друг на друга плевать? Чтобы отец напитался нависшим между ними напряжением, из которого он черпает силы для каждого нового дня? Он тоже демон. Жестокий, злой, голодный демон. – Матео, что с тобой?       Глухой голос матери напугал его, вилка, которой он водил по тарелке, с трудом заставляя себя съесть завтрак, выпала из дрожащей руки. Он поднял голову и смахнул холодную каплю, стекающую по виску. Всегда тесно сжатый рот матери приоткрылся, верхняя губа дрогнула. Тео видел это отчётливо, как будто время вокруг замедлилось. – Кажется, я отравился за ужином, – ответил он и бросил короткий взгляд на Нерию. Она не обратила внимания, продолжая быстро поедать свой омлет. – Этого повара давно пора уволить, – произнёс отец. – Если бы дело было в поваре, отравились бы все, – возразил Тео, – тебе просто хочется испортить кому-нибудь жизнь. Почему бы и не повару. – Матео… – Извините, – Тео встал из-за стола, не дав матери договорить, – я плохо себя чувствую. Пойду прилягу.       Он вышел из столовой и привалился к стене, собираясь с силами. До второго этажа он сейчас не дойдёт, нужно присесть где-нибудь и подождать, пока станет легче. Можно уйти в сад, там его никто не увидит. Он оттолкнулся от стены, повернулся и чуть не упал на идущую по коридору Алану. – Господин, что с вами? – испуганно спросила она, хватая его под локоть. – Не называй меня так, – ответил Тео пересохшими губами, – меня от этого тошнит. – Я позову вашего отца. – Нет! – он схватил служанку за плечи и прижал к стене. – Тогда госпожу Нерию, – пролепетала Алана, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Не надо, – он сдавил её плечо, Алана тихо всхлипнула, и Тео отпустил её, шагнув назад, – прости. Не надо никого звать. Это отравление. Мне нужно посидеть в тишине. – Я провожу вас в вашу комнату. – Лучше куда-нибудь поближе.       Алана обхватила его рукой, он оперся на её плечо и поплёлся за ней, прикрыв слезящиеся от бьющего в окна солнечного света глаза. Алана завела его в кухню и усадила на табуретку. Тео откинулся назад, касаясь затылком холодной стены. Не знающий о грозящем ему увольнении повар удивлённо посмотрел на молодого сеньора, но промолчал. Тео распластался на табуретке, запрокинув голову и закрыв глаза. Он слышал, как Алана суетится вокруг него, чувствовал, как она обтирает его лицо мокрым полотенцем. Послушно глотнул из поднесённой к губам кружки. – Мне нужно возвращаться к работе.       Не открывая глаз, Тео кивнул, и Алана покинула кухню. Грузные шаги по скрипучему деревянному полу подсказали, что повар тоже ушёл. Кто-то ходил на втором этаже, потрескивала рассохшаяся дверца одного из кухонных шкафов. Тео сосредоточился на звуках, как его учила Нерия. Нерия. Она даже не глянула на него в столовой. Она всегда всё подмечает, но за все три недели, что он мучается кошмарами, ни разу не спросила, всё ли с ним в порядке. Даже мать заволновалась, а Нерию больше интересовал омлет в тарелке.       Он несколько раз стукнулся затылком о стенку и согнулся на стуле, пряча лицо в ладонях. Он сам притворялся, что с ним всё в порядке, не желая, чтобы Нерия что-то заподозрила. Но почему же так обидно от того, что всё вышло, как он хотел? Тошнота медленно отступала вместе с резью в глазах. Тео пошарил в кармане, вытащил листок с заклинанием и развернул, подняв на уровень глаз. Лежащая в нём изрядно засаленная записка спланировала на пол. Тео нагнулся и замер с протянутой рукой. Вдруг дело в записке? Демона можно привязать к вещи? На этот вопрос могла бы, наверное, ответить Нерия, но у неё не спросишь. Может, если хочешь понять демона, надо просить помощи у демона?       Папаша уже сидел в своём кабинете и что-то писал, нахмурив брови. Тео вспомнил своё бледное отражение в зеркале на рассвете, и подумал, что в таком состоянии он точно похож на отца гораздо больше, чем на мать. – Тебе лучше? – спросил отец, не отрываясь от работы. – Гораздо, – соврал Тео, – мне нужно от тебя кое-что. Это важно. – Я слушаю. – Ты можешь найти переводчика с тевина?       Отец медленно поднял голову, и Тео захотелось отвести взгляд. Как Нерия всегда смело смотрит в это равнодушное лицо? Почему в её стальных глазах так много участия и тепла, а в отцовских карих, цвета шоколада и крепко заваренного чая, – только пустота и мрак? – Зачем? – Половина книг, которые ты мне купил, не переведены. – Что именно ты хочешь перевести? – Какая тебе разница? Ты всё равно ничего не поймёшь, ты же не маг, – завёлся из-за расспросов Тео. – Нет, маг у нас ты, – согласился отец, – но будь я магом, я конечно же бросил бы все свои дела, переместился на несколько веков в прошлое и нашёл бы тебе переводчика с тевина. – Ясно, – кивнул Тео, – спасибо за то, что ничем не помог. – Стой, – приказал отец, когда он уже развернулся к двери. Тео остановился, сунул в карманы задрожавшие от очередного приступа руки и нехотя повернулся обратно. – Твоё поведение доставляет мне проблемы, – продолжил дорогой папаша. – Мне твоё тоже, – ответил Тео, – разъедемся?       Отец поднялся из-за стола, приблизился, двигаясь беззвучно и очень грациозно для человека, начинающего день в компании бутылки. Тео попятился к двери, нос заныл от воспоминаний о недавнем переломе. Отец схватил его за плечо и толкнул, ударив спиной о дверь. Тео подумал об Алане, которая, должно быть, испугалась, когда он поступил с ней так же грубо и склонился над ней с таким же безумным взглядом. Он почти сравнялся ростом с отцом, но когда тот подходил так близко, Тео ощущал себя маленьким ребёнком, которому злобный родитель сейчас задаст трёпку. – Я уже очень долго терплю твоё пренебрежительное отношение, – произнёс отец, дыхнув на Тео алкоголем. – Так ты всё это время терпел? Никогда бы не подумал. – Ты безответственный, безрассудный, нахальный недоносок. – Спасибо. – Я больше не намерен ждать, пока ты осознаешь, как много моих сил и стараний вложено в наследие, которое я с горечью в сердце буду вынужден передать тебе на смертном одре. Если ты продолжишь наплевательски относиться к своему статусу будущего главы моего дома – пеняй на себя. – Как страшно, – огрызнулся Тео. Хотя от холодного змеиного взгляда отца у его лица и правда стало страшно, – и что ты сделаешь с нахальным недоноском, если он не превратится в одночасье в послушного сына? Отдашь храмовникам? – Я поступлю по-другому, – отец отпустил его плечо и отошёл на пару шагов всё той же грациозной походкой, происхождение которой очень интересовало Тео, – я отдам храмовникам твою остроухую наставницу.       Вспышка гнева охватила всё тело, перетекая, переползая, концентрируясь в пальцах, готовая выплеснуться заклинанием. И почти сразу же тело пронзила острая боль, скручивая желудок, вызывая новый приступ тошноты. Тео привалился к двери, стараясь удержаться на ногах и не выдать своё состояние. – Или продам её какому-нибудь ценителю эльфийской красоты, – продолжил отец, видимо, списав внезапную бледность и немощь отпрыска на страх перед угрозами, – я сделаю так, что ты больше никогда её не увидишь. Первая любовь так прекрасна. Ты же не хочешь, чтобы из-за твоей глупости она обернулась огромной потерей? – Ты поэтому её мне подсунул? – сдавленно поделился Тео внезапной догадкой. – С самого начала собирался использовать её, чтобы манипулировать мной? – Нет. Я всего лишь пользуюсь удачно подвернувшейся возможностью. Ты тоже этому научишься, когда прекратишь пренебрегать своими обязанностями. – И стану таким же ублюдком, как ты? – Ты можешь стать ублюдком, как я, и получить всё, что принадлежит мне. В том числе и эту эльфийскую потаскуху. А можешь остаться собой и забыть о ней навсегда. Выбор за тобой.       Если бы выбор и впрямь был за ним, Тео бы выбрал заткнуть папаше его поганый рот. Но тварь, что мучила его ночами, перехватила управление не только снами, но и магией, судя по тому, какой болью в теле отдалась попытка применить заклинание. Тео боялся, что новую боль он не вытерпит и скорчится в судорогах у ног отца. Поэтому он стоял, глядя, как тот возвращается за стол, и ненавидел его всей душой. – Свободен, – бросил отец.       Тео выскочил из кабинета, спеша вернуться в уединённое место, где никто не увидит, как ему плохо. Через час придёт учитель истории. Нужно привести себя в порядок.       Он поднялся по лестнице, держась за живот, резь в котором быстро нарастала. Добравшись до своей спальни, Тео закрыл дверь, упал на ковёр, и его вывернуло парой кусков омлета, съеденными на завтрак. В голове чуть прояснилось, он открыл глаза и саднящее горло свело от страха. В непереваренной пище виднелись сгустки крови. И, глядя на эту кровь, Тео осознал – он умирает. Он сглупил, натворил Создатель знает что, отдал себя на растерзание демону и в этот самый момент доживает свои последние часы. Даже если сию же секунду в комнату войдёт переводчик с тевина и разъяснит, что же за ритуал он провёл, у него нет времени исправлять содеянное. И он не знает – как.       Он встал, попятился, глядя на прожилки крови в рвоте, вытер рукавом рот и вышел в коридор. Ему некого просить о помощи, кроме Нерии, в этом доме только она сможет понять, что он наделал. Она будет очень зла. Она будет ругать его, отберёт у него все книги, запретит заходить в её комнату, узнав, что он там шарился, и навсегда потеряет к нему доверие. Но всё это будет потом, и только если она сможет его спасти.       Постучав в дверь, Тео прислонился к ней лбом, ожидая ответа и глубоко дыша носом, который после перелома издавал тихий свист. Ничто, кроме этого звука не нарушало тишину. Тео постучал снова. Дверь открыла Алана, держащая в руках подушку со снятой наволочкой. При виде него, она выронила подушку из рук и втащила Тео в комнату за руку, усаживая на незастеленную кровать. – Вам нужна помощь, – испуганным и серьёзным тоном произнесла служанка. Тео уставился на её руки, прижатые к груди. – Да, – подтвердил он, – где Нерия? – Госпожа ушла сразу после завтрака. Я не знаю куда.       Какой же он придурок. Нужно было идти не к отцу, а сразу к ней. Признаться во всём и умолять спасти ему жизнь. Сегодня суббота, у неё нет занятий, а когда у неё нет занятий, она старается не появляться дома. Её не будет до вечера, а у него нет столько времени… суббота. Сегодня суббота. – Мне нужно к лекарю, – Тео встал с кровати и отшатнулся от Аланы, попытавшейся его остановить, – я должен идти. – Куда вы пойдёте?! – закричала Алана. Её тонкий голосок пронзил его голову, как острое шило. Тео сдавил руками виски, но упрямо продолжил движение. Она обхватила его за пояс и потащила на себя. – Вы еле стоите! Скажите отцу, вас отвезут в город! Пожалуйста! – Алана, – Тео понизил голос, пытаясь звучать спокойно и доброжелательно, – отец не должен ничего узнать. Ни в коем случае. Если он узнает, нам с Нерией несдобровать. Я схожу к лекарю и вернусь. Всё будет хорошо. – Тогда я пойду с вами, – сказала Алана, отпуская его. – Тогда и тебе от отца попадёт. – Не попадёт, если вы скажете, что я помогала вам… с покупками? – нашлась Алана. – Вы мне приказали сходить с вами в город, и я пошла.       Тео не хотелось впутывать в эту историю ещё и Алану, но помощь ему и впрямь была нужна. Если по дороге он рухнет, она хотя бы сможет рассказать, где он. Он кивнул, и Алана вышла вслед за ним из комнаты. Айрис сегодня должна быть в эльфинаже. Это ближе, чем Королевская площадь, он доберётся. Если она там, то своей магией поможет ему продержаться до вечера. Если её там нет… об этом лучше не думать.       Когда Айрис покинула дом Торея, часы на башне вдалеке пробили одиннадцать. Работу она закончила гораздо раньше, но осталась на чай и вошедшую за эти месяцы в привычку болтовню.       Торей любил поговорить. О ценах на рынке, о высоких налогах, о шатком здоровье, об умершей от болезни жене и о погибшей дочери. О последней он рассказал несколько недель назад, когда Айрис спросила Торея, как он познакомился с Нерией. Она почему-то думала, что услышит историю о том, как заплутавшая эльфийка пришла в эльфинаж, чтобы найти сородичей на чужбине. А когда узнала, как всё было на самом деле, подумала, что может быть ей и дальше стоило оставаться в плену стереотипов. Но тут же отмела эту мысль.       С каждой новой такой историей, про Нерию, про Миру, про Кариссу, она как будто открывала глаза и смотрела на мир, которого никогда раньше не видела. Жестокий, несправедливый, беспощадный мир, где правит власть, насилие и золото, а жизни не стоят ничего. Её отец заработал достаточно золота, чтобы оградить её от несправедливости мира. У Торея не было ничего, что помогло бы ему уберечь дочь. Но хоть новые знания пугали её и превращали твёрдую почву под ногами в оползень, Айрис понимала, что теперь не сможет от них отказаться. Не сможет притвориться, что не знает, каков мир, когда не смотришь на него через цветные витражи в окне своей спальни в родительском доме.       Поэтому она возвращалась каждую субботу в эльфинаж, осматривала эльфов, залечивала раны, промывала язвы, готовила целебные отвары, выслушивала жалобы, благодарности и истории. Чтобы смотреть на мир открытыми глазами и видеть его целиком, а не только ту его часть, которую положено видеть приличной девушке из богатой семьи. Она потянулась, стоя на крыльце, разминая уставшие от сидения на колченогом стуле мышцы. Солнечные лучи играли на трепещущих листьях венадаля, лёгкий порыв ветра взметнул пыль на сухой дороге между эльфийским хижинами с соломенными крышами. Раздался скрежет открывающихся ворот, Айрис прикрыла ладонью глаза от солнца и разглядела сына мэра Тео.       Он медленно брёл от ворот под руку с молоденькой девчушкой в невзрачном сером платье, которая испуганно заглядывала в его лицо и крепко держала за локоть. Айрис подняла руку, приветствуя парня, но он шёл с опущенной головой. Она хотела было пойти навстречу, но они поравнялись с венадалем, раздался болезненный вскрик, и Тео упал на колени в дорожную пыль, хватаясь за голову. Айрис подхватила юбку, подбежала к ним, оттолкнула девушку, которая тоже закричала, и почувствовала, как воздух сгущается вокруг неё, сдавливает грудь, сжимает горло, раскаляется, обжигая кожу, забивает ноздри и гортань. Воздух дрожал и колебался вокруг Тео, упавшего на спину и забившегося в судорогах, и вокруг венадаля, листья на котором тряслись и срывались с веток от порывов несуществующего ветра. На губах сына мэра запузырилась кровавая пена. – Что происходит?! – крикнула девчонка.       Айрис склонилась над Тео и упала на четвереньки. Витающая вокруг магия давила на неё сверху, прижимая к земле, скручивая и сплющивая внутренности до тошноты, до крика, до боли настолько сильной, что ей казалось, что она сейчас умрёт. Её собственная магия потянулась навстречу этой неизвестной силе, распирая сосуды, раздирая изнутри, словно пытаясь разорвать мышцы и кожу и выйти наружу через проделанные отверстия. Айрис заорала от боли, вцепившись руками в землю, ломая ногти, стараясь сдержать рвущуюся из неё магию. Все полученные в Круге знания вылетели из головы, вытесненные болью, и в угасающий разум пришло одно единственное заклинание. Рассеивание, которое она применяла при лечении магических повреждений.       Это сработало. Айрис тряхнуло от столкновения её магии с чужой силой и последовавшего за этим выбросом энергии, от венадаля с треском отломилась ветка, земля у корней взметнулась в воздух, осыпая её и Тео, и всё стихло. Айрис задохнулась от хлынувшего в лёгкие воздуха, закашлялась, выпрямилась, стоя на коленях, и дотронулась до Тео. Торей выбежал из дома и остановился в паре метров, немногочисленные эльфы, что были в этот час не на работе, сгрудились неподалёку. – Что с ним? – раздался за спиной дрожащий голосок. – Он умрёт? Скажите, что он не умрёт.       Участившийся пульс под ладонью Айрис, из которой в тело парня текло заклинание, постепенно приходил в норму. Тео больше не трясло, но изо рта вытекала тоненькая струйка крови. Айрис повернулась к девчонке. – Ты кто? – Алана. – Мне это ни о чём не говорит. – Я служанка в доме мэра. С господином Тео всё будет хорошо? – Ты знаешь Нерию? – Знаю. – Иди в поместье и приведи её сюда. – Госпожи Нерии нет дома. – Тогда дождись её и приведи сюда. – Но господин… – Иди! – рявкнула Айрис. – Живо! И никому, кроме неё, не говори о том, что тут произошло!       Девчонка побежала к воротам эльфинажа, а Айрис посмотрела на Тео, грызя себя за то, что накричала. Но если бы эта Алана не ушла, она бы снова спросила, будет ли с господином Тео всё хорошо. А у Айрис нет на это ответа. Она посмотрела на ковёр из облетевших листьев под венадалем и повернулась к эльфам. – Помогите перенести его в дом.       Когда Нерия вышла за городские ворота, неся в руках свёрток с платьем, часы пробили одиннадцать. Когда она красовалась в нём перед зеркалом в своей спальне – двенадцать.       Едва проснувшись утром, она решила, что хочет купить платье. Красивое белое платье на свою свадьбу. Скромное белое платье для скромного венчания в церкви. Платье, которое она наденет лишь раз, спрячет в сундук и будет доставать только чтобы вспомнить, как выходила в нём замуж.       И она нашла его в лавке на торговой площади. Платье в пол из отбеленного льна, с неглубоким округлым вырезом, с широкими рукавами из плетёного кружева до локтя, и с таким же поясом.       Надев его дома, Нерия осталась довольна. Именно так она и хочет – просто, не помпезно. Распущенные волосы, цепочка на шее с кулоном-каплей и кольцом Рафаэля, помолвочное кольцо на пальце. Она коснулась пальцем баночки с пудрой и отдёрнула руку. Зачем ей сегодня надевать маску, если Рафаэль сказал, что любит её без всей этой мишуры? Ну всё, осталось только выскользнуть из дома, вернуться в город… и они поженятся.       Дверь в комнату распахнулась, впуская не потрудившегося постучаться визитёра. Нерию затрясло от страха, ведь в её спальню без стука входил только Джонни, но это оказалась всего лишь Алана. Всклокоченная, запыхавшаяся, шмыгающая носом. – Что… – Госпожа… – перебила её Алана и запнулась, пытаясь отдышаться, – господин Тео… он… ему очень плохо… – Где он? – Нерия встала из-за туалетного столика. – В эльфинаже. – Что?! – Я говорила ему, что не надо туда идти! – начала оправдываться Алана. – Но он не слушал, а вас не было дома, а ему было очень плохо, он сказал, что ему нужно к лекарю, а в эльфинаже ему стало ещё хуже, и рыжая девушка сказала привести вас! – Дерьмо, – Нерия потёрла лоб, – ну почему сегодня, а? – Вы же пойдёте туда? –умоляюще спросила Алана. – Куда я денусь, – буркнула Нерия, подходя к двери. Алана пошла за ней. – Я с вами. – Ты остаёшься дома. – Нет! Я хочу знать, что с ним! – Алана! – Нерия схватила служанку за плечи и посмотрела в заплаканные глаза, – что бы с ним ни было – ты ничем не поможешь. – Как будто вы чем-то поможете! – Я помогу, – заверила Нерия, – а ты не путайся под ногами.       До эльфинажа она бежала. Прямо в свадебном платье, убеждая себя, что она успеет. Сейчас она придёт в эльфинаж, выяснит, что с Тео всё хорошо, и как раз успеет в церковь, тик в тик. С ним Айрис, а значит, всё хорошо. Иначе и быть не может. У ворот эльфинажа её встретил Торей, и Нерия, не здороваясь, промчалась мимо, в сторону его хижины, краем глаза заметив отломившуюся от венадаля толстую ветку, болтающуюся на тонкой коре.       Вбежав в хижину, она увидела склонившуюся над лежаком Айрис, и Тео на нём. Он лежал без сознания, в уголке рта Нерия заметила запёкшуюся кровь. – Что с ним? – спросила она севшим голосом, подходя ближе. – Он жив? – Да, – ответила Айрис, и Нерия заметила свечение под рукой, которой она касалась груди Тео. Несколько верхних пуговиц на его рубахе были расстёгнуты, на побледневшей шее бился пульс. – Что произошло? – Я надеялась, ты мне объяснишь. – Алана сказала, что Тео понадобился лекарь, – сказала Нерия, присаживаясь на корточки у лежанки. – Они пришли в эльфинаж, – поделилась информацией Айрис, – шли ко мне, я полагаю. Но возле венадаля Тео упал, у него начались судороги, пошла пена изо рта. – Возле венадаля? – удивилась Нерия. – Да. Я подбежала к нему и… – Айрис отвела взгляд от пациента и посмотрела на Нерию, – я не понимаю, что произошло. Вокруг была магия. Много магии. Воздух был горячим, дрожал, венадаль трясся, у Тео пульс был под двести ударов. Я думала, он умрёт. Я думала, я умру, меня как будто в тисках зажало. – А потом? – Я рассеяла магию. Повезло. – Да ты прям храмовник, – кисло улыбнулась Нерия. – Была бы я храмовником, ты бы уже в Круге показания давала. Нерия, ты его наставница, – голос Айрис задрожал, – если ты не знаешь, что с ним произошло, то кто знает? Он не приходит в себя, пульс то растёт, то замедляется, у него то жар, то он леденеет. Я вообще не понимаю, что это. Как будто его организм в агонии и коме одновременно. – Перед нами медицинская загадка. – Не смешно! – Ну прости! Прости! – Нерия встала на ноги. – Я пойду осмотрю венадаль.       Несколько эльфов, увидев, как она выходит из хижины, принялись о чём-то перешёптываться, но Нерию это сейчас волновало меньше всего. Её не волновало даже то, что она, очевидно опоздала на свадьбу. Она подошла к венадалю, потрогала тёплую кору. Колокол на площади пробил час. Нерия прикрыла глаза, читая заклинание. Дерево – не человеческое тело, но оно тоже живое, вдруг что-нибудь, да услышит. И она услышала. Мерное гудение внутри, говорящее о скрытом источнике магии. Она вернулась в хижину. – Ну что? – встревоженно спросила Айрис. – Не берусь утверждать, что магия, которую ты почувствовала, – из венадаля, но она там есть. – Откуда? – Не знаю, – честно ответила Нерия, – я нигде не натыкалась на информацию о первоначальном назначении венадаля, сейчас это просто памятник культуры, который никому не нужен. Но допускаю, что для первых поселенцев эльфинажей он был чем-то большим. Может, венадали сажали на месте пересечения энергетических линий. Или латали ими прорехи в Тени. Я много раз его трогала и тут, и в Денериме, но ничего не чувствовала. А с заклинанием почувствовала. – А ты можешь сделать то же самое с Тео? – Могу конечно. Но толку? – Вдруг ты что-нибудь почувствуешь. – Я ж не лекарь, – покачала головой Нерия, – ну почувствую я, что у него в организме что-то не так, я же сама не пойму, что именно, и тебе объяснить не смогу. – Всё же попробуй.       Нерия посмотрела на лежащего Тео. Из пересохших губ вырывалось сиплое дыхание, на виске пульсировала жилка, по шее стекал пот. Если есть хоть малейший шанс понять, что с ним произошло, нужно им воспользоваться. – Надеюсь, это не заразно, – она положила руку на его обнажённую грудь.       Жрица, которой Рафаэль заплатил за венчание, прошла мимо них уже в третий раз, укоризненным взглядом демонстрируя, как она относится к тем, кто опаздывает на собственное бракосочетание. Рафаэль состроил жалобную мину и заискивающую улыбку, изображая взволнованного жениха, коим он на данный момент и являлся. Сурану во многом можно было упрекнуть, но не в отсутствии пунктуальности. Она приходила вовремя всегда и везде, так что опоздание на свадьбу можно было объяснить либо тем, что с ней что-то случилось, либо тем, что она не захотела приходить. – Она не придёт. – Завали, Алонсо. – Да точно не придёт, – поддакнул Хосе, – тебя бросили у алтаря. Чё тебя вообще в церковь понесло? Да ещё с Сураной. – У неё поперёк, – предположил Алонсо, – и если бросить туда монетку, играет музыка. – Вам, дебилам, не понять, – ответил Рафаэль, – вы никогда не любили. – Куда нам, с одним лёгким, – согласился Хосе. – Такую женщину, как Сурана, дано любить не каждому. – Но многим, – добавил Алонсо. – Скорее всего, сейчас её любит мэр. Поэтому она не торопится на свадьбу. – Закройте хлебальники, а!       Рафаэль толкнул ухмыляющегося Хосе двумя руками в грудь, тот ответил тем же, Рафаэль замахнулся, чтобы втащить этому хохмачу по морде, но между ними возникла жрица. – Как вы себя ведёте в доме Создателя?! – зычным голосом осадила она дебоширов. – Тут вам не питейное заведение! – Да, там гораздо веселей, – пробормотал Алонсо. – И бабы симпатичней, – буркнул Хосе. – Извините, – Рафаэль поёжился под уничижительным взором жрицы, – они очень волнуются. Первый раз на свадьбе, такое событие. – Я женат. – Алонсо, блин, реально, завали уже! – возмутился Рафаэль. Жрица фыркнула и отошла от буйных прихожан. – Чё вы начали? Нахера я вас позвал вообще? – Чтобы мы спасли тебя от необдуманного шага, – ответил Хосе, – но с этим и невеста неплохо справилась.       Рафаэль покачал головой и отвернулся, всматриваясь в распахнутые двери церкви. Сурана придёт. Конечно же она придёт, она же так этого хотела. Как в романтических книжках. Свадьба, дети, умерли в один день.       Часы на площади пробили два.       Сколько её уже тащили за руку? Нерия совсем потеряла счёт времени. Лестница за лестницей, коридор за коридором, башня Кинлоха такая высокая. Она спотыкалась, следуя за своим спутником, который сдавил её запястье и тянул Нерию дальше, не давая передохнуть. Куда они идут? Она никак не вспомнит. Что она натворила? Что от неё хочет этот храмовник? – Нет, – Нерия упёрлась ногами в пол, – нет, пожалуйста, не надо!       Её конвоир не проронил ни слова, и продолжил путь, не выпустив её руку. Свободной рукой Нерия схватилась за подсвечник, прикрученный к стене, но её рывком заставили отпустить его и идти дальше. – Пожалуйста, не надо! – повторила Нерия. – Я же ничего не сделала!       Она упала на пол, отказываясь идти, но храмовник как будто не заметил и продолжил тащить её по холодному камню. Роба задралась, шершавый пол царапал колени, оставляя ссадины, запястье, зажатое в латной перчатке, ныло, от очередного рывка у Нерии перекрутило плечо, и она закричала от боли, но храмовник и к этому остался равнодушен. Её усмирят. Заберут у неё все. Её радость, её смех, её надежду, её любовь к Йовану. Заберут её душу, оставив тело доживать отмеренный Создателем срок. – За что? – спросила она, когда их путь завершился у закрытой двери, и Нерию поставили на ноги, грубо схватив за талию. – Почему вы это делаете? Дверь перед ней распахнулась, открывая взору непроглядную тьму. Нерия знала, что там. Бездна, из которой не выбраться. Храмовник развернул её к себе. – Что…       У него не было лица. Там, где она ожидала увидеть равнодушный взгляд рыцаря-капитана Каллена, была пустота. Ни плотно сжатых губ, ни раздувающихся ноздрей. Размытое пятно. – Это что ещё за херня такая?       Нерия протянула руку, чтобы потрогать то, что у Каллена обнаружилось вместо лица, но он толкнул её в дверь.       Она села на кровати. Сон. Дурной сон. В этот раз ещё более дурной, чем обычно. Как ни крути, а глаза у её тюремщика были красивые, с ними ему лучше, чем без них. – Опять плохие сны? – Да.       Рафаэль вылез из под одеяла и обнял Нерию, прижимая её спиной к своей груди. Всего лишь плохие сны. Она дома, в постели с любимым мужем. Раздалось тихое хныканье, которое почти сразу переросло в громкий плач. – Палома проснулась, – Рафаэль встал, – наверное, тоже плохие сны. Я уложу, отдыхай.       Он вышел, а Нерия растянулась на кровати, пытаясь вспомнить, кто из них предложил назвать дочь Паломой. Она или он? Всё так мутно и размыто, прямо как лицо храмовника в кошмаре. Куда пошёл Рафаэль? На втором этаже только эта спальня, они что, уложили младенца внизу? Почему не здесь? Как она вообще смогла уснуть, не держа в поле зрения свою новорождённую дочь? – У меня нет детей, – произнесла Нерия, как только Рафаэль вернулся, – мужа тоже нет. И ты не Раф. Он бы скорее прикинулся мёртвым, чем сам вызвался успокоить ребёнка. Я думаю, он бы перестал появляться дома в ту же секунду, как из меня вылез наш с ним полуэльф. Потому что в семье может быть только одна маленькая капризуля. Кто ты? – Сурана, ты спятила? – Так больше похоже, – кивнула Нерия, – но всё равно не то. Ты не звучишь, как Рафаэль, не пахнешь, как Рафаэль. Я не слышала твоих шагов, когда ты возвращался. Ты не человек. Ты что-то неосязаемое, не оставляющее следов, не воспринимаемое органами чувств. Ты галлюцинация. Откуда ты взялся?       Очертания комнаты заколебались, размываясь, растворяясь, сползая, как старая краска, обнажая скрытую под ними правду. Нерия стояла посреди мрачной зеленовато-коричневой пустоши, простирающейся на километры вокруг. Вдалеке виднелись угрожающие острые шпили какого-то строения, скрытые клубящимся туманом. Мокрая, чавкающая под ногами земля была вся изрыта, в глубоких ямах булькала вода. – Вот это уже серьёзный разговор, – Нерия повернулась вокруг своей оси и ощутила, как намокший подол платья ударил ей по щиколотке. Создатель, это что, взаправду? Насколько это взаправду? Если здесь можно испачкать платье, то можно ли здесь умереть? – Покажись.       Демоница не появилась в клубах дыма, искрясь и переливаясь, не спустилась с грязно-коричневых, нависших над Тенью небес. Она вышла из-за камня. Нерия, сжав кулаки, смотрела на приближающуюся к ней скользящим шагом рогатую тварь. Она видела таких в Кинлохе, когда они целым роем налетели на храмовников, привлечённые их неудовлетворёнными желаниями. – Разве ты не должна выглядеть для меня как-нибудь иначе? – спросила Нерия. – Я тебе не нравлюсь? – голос демоницы звучал глубоко, отдаваясь эхом внутри Нерии, вызывая колебания в лёгких. – Да нет. Это всё конечно… – Нерия обрисовала рукой контуры груди, – вот это вот всё – очень впечатляюще. Но это же для мужчин. Меня бы ты больше привлекла, если бы обернулась бутылкой антиванского брэнди. – Ты забавная, – произнесла тварь из Тени, обходя Нерию и вставая за спиной. Нерия не стала поворачиваться. Её таким не напугать, Рафаэль так постоянно делает. Украшающие тело демона цепи и браслеты, зазвенели, вызывая боль в висках. Уха Нерии коснулись ледяные губы, её талию обвили когтистые руки, – жаль, что мужчины этого не ценят. – Ты правда не придумала ничего коварней, чем девичьи разговоры о том, что все мужики – козлы? – Этот мальчишка… – продолжила демоница, водя пальцем по животу Нерии через ткань платья, – из-за него ты пропустила свою свадьбу. Думаешь, он будет тебе благодарен? Будет смотреть на тебя с детским восторгом в глазах, восхищаться твоей смелостью, гордиться тем, что его наставница – великая чародейка, спасшая его жизнь? Нет. Что бы ты ни делала, глядя на тебя, он будет видеть женщину из своих ночных фантазий. Хочешь, покажу тебе его мысли? – Фу, нет. – А твой жених… Рафаэль. Как думаешь, почему он вдруг захотел жениться на тебе? – Потому что женихам на мальчишниках наливают бесплатно? – Он так боится потерять то, что можешь дать ему только ты. Ты единственная делаешь его счастливым, с тобой он чувствует себя любимым. Но он только берёт и берёт, заполняет тобой пустоту, затягивает тебя в дыру, зияющую там, где когда-то было его сердце. – Это ничего. Я делаю то же самое. – А Джованни, твой хозяин… – А давай лучше сразу к Зеврану! – выкрикнула Нерия, отдирая от себя холодные руки, забирающиеся под подол платья. – Или может быть лучше к тому храмовнику, – зашептала демоница на ухо, упрямо трогая Нерию за обнажённое бедро под платьем, – я так хорошо его помню. Все его мысли, все желания. Все слёзы и мольбы. Его грязные фантазии, такие сладкие. Как же хорошо нам с ним было вместе. – Мир тесен, – буркнула Нерия и опустила руки, позволив демону облапать её грудь, сунув когтистую лапу в вырез. – Никто из них не любит тебя, Нерия. Они хотят обладать тобой, пользоваться тобой, хотят разложить тебя на столе и отыметь, как дешёвую шлюху. – А это чьё конкретно желание? – уточнила Нерия. – Звучит не так уж плохо. – Им нужно твоё тело, твоя магия, твоя любовь. А взамен ты получишь только боль. Но я могу помочь тебе. – Наконец-то мы перешли к сути, – Нерия вырвалась из демонических объятий, – и чем ты мне поможешь? Будешь меня любить? – Я дам тебе то, что ты хочешь. – Да ты понятия не имеешь, что я хочу, – всплеснула руками Нерия, – потому что я и сама не знаю, что я хочу. Ты что, правда пытаешься влезть мне в голову фантазиями о Рафаэле – примерном муже и семьянине? Ну, это не сработало. Что попробуешь дальше? Нежный Джонни, кормящий меня с ложечки заварным кремом? Зевран, завязавший с Воронами, чтобы быть со мной? Или может быть тот храмовник в наведённых тобой иллюзиях извинится за то, что называл меня блудницей и убил моего друга? Это всё ложь. И я это знаю. Вы, демоны, внушаете своим жертвам, что вы у них в голове, и кого-то вы можете этим обмануть. Вы цепляетесь за чужие мысли и чувства, и говорите: "Я всё вижу, я всё про тебя знаю. Ты, храмовник, хочешь магичку. Ты мечтаешь трахнуть её. Я в твоих мыслях, я знаю тебя". Да мать твою, какой двадцатилетний храмовник не хочет кого-то трахнуть? Какая двадцатилетняя магичка не хочет любви? Какой сорокалетний мэр Антивы не хочет денег и власти. Мы, смертные, очень предсказуемы, нами легко манипулировать, особенно когда мы вымотаны голодом, бессонницей, пытками. Не давай храмовнику спать неделю, и он поверит в любую ерунду, что наплетёт ему демон. Нихера ты не знаешь, сука рогатая. Нерия села на землю и обхватила руками колени, чувствуя, как мокрая грязь пропитывает платье. Насрать. Свадьбы, очевидно, не будет. Она её и не хотела. Когда выберется отсюда, придёт к Рафаэлю, извинится и скажет правду – что она не хочет выходить за него. Почему-то здесь, в Тени, наедине с демоном, пытающимся заморочить ей голову, разум Нерии вдруг стал особенно ясным. Она чуть не совершила ошибку. Рафаэль налетел на неё, закрутил, запутал, заболтал, не дал времени подумать. – Мальчишка умрёт, – произнесла демоница, стоя поодаль и глядя на сидящую Нерию сверху вниз. – Мне жаль, – ответила Нерия, – но это необходимая жертва. Без носителя тебе придётся вернуться обратно в Тень. Меня это полностью устроит. – Ты блефуешь. – Нет. У меня нет выбора. Убить я тебя не могу, ведь я самый бесталанный на свете маг. Так что просто дождусь, пока ты иссушишь Тео до конца и исчезнешь. А со мной всё будет в порядке. Тебе же недолго осталось, да? Ты поэтому так взбесилась возле венадаля? Рвалась к новому источнику силы? – Да. Я могла бы помочь тебе с магией, – ухватилась демоница за новую возможность, – ты права, мне и твоему мальчику осталось недолго. Но я не хочу уходить. – Мне-то какая печаль? – Представь, как сильны мы будем вместе, – демоница снова закружила возле Нерии, касаясь когтями её плеч, – я буду смотреть на мир твоими глазами, слушать его твоими ушами, касаться его твоей кожей. А ты получишь магию, которую я могу черпать прямо из Тени. – И Тео выживет? – спросила Нерия, вставая на ноги. – Твоя подруга не даст ему умереть. – По рукам, – Нерия протянула демоница ладонь, – добро пожаловать. Только без глупостей.       Рука твари легла в её ладонь, царапнув когтями, и Нерия открыла глаза, уставившись в устланные сверху соломой деревянные перекрытия потолка. – Нерия! Айрис схватила её, сжимая в объятиях. Нерии на лицо упали рыжие кудри, пахнущие сладким цветочным запахом. – Который час? – Я не… – Айрис отпустила её и посмотрела с недоумением, – не знаю. Четыре? Пять? Я не знаю.       На лежанке рядом заворочался Тео. Раздался кашель, стон, и без пяти минут покойник сел, медленно поворачивая голову. – Где я… что… Нерия, что ты тут… – Что произошло? – перебила Айрис. – Что ты видела? – Бабень с вот такими, – Нерия развела руки, – рогами. Которая трахнула как минимум двух моих знакомых. Вот один из них, кстати, – она кивнула на Тео. – Я не понимаю. – Демон желания, – пояснила Нерия и посмотрела на своего подопечного, – ну как, натрахался? Надеюсь, что да, потому что больше она к тебе не придёт. – Что ты с ней сделала? – спросил Тео, виновато потупившись. – Она во мне, – брякнула Нерия. – Что, прости? – осипшим голосом спросила Айрис. – Я подселила её к себе в голову, и теперь стану величайшим магом, – ответила Нерия, глядя на Айрис, которая от такой новости побледнела так, что кожа стала отдавать зеленцой. – Ты больная? – Да шучу я, – Нерия встала с пола и схватилась за занывшую поясницу, – сейчас я её выкурю нахер. – Как? – У тебя ещё силы остались? – Смотря для чего. – Сможешь сжечь дерево? – Я смогу, – ответил Тео. – Ты уже смог, – осадила Нерия, – сиди молча, пока взрослые за тобой прибирают. Короче, Айрис, сейчас мы выходим, и ты по моей команде сжигаешь венадаль. Сразу до пепла. – Че… чего? Это ты говоришь, или демон в твоей голове? – Пока я. Но скоро эта сука в моей голове завизжит как резаная. – Создатель… – Айрис встала, – Нерия, это же священное дерево, зачем его жечь? Как это поможет? – Вот именно, это священное дерево, – согласилась Нерия, – я спросила у этой твари, не потому ли она так разбушевалась возле венадаля, потому что рвалась к источнику магии. И она сказала "да". Но она солгала – она рвалась не к нему, а от него. В Церкви принято считать, что демоны идут на магию. Ещё один штришок к портрету нашей вопиющей греховности. Но Церковь ошибается. Магия демонов не интересует, этого добра в Тени навалом. Демонов интересуют смертные. Она сказала, что хочет видеть мир моими глазами. Они тянутся к теплу, эмоциям, чувствам. Хотят узнать, что значит быть живым. Или вспомнить. А к магам они цепляются чаще, просто потому что наши заклинания истончают границу между их миром и нашим. И мне кажется, венадаль стоит именно там, где эта граница особенно тонкая. И эта тварь испугалась, что её затянет в Тень. – Думаешь, первые поселенцы эльфинажей использовали венадаль для связи с Тенью? – Да. А потом андрастианство окончательно захватило наши умы, стёрло нашу культуру, и упоминать, что когда-то нашей религией была магия, стало неприлично. – Но зачем его жечь-то? – простонала Айрис. – Это огромный, напитанный магией артефакт, стоящий на дырке в Тень, – терпеливо пояснила Нерия, – помимо него у нас три источника энергии – ты, я, демон в моей голове. Когда твоё заклинание выпустит магию из венадаля, и все мы четверо столкнёмся, произойдёт такой выброс энергии, что его хватит, чтобы отправить эту падлу домой и закрыть за ней дверь. – А город не рванёт? – Об этом позабочусь я. – Ну хорошо, – Айрис потёрла плечи, – надеюсь, ты хоть немного понимаешь, что делаешь. – Вообще нет, – обрадовала Нерия, выходя за дверь, – близко не подходи, стой тут, на крыльце. Тео, если ты высунешь нос на улицу, я тебе ноги оторву. Эй, все по домам! – крикнула Нерия стоящим у венадаля эльфам. – А ну быстро! Эльфы, что-то недовольно бормоча, разошлись, решив не спорить. Они вообще никогда не спорят, если на них прикрикнуть. Они не заслуживают своего священного дерева. Нерия встала напротив венадаля, метрах в пяти. В висок воткнулась раскалённая игла. – Ну-ну, не буянь, красотка, – пробормотала Нерия, – будет весело. Она глубоко вдохнула и побежала, надеясь, что если мчаться во весь опор, демон не сможет её остановить. Но уже через несколько шагов увязла в густом воздухе, обволакивающем, запутывающем в кокон. Желудок болезненно скрутило, подступила тошнота, но Нерия упрямо зашагала вперёд, переставляя отяжелевшие ноги. – Брось эту затею, – раздался голос в её голове, разносясь эхом, – зачем всё портить? Нам будет хорошо вместе. – Нахера ты мне, ты даже за постой не платишь, – ответила Нерия вслух и упала, взвыв от боли в сведённых мышцах. Она поползла вперёд, впиваясь пальцами в землю. Ещё чуть-чуть, нужно только прикоснуться. Воздух давил сверху, как каменная плита, в ушах шумел ветер, глаза слезились, пересохшие и горящие в окутавшем Нерию жаре. Голос демона в голове призывал остановиться, венадаль трясся так, будто внезапно начался шторм. Нерия растянулась на земле и кончиками пальцев дотянулась до торчащего наружу узловатого корня. – Давай! – во всё горло заорала она, и дерево в один момент от корней до верхушки кроны охватил огонь.       Магия лилась из венадаля, как вода из ведра. Словно он возвращал Нерии всё то, что она за эти пару лет натаскала ему из колодца, не давая умереть от жажды. Через руку, охваченную огнём, магия перетекала в неё, накапливалась, превращалась внутри Нерии в бесконечный океан. Океан сил и возможностей, которые ей придётся отдать ради одного заклинания. Демоница в голове бесновалась, крича, проклиная, угрожая, но Нерия просто ждала, пока магия вытеснит её, не оставив места, вынудит её искать новое прибежище, которое вот оно, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Голова пухла и трещала, рука, даже защищённая магией, пылала от ожогов, дым от горящего венадаля застилал обзор, в горле свербило, воздуха не хватало, а Нерия всё забирала магию, копила её – свою, Айрис, венадаля, пока не услышала надрывный визг, после которого в голове всё стихло.       Она открыла глаза и посмотрела на венадаль, охваченный пламенем, обуглившийся, распадающийся с громким скрежетом. – Прости, – произнесла Нерия пересохшими до кровавых трещин губами, – пожалуйста, прости меня.       Вся собранная сила вырвалась из неё одним мощным направленным ударом по вековым корням. Магия пронзала землю, ломала, крутила, шатала, била несчастное дерево, разрывая его на куски. Нерия принялась отползать, пятясь, но земля под ней начала осыпаться, утягивая вниз, головой вперёд. Сощурившись, чтобы в глаза не летела земля, Нерия присмотрелась к зеленоватому свечению между поломанных корней и заорала, сообразив, что падает. Её схватили за лодыжку и потянули обратно. Собрав всё, что осталось от чужой магии, она направила её в центр непонятной зелени, раздался грохот, Нерию подбросило в воздух и откинуло в сторону. Наступила тишина. – Сурана, ты жива?       Нерия приподняла голову, вытирая грязной рукой грязное лицо, и посмотрела на валяющуюся неподалёку Айрис, засыпанную землёй, как окученный картофельный куст. – Я же просила не подходить, – ответила она. Затем, кряхтя, села, отряхнула грязь с порванного свадебного платья, что его совершенно не спасло, и огляделась. На месте венадаля был неширокий, но глубокий котлован, повсюду валялись обломки дерева, корни, ветки и останки колодца, который тоже задело взрывом. Магии в воздухе больше не было. Эльфы высыпали на улицу, молча глядя на причинённый ущерб. – Ебануться, – прокомментировала Нерия результаты своих трудов. И сразу же её схватили за плечи, ставя на ноги. – Вы арестованы.