И жили они долго, пока не умерли

      Нерию разбудил громкий металлический стук как раз в тот момент, когда рыцарь-капитан Каллен дотащил её по длинному коридору и собрался бросить прямо в корни венадаля. Заключённые стучали по клеткам и требовали завтрак. Она попыталась укрыться одеялом с головой и плотнее свернуться на узкой скамейке, но боль прокатилась по избитому телу, напоминая о вчерашнем вечере. Болело всё, кожа, мышцы, кости, зубы, глаза. Нерии казалось, что она вся – один сплошной синяк. С кряхтением и стонами она перевернулась на одревеневшую спину и посмотрела на покрытый мелкими капельками потолок, в полумраке разглядывая многочисленные трещины, похожие на ветви деревьев.       Может и правильно, что её сунули сюда после того, что она наделала. Она сожгла венадаль. Заклинание читала Айрис, но это она, Нерия, уничтожила священное дерево. Усмирила его, как храмовники Йована. Вышибла из него всю магию. Но какой у неё был выбор? Не впускать демона и ждать, пока Тео умрёт? Или дать этой твари обосноваться в своей голове? Это было бы слишком опасно. Если бы демонице удалось запудрить ей мозги и перехватить контроль, с силами Нерии она бы тут натворила дел. Чем дольше они бы сосуществовали в одном теле, тем сложнее было бы сопротивляться внушению и отделять свои мысли от демонической лжи. Нет, она поступила верно, выбрала самый безопасный путь из всех возможных. Никто не пострадал, кроме венадаля.       Нерия всхлипнула и натянула одеяло на лицо. Колючая шерсть сразу же намокла от слёз и начала царапать раздраженную солью кожу. Так глупо горевать по дереву после стольких настоящих потерь. Ему не было больно или страшно, у него не осталось родных и близких, которым будет тяжело без него, у Нерии не останется его писем или воспоминаний о том, как они с венадалем болтались по Кинлоху, стараясь не попасть на глаза надзирателям. Но всё равно почему-то очень горько.       Она портит всё, к чему прикладывает руку. Она тот маг из самых обидных утренних проповедей в Круге от самых фанатично преданных своей вере жриц. Немилосердное, бессовестное, кровожадное чудовище, чья магия несёт страдания и разрушения. От её колдовства веет могильным смрадом и холодом сумрака, как от земли, по которой прошли порождения тьмы. Сколько орхидей и базилика ни посади, нанесённый ею ущерб это не восполнит.       Загремела решётка. Нерия стянула одеяло, вытирая лицо, решив, что ей принесли завтрак. Тюремную баланду в железной миске, в которую она будет ронять горькие слёзы. Ведь теперь это будет её ежедневным рационом. Её осудят, переведут в настоящую тюрьму, и там ей придётся до конца жизни хлебать холодный пустой бульон с сырым луком. – Вставай, за тобой пришли, – незнакомый стражник прервал полёт её воображения и встал у выхода из клетки, глядя, как Нерия со стонами и ругательствами сползает с лавки. Даже руки не подал.       С огромным трудом она поднялась на ноги, и, чувствуя, как каждый шаг отдаётся болью в коленных суставах, поковыляла за стражником, отметив, что руки ей не сковали. Это значит, что за ней пришли не храмовники, и её ведут на свободу? Пожалуйста, Андрасте, или Создатель, или хоть кто-нибудь, кому на неё не похер, пусть это будут не храмовники.       Проходя мимо камеры со вчерашним девицами, Нерия искоса глянула на свою главную обидчицу, которая встала у решётки, демонстративно крутя в пальцах золотое кольцо. Кольцо Рафаэля до сих пор лежало у Нерии в ладони, за всю ночь она так и не выпустила его, несмотря на то, что отдавленные пальцы распухли и болели. Даже когда она забылась недолгим кошмарным сном, она не выронила это кольцо, держась за него, как за брошенную ей, висящей над пропастью, спасительную верёвку. Рафаэль был с ней всё это время. Незримо присутствовал рядом. Упросил перевести её в отдельную камеру. Что страшнее – быть отданной храмовникам или встретиться с мужчиной, который помог ей пережить эту долгую ночь и сказать ему в лицо, что он ей не нужен?       В приёмной ратуши её ожидал Джонни. Хотя, “ожидал” – это очень громкое слово. Из всех присутствующих, именно его появление Нерии заинтересовало меньше всего, он как обсуждал что-то с Пепе, стоя в окружении охраны, так и продолжил обсуждать. А вот Рафаэль и Тео рванули к ней с двух сторон, наперебой вопрошая, как она себя чувствует. Нерия попятилась, с надеждой покосившись на стражника, который, увы, не понял по её взгляду, что её необходимо немедленно вернуть в камеру, где она будет избавлена от обязанности поговорить с женихом. – Сурана, ну ты блин ваще. – Нерия, что с твоей рукой? – Сопляк, отвянь, – Рафаэль толкнул Тео плечом, – ты меня напугала до усрачки, я уже начал думать, как тебя вытаскивать, если тебя всё-таки закроют. – Сам отвянь, – Тео вылез вперёд и стиснул её щёки в ладонях, вглядываясь Нерии в лицо, – тебе нужен лекарь. Вернёмся домой, я попрошу отца… – “Я попрошу отца”, – передразнил Рафаэль, отталкивая его и хватая Нерию за неповреждённую руку, – Сурана, тебе нужен перерыв от всего этого великосветского говна. Поживи немного у меня, я поговорю с Джованни. Отдохнёшь, подлечишься. Насчёт свадьбы не беспокойся, я всё перенесу… – Какой свадьбы? – Нашей свадьбы, мелочь. Ты ему не сказала? – О чём говорит этот придурок? – Что-то мне нехорошо, – просипела Нерия и по стенке поползла к выходу, – мне надо на улицу. – Ты ему не сказала, – сделал вывод Рафаэль и встал у неё на пути. – Нерия, ты… ты что, правда… – Тео вцепился рукой в волосы на затылке, – правда выйдешь за него? – Да. Имеешь что-то против, мелкий? – Имею! – Нет! – выпалила Нерия, и подняла взгляд на уставившихся на неё парней. – Что “нет?” – спросил Рафаэль, и Нерии захотелось убежать и спрятаться, чтобы не видеть понимание в его глазах. Он знает, что она скажет. Можно просто уйти. Нет, она должна произнести это, чётко и ясно, не оставив простора для трактовок. – Свадьбы не будет. – Да брось, – Рафаль взял её измазанную сажей и землёй руку и прижал к губам, – Сурана, всё нормально. Ну пропустила свадьбу, с кем не бывает. Попробуем снова. Я всё улажу, обещаю. – Рафаэль, я не выйду за тебя. Прости.       Он выпустил руку, отступая на шаг. Нерия опустила голову, глядя на грязный подол. Пожалуйста, пусть он уйдёт. Она не вынесет разборок, не сейчас, когда всё её тело разваливается на части, а голова тяжёлая от усталости. Она так хочет домой. Где бы этот дом ни был. – Почему?       Наивная. Чтобы Рафаэль, да отпустил её без разборок. Ладно. У неё нет сил выдумывать причину, которая не ранит его самолюбие, пусть получает честный ответ. – Потому что я не хочу. – Ты не хочешь, – бесцветным голосом произнёс Рафаэль и отвернулся.       Он двинулся к выходу из ратуши, и Нерия на мгновение обманулась, решив, что обошлось. Сейчас он свалит, подцепит где-нибудь девок, и пару недель будет пить и трахаться, думая, что таким образом мстит ей. Вдруг ему даже станет легче, и когда-нибудь они смогут поговорить об этом, как взрослые. Но у входа он развернулся и пошёл обратно. Нерия снова опустила голову. – Она не хочет! – всплеснув руками, воскликнул Рафаэль, привлекая общее внимание.       Нерия исподлобья посмотрела на него и покачала головой. Но Рафаэль уже принял решение призвать всех посетителей приёмной в свидетели её вероломства. – А что ты хочешь, Сурана? – Отстань от неё, – вступился за Нерию Тео, – не видишь, ей плохо. – Это из-за него? – уцепился за удобную причину Рафаэль. – Я для тебя недостаточно хорош, да? Зачем соглашаться на меньшее, когда перед тобой стелется сын мэра, правда? – Раф, пожалуйста… – Так что ты хочешь? – повторил он вопрос. – Ты говорила, что хочешь, чтобы я любил тебя. Как мне ещё доказать мою любовь? Что мне сделать, а? Что? – Я не знаю. – Свадьба – недостаточное доказательство для тебя? Думаешь, я каждую бабу в церковь тащу, Сурана? Или ты думаешь, я бы стал за тебя просить, если бы не любил тебя? Я любые деньги готов был заплатить, чтобы тебе не пришлось ночевать в камере, я ждал тебя здесь всю ночь, прося Создателя, чтобы тебя выпустили… – Ты не веришь в Создателя. – Ради тебя я хоть в единорогов поверю! Так какого рожна тебе ещё надо?! – Ничего мне от тебя не надо! – собравшись с силами, выкрикнула Нерия. – Ничего! Ясно?! У тебя нет того, что мне нужно! – Туго набитого кошелька?! – Ну почему ты… – Нерия сдавила ладонями виски. Это бесполезно. Он не понимает. Не хочет понимать и поэтому никогда не поймёт. Но она должна объяснить. Не для него. Для себя. – Раф, я не знаю, чего я хочу. – Вот именно! – Но я знаю, чего я не хочу! – повысила она голос, чтобы не дать ему сбить себя с мысли. – Я не хочу так! Не хочу выходить замуж, держа в уме, что если меня что-то не устроит, я разведусь! Не хочу, чтобы ты взял меня нахрапом, будто я крепость с толстыми стенами или какой-нибудь приз, которого ты добиваешься не потому что он тебе нужен, а потому что тебе хочется ощутить вкус победы! Я не награда, которую можно поставить на полку как свидетельство того, что ты получаешь всё, что хочешь, и жить прежней жизнью, иногда стирая с меня пыль! Я живая! – Я, я, я, – передразнил Рафаэль, – всё только о тебе, да? – Я верю, что брак – это навсегда, – не смутилась Нерия. Он её не заткнёт. Не сейчас, когда она наконец-то понимает, что должна сказать. – Когда я была маленькой, и Эйла рассказывала мне истории про принцесс, я верила, что принц и принцесса после свадьбы проживут вместе очень долго и умрут в один день. И я до сих пор в это верю. Я верю, что если я и выйду замуж, то только за того, с кем умру в один день, потому что если его не станет – моё сердце разорвется от горя в тот же миг.       Рафаэль усмехнулся и огляделся, призывая стражников и охрану мэра, заинтересовавшихся скандалом, в свидетели того, какая она романтическая идиотка. Адресованные ему понимающие улыбки чуть поколебали уверенность Нерии, но она решила не сдаваться. Плевать, что они думают. Это не о них. И не о Рафаэле. Он прав, это о ней. Всё о ней. – Ты думаешь, я дура. Наивная глупышка, которая верит в написанное в любовных романах. Ждёт принца, которого не заслуживает. Может быть я и правда не заслуживаю хорошего отношения. Может быть я должна благодарить Создателя за то, что он послал мне тебя, готового снизойти до такой как я, одарить меня любовью, той, на которую ты способен, а большей я и не достойна. И пусть я и в самом деле дура, но этого мне недостаточно. И пусть я никогда не получу того, в чём нуждаюсь, и останусь ни с чем, ведь согласиться на то, что ты мне предлагаешь, было бы предательством. – И кого ты предала на этот раз, Сурана? – Своё будущее. – Сколько патетики. – Представь на секунду, что мы семья, – Нерия с трудом отлепилась от стенки и сделала шаг к несостоявшемуся жениху. Подняв голову, она встретилась с его пристальным взглядом. – Чудесная семья. Ты, я, наши очаровательные дети. Представь, Раф, что у тебя будет сын. Мальчишка с разбитыми коленками и вечно сопливым носом. Любопытный, непослушный, весёлый, шумный, похожий на тебя в детстве. Я уверена, ты был именно таким. Пропадал где-то целыми днями, носился по антивским улицам с другими такими же сорванцами, а когда темнело, бежал домой к своей взволнованной матери, которая выходила на крыльцо и звала тебя, переживая, что ты не ел весь день. Вот такой у тебя был бы сын. У нас с тобой. И он бы рос и считал тебя, своего отца, самым лучшим на свете. Образцом, на который нужно равняться. И наш чудесный мальчишка превратился бы в полную твою копию – эгоистичного, бессовестного, безответственного, непостоянного взрослого ребёнка. – Это и твоя копия тоже. – Или, представь, у нас будет дочь, – продолжила Нерия, глядя ему в лицо, – красивая девочка, так похожая на тебя. С живыми карими глазами, не сходящей с лица улыбкой, тёмными кудрями, тонкими пальцами. Наверно, ты даже будешь её любить. Нет, ты точно будешь её любить. Искренне, от всего сердца ты будешь любить своё сокровище, ведь она даст тебе то, в чём ты нуждаешься – свою любовь. Безусловную, бесконечную, нерушимую. Ей не нужно будет никаких доказательств, ей будет хватать твоего мимолётного внимания, она будет рада видеть тебя всегда, как бы долго ты ни отсутствовал. Потому что ты её любимый папа. И так будет, пока маленькая папина принцесса не станет взрослой женщиной. Она станет похожа на меня. Из милой куколки, которая бежит навстречу, радуясь, что самый главный мужчина в её жизни соизволил обратить на неё внимание хотя бы раз в месяц, она превратится в женщину, которая отчаянно ищет любви, которой недополучила в ответ, когда отдавала свою. В каждом мужчине она будет искать тебя, Раф. Она будет цепляться за холодных, отстранённых мужчин, похожих на её отца, и каждую крупицу внимания от них будет воспринимать как ценный дар. А они будут вытирать о неё ноги, как её отец вытирал ноги о её мать. Будут обращаться с твоей принцессой так, как ты обращаешься со мной. Будут изменять ей, исчезать, появляться, когда захотят, морочить ей голову, принуждать к тому, чего она не хочет, а она будет терпеть. Потому что я своим примером покажу, что так правильно. Если я выйду за тебя, я обреку наших детей на жизнь с оглядкой на дерьмового папашу. Что это, если не предательство?       Звонкая оплеуха завершила её проникновенный монолог, и Нерия схватилась за пылающую щёку. Тео вихрем налетел на Рафаэля, целясь кулаком ему в лицо, но тот увернулся от удара, подставил ногу и толкнул запнувшегося Тео в спину, отчего он упал на колени у ног Нерии. – Ты права, Сурана, – произнёс Рафаэль, отступая к выходу, – ты не приз. Ты проклятье.       Он ушёл, больше ничего не сказав. Нерия прислонилась к стене, глядя, как Тео встаёт, виновато косясь на неё. Сбоку раздалось тихое: "Я бы сильнее врезал", и Нерия опять потрогала щёку. Досталось ей конечно за последние сутки. И вроде она должна сейчас валяться на полу без сил, рыдая от боли и чувства вины, но чувствует лёгкость. И в теле и в душе, будто скинула груз, который тащила на себе очень долго. – Ты закончила со своей любовной драмой, о которой я не имел ни малейшего понятия?       Нерия посмотрела на Джонни, который, расписавшись в каких-то бумагах, подсунутых ему Пепе, подошёл и смерил её равнодушным взглядом, и кивнула. – Больше никаких драм.       Он кончиками пальцев подцепил её подбородок, рассматривая измазанное сажей и избитое лицо. Отвёл ворот платья, коснулся рукой ключицы. Нерия посмотрела на разлившийся над грудью синяк. – Что случилось? – Тео высунулся из-за отца и в ужасе уставился на огромный кровоподтёк. – Смею предположить, что наша остроухая подруга не удержала язык за зубами, когда это было необходимо, – прокомментировал Джонни. – Именно так, – подтвердила Нерия, – я назвала дешёвых шлюх дешёвыми шлюхами, и вот к чему это привело. – Прежде чем говорить людям правду, Нерия, убедись, что ты с верной стороны клетки. – Теперь я это накрепко запомню, – пообещала Нерия, – заберёшь меня домой?       Джонни кивнул сопровождающим и пошёл к выходу. Нерия заспешила за ним и с облегчением вздохнула, оказавшись в окружении охраны. Всё закончилось. Она отправляется домой. Демона нет, её не отправили в Круг, она отменила эту долбаную свадьбу. Значит, между ней и Рафаэлем всё кончено?       По дороге домой она думала о том, что сказала ему. Она слушала стук колёс сначала по мостовой, а потом по распаханной повозками земле и думала о том, что не хочет своим детям такого отца. Даже если не уверена, что когда-нибудь сможет родить. Вдруг Айрис придумает, что сделать с её бедой. Айрис… как она там? Что с ней сделают в Круге? Что она сказала храмовникам? – В мой кабинет, – приказал Джонни, как только они переступили порог особняка и вошли в прохладу вестибюля, которая приятно коснулась горящей кожи Нерии, – оба. Сейчас. Нерия послушно последовала за ним. Чем раньше он выплеснет на неё гнев, тем быстрее она пойдёт отсыпаться в свою мягкую кровать со спокойной душой. Тео попытался взять её за руку на входе в кабинет, но Нерия отпрянула и обняла себя за плечи. – Угадай, где я провёл это утро, Нерия, – произнёс Джонни, опираясь бедром на край стола и сложив руки на груди. Нерия посмотрела на расстегнутые верхние пуговицы на чёрной шёлковой рубахе и перевела взгляд на лицо. – Я не знаю. – В Круге, – ответил он на собственный вопрос и стукнул пальцами по столешнице, будто ставя точку. Нерия поёжилась. – Я ненавижу церковников, Нерия, ты же знаешь. – Да. – Но мне пришлось потратить свои деньги и самое главное, своё время, которое представляет гораздо большую ценность, чем ты и мой сын вместе взятые, чтобы замять скандал, в котором вы оба оказались замешаны. Как это произошло? – Это всё я! – Тео выступил вперёд, загораживая Нерию. – Она тут вообще не причём, если ты хочешь кого-то наказать – наказывай меня! – Закрой рот, я сейчас говорю не с тобой. Нерия, ответь на мой вопрос.       Ей нечего было ответить. Она понятия не имеет, как это произошло, потому что с головой ушла в этот фарс, который Рафаэль пытался выдать за мечту всей её жизни, и упустила момент, когда Тео вляпался в отношения с демоном желания. Она видела только финал этой истории, так же, как и весь город. Как же она продолбалась. – Я не знаю, – честно ответила она, прекрасно понимая, чем закончится эта беседа, и оттолкнула Тео в сторону. – Ты не знаешь, – произнёс Джонни отходя от стола и приближаясь к ней, – ты, его наставница, чья работа заключается в том, чтобы контролировать проявления его магии, не знаешь, как твой подопечный оказался в центре магического взрыва в эльфинаже. – Это храмовники сказали, что взрыв магический? – уточнила Нерия. – Брешут они, там нет следов магии. – Но и следов взрывчатки там тоже нет. – Это ничего не доказывает. – Поэтому ты сейчас здесь, а не в Круге. У них нет доказательств, и та целительница, которая была с вами, взяла всё на себя. – Сама? – Нерия сглотнула, чувствуя привкус сажи и крови в пересохшем горле. – Или ты её припугнул? – Сама. Но мне только на руку, что она решила поиграть в мученицу. – Ты её видел? – Тебе сейчас нужно беспокоиться не о ней, – Джонни схватил её за подбородок, сжав его так, что Нерия сдавленно пискнула от боли, – я очень недоволен тобой. – Это не повторится. – Этого не должно было произойти. Моего сына не должно было оказаться в эльфинаже, он должен был пойти на занятия. Почему он был в эльфинаже, Нерия? – Он искал целителя. – Зачем? – Ему было плохо. – Потому что… – Он был одержим демоном желания.       Сильный удар по лицу оглушил её. Голова откинулась, ударяясь о стену, ноги подкосились, Нерия осела на пол и закрыла глаза, даже не пытаясь укрыться от пинка в живот. Нахер всё. Он её не убьёт. Ей уже даже почти не больно, нужно совсем немного потерпеть. Она замерла, ожидая град ударов, но услышала грохот и распахнула глаза. Грохнула крышка стола, на который Тео отбросил отца заклинанием. Сквозь мутную пелену Нерия видела, как Джонни пытается подняться с пола, глотая ртом воздух, который вышибло из лёгких ударом спиной о столешницу. Она моргнула и вытянула руку, гладя густой туман из заполнившей помещение магии, и разглядела искажённую этим туманом фигуру Тео. Раздался удар. – Не трогай её! – он склонился над Джонни и снова занёс над ним руку, нанося новые удары. – Больше! Никогда! Не смей! Её! Трогать!       Чавкающие звуки заполнили её ушибленную, звенящую от боли голову. Охрана у входа не спешила бежать на шум, то ли не услышала грохот стола, то ли привыкла к тому, что Тео постоянно орёт на отца. Нерия смотрела на избиение, и понимала, что не может позволить, чтобы всё закончилось убийством. Когда-нибудь Тео начнёт составлять список жертв своей магии. Но это не должно произойти так. В занесённом над Джонни кулаке вспыхнуло пламя, Нерия бросила заклинание, пламя погасло, и сидящий на отце Тео повалился на бок. Стало так тихо, что Нерии показалось, что она слышит, как крыса в подвале грызёт свиной окорок. Или это был её урчащий от голода живот. – Он тебе навалял, Джонни, – произнесла Нерия, вставая с пола и ковыляя к столу, у которого лежал её хозяин, чьё лицо сейчас расплывалось и опухало, – отделал, как Создатель черепаху. Ты же этого и хотел? Хотел, чтобы твой сын был похож на тебя. Вот он – предмет твоих мечтаний. Жестокий отцеубийца, – она опустилась рядом и положила руку ему на щёку, согревая её заклинанием, – я налажала. Я должна была знать, что происходит с моим подопечным. Я обязана была знать, но не знала. Любовная драма захлестнула меня с головой, подменив собой настоящую жизнь, в которой любовные драмы – далеко не самое главное. Я обещаю, больше такого не произойдёт. Я всё испортила, но я же всё и исправила. Демона больше нет, твой сын в безопасности. Спасибо, что вытащил меня из тюрьмы, я бы не выдержала там больше и дня.       Отёк на лице прекратил разрастаться под её заклинанием, и Нерия злорадно подумала, как хорошо, что тут нет целителя. Теперь она сможет долго любоваться на рожу Джонни в синяках. Он сел рядом с ней, прислонившись к ножке стола, и посмотрел на лежащего лицом в пол Тео. – Что с ним? – прогнусавил Джонни. – Послеобеденная сиеста, – Нерия развеяла заклинание, и Тео с громким стоном перевернулся на спину. Из его носа вытекла струйка крови. – Зачем ты это сделала? – спросил он, глядя в потолок. – Это моя работа. Защищать твоего отца, удерживать тебя от необдуманных поступков. – Необдуманных поступков, – Тео криво усмехнулся и посмотрел на них, – он сказал, что отдаст тебя храмовникам. Или продаст тебя. Если я не буду послушным сыном. – Значит, ты будешь послушным сыном, – ответила Нерия, вставая с пола, – делай то, что говорит твой отец, стань достойным его наследником. Делай то, что должен. И я буду делать то, что должна. Джонни, я могу идти? Я безумно устала. Если боишься остаться со своим сыном наедине – я позову охрану. – Иди.       Она вышла из кабинета и быстро зашагала к своей комнате. Скорей, зайти туда, скинуть провонявшую всем, чем только можно, одежду и упасть в кровать. По дороге ей попалась Алана, которая при виде неё испуганно закрыла рот ладошкой и уставилась выпученными глазами. – С молодым господином всё хорошо, никто не умер, я иду спать, оставь меня в покое, – оттарабанила Нерия и ввалилась в свою спальню.       Здесь всё было так же, как и вчера днём, не изменилось ничего. Но Нерии на секунду показалось, что она отсутствовала лет двадцать. Она и представить не могла, что можно так соскучиться по своей благоустроенной тюрьме, проведя одну ночь в реальной тюрьме для преступников. Она бросила снятое платье на пол, стянула трусы, смыла основную грязь в тазу и заползла под одеяло, вытянувшись под ним и чувствуя, как мягкая ткань касается кожи. Даже боль совсем отступила от понимания, что она дома. В дверь робко стукнули. – Тео, вали нахер.       Дверь открылась, и Тео, вместо того, чтобы последовать указаниям, вошёл в комнату, неся серебряный поднос. Да он издевается. Нерия села на кровати и отбросила одеяло, рассчитывая, что он смутится и исчезнет, но он только потупился и поставил поднос на тумбочку. Самой Нерии стесняться было нечего, ему демоница уже всё показала во всех подробностях. Странная она, эта демоница. Храмовника того знает. Может, ей просто нравится показывать мужикам голую Нерию? – Я тебе поесть принёс. – Спасибо, я в тюрьме поела, – Нерия посмотрела на поднос, – это что, манная каша? – Это пудинг. – Густая, холодная манная каша. – Это вроде ферелденское блюдо. – Я ненавижу ферелденскую кухню, её изобрели, чтобы пытать орлейских оккупантов. Если ты больше ничего не принёс, например, извинения – уходи. – Нерия, мне жаль. Прости меня. За то, что я натворил.. и за это, – он кивком указал на синяки на её теле. – Я даже не знаю, что именно ты натворил. И в ближайшие семь часов я не хочу знать. Я хочу выспаться, помыться и поесть. А потом я хочу узнать, что ты натворил. Сейчас мне достаточно того, что ты жив. – То, что ты сказала внизу… – не унялся Тео, – это же не всерьёз? – Что именно? – Что я должен делать то, что должен. – О, нет, – покачала головой Нерия, – это я совершенно всерьёз. Меня заколебала твоя самодеятельность, твоё раздолбайство и пренебрежение обязанностями. Если эта история с демоном и венадалем не научила тебя, что не нужно совать нос не в свои дела и влезать в неприятности от безделья, значит, с этих пор учить тебя этому буду я. – Почему ты не дала мне убить его? – Кого? – Нерия… – Тео, кто бы вытащил меня из тюрьмы, если бы у меня не было твоего отца? Кто бы заплатил храмовникам, чтобы они закрыли глаза на наше с тобой существование? Кто защитит меня, если ты его убьёшь? – Я. – Ты себя защитить не способен. Я пожертвовала венадалем, чтобы спасти и тебя, и себя. С твоим отцом мне приходится жертвовать лишь собой одной, и это жертва, которую я готова принести, чтобы его положение, власть, деньги обеспечивали мне безопасность. – Это иллюзия безопасности. – Значит, я хочу жить в иллюзиях. Не пытайся вырвать меня из них насильно, без них мне только хуже, – Нерия ткнула пальцем в синяк. – Ты можешь защитить себя сама. – Не могу. Пока ещё не могу, – Нерия легла, укрылась одеялом и отвернулась. – Уходи. Я устала.       Дверь за Тео закрылась, и живот Нерии проводил его долгим мучительным урчанием. Она прислушалась, убедилась, что Тео не вернётся, села, взяла ложку и принялась за пудинг.